«Кулич и Пасха»

«Кулич и Пасха»

Район этот при другом стечении обстоятельств мог бы стать для меня родным. Здесь, в одном из домов недалеко от церкви, жили мои дедушка с бабушкой. Тогда дед работал на Обуховском заводе. Здесь родился мой отец. Потом семья уехала в Краматорск, оттуда в эвакуацию, деда направили, в конце концов, в Бежицу (Брянск) поднимать сталелитейное производство, разрушенное войной. Но кое-что из воспоминаний ленинградского детства отец мне передал. Как ездили «на природу» в деревню Мурзинку, например. Или про «дома-корабли». Современно звучит, да? В 1924 году во время одного из крупнейших наводнений, несколько бревенчатых домов по соседству с нашим домом сорвало с фундаментов и, когда вода спала, они плавно опустились уже на других местах.

Церкви Пресвятой Троицы, что на левом берегу Невы, недалеко от станции метро «Пролетарская» уже более 200 лет. В народе ее называют «Кулич и Пасха» из-за необычной формы. Здание церкви – цилиндр, колокольня – пирамида. Действительно, похоже. И еще похожа эта церковь на светский парковый павильон. Так и видишь ее в окружении зелени. А ведь так и было. Трудно себе представить сейчас, что в середине XVIII века все эти места по левому берегу Невы были обширными загородными поместьями. Это сейчас – нагруженная трасса проспекта Обуховской Обороны, асфальт, заводские корпуса. А тогда – село Александровское и загородное имение князя Вяземского.

Генеральный прокурор Святейшего Синода князь Александр Алексеевич Вяземский был вельможей екатерининского века, управляющим Императорским фарфоровым заводом. Видимо, поэтому земли для загородного имения ему пожаловали в непосредственной близости от «места службы». Примерно на месте ДК имени Ленина стоял трехэтажный дом, а вокруг простирался английский парк. К реке вели широкие аллеи и, наверно, вид из окон дома открывался совсем не такой, как сейчас. Парк был громадный, и в месте впадения в Неву реки Мурзинки находилась еще и мыза (как Монплезир при Большом Петергофском дворце). Читая о парках XVIII века, представляешь себе всевозможные затеи того времени – гроты, вольеры, беседки. И еще – праздники с фейерверками, катаниями на лодках, парадными обедами. Ну а рядом находилось село Александровское, названное так в честь князя, где жили те, кто, так сказать, обеспечивал всё это великолепие. Кстати, князь Александр Алексеевич Вяземский не имел никакого отношения к другу Пушкина Петру Андреевичу Вяземскому. Это другая ветвь рода Вяземских.

И вот в 1783 году князь Вяземский получает разрешение построить в своем загородном имении каменную церковь. Для ее постройки он пригласил архитектора Николая Александровича Львова. По легенде, идею «кулича и пасхи» Львову продиктовал заказчик, но есть сведения, что Львов просто осуществил свою мечту – воссоздать архитектурные формы, поразившие его во время путешествия по Италии. Как бы то ни было, в 1785–1787 годах церковь построили, причем деньги на ее строительство отпустила императрица Екатерина II. Поэтому на мраморных досках между колоннами красовались вензели Екатерины.

Церковь Пресвятой Троицы («Кулич и Пасха»)

Интересным человеком был архитектор Николай Александрович Львов. Во-первых, он не получил специального архитектурного образования. Во-вторых, по многогранности талантов его можно уподобить творцам эпохи Возрождения, он был и архитектором, и поэтом, и механиком, и музыкантом, и живописцем. «Не было Искусства, к которому он не положил тропинки…», – говорили современники. И все удавалось ему. Друг Львова Гаврила Романович Державин восхищался: «Он имел весьма легкое и приятное дарование, так что, когда зачинал что-нибудь, то казалось, без всякого труда и будто сами Музы то производили». Даже с женитьбой Николая Александровича связана удивительная история. Он был влюблен в Машеньку Дьякову – дочь обер-прокурора Сената Алексея Афанасьевича Дьякова. Она отвечала ему взаимностью, но родители не хотели выдавать девушку замуж за не очень-то богатого Львова. Тогда однажды, по пути на бал, Машенька свернула к маленькой церковке в Галерной гавани на Васильевском, обвенчалась там с Николаем Львовым и, с небольшим опозданием, отговорившись погодой, прибыла на бал. Два года супруги встречались украдкой, два года даже лучшие друзья ничего не знали, а Машенька стойко отказывала всем женихам. Наконец, родители, устав уговаривать дочь, уступили – и тут молодые упали в ноги родителям и признались, что они уже два года, как муж и жена. Их, конечно, простили. Много чего было в жизни Львова, случались и тяжелые моменты, но мне кажется, что он был счастливым человеком – мужем, отцом, другом. После смерти Николая Александровича Державин написал стихотворение «Памяти друга», которое начинается так:

Плакущие березы воют,

На черну наклоняся тень;

Унылы ветры воздух роют;

Встает туман во всякий день —

Над кем? – Кого сия могила,

Обросши повиликой вкруг,

Под медною доской сокрыла?

Кто тут? Не муз ли, вкуса друг?

Н. А. Львов

Сохранились и другие постройки Львова в Санкт-Петербурге – Почтамт, Невские ворота Петропавловской крепости. Он перестроил дом Державина на Фонтанке и создал Приоратский дворец в Гатчине, построенный по интересной технологии – из земляных блоков.

Но, если вернуться к церкви «Кулич и Пасха», то нельзя не рассказать еще одну связанную с ней историю. Для этого мысленно перенесемся в начало пр. Обуховской Обороны, 24. Здесь когда-то была церковь во имя Божией Матери всех Скорбящих Радости, или в просторечии Скорбященская. В ней хранилась икона, когда-то найденная на берегу Невы и переданная в храм. А в 1888 году случилось чудо. Во время грозы молния ударила в часовенку, где находилась икона. Когда, после грозы, пришли посмотреть: что случилось, то увидели, что стекло киота разбито, а к иконе прилипло несколько монеток из стоящей рядом кружки для подаяний. К иконе началось паломничество, были случаи исцеления. Построили и новую церковь по проекту архитекторов А. И. фон Гогена и А. И. Иванова. Церковь стояла рядом с конечной остановкой конки (помните у А. Ахматовой: «Паровик идет до Скорбящей…»). В 1930-х годах церковь закрыли и снесли, осталась только обезглавленная часовня, а чудотворную икону передали в храм Пресвятой Троицы – «Кулич и Пасху».

Часовня Божией Матери Всех Скорбящих Радости

Троицкая церковь стоит до сих пор, и слава Богу, а часовня Скорбященской церкви восстановлена. И вот – недавняя радость. На восстанавливаемой часовне установлены необычные кресты с вставками из хрустального стекла, изготовленные по старинным рисункам. Жаль, что Виктор Михайлович этого уже не увидел…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.