Глава 7 ФЛИНДЕРС ПИТРИ

Глава 7

ФЛИНДЕРС ПИТРИ

Ни одна книга по Египту не может считаться полной, если в ней нет ссылки, даже небольшой, на человека, чья работа над удивительным прошлым этой древней страны заложила основу всей современной археологии. Меня, как его многолетнего коллегу по работе в Университетском колледже в Лондоне, можно простить за то, что я считала себя достаточно компетентной, чтобы написать эту книгу такой, какой она виделась мне.

В 1877 году в свет вышла небольшая книга, объемом не более ста пятидесяти страниц, под названием «Индуктивная метрология». Ее автором был молодой человек, двадцати четырех лет от роду, по имени Уильям Мэтью Флиндерс Питри. Публикация этой небольшой книги изменила всю науку о прошлом и вынесла ее автора в первые ряды исследователей мира. До появления Питри исследователи занимались скорее не археологией, а поиском древностей, собирая «редкости» и «реликвии прошлого». Это было не более чем увлечением нескольких ученых мужей, чей кругозор был ограничен библейской и классической историей. Они были рабами написанных слов и не верили в то, чему не находили документальных подтверждений. Однако даже документы не всегда являлись доказательством, если не согласовывались с заранее сложившимся мнением, а к сочинениям Геродота о Египте эти люди относились с явным пренебрежением. Действительно, что за умник мог назвать Геродота «отцом истории»?! Ему больше подходит «отец вымысла»! Для этих людей греческое искусство было священным явлением, вышедшим в цивилизованный мир. Греческая литература тоже не имела истоков. Если они и не были полностью созданиями Бога, то, во всяком случае, что-то вроде этого, и было сродни богохульству считать, что, когда греки сами объяснили, насколько многим Греция обязана Египту, они действительно сказали правду.

В этой обстановке книга Питри была подобна взрыву бомбы. «Индуктивная метрология» сообщала ученому миру, что появилась новая методика исследования, методика, которая доказывает, что культуре греков предшествовала другая форма культуры и цивилизации. Питри обнаружил единицу измерения, применявшуюся строителями Стонхенджа (снял план Стонхенджа с точностью до 2–3 сантиметров).

Теперь на повестке дня были не слова, а факты. Вскоре Питри опубликовал отчет о размерах, пропорциях и внутреннем устройстве пирамид и храмов Гизы, который доказывал правильность теории Пиаззи Смита относительно Великой пирамиды.

В первый год его раскопок в Египте научный мир потрясла очередная сногсшибательная новость – Питри обнаружил пелусийскую Дафну Геродота, тем самым доказав правдивость историка и – о, ужас! – подтвердив наличие в Египте архаических греческих колоний. Удар оказался настолько сильным, что некоторые из старых классиков не могли заставить себя поверить фактам. В ходе дальнейших раскопок Питри нашел Навкратис, а во время раскопок в Фаюмском оазисе обнаружил греческие папирусы с отрывками из «Илиады».

Расписная керамика, найденная Питри при раскопках в Кахуне, подняла волну негодования и скептицизма, когда он доказал, что эта эгейская керамика относится к периоду правления XII династии, что к тому времени египтяне общались с жителями Средиземноморья, и в Кахуне была греческая колония. Невероятно, но прошло совсем немного времени, и его утверждение было блистательно подтверждено найденными Эвансом на Крите керамическими изделиями из Египта. Теперь археологи приводят это в качестве доказательства древности греческой цивилизации.

Раскопки в Телль-эль-Амарне помогли обнаружить важные факты, проливающие свет на правление Эхнатона.

В перерывах между раскопками Питри возвращался в Лондон, где в один из приездов познакомился в мисс Амелией Эдварде, благодаря которой он стал профессором кафедры египтологии в Лондонском университете. Амелия Эдварде была соучредителем Фонда египетских исследований; сама не раз принимала участие в раскопках в Египте.

Впервые доисторические цивилизации Египта были обнаружены при раскопках Негады, ставшей следующим большим открытием Питри. Но даже Питри не решился отнести найденные при раскопках необычные керамические и другие предметы и погребения к додинастическим и удовлетворился тем, что назвал живших там людей Новой Расой. Ему не простили этой ошибки, и даже после смерти его обвиняли в том, что он не смог распознать доисторические предметы, подобные которым прежде никогда не встречались.

На основе найденных при раскопках в Абидосе предметов Питри установил последовательность додинастических периодов и царей I и II династий. Его система «последовательность – датировка» сделала возможным навести порядок в археологии любой страны, и она успешно применяется в других странах, а не только в Египте.

Питри проводил раскопки не только в Египте, но и в Палестине. На материалах Телль-эль-Хези Питри выстроил последовательность сменяющих друг друга типов керамики, которая позволяла осуществлять датировку в случае отсутствия иных данных и которая послужила основой для всей дальнейшей археологической работы в этом регионе.

В весьма преклонном возрасте Питри возвращается в Палестину, пытаясь выяснить происхождение гиксосов и восполнить пробелы в истории захвата ими Египта. Хотя его работа пролила свет на раннюю историю Палестины, он не испытывал к этой стране такого интереса, какой вызывал у него Египет.

Когда Питри приступил к изучению Египта, Геродот был нашим единственным гидом по истории этой страны; когда Питри закончил свои исследования, вся египетская история была разбита на периоды и упорядочена. С тех пор были обнаружены мелкие подробности, которые заполняли незначительные пробелы в науке, но не было внесено никаких фундаментальных изменений; лишь небольшой вклад в науку, которую он открыл миру.

Двумя камнями преткновения Питри были недостаточное знание древнеегипетского языка и довольно неодобрительное отношение к египетской религии. Что касается знания языка, то ученые мужи, покачав умными головами, назвали его работу «неакадемической»[172]; однако он был в состоянии перевести надписи на предметах, относившихся к I династии; по форме иероглифов мог определить период, к которому относилась надпись, умел быстро найти имя и название места в длинной надписи.

Например, он нашел название Израиль на стеле Мер-ен-Птаха раньше, чем это понял известный ученый, переводивший надпись. Хотя Питри не чувствовал расположения к древней религии, он был единственным, кто привел в порядок эту несомненно сбивающую с толку, хаотичную массу божеств.

Поражал его интерес к работе. Даже в последние долгие месяцы жизни, когда в ожидании смерти Питри лежал в больнице в Иерусалиме, он не переставал работать, чтобы оставить накопленные за долгую жизнь знания тем, кто придет следом за ним.

Если вам пришлось работать с гением, то вы, безусловно, будете сравнивать с ним всех, с кем доведется работать. Я работала со многими людьми, и мне повезло работать с гением, но только с одним; остальные были просто очень умными, высокоинтеллектуальными людьми. Нельзя выразить словами различие между гением и умным человеком; между талантом и гением огромная пропасть. В гении есть искра Божья, в нем заключена энергия, жизненные силы. Гений движется к цели без видимых усилий, и его цель – истина, как он ее видит и как со временем будут вынуждены увидеть другие. Он обладает предвидением, способностью проникнуть в суть, что является Божьим даром. По мнению всех студентов Питри, для тех, кто способен оценить этот дар, он послужит источником вдохновения в работе с гением. Каждый археолог обязан Питри систематизацией знаний, связанных с древней историей каждой страны. Без Питри не было бы и археологии, и мы по-прежнему были бы связаны словами, написанными педантичными филологами и собирателями древностей.

Итак, я заканчиваю книгу с того же, с чего начала ее, с имени Флиндерс Питри, с имени человека, который открыл миру былое величие Египта.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.