Дворец на Лягушачьем болоте
Дворец на Лягушачьем болоте
Судьба этого архитектурного комплекса, окруженного новостройками Московского района, связана и с историей Московской дороги, и с победой русского флота у Чесмы, и вообще – с блистательной екатерининской эпохой. Хотя сейчас этого не скажешь.
Многие знают Чесменскую церковь, забывая о том, что рядом – знаменитый когда-то Чесменский дворец (или, как его называли, – Чесма). А ведь когда-то Чесменский дворец упоминали наряду с Гатчиной и Петергофом. Так, поэт А. Воейков писал:
Но императоров потешные дворцы
Искусства нового суть лучши образцы:
Волшебством созданный чертог и сад Тавриды,
Где мило все внутри, где вкруг приятны виды.
Чесма и Гатчина и дивный Петергоф,
Жилища пышные героев и богов.
Начать, наверно, следует с того, что место, куда мы пришли, издавна называлась «Кикерикексен», то есть – «Лягушачье болото». Но находилось оно неподалеку от дороги, которая вела в императорскую резиденцию – Царское Село. Императрица Екатерина II Царское Село любила, часто ездила туда, поэтому понадобилось построить по дороге так называемый «путевой дворец», где императрица могла бы остановиться на ночлег. Казалось бы, расстояние до Царского Села небольшое, ночевать в пути не обязательно. Но поездка императрицы – это не просто перемещение из одного места в другое, это цепь увеселений, обедов, балов и так далее. Поэтому и строились путевые дворцы.[58]
Чесменский дворец
Наш дворец спроектировал и построил в 1774–1777 годах архитектор Юрий Фельтен в модных тогда формах неоготики. Интересно, что, если мы посмотрим на дворец сейчас, то легко сможем представить себе первоначальную фельтеновскую постройку. Дворец треугольный в плане с круглой башней посередине и тремя башенками по углам. А вот те корпуса, которые отходят от башенок – это позднейшие пристройки. Фельтеновский дворец напоминает игрушечный, совсем небольшой замок (прообраз – английские и шотландские замки). Центральная мощная башня увенчана зубцами – следы их сохранились до сих пор. (Искусствоведы находят в ней отдаленное сходство с крепостью на Босфоре.) Когда-то дворец не был оштукатурен и еще больше походил на замок. Тем более, что отделяла его от остального пространства канава для осушения, имитирующая ров. Земля, вынутая из канавы, образовывала подобие вала. Надо сказать, что со стороны московской дороги ко дворцу вели ворота с башенками, тоже в ложноготическом стиле. Вокруг дворца, конечно, разбили парк со всякими парковыми затеями.
Под круглой центральной башней находился большой Парадный зал, где по повелению Екатерины скульптор Ф. Шубин создал мраморные рельефы с портретами русских князей, царей и цариц – от Рюрика до Елизаветы Петровны. Внешне дворец выглядел очень строгим – ни лепки, ни каких-либо других украшений. Зато внутри, конечно, существовала богатая отделка – витражи, зеркала, позолота, лепка – все, чему полагается быть во дворце.
Сначала дворец именовался «каменный дворец на Средней Рогатке», или «Кикерико». Гербом дворца стало изображение лягушки. Ко дню открытия дворца в Англии специально заказали столовый сервиз, на каждом предмете которого красовалась зеленая лягушка. Под этим названием – «Зеленая лягушка» – сервиз и вошел в историю; сейчас он выставлен (частично, конечно) в Эрмитаже.
Церковь Святого Иоанна Предтечи (Чесменская)
Итак «Лягушачий дворец». Но как раз в то время произошло знаменитое Чесменское сражение (июнь 1770 года), где русские корабли под командованием Алексея Орлова уничтожили значительную часть турецкого флота, причем силы турок превосходили силы русских почти что вдвое. В честь этой победы в 1777 году рядом с дворцом была заложена церковь Св. Иоанна Предтечи. Она тоже построена Фельтеном в неоготических формах, хотя соблюдено традиционное руское пятиглавие. Церковь великолепно смотрится сейчас – яркая, с белой отделкой (очень напоминает клубничный торт со сбитыми сливками). Храмовым праздником церкви стал день 25 июня – день Чесменской победы. Интересно то, что церковь закладывалась в присутствии короля шведского Густава III (он путешествовал инкогнито под именем графа Готландского), а при ее освящении к десятилетию Чесменской битвы в 1780 году присутствовал австрийский император Иосиф II (тоже инкогнито под именем графа Фалькенштейна). Так принято тогда у царственных особ: путешествовать инкогнито, хотя никого это обмануть не могло. (Вспомним путешествие по Европе наследника Павла Петровича и его супруги Марии Федоровны – графа и графини Северных.)
Как-то сразу и церковь, и дворец стали называться Чесменскими (а дворец и просто – Чесмой). И стали связываться с именем графа Алексея Орлова, хотя он в этом дворце был только гостем. Но даже история привидения, так сказать, штатного привидения Чесменского дворца, связана с Орловым.
Алексей Орлов – один из знаменитых братьев Орловых – вошел в историю как полководец, один из сподвижников Екатерины. Современники называли его рыцарем. Он был великодушен, щедр, незлопамятен. Но есть в его биографии одно темное пятно – история с княжной Таракановой. Эта женщина, выдававшая себя за дочь Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского, была опасна для императрицы Екатерины. И по августейшему повелению Алексей Орлов прикинулся влюбленным в самозванку, обманом заманил ее на свой корабль и увез в Петербург. Здесь, как все, наверное, знают, княжна была заключена в Петропавловскую крепость, где и умерла от чахотки. Сюжет этот использовался и писателями, и художниками, и поэтами. Действительно – любовь и предательство. Даже Игорь Северянин, от которого эти события были ох как далеки, вдохновился образом несчастной княжны и посвятил ей стихотворение под названием «Dame d’Azov» (одно из имен, которым называла себя самозванка):
Нередко в сумраке лиловом
Возникнет вдруг, как вестник бед,
Ты, та, что предана Орловым,
Безродная Элизабет.
<…>
И кто б ты ни был, призрак смутный:
Дочь Разумовского, княжна ль,
Иль жертва гордости минутной,
Тебя как женщину мне жаль.
Но, столь блистательно выполненное поручение императрицы, одновременно стало началом краха карьеры Орлова. Говорят, что Екатерина, из женской солидарности, может быть, так и не смогла простить Орлову то, что он влюбил в себя княжну, обольстил и – предал. Во всяком случае, именно после этого события графа постепенно отстраняют от «большой политики». Да, но в залах Чесменского дворца стал появляться призрак плачущей женщины, в котором распознали несчастную княжну Тараканову. Видимо, в народной памяти осталось имя победителя при Чесме и – человека, предавшего любящую его женщину. Поэтому и появляется княжна именно в Чесменском дворце. Уж не знаю, видят ли ее нынешние обитатели дворца – студенты бывшего ЛИАПа, теперь – Академии аэрокосмического приборостроения…
Чесменская богадельня. Вход. 1900-е годы
Но вернемся ко дворцу. Екатерина определила его местом собрания Кавалерского Капитула ордена Св. Георгия, где «собирались материалы о подвигах и оказывалась помощь изувеченным или малоимущим». Собрания Капитула проходили в Парадном круглом зале. На них часто присутствовала сама императрица.
Каждый год в Иванов день у стен Чесменского дворца устраивалось большое гулянье с ярмаркой, а на масленицу – катанье на санях.
После смерти Екатерины Павел I передал дворец мальтийским рыцарям для устройства больницы, но оно им не подошло. В правление Александра I в одной из башенок дворца была устроена теплая церковь Рождества Христова, где собирались на ежегодный молебен георгиевские кавалеры. С самого основания ордена Св. Георгия храмом георгиевских кавалеров считалась как раз Чесменская церковь, но она сначала была холодной.
Чесменская богадельня. Призреваемые. 1900-е годы
Кстати, поскольку Чесменский дворец и церковь находились при въезде в Петербург, их обычно выбирали для последней остановки перед торжественным церемониалом похорон царственных особ, умерших не в столице. Так, последнюю ночь перед похоронами здесь находился гроб с телом Александра I, скончавшегося в Таганроге, его супруги Елизаветы Алексеевны, умершей в Белёве, брата Николая I Михаила, умершего в Варшаве…
В 1830 году Николай I повелел: «Для призрения и успокоения старых и совершенно увечных воинов, которые по отставке от службы не в силах снискивать пропитание трудами, признал я нужным учредить в Санкт-Петербурге Военную богадельню». И началась перестройка. Архитектор А. Е. Штауберт пристроил новые корпуса, расходящиеся от трех башенок (потом их еще надстроили), сделал в Парадном зале церковь. Вместо зубчатого завершения башни появился купол с крестом. Богадельня была рассчитана на 16 офицеров и 400 нижних чинов. Они носили особые мундиры, и вообще богадельня пользовалась вниманием императора и его семьи. Привозили сюда в гости и царствующих особ из других стран. Они делали богадельне подарки – так, бразильский император Педру II подарил бочку отборного кофе. А знаменитый фабрикант Жуков бесплатно снабжал инвалидов нюхательным табаком. При богадельне существовали библиотека, лазарет, вокруг – парк для прогулок.
Ликвидирована богадельня была 1 июня 1919 года. Что стало с ее обитателями – нетрудно предположить. А во дворце открылся первый лагерь принудительных работ для женщин, так называемая «Чесменка». К январю 1920 года через лагерь прошло около 7000 женщин, из которых 60 % подозревались в проституции.
Дальнейшая судьба дворца не так грустна. В 1930 году здесь разместился Автодорожный институт, затем ЛИАП, преобразованный ныне в Академию аэрокосмического приборостроения. Но здание содержится явно в неудовлетворительном состоянии, разбиты стекла в башенках, стены выглядят довольно обшарпанными. Чесменский дворец заслуживает лучшего обращения.
Несколько слов о Чесменской церкви. После революции ее закрыли и долгое время использовали под склад. Во время войны церковь так сильно повредили, что встал вопрос о ее сносе. Но все же здание отреставрировали, разместили экспозицию «Чесменское сражение», а в 1991 го ду вернули верующим.
И пришла мне в голову фантазия. Я увидела действующую Чесменскую церковь, в которой – под стеклом – какая-нибудь реликвия Чесменской битвы. Ведь существовали же когда-то воинские храмы, где хранились боевые знамена, ключи от взятых городов и т. д. Вот и мне хочется, чтобы Чесменская церковь не утеряла своего значения и была не только храмом, но и храмом-памятником.
В 1836 году рядом с Чесменской церковью возникло Чесменское воинское кладбище. Здесь хоронили ветеранов русской армии, которые жили в Чесменской богадельне. Но все старые захоронения в советское время полностью уничтожили, снесли часовню. Теперь на этом месте – кладбище защитников Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. Среди похороненных на Чесменском кладбище – Герои Советского Союза А. Т. Севастьянов, С. В. Сёмин, Ф. А. Смолячков, М. И. Яковлев. В центре кладбища обелиск с надписью: «Доблестным советским воинам, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины».
Должна честно признаться: передача о Чесменском дворце и церкви – единственная на моей памяти – записывалась не на месте, а в Парке Победы. Подвела техника. Дело в том, что Виктор Михайлович очень долго оставался верен своему старенькому диктофону («Репортеру», кажется) и упорно не хотел переходить на более современные «Sony» и «Panasonic». Но, в конце концов, решился. Мы честно отстояли у стен Чесменского дворца по колено в снегу все время записи. Увы, продвинутая техника то ли не выдержала российских морозов, то ли просто забастовала… ничего не получилось. И, когда мы второй раз отправились записывать ту же передачу, я жалобно (мороз крепчал!) попросила Виктора Михайловича: «Может, в Парке Победы запишем… Идти далеко… Холодно…». И, пожалев меня, Бузинов мрачно сказал: «Ладно. В виде исключения».
Это я рассказала для того, чтобы ответить на часто задаваемый вопрос: «Вы что, взаправду, записывали передачу в том самом месте, о котором рассказывали?». Взаправду. По честному. А исключение только подтверждает правило.
И еще. В мае 2003 года на Чесменском кладбище установили памятный крест. У основания креста – доска с надписью: «Вечная память павшим во имя России в период: Отечественной войны 1812, Русско-турецких войн 1828–1829, 1877–1878, Крымской кампании 1853–1855, Русско-японской войны 1904–1905, Первой мировой войны 1914–1918, Великой Отечественной войны 1941–1945».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.