Глава 5 ХАНАНЕИ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 5

ХАНАНЕИ

Регион, в котором расположены Палестина и Финикия, в Библии называется Ханааном, а его жители — хананеями. Поэтому семитских предшественников и соседей Израиля, за исключением арамеев, которые жили на удаленной от моря территории Сирии, принято называть хананеями.

Следует признать, что терминология во многих отношениях неудачна. Исследования источников показывают, что названия Ханаан и хананеи сначала относились к Финикии и финикийцам и только позже распространились и стали более широкими понятиями — географическим и этническим. Да и пределы, до которых они распространились, четко не определены. Они достаточно понятны после прихода арамейских племен, но это произошло сравнительно поздно, а в более ранний период эти термины относились ко всему Сиро-Палестинскому региону и его жителям. Наконец, хананеи как лингвистическая группа не являются единым целым. Как верно заметил профессор Фридрих, хананейским называют любой сиро-палестинский лингвистический элемент, который не является арамейским, и это отсутствие скрытого смысла соотносится с тем, что мы только что сказали об этническом смысле слова.

Несомненно, было бы желательно, чтобы в будущем история Сирии и Палестины, или, если использовать соответствующую терминологию, принятую географами, Сирии в широком смысле, должна рассматриваться как один предмет, без искусственных разделений. Это не значит, что история данного региона составляет единое целое, — это далеко не так. Просто необходимо рассматривать или историю отдельных элементов, и тогда нет необходимости в термине «хананеи», поскольку будут изучаться финикийцы и моавитяне, эдомиты и аммониты и т. д. Или речь пойдет об истории региона в целом, и в этом случае мы будем изучать сирийцев в широком смысле слова, обладающих несомненной индивидуальностью среди соседних народов. И нет нужды выделять различия между одним элементом — арамеями и всеми остальными — хананеями.

Однако мы не отбросим этот термин. Необходимо только понимать, что это не более чем условный заголовок, под которым мы собираемся описать историю Сирии и Палестины, оставив для более полного рассмотрения в последующих главах два самых важных элемента, а именно арамеев и древних евреев.

ИСТОЧНИКИ

Основные источники наших знаний о хананеях — это в первую очередь надписи, обнаруженные в Сиро-Палестинском регионе. Самые древние из них, вероятно, синайские, которые могут быть отнесены к первой половине 2-го тысячелетия до н. э. Однако они остаются малопонятными, и наиболее ранние тексты, переводу которых можно доверять, датируются началом второй половины того же тысячелетия. К их числу относятся письменные источники из Угарита. Надписи более поздних периодов встречаются чаще и дошли до нас от моавитян, эдомитов и аммонитов, а также, конечно, от финикийцев, экономическая и торговая экспансия которых распространила их язык далеко за пределы их родины. Это видно из надписей, найденных в 1947 году Каратепе (Малая Азия) и в финикийских средиземноморских колониях, прежде всего в Карфагене.

Палестина

Кроме письменных документов существуют важные археологические находки, хотя, конечно, их масштаб несравним с месопотамскими. Здесь тоже наши знания существенно расширились и изменились благодаря последним археологическим открытиям. Например, раньше считалось, что хананеи всегда проводили религиозные церемонии на открытом воздухе, у жертвенных столбов. Теперь очевидно, что эта гипотеза была основана на недостаточной информации, ведь не было обнаружено ни одного храма в нашем понимании слова. Зато теперь в нескольких ханаанских городах, таких как Алалах и Угарит, были найдены постройки, определенно использовавшиеся для поклонения богам.

Но вернемся к Угариту, где не так давно были сделаны самые крупные в Сиро-Палестинском регионе археологические открытия.

Северная часть сирийского побережья прерывается рядом маленьких заливов. Возле одного из них, получившего название Минет-эль-Бейда (Белая бухта), почти в 10 милях (ок. 16 км) к северу от Лаодикеи, в апреле 1928 года крестьянин пахал свое поле. Неожиданно плуг задел под землей какой-то твердый предмет. Когда мужчина начал выяснять, что это такое, то обнаружил, что наткнулся на нечто похожее на полуразрушенную гробницу. О находке были уведомлены сотрудники Службы древностей в Бейруте, и прибывшие специалисты подтвердили ее важность. Одновременно выяснилось, что за последнее время по соседству было сделано несколько археологических открытий. В начале 1929 года начались раскопки, и археологи обнаружили, что холм, расположенный в полумиле от берега между двумя рукавами реки, которые потом объединялись, чтобы вместе течь к морю, закрывает остатки древнего города. Современное арабское название холма — Рас-Шамра, но археологи выяснили, что он закрывает город, носивший имя Угарит и упоминающийся в египетских, месопотамских и хеттских письменных источниках. В ходе раскопок были обнаружены гробницы, керамика, статуэтки, украшения, кости животных и, наконец, тексты, похожие на клинописные. Успех был так велик, что раскопки стали организовывать каждый год под руководством французского археолога Шеффера. Работа была прервана в 1939 году из-за войны и возобновилась в 1950 году.

Тексты, найденные в Рас-Шамре, были на нескольких языках — аккадском, египетском, хеттском, хурритском и еще на доселе неизвестном языке. Понятно, что сразу же возник вопрос о его расшифровке. Можно было предположить, что задача окажется такой же сложной, как обычно, поскольку система письма была совершенно неизвестной, однако проблема была решена за удивительно короткое время. Сразу было отмечено, что, хотя таблички и знаки являются месопотамскими по типу, количество символов в тесте сравнительно невелико, но достаточно, чтобы составить не список идеографических знаков, а алфавит. В тексте обозначалось разделение слов, и слова, судя по всему, состояли из трех или четырех букв. Отсюда возникло предположение, что язык является семитским, и такие гипотезы, как та, согласно которой определенные буквы были обычными семитскими предлогами, а отдельные слова — именами божеств, позволили приписать отдельным символам гипотетическое значение. Кропотливая работа лингвистов довольно быстро дала результаты, и семитский текст был прочитан.

При раскопках Рас-Шамры были обнаружены сотни табличек и фрагментов текста, которые в корне изменили наши знания о литературе хананеев, поскольку до того момента составленные ими письменные источники встречались крайне редко. Основная масса текстов из Угарита — это эпическая и мифологическая поэзия, самыми замечательными элементами которой являются мифы о Ваале и его сестре Анат, об Акхате и Керете. К сожалению, тексты сохранились плохо, поэтому в переводах немало пробелов. Да и порядок табличек, а следовательно, и эпизодов не вполне ясен.

Другие угаритские тексты носят административный, дипломатический и религиозный характер. К числу источников, написанных не на угаритском языке, относятся юридические и политические документы на аккадском. В 1953 году был обнаружен архив царей Угарита, содержащий переписку с правителями хеттов и других государств.

Все источники были написаны до разрушения города в 1350 году до н. э. Они датируются периодом между 1500 и 1400 годами до н. э., но, разумеется, многие из них могут быть копиями более древних текстов.

По прочтении текстов создается впечатление, что их содержание не только отражает угаритские традиции, но и является частью общего наследия ханаанской культуры. Однако в них присутствует значительная и сложная примесь элементов иностранного происхождения, от Вавилона до Египта, от Хеттского государства до стран Эгейского моря, и это обстоятельство отражает сложную и эклектичную природу культуры, носителями которой были создатели текстов. А когда мы ко всему этому добавляем многочисленные и важные сюжеты, роднящие угаритские тексты с Ветхим Заветом, становятся понятными большой интерес, вызванный открытиями, и повышенное внимание к ним ученых.

Дополнительную информацию о хананеях можно получить из косвенных источников. Главный из них, до последнего времени бывший единственным, — это Ветхий Завет. Евреи оставили нам много записей о превратностях жизни и верованиях людей, среди которых они жили и с которыми находились в постоянном контакте. Враждебное отношение израильских историографов не помешало этим записям быть полными и надежными.

Кроме того, информация может быть получена из письменных источников, происходящих из великих держав Месопотамии и Египта, которые постоянно поддерживали контакт с Сиро-Палестинским регионом, находившимся между ними, и нередко в него вторгались их армии. Самым важным в этом отношении месопотамским источником являются архивы Мари первой половины 2-го тысячелетия до н. э., которые дают нам много информации относительно государств и правителей Месопотамии и Верхней Сирии. Сведения о событиях второй половины этого тысячелетия мы можем почерпнуть из архива, найденного в Тель-эль-Амарне (Египет) и содержащего переписку между фараонами Аменхотепом III и Аменхотепом IV и сиро-палестинскими правителями.

Другими важными египетскими источниками являются рассказы фараонов о своих военных экспедициях в Азию. Кроме чисто исторических текстов существуют и другие, в которых есть информация о Палестине и Сирии. Так называемые проклятия, относящиеся к началу 2-го тысячелетия до н. э., написанные на статуях, разбитых в ритуальных целях, содержат имена азиатских правителей и названия государств. А в рассказах о путешествиях и приключениях, таких как хорошо известная «Повесть о Синухете», можно найти рассказы о жизни в Палестине и Сирии, какой ее увидели более цивилизованные египтяне.

Об истории Финикии говорится в источнике, который изначально был прямым, а затем стал косвенным, поскольку попал к нам из вторых рук, а именно из анналов Тира. Его фрагменты есть у Иосифа Флавия. Также не напрямую дошла до нас финикийская история Филона из Библа, писателя, который жил около 100 года до н. э. и написал рассказ о религиозных верованиях своего народа на греческом языке. Его работу мы знаем только по цитатам в трудах Евсевия Кесарийского и Порфирия. В сущности, Филон не претендует на роль прямого источника, поскольку сам говорит, что почерпнул информацию у древнего финикийского жреца Санхуниатона. Его сведения вызывали сомнения, однако тексты из Угарита полностью подтвердили надежность данных, содержащихся в труде Филона. Его рассказ соответствует прямым свидетельствам о финикийской религии, присутствующим в них, и существование Санхуниатона стало более вероятным.

Как мы уже сказали, именно в ханаанских источниках впервые появился алфавит. Его изобретение, несомненно, является величайшим вкладом древних сиро-палестинских народов в развитие цивилизации.

Появление алфавита — последний этап длительного процесса эволюции, начавшегося с того, что даже едва ли можно назвать письменностью, а именно с изображений предметов, предназначавшихся для того, чтобы представить или вызвать в памяти определенных людей, вещи, события или идеи. Первая письменность, названная таковой по праву, — пиктография, и мы видели, как месопотамские народы развили ее и сделали важный шаг, создав фонетическую систему, в которой разные знаки обозначают различные слоги. Египетское иероглифическое письмо развивалось аналогичным путем и пошло дальше, использовав так называемую акрофонию, то есть ограничение фонетического значения определенных знаков только начальным согласным. В итоге у египтян получилось нечто вроде алфавита, который, однако, остался вспомогательным элементом в письменности, преимущественно пиктографической и слоговой, сохранившей все сложности и неопределенности такой системы письма.

Самые древние письменные источники, в которых использовался алфавит, дошли до нас из Сиро-Палестинского региона. Синайские надписи, о которых мы уже упомянули, — внимание к ним привлек в начале XX века Флиндерс Питри, — представляются алфавитными. Они содержат знаки, имеющие некоторое сходство с египетскими иероглифами, но ими не являются. Делались попытки перевести их как алфавитные знаки, сформированные акрофонией в семитском языке, поскольку известно, что в рудниках, где были обнаружены надписи, работали семиты.

Одна из последних подобных попыток была сделана профессором Олбрайтом, который полагал: в надписях использована разновидность ханаанского алфавитного письма. Раньше считалось, что эти тексты относятся к началу 2-го тысячелетия до н. э., но Олбрайт датировал их примерно 1500 годом до н. э.

Тексты, составленные из алфавитных знаков, также были найдены в Центральной и Южной Палестине. Самые древние из них обнаружены в Гезере, Лахише и Сихеме; они относятся к XVII и XVI векам до н. э., но их перевод все еще остается предметом оживленных дискуссий. В Финикии наиболее древние известные нам алфавитные тексты — угаритские, но они, как мы видели, клинописные по типу. Самые ранние уцелевшие алфавитные надписи палестинского типа найдены на саркофаге Ахирама. Они датированы 2-м тысячелетием до н. э. Использованный здесь алфавит, будучи аналогичным примененному в палестинских надписях, также имеет отдаленное сходство с семитским.

Таковы источники, пользуясь которыми можно дать ответ на важнейший вопрос о происхождении алфавита. Древнегреческое предание, в которое широко верили в античном мире, приписывает эту заслугу финикийцам. Финикийская форма алфавита действительно преобладала в семитском мире и распространилась за его пределы, дав толчок греческому и латинскому алфавиту. Кроме того, представляется определенным, что алфавит зародился в Сиро-Палестинском регионе. Значительно менее бесспорным кажется утверждение, что заслуга его изобретения принадлежит именно финикийцам, хотя в его пользу говорит многое. Египетское использование принципа акрофонии могло вдохновить, а финикийские порты были частью Сирии и Палестины, поддерживающей самые тесные контакты с Египтом. Более того, самое вероятное объяснение начальных моделей, на которых основывались буквы — если, конечно, они основывались на моделях, заключается в том, что они произошли от египетских иероглифов. Клинописные источники менее вероятны, хотя возможно, что источников было несколько и в Угарите мы действительно имеем алфавит клинописного типа.

ИСТОРИЯ

Описывая географические условия Сиро-Палестинского прибрежного региона, мы упомянули, что его историческая судьба определилась естественными условиями. Сосредоточение на узкой полоске земли главных путей сообщения между тремя континентами означало, что территория неизбежно станет сценой для миграций и вторжений и ее жители так и не получат возможности создать сильные политические структуры. Территория стала испытательным полигоном для торговых и военных авантюр и соперничества великих держав, между которыми она располагалась. Мигрирующие народы прибывали сюда снова и снова, потому что регион был привлекателен своим плодородием. К нему был открыт доступ со всех сторон, и уйти отсюда также можно было в любом направлении. Кроме пустынь, откуда приходили семитские кочевники, в него можно было попасть из Египта, Месопотамии, Малой Азии и Средиземноморья.

История региона, в высшей степени фрагментарная, развивалась под влиянием постоянных этнических и политических перемен, приводящих в замешательство наблюдателя и препятствующих любым попыткам историков провести систематизацию. Тем не менее она чрезвычайно интересна и важна хотя бы потому, что является фоном для истории Израиля. Когда древние евреи завоевали Палестину — это было в конце 2-го тысячелетия до н. э., — они оказались там не первыми семитами. До них там уже давно жили другие семиты.

У нас нет информации о первом проникновении семитских народов в Сирию и Палестину. Когда появились первые исторические источники, эти народы уже там жили. Во всяком случае, названия рек, гор и городов в значительной степени семитские.

Политически самые древние обитатели региона были организованы в города-государства, построенные на возвышенностях и укрепленные. Но за пределами городов большая часть населения вела кочевой образ жизни, передвигаясь с места на место и оказывая давление на центры оседлости.

Египетские источники, подтвержденные археологическими свидетельствами, показывают, что Египет с начала времен обладал политическим и экономическим превосходством над всем окружающим регионом. Эта гегемония время от времени укреплялась военными экспедициями и обложением данью соседей — факт, одновременно свидетельствующий об отсутствии стабильности в регионе.

Египетские религиозные тексты начала 2-го тысячелетия до н. э. донесли до нас ряд имен Сиро-Палестинских государств и правителей. Личные имена относятся к типу, свойственному амореям — народу, в тот же период жившему в Месопотамии. Поэтому представляется логичным предположение, что они правили на большом участке территории от Месопотамии до Палестины. Политически амореи были организованы в небольшие государства и находились в зависимости от Египта, за исключением севера, где такие государства, как Алеппо, Катна и Каркемиш, находились в сфере влияния Месопотамии.

Здесь следует обратить внимание на разницу между политикой, проводимой в Сирии и Палестине египтянами и месопотамскими государствами. Последние, конечно, когда могли этим заниматься, стремились упрочить свои завоевания и для этой цели не колеблясь прибегали к массовой депортации населения. Египтяне, с другой стороны, удовлетворялись взиманием дани с местных правителей или в крайнем случае контролировали их действия через египетского «резидента». Их цели были скорее экономическими, чем политическими, а значит, и методы куда менее суровыми.

Египетское господство стало ограничиваться, когда египтяне сами попали под власть гиксосов (около 1670–1570 до н. э.). Относительно происхождения гиксосов все еще ведутся споры: определенно известно, что они пришли с востока и имели черты семитов.

После перерыва, связанного с нашествием гиксосов, Египет восстановил прежнее положение, только на севере появилась новая «конкурирующая» сила — хетты, которые пришли из Анатолии, чтобы закрепиться в разных регионах, в том числе в Северной Сирии. Хеттское правление было даже более мягким, по крайней мере по форме, чем египетское. Маленькие города-государства имели статус союзников, связанных двусторонними договорами, и, по всей видимости, сохраняли полную независимость.

Документы, касающиеся XIV и XIII веков до н. э., найдены в большом количестве в Тель-эль-Амарне и Угарите. Египет переживал кризис, и сиро-палестинские государства — Иерусалим, Гезер, Сихем, Мегиддо, Тир, Дамаск, Сидон, Библ и другие — воспользовались этим, чтобы укрепить свою независимость. Все они находились в более или менее постоянном состоянии вражды между собой, и никто не мог добиться господства. Самое крупное государство — Амурру — достигло своего положения благодаря ловкости, с которой натравливало друг на друга хеттов и египтян.

Такое положение дел не продлилось долго. Около 1200 года до н. э. после предварительных пробных набегов весь Ближний Восток подвергся нападению пришельцев с моря. «Народы моря» в ходе серии молниеносных кампаний уничтожили Хеттскую державу и заставили египтян уйти из Сирии и Палестины. Группа захватчиков, филистимляне, обосновалась в Палестине. Уход пришельцев из других частей сиропалестинской территории оставил политический вакуум, который был очень скоро заполнен приходом семитских народов. На юге главными захватчиками стали племена древних евреев, но среди них также были мидийцы, эдомиты, моавитяне и аммониты. На севере господствовать стали арамеи.

Насколько нам известно, политическая организация пришельцев напоминала ту, что ранее существовала в этом районе: это были мелкие города-государства. Один из них между тем воспользовался преимуществом — слабостью соседей, — чтобы объединить под своим господством целый регион. Это было древнееврейское царство. Так, около 1000 года до н. э. Сирия и Палестина были впервые в истории объединены под управлением местной династии.

Однако финикийские города остались по большей части независимыми, и евреи вели по отношению к ним дружественную политику. Это стало возможным благодаря мирному настрою городов, жители которых занимались торговлей и не имели никаких политических амбиций. Нам известно, что в Финикии до 1000 года до н. э. более высокое положение занимал Сидон, а затем Тир. Основной чертой торговой деятельности финикийцев стало основание ряда колоний вдоль побережья Средиземного моря. Финикийские базы после 1000 года до н. э. появились на островах Эгейского моря, а также на Сицилии, Мальте, Сардинии, в Северной Африке и в Испании. Самой значительной из этих колоний стал Карфаген, основанный торговцами из Тира в конце IX века до н. э.

Господство Израильского царства стало исторической интерлюдией. К концу X века до н. э. великие державы снова протянули руки к Сирии и Палестине, древнееврейское царство раскололось на два, и многие независимые государства вернули себе независимость. Однако политическая независимость оказалась недолгой. Ассирийская экспансия начиная с VIII века принесла с собой аннексию сирийских государств, а в VI веке вавилоняне продолжили процесс в Палестине. Когда в 538 году до н. э. Вавилон пал под натиском персов, весь регион стал «провинцией» Персидской империи и с тех пор так и оставался частью то одной державы, то другой.

РЕЛИГИЯ

Основные черты цивилизации хананеев определила их история. Постоянное передвижение и взаимодействие многих народов стало причиной появления смешанной формы культуры, состоящей из множества гетерогенных элементов. Семитское влияние было доминирующим благодаря вкладу, с одной стороны, семитских народов Сирии и Палестины, с другой — вавилонян и ассирийцев, чье постоянное стремление к Средиземному морю и Египту принесло в Ханаан типичные элементы их цивилизации.

Серьезное влияние на культуру Ханаана оказал Египет, стремившийся во встречном направлении. Отношения между Египтом и Ханааном и в политике, и в торговле были близкими, постоянными и обширными и не могли не наложить отпечаток на искусство, религию и литературу. Наконец, несемитские народы, которые приходили в Сирию и Палестину из Малой Азии и с моря, также привнесли свои черты в цивилизацию хананеев, иногда, как в Угарите, вызывая подъем поистине космополитических центров.

Тем не менее социальные и культурные условия, в которых жили хананеи, оставались ближе к кочевому образу жизни древних семитов, чем к процветанию вавилонян и ассирийцев. Иначе и не могло быть. Ведь если в Месопотамии семиты, удалившиеся от регионов их исконного обитания, стали частью давней и прочной политической и культурной среды, основанной на совершенно других традициях, не похожих на их собственные, то в Ханаане кочевники не испытывали такого влияния со стороны нового окружения и могли сохранить большую независимость и старые обычаи. Условия, сложившиеся в их новом доме, и то, как они в него вошли, не слишком благоприятствовали полному переходу к оседлой жизни, мирному приспособлению к существующим условиям.

В целом можно сказать, что ханаанская цивилизация, менее единообразная и независимая по своему характеру, чем месопотамская, во многих отношениях является более семитской.

В ханаанской религии больше всего удивляет то, что она находится на более низком уровне культурного развития, чем месопотамская. Об этом наглядно свидетельствует жестокость обрядов и грубость акцента на сексуальные элементы.

Также примечателен неопределенный и изменчивый характер пантеона. Божества ханаанеев довольно часто обмениваются качествами и функциями, меняют отношения друг с другом и даже пол, поэтому нередко трудно установить их истинную природу и связь друг с другом. Это обстоятельство частично объясняется недостатком единства у хананеев, а частично — отсутствием достаточно организованного жреческого класса, способного систематизировать религию, как это было сделано в Месопотамии.

В каждом городе были свои особые боги, но они по большей части входили в общий пантеон и выполняли какую-нибудь функцию или обладали аспектом, позволявшим им войти в семейство божеств. Это хорошо видно из угаритских текстов, где упоминаются божественные персонажи и события, не всегда напрямую связанные с культом, отправлявшимся в данном городе.

Верховным богом хананеев был Эль. Это не имя собственное, а семитское нарицательное существительное, означающее «бог». Однако многие использовали его как имя собственное для верховного божества. Как и вавилонский Ану, ханаанский Эль остается малопонятным персонажем. Он живет далеко от Ханаана — у истоков двух рек. В мифологии он появляется реже, чем другие боги. Его супруга — богиня Ашера (Асират) — упоминается и в Библии.

Наиболее известный член ханаанского пантеона — Ваал — центральная фигура другой божественной группы. «Ваал» изначально тоже нарицательное существительное, обозначающее «хозяин», и потому может быть применено к разным богам. Ваал по своей сути был богом бури и молнии, дождя и урагана. Он соответствовал Ададу вавилонян и арамеев.

Имена других ханаанских богов являются производными от существительного мелек — «царь». У аммонитов это имя появляется применительно к их божеству в форме Милком.[3] Имя бога — покровителя Тира происходит от того же слова: Мелькарт — «царь города».

Ваал — мужской элемент группы божеств растительного цикла, которые присутствуют и в семитских религиозных традициях. Вместе с ним в нее входят две богини плодородия — Анат и Астарта. Последняя упоминается в Библии как Ашторет — вариант месопотамской Иштар, которая обладает большей частью ее характеристик. Обе богини соединяют, несмотря на очевидную несовместимость, качества девственности и материнства. Для их облика характерны сексуальные черты и символизм. Анат и Астарта одновременно являются богинями войны. В литературе и искусстве они часто изображаются кровожадными дикарками, радующимися бойне.

К числу богов плодородия также относится молодой бог, который рождается и умирает, как и растительность. Этому божеству поклонялись в Библе под именем Адонис (оно произошло от семитского существительного «господин»). Он имеет те же черты, что и вавилонский Таммуз.

Среди разных сил природы, которым в Ханаане приписывалась божественность, солнце и луна играют на удивление малозначительную роль. Частично это обусловлено тем, что солнечные и лунные характеристики приписываются другим богам, но представляется очевидным, что солнце и луна утратили свою важность у семитских народов.

И наконец, хананеи поклонялись многим божествам, перенятым у египтян и вавилонян. Здесь составной и эклектичный характер их цивилизации виден совершенно отчетливо. Позднее произошло сближение и с греческими богами.

Религиозная жизнь хананеев в настоящее время может быть реконструирована только частично и фрагментарно. Мы располагаем сведениями, почерпнутыми из коротких и частично нечитаемых угаритских текстов, но самым всесторонним источником по-прежнему является Ветхий Завет.

Жречество, по-видимому, достигло довольно высокого уровня развития, но, конечно, ему было далеко до организации, сравнимой с существовавшей в Месопотамии. Упоминаются верховные жрецы, хранители святилищ, плакальщицы, священные проститутки. Много было прорицателей, и в угаритских текстах содержится информация о связанных с предсказаниями ритуалах. И наконец, есть особая категория — пророки. Мы не располагаем достаточной информацией, чтобы понять их место в религии хананеев и то, какие функции они выполняли, но они стали олицетворением одной особенности религии, имеющей очень интересный аналог у евреев.

Культовые церемонии у хананеев проводились не только в храмах; обычными были святилища на открытом воздухе, расположенные возле деревьев, источников, а главным образом на холмах, то есть на высоких местах, о которых говорится в Библии. Наружные святилища состояли из огороженного места с алтарем и, самое важное, одним или более священным камнем, в которых, согласно верованиям, жили божества.

В жертву хананеи, помимо животных, приносили и людей. К человеческим жертвоприношениям прибегали, к примеру, в случае масштабных бедствий, преподнося таким образом самый ценный дар богам. В том, что хананеи, как всегда утверждалось, приносили в жертву детей при возведении зданий, полной уверенности нет. Убедительные доказательства наличия таких закладных жертвоприношений отсутствуют, поскольку ни на одном из обнаруженных скелетов нет следов насильственной смерти.

Другой практикой, свидетельствующей о низком уровне развития религии, была ритуальная проституция. Она являлась частью культа плодородия и постепенно прекратила свое существование по мере развития ханаанской религии.

Культ мертвых, судя по погребальному инвентарю, найденному в гробницах, присутствовал во всем регионе. Это говорит о вере в жизнь после смерти, но в нашем распоряжении нет источников, позволяющих определить точную природу этих представлений.

ЛИТЕРАТУРА

Для нас ханаанская литература в основном ограничивается поэмами, найденными в Угарите. Как уже говорилось, в переводе текстов много неясностей, да и порядок, в котором следует читать таблички, не всегда понятен. Что же касается прочего, есть некоторые финикийские легенды, сохранившиеся в источниках более позднего периода, что, впрочем, не уменьшает их ценности.

Самые интересные из угаритских поэм — это эпический цикл о боге Ваале и богине Анат. Он начинается с истории о битве между Ваалом и морским богом Ямом, завершившейся победой Ваала. Затем следует рассказ о возведении дворца для Ваала и торжественных празднествах, сопутствовавших его завершению. Центральным сюжетом цикла является убийство Ваала, оказавшегося затем в царстве мертвых, которым правил бог Мот. Возможно, это имя означает «смерть». Исчезновение Ваала остановило жизнь на земле. И тогда богиня-воительница Анат нашла Мота и убила его.

Дева Анат приближается к нему.

Как сердце коровы тянется к своему теленку,

Как сердце овцы — к своему ягненку,

Так сердце Анат тянется к Ваалу.

Она хватает бога Мота,

Разрубает его мечом,

Развевает ветром,

Сжигает огнем,

Измельчает мельницей,

Разбрасывает на полях.

Птицы едят его,

Пожирают куски его плоти.

После этого Ваал вернулся на землю, а с ним — плодородие и изобилие. Отдельные истории не объединены общей темой, скорее это набор эпизодов, связанных одними и теми же главными героями. Вероятнее всего, в их основе лежит смена времен года. Ваал — бог дождя и плодородия, который правит на земле с сентября по май. Мот — божество засухи и смерти, который теснит Ваала летом и снова уходит со сцены осенью.

Другой миф о богах — поэма о рассвете и закате. Первую ее часть составляют гимны, сопровождающие религиозные церемонии, связанные со сбором винограда; вторую — повествование о рождении двух божеств. Отец — Эль — назвал их Закатом и Рассветом. Ученый, которому мы обязаны переводом этой поэмы, профессор Гастер, указал, что она создана в виде «либретто» для сезонной церемонии — некоего театрального действа. Он считает, что значительная часть мифологического поэтического наследия Угарита, да и всего Ближнего Востока, изначально создавалась именно в такой форме, хотя последующие изменения и дополнения могли изменить ее.

Ханаанский миф о сотворении мира дошел до нас только в своей поздней форме, в которой его изложил Филон из Библа. Вначале, утверждает он, был только яростный бушующий ветер и черный хаос. Потом ветер и хаос соединились, чтобы создать водную массу, которая приняла форму яйца. Яйцо раскололось надвое, и так появились небо и земля, звезды и звери. Эта история имеет схожие черты с вавилонской и библейской.

Из мифов о героях заслуживает упоминания поэма об Акхате. Древний царь Даниил не имел сыновей. Но наконец боги послали ему сына Акхата. Богиня Анат предлагает ему бессмертие в обмен на его охотничий лук.

Пожелай жизнь, о Акхат-герой,

Пожелай жизнь, и я дам тебе

Бессмертие, — и я доставлю тебе!

Я сделаю, чтобы ты считал с Ваалом годы,

С сыном Эла ты будешь считать месяцы.

Как Ваал, когда он дает жизнь,

Он кормит живого,

Кормит и поит его,

Играет и поет ради него приятно,

Так и я дам жизнь Акхату-герою.

Но Акхат отвечает, что не может принять бессмертие. Здесь мы вновь видим отражение древнего сюжета, связанного с отрицанием человеком вечной жизни. Анат не получает лук и желает отомстить Акхату при посредстве своего министра Ятпана, который убивает юношу. Даниил узнает о его смерти по целой серии грозных предзнаменований, предается трауру. А сестра Акхата Пакхат решает отмстить. Представляется вероятным, хотя фрагментарность текста оставляет некоторую неопределенность, что она убивает Ятпана и Акхат возвращается к жизни.

Вероятно, существует историческая основа другого ханаанского эпоса — о Керете. Это царь, потерявший семью. Во сне ему является бог Эль и предлагает провести военный поход в страну Удум. Он должен завоевать ее и жениться на дочери царя, которая подарит ему нового наследника. Этому и посвящена поэма. Керет покоряет Удум, и, когда послы побежденного царя приходят к нему, предлагая богатые дары, он отказывается от них и просит в жены царевну.

Дайте мне деву Хуррию,

Благовоспитанную, перворожденную,

Чья грация — грация Анат,

Чья красота — красота Астарты,

Чьи зрачки — драгоценные камни,

Чьи глаза — алебастровые чаши.

Эл обещал мне ее во сне.

Отец всех людей сказал,

Что наследник родится у Керета,

Ребенок у слуги Эла.

Царевна становится женой Керета, и пророчество исполняется. Конец истории неясен. Керет заболевает, но, судя по всему, его спасает экзорцист.

Поэма, о которой мы только что рассказали, касается одного из самых интересных вопросов, которые последние открытия поставили перед востоковедами. Тема военной экспедиции, предпринятой для завоевания или возвращения невесты, безусловно, напоминает Илиаду, а некоторые герои и ситуации в угаритской литературе предполагают контакт с мифологией Древней Греции. На вопрос о связи между двумя литературными традициями едва ли можно ответить, сделав одну из них зависимой от другой. Вероятнее всего, ряд мифологических тем распространился по всему Восточному Средиземноморью и оказал влияние на литературу Ближнего Востока и Греции. Возможно, связующим звеном между двумя регионами был остров Крит. В случае с Керетом от его названия могло произойти даже имя героя.

Исследования древней средиземноморской литературы все еще ведутся; многие моменты остаются гипотетическими и неоднозначными. Однако не так давно была выдвинута гипотеза, для которой существуют весомые основания (особенно если расширить исследуемый район, включив в него Египет и Анатолию). Было отмечено, что тема странствующего героя (Одиссей) обнаруживается в более ранний период в египетской литературе, а такие греческие мифы, как «Теогония» Гесиода или история Атланта, находят параллели в хеттской литературе. Также становится все более явной связь между искусством Ближнего Востока, Крита и Древней Греции.

Вполне можно предположить, что вскоре будет доказана органическая связь греческой цивилизации, в частности ее литературы и религии, с соседней предшествующей ей цивилизацией. Вероятно, также будет подтверждена близкая связь античной и ближневосточной культур, в которой важную роль играли хананеи.

ИСКУССТВО

Сирия и Палестина намного беднее, чем Месопотамия, художественными памятниками. В Месопотамии рост стабильных и богатых держав способствовал развитию художественного творчества, а в Сирии и Палестине политическая разобщенность и беспорядки препятствовали такому развитию, а те произведения, которые, безусловно, все равно создавались, уничтожались последовательно вторгавшимися в регион захватчиками. Правда, одновременно эти вторжения привносили новые элементы в художественное творчество, придавали ему сложный и гетерогенный характер, и в сохранившихся произведениях искусства прослеживается месопотамское, египетское, хеттское и эгейское влияние.

Таким образом, древнее искусство Сирии и Палестины характеризуется бедностью и комбинацией чужеродных элементов. Это историческая неизбежность, и не только потому, что в регионе не было стабильной политической силы, способной взять ситуацию под контроль. Значительная его часть, в первую очередь Финикия, даже не была заинтересована в ее появлении и, как следствие, в стабильном культурном единстве. Финикийцы были слишком сильно поглощены торговлей.

Только архитектура благодаря сложившимся историческим условиям получила в Ханаане ускоренное развитие. Это строительство крепостей. Следовало защищать города от нападений кочевников, коих вокруг было множество. Однако эти постройки не имеют большой художественной ценности. Обнаруженные фортификационные сооружения состоят просто из нескольких рядов больших каменных глыб.

От ханаанской гражданской архитектуры почти ничего не осталось. Раскопки в Угарите и Алалахе явили миру примеры царских дворцов. Они были построены по тому же плану, что и в Месопотамии, — один или несколько внутренних дворов в окружении комнат, — но имели меньшие размеры.

Религиозные постройки, как мы уже видели, часто были всего лишь огороженными участками на открытом воздухе с алтарем и одним или несколькими священными камнями. В крупных городах были настоящие храмы с крышами, конструкция которых, насколько мы можем судить, была ближе к месопотамским образцам, чем к аналогичным сооружениям других соседних народов.

В ханаанской скульптуре очень мало статуй крупного размера. Несколько дошедших до нас образцов, например статуя Идрими, найденная на раскопках в Алалахе, выполнены очень грубо. Статуэток, с другой стороны, довольно много. В основном это обнаженные женские фигуры с явно преувеличенными половыми признаками и часто с руками на груди. Эти статуэтки изображают богинь плодородия, о которых уже говорилось, когда речь шла о ханаанской религии.

Как и на всем Ближнем Востоке, в Ханаане процветало изготовление рельефов. Существуют стелы с надписями, к примеру стела Ваала в Угарите или стела, обнаруженная на израильских раскопках в Хацоре, которая интересна с религиозной точки зрения. На ней изображены две руки, поднятые в молитве, под солнечным символом в полумесяце. Подавляющее большинство ханаанских рельефов — это украшения на мелких предметах. В Угарите найдено много прекрасных примеров. Это и прекрасное блюдо из тисненого золота со сценой охоты, и золотая чаша с выгравированными на ней быками, львами и фантастическими животными, и вырезанное на слоновой кости изображение «богини диких зверей». Все эти произведения наглядно показывают композитную природу ханаанского искусства, в котором сошлись самые разные влияния.

Несколько образцов живописи были найдены в финикийских подземных гробницах, стены которых оказались разрисованными яркими красками. Там были изображены цветочные гирлянды, птицы, а также люди и животные. В XIX веке Ренан видел немало таких гробниц в Сирии, но местные жители поспешили уничтожить большинство из них.

Хананеи были превосходными ремесленниками, и нередко тонкая работа мастера придавала новое очарование простой имитации чужеземной модели.

Широкое использование печатей привело к ускоренному развитию искусства их изготовления. То же самое относится к украшениям — при раскопках были найдены предметы, имеющие большую художественную ценность и почти современный вид. На золотых браслетах, медальонах и кольцах видны изображения пальм, львиных голов, диких коз и птиц. Также были найдены ожерелья и кольца.

В более поздний период финикийцы начали чеканить монеты. До этого торговля велась на бартерной основе, и считается, что практику нарезания болванок фиксированного веса и штамповки на них изображений ввел Крёз, царь Лидии. На монетах финикийских городов, образцами для которых послужили греческие монеты, можно видеть символы их богов, морские символы и фигуры животных.

Вероятно, самым важным ремеслом финикийцев было стеклодувное. Возможно, оно было египетским изобретением, но проникновению этого ремесла в Финикию ее жители обязаны своим торговцам. Обширный рынок сбыта для изделий из стекла привел к ускоренному развитию его производства в Финикии. Финикийское стекло отличается качеством изготовления, удивительным разнообразием форм и яркостью красок.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.