Дознание

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Дознание

При Токугава предварительное расследование должно было непременно увенчаться личным признанием обвиняемого — без него приговор не выносили, даже если все улики указывали на этого человека. Чтобы обеспечить признание, прибегали к пыткам. В случае обычного преступления на пыточный допрос требовалось разрешение бакуфу (его выдавали госсоветники). В самых серьезных случаях (по делам об убийстве, поджоге, разбое) решение о пытке принимал глава магистрата.

Битье палками. Источник: НА

После реформы 1742 года из всего средневекового многообразия в уголовном кодексе осталось только четыре вида пыток. Самой легкой из них считалось битье палками (50100 ударов). Допрашиваемого раздевали до пояса, ставили на колени и били по плечам и спине. Пятьдесят ударов мало кто выдерживал без потери сознания, поэтому обычно назначали 20–30 ударов. Потом останавливали кровь, давали передохнуть и продолжали. Во время пытки присутствовали врач и чиновник тайного надзора. Если наказание этим ограничивалось, то узника из тюрьмы отправляли в трудовой лагерь Исикавадзима на перевоспитание. Если же требовалось его признание, а он не сознавался, пытки продолжались.

Широко применялась пытка давлением (исидаки): сидящему на колени клали каменные плиты, добываемые на полуострове Идзу. Одна плита весила 49 килограммов. Начинали с пяти штук. Говорят, максимальный вес — десять плит — достался известному в XIX веке вору по имени Кинэдзуми Китигоро. Вместе с сообщниками он похитил и продал ценности на сумму один рё. Арестованные подельники быстро сознались и дали показания, краденое нашлось у скупщика. Оставалось получить признание у последнего участника кражи. Но рецидивисту Китигоро отступать было некуда: за это преступление ему грозила смертная казнь, и пока он держался, он жил, а признание означало смерть. И Китигоро решил стоять до конца. Шестеро сменявших друг друга старших дознавателей пытали его почти два года — с лета 1834-го до весны 1836-го. За это время его выводили на пыточную площадку 27 раз. После многократного сидения с полутонным весом на коленях его дважды стягивали веревками в “позу креветки”[27] и надолго оставляли так. Дважды подвешивали на дыбе. Китигоро не сознавался. Шестой по счету дознаватель Сакакибара Тадаюки отступился и подал прошение в Высшее судебное присутствие. Госсоветники удовлетворили его просьбу, и в мае 1836 года Кинэдзуми Китигоро казнили без личного признания. В каком-то смысле он все-таки добился своего, продлив себе жизнь на 21 месяц.

Токугавское правосудие имело еще одну особенность, которая в определенной мере сохранялась во все последующие эпохи — вплоть до сегодняшнего дня. Как и древние китайцы, сёгуны полагали, что подданным не обязательно знать законы, чтобы их соблюдать — достаточно следовать рспоряжениям власти. Что, возможно, было и правильно в условиях почти полной неграмотности низов. Поэтому смягчивший многие наказания “Закон из ста статей” власти до сведения населения доводить не стали, издав его в виде инструкции для глав трех магистратов и двоих наместников в Киото и Осаке.

Исидаки — пытка давлением. Источник: НА.

Эту традицию японские власти ухитряются сохранять и сегодня, в век информационных технологий и полной интернет-доступности государственных учреждений. Если опросить на улице сто случайно встреченных японских водителей, то девяносто пять из них скажут, что по закону употреблять алкоголь за рулем нельзя. А на сайте Главного полицейского управления сказано, что можно. Совсем немного, но можно. Эта не соответствующая букве закона “правильная” массовая вера достигается теми же методами, что в эпоху Токугава — огромным числом листовок, плакатов, призывов. Во многих питейных заведениях Японии проявляют заботу о клиенте — подавая пиво, официант деликатно интересуется: вы, конечно, не за рулем? Незнание японцами допустимой нормы алкоголя неудивительно, если учесть, что, согласно статистике, 87 % жителей страны ни разу в жизни не попадали в ситуацию, требующую хотя бы минимального знания законодательства.

Перед введением в Японии суда присяжных юристы высказывали опасения по поводу слабой юридической грамотности населения. В мае 2009 года суды присяжных приступили к работе, и анализ приговоров за первый год их работы показал, что за тяжкие преступления (убийство, нанесение увечий, изнасилование) присяжные заседатели наказывают подсудимых строже, чем профессиональные судьи. Так, в 69 случаях убийств судьи чаще всего отправляли обвиняемых в тюрьму на срок 9-11 лет. В 63 сходных ситуациях присяжные чаще всего назначали 15–17 лет лишения свободы. Такая же закономерность была обнаружена по делам о нанесении тяжких телесных повреждений и изнасилованиях. А за менее тяжкие преступления (мошенничество, незаконный оборот наркотиков) присяжные наказывали так же, как профессиональные судьи [Ёмиури, 18.04.2010].

Во времена Токугава процедура дознания была формализована и доведена почти до автоматизма. Сначала задержанного доставляли в Городской магистрат и производили первичный допрос, сверяя показания с тем, что было записано в сопроводительном листе об обстоятельствах ареста. Первичный допрос всегда проводился по горячим следам, в день ареста, и проводил его начальник Городского магистрата. Даже если это происходило поздно вечером, допрашивали той же ночью. После допроса арестованного отправляли в тюрьму, а дело передавали старшему дознавателю ёрики, который мог вести расследование сколь угодно долго. Полученные сведения проверяли затем в магистрате путем сверочного допроса, зачитывали их обвиняемому, обычно неграмотному, и он подтверждал верность документа отпечатком пальца.

Дознание. Допрос свидетелей

Разные по тяжести приговоры выносили разные инстанции. Легкие и средние наказания (например, высылка без конфискации имущества) назначал глава Городского магистрата. Вынесение приговоров средней тяжести находилось в компетенции государственных советников, а самые суровые приговоры (смертная казнь и ссылка на отдаленные острова с конфискацией имущества) выносились Высшим судебным присутствием (Хёдзёсё) и утверждались сёгуном. Так что в какой-то степени следствие и суд все же были разделены, по крайней мере, когда речь шла о тяжких преступлениях.

Приговоры легкие и средние выносились в магистрате в присутствии его начальника. Магистрат же следил за их исполнением. Начальник Городского магистрата вообще был человеком занятым: ему приходилось выносить 300400 обвинительных приговоров в год. Наверное, поэтому на этой должности хатамото редко оставались очень долго. Начальник Городского магистрата входил в состав Высшего судебного присутствия, собиравшегося трижды в месяц, и работал в тесном контакте с госсоветниками, фактически руководившими работой бакуфу.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.