Румыния

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Румыния

Тому, что румынский эпизод хорошо задокументирован, мы обязаны Катрин Вердери (Katherine Verderi), американскому социологу румынского происхождения. Получилось так, что она отправилась в Румынию на год для ведения научно-исследовательской деятельности как раз в сентябре 1993 года, когда игра в «МММ» в этой стране была в самом разгаре. Вердери стала наблюдать за событиями и написала впоследствии потрясающую статью об увиденном – блестящую с точки зрения фактологии и умную и тонкую с точки зрения анализа психологии и мотивации участников процесса[137] [Verdery 1995].

В Румынии схемы Понци начали возникать весной 1992 года. Самая известная из них называлась Caritas. Ее организовал в небольшом городке Клуже в Трансильвании человек по имени Иоан Стоика. Стоика обещал увеличить вверенные ему деньги в восемь раз за три месяца (нужно учитывать, что инфляция составляла «только» 250–300% в год).

По различным оценкам, в игру вовлеклись от 35 до 50% румынских семей. Всего было открыто не меньше 2 млн счетов, общая сумма депозитов Caritas оценивается в 1– 5 млрд долларов, что вполне сопоставимо с размерами валового национального продукта Румынии. На счета в Caritas было положено примерно треть всех банкнот, находившихся в обращении. Городок Клуж вышел на пятое место в Европе по количеству автомобилей на душу населения. (В Клуже было самое большое количество выигравших от схемы, потому что его жители оказались вверху пирамиды, то есть инвестировали первыми.) Молва уверяла, что в Клуже богаты даже бродяги: в день они зарабатывают в шесть раз больше простого рабочего.

Людской поток в этот город из других регионов страны стал настолько активным, что турагентства организовывали специальные автобусные туры, а румынские железные дороги увеличили количество поездов в Трансильванию. Один из поездов был фирменным и назывался «Поезд Caritas». К лету 1993 года участие в Caritas стало массовым феноменом. По телевизору показывали людей, идущих по улице с сумками, набитыми крупными купюрами. Некоторые продали свои дома и квартиры и положили деньги в Caritas с надеждой заработать и затем выкупить свои дома обратно, а избыток денег потратить на организацию собственного дела.

Как вы помните на примерах «Компании Южных морей» и «Системы “Миссисипи”», подобная экономическая эйфория, охватывающая все общество, ведет к искажению устоявшихся социальных пропорций (типа «вчерашний кучер сегодня нанимает кучера себе»). Так было и в Румынии. Катрин Вердери рассказывали истории о том, что жители Клужа не могли найти ни нянь для детей, ни домработниц, ни строительных рабочих, ни сиделок для престарелых, поскольку никто не хотел работать. Зачем работать, если можно сидеть дома и наблюдать, как твои деньги растут у тебя на глазах астрономическими темпами? Одни знакомые Вердери в Бухаресте вынуждены были переправить из Клужа в столицу больную маму, потому что в ее родном городе сиделки отсутствовали как класс.

Организатор схемы считался в народе человеком, стремящимся помочь румынам решить их проблемы. Стоика все сделал для создания такого образа. Во-первых, он удачно подобрал имя для своей схемы, и не только с точки зрения значения слова (в переводе с румынского Caritas – это благотворительность, милосердная любовь, милосердие, бескорыстная помощь, милостыня). Но Caritas – это еще и название известной католической благотворительной организации. На выходе из операционного зала своей конторы Стоика поставил урны, в которые можно было опускать деньги, предназначенные для благотворительности. Надписи на урнах гласили: «Для бедных», «Для бездомных», «На ремонт дорог». Газеты периодически печатали сообщения о том, сколько денег Стоика потратил на благотворительность, и суммы эти были внушительными. Люди верили, что целью Стоики является помощь людям, а если его проект не удастся, то он этого просто «не переживет». Стоику сравнивали с известным меценатом венгерского происхождения Джорджем Соросом, который после распада Советского блока выделял большие деньги на культуру и демократизацию в Восточной Европе.

Фольклор, возникший вокруг Caritas, пестрил историями о благородстве и честности Стоики. Одна история гласит: как-то в офис пришел старик с намерением увидеть господина Caritas. Он принес депозит 2000 леев, и сказал, что хочет скопить на похороны. Ему навстречу вышел сам Стоика, открыл кассу и тотчас же выдал 20 тыс. леев. Человек, который рассказывал эту историю Вердери, заключил: «Не знаю почему, но я в это верю. Он не может взять деньги и убежать»; а другой участник разговора добавил: «Я слышал, что он хороший человек, у которого была тяжелая жизнь, он здесь не для того, чтобы заработать денег для себя, а для того, чтобы получить удовлетворение, делая богатыми других, он очень религиозен, много жертвует церкви, и у него мораль святого».

Для подпитки веры использовались все средства: мэр Клужа, поддерживавший схему, предоставил Стоике помещение под офис прямо в мэрии. И некоторые искренне думали, что это честная схема, именно по этой причине: иначе офис Стоики не мог бы располагаться в таком месте. Кстати, Стоика понимал, что для поддержания схемы он должен был открывать все новые и новые отделения, но это было делом нетривиальным. Нужно было, чтобы в новых местах в схему тоже верили, а Клуж был единственным городом, где Caritas пользовалась поддержкой местных властей. Партия, которая поддерживала Caritas, была пронародной, что тоже в какой-то мере способствовало созданию доверия у широких масс.

Первые признаки неустойчивости системы начали появляться осенью 1993 года. Некоторые западные газеты напечатали (а румынские – перепечатали) статьи о Caritas, где утверждали, что ее падение – это лишь вопрос времени. В конце сентября с критикой схемы выступил президент Румынии Йон Илиеску, заявивший на пресс-конференции, что Caritas непременно развалится и любой школьник понимает, что рост темпом в 8 раз за три месяца не может продолжаться долго. Пошли и слухи о том, что парламент собирается принять закон, запрещающий финансовые пирамиды. Первый раз Стоика не смог вернуть деньги вкладчикам 5 октября. А уже через два дня государственное телевидение заявило о том, что у него «политические проблемы». Формат этой программы был заявлен как интервью со Стоикой, но ведущий его активно критиковал, а отвечать гостю студии практически не дал.

Однако операции возобновились, а двухдневный перерыв в выплатах был объяснен «компьютерным сбоем». Но выплаты в полном объеме продолжались недолго. Через какое-то время вкладчикам стали возвращать только половину положенного. Но Стоика все еще поддерживал иллюзию бурной деятельности. В сентябре он с помпой открыл в Клуже супермаркет. На церемонию открытия были приглашены префект и мэр города, а также лидер одной из ведущих румынских политических партий. Стоика продолжал открывать и новые офисы Caritas в разных городах страны, якобы для того, чтобы облегчить внесение денег тем, кто вынужден был ехать в Клуж издалека.

Для тех, кто вложил деньги после 5 июля 1993 года, удлинили сроки вкладов. Выплаты были перенесены с ноября на декабрь.

В новом телевизионном интервью в начале февраля 1994 года Стоика говорил о том, что Caritas не умерла, что она реорганизуется. Вскоре после этого он объявил о временном прекращении всякой активности и обвинил во всем власти, в особенности центральные, которые наконец-то отказали ему в разрешении на открытие нового отделения. Люди еще верили Стоике, и это решение властей вызвало демонстрацию протеста. Распространились слухи, что проблемы с выплатами связаны с ограблением центрального офиса компании в Клуже. В газетах были даже опубликованы фотографии подозреваемых. В марте 1994-го, когда пирамиды в Румынии уже были законодательно запрещены, многие люди все еще отказывались верить, что это конец. Объяснение было такое: Стоика обещал, что схема будет работать три года, а прошло всего полтора.

Когда Вердери спрашивала у людей, как деньги могут увеличиться в восемь раз за три месяца, мало кто демонстрировал понимание того, что схема является пирамидой. Одни ей отвечали, что у Стоики есть секрет (на этом объяснение заканчивалось), у других был целый спектр вполне «экономических» объяснений: Стоика дал взаймы под высокие проценты контрабандистам оружия в Сербию[138]; Стоика инвестировал деньги в местное производство (скорее всего – мебель), продукцию сбывал на Запад (в Германию) за твердую валюту, которую конвертировал потом в леи по курсу черного рынка. Курс доллара в этот период действительно стремительно рос (с 600 до 1900 леев за несколько месяцев), что делало последнее объяснение наполовину правдоподобным. Еще бытовало и такое объяснение: через Caritas неизвестные патриоты возвращали румынскому народу деньги, которые украл у него Чаушеску, с его секретных счетов на Западе. Еще одна разновидность той же теории – Caritas использовалась для отмывания денег со счетов Коммунистической партии («золота партии», как сказали бы у нас) или незаконных фирм, созданных румынской разведкой «Секьюритат» и партией, которые были аккумулированы до 1989 года путем поставки оружия в Сербию и торговли наркотиками. Катрин считает, что некая связь Caritas с «Секьюритат» весьма вероятна, так как компания поддерживалась румынской партией национального единства, имевшей тесные связи с разведкой.

В стране превалировало мнение, что Caritas негласно поддерживались государством. Интересны домыслы, циркулировавшие в обществе, относительно возможных мотивов государства, которое допустило такое широкое распространение схемы. Они таковы: власти хотели, чтобы деньги были легкодоступны для конфискационной денежной реформы (такая реформа проводилась в Румынии в 1952 году и, как помнят российские читатели старшего поколения, – несколько раз в СССР); власти намеревались создать иллюзию процветания, чтобы правящая партия была переизбрана; считалось, будто лидеры страны понимали, что схема разгоняет инфляцию, но делали ставку на то, что она одновременно уменьшает безработицу; правительство получало от Caritas такие большие налоги, что на эти деньги можно было реконструировать весь Бухарест; и т. п. Одна женщина сказала Вердери, что не верит в такую же схему в другом городе, «потому что за ней не стоит никакая политическая партия». (Кстати, я считаю такой ход мыслей признаком рационализма – схема, поддерживаемая свыше, возможно, продержится дольше.) Сторонники «теории заговора» считают, что без поддержки государства схема не стала бы настолько развитой.

Позиции «теории заговора» только усилились, когда схема начала рушиться. Тут же возникли новые теории, объяснявшие, почему схема рушится. В крахе обвиняли: Румынский национальный банк, другие румынские банки, правительство, Мировой банк, МВФ, еврейско-венгерских финансистов-заговорщиков, румынские газеты и самих сотрудников Стоики, которые якобы нещадно его обкрадывали, при этом назывались суммы (даже по телевизору) от 65 млн до 90 млрд леев. Воровство среди персонала Caritas кажется автору исследования вполне вероятным.

Еще одно объяснение состояло в том, что правительству выгодно крушение схемы, так как при этом разоблачаются политические противники действующего президента и его партии, замаравшие себя участием в схеме. Утверждалось и то, что парламентарии уже заработали на схеме и теперь ее можно «закрывать». В качестве причины «закрытия» схемы называлось и вызванное ею ослабление банковской системы страны из-за перетока большей части денег в Caritas. Выдвигалось мнение, что политики начали опасаться за собственную безопасность в случае простого запрета схемы, поэтому ее нужно было «завалить», а не запретить законодательно. Наконец, допускалось и то, что правительство прислушалось к мнению МВФ, который был озабочен тем, что выплаты Caritas превысили госбюджет, и пригрозил, что не предоставит следующий займ, если схема не будет «убита». (Как мы видим, «теория заговора» в отношении правительства работает в обе стороны – есть объяснение, почему ему что-то выгодно и почему – невыгодно.) В любом случае в падении схемы виделась какая-то манипуляция неизвестного финансового или властного органа, а не срабатывание простого математического принципа.

Румынские банки якобы заморозили депозиты Стоики, чтобы он не смог делать выплаты. Эту версию поддерживал сам Стоика. Он даже объявил, что создаст свой собственный банк, и обратился с петицией к главе нацбанка от имени своих вкладчиков; в ней звучало требование вернуть депозиты Caritas, находящиеся в коммерческих банках.

«Теория заговора» со стороны еврейско-венгерских заговорщиков заключалась в следующем: венграм, как нации в целом и Соросу в частности, выгодно, чтобы румыны не разбогатели, не стали жить лучше, иначе они подорвут финансовые успехи Венгрии.

По мнению Вердери, в схеме Caritas вполне мог существовать аспект отмывания денег. Она также считает, что международное давление способствовало падению схемы: МВФ был озабочен не только финансовой, но и политической стабильностью в стране и даже допускал, что падение схемы может вызвать этнические столкновения. Такая озабоченность высказывалась, однако формальной увязки предоставления займов с ликвидацией схемы не было. (Вердери замечает, что крах МММ в России произошел также не задолго до прибытия в страну команды МВФ для обсуждения условий займа; но это может быть простым совпадением.)

Примечательно, что после того как Caritas прекратила выплаты, стабилизировался курс лея к иностранным валютам, а в Клуже, где он на пике спекуляции был гораздо выше, чем в других городах, курс опустился до среднего уровня.

Схема обещала возможность сколотить капитал не только румынской элите, но и простым смертным. При этом, в отличие от других способов продвинуться по ступенькам социальной иерархии, схема Caritas не требовала никаких политических связей – достаточно было только желания рисковать. Инвестируя в схему, люди различали «свои деньги» и «деньги Стоики». «Свои деньги» – это сумма первоначального депозита, а прирост – деньги Стоики. Многие, кому удалось получить вклады с процентами обратно, изъяли «свои деньги», прежде чем сделать новый депозит. Люди говорили, что они играют не со своими деньгами, а с деньгами Стоики и поэтому потерять в принципе не могут. Одна женщина выразила это убеждение так: «Вы кладете 100 тысяч, получаете 800, откладываете 500, чтобы купить, что вам нужно, и продолжаете играть на 300 тысяч. Играю ли я тогда со своими деньгами? Если я потеряю, потеряю ли я свои деньги? Нет, это игра, в которой невозможно потерять… Если эта штука грохнется, я не буду ощущать, что я потеряла свои деньги. Даже когда вы получаете эти деньги на руки, вы тратите их не так, как свои деньги, – легче».

Когда Вердери спросила эту женщину, почему она считает полученные ею выплаты «их деньгами», та ответила, что если бы она положила свои деньги на депозит в банке и получила 50% за год (инфляция была не меньше. – Е.Ч.), то она считала бы их своими, а в восемь раз больше за три месяца – это выглядит больше как «их» деньги.

Это очень интересное наблюдение. Может быть, эта простая логика открывает нам что-то в механизме раскручивания пузыря? Когда пузырь начинает надуваться, инвесторы сидят в хороших плюсах. Возможно, они готовы больше рисковать, так как им легче по ряду психологических (и институциональных!) причин потерять прирост, нежели начальный капитал? И уж тем более легче играть на шальные деньги, чем на честно заработанные. Я не исключаю, что такой подход – это одна из причин дальнейшего раздувания пузыря, если он уже немножко надулся. Даниэл Каннеман и Амос Тверски, получившие Нобелевскую премию по экономике как раз за ряд лабораторных экспериментов, показывающих, что люди не всегда принимают рациональные экономические решения, обрушились бы на эту логику со всем пылом. И действительно, с точки зрения ученого, такое мышление не может считаться образцом рационализма, поскольку, когда вы получили первые выплаты, все деньги ваши.

Но продолжим про «логику» игроков. По наблюдениям Вердери, некоторые считали полученные выплаты чем-то вроде подарка. Им казалось, что такие подарки – это закономерный результат крушения социализма и перехода к рыночной экономике, которая наконец-то приведет румын к тому, что так долго считалось чертами западного общества: неограниченные богатства, потребление, изобилие. Caritas – это всего лишь проявление западного общества, зачем понимать что-то глубже? Когда схема в Румынии в 1994 году наконец-то рухнула, часть игроков переложила свои деньги в финансовую пирамиду в Вене, аргументируя это тем, что уж на Западе-то такие вещи должны работать. (Кстати, это тоже не полное безумие, а безумие с некими проблесками рационализма, ведь доверия к регулятору в Австрии гораздо больше.)

Усилиями Стоики на ниве пиара дело постепенно сводится к вере в его схему, а не к рациональному принятию финансовых решений. Люди так и говорили: «Я сначала в это не верил, но когда увидел, что другие получают, тоже поверил». Здесь мы имеем не только переход в плоскость веры, но и стадное поведение в чистом виде, и это не случайно. Вопрос о связи веры со стадным поведением очень интересен, но он все-таки выходит за рамки книги. Именно по причине веры люди в течение месяцев терпеливо воспринимали всякие предлоги, по которым им «откладывали» выплаты. Стоика такое отношение поощрял. В своем интервью в октябре он призывал не терять веру, несмотря на нападки прессы. Но эта вера была уже хрупкой. Некоторые полагают, что Стоика прекрасно понимал роль веры в успехе его дела: организовал схему именно в Клуже, хотя первоначально пытался сделать это в городе Брашове. Но там уже провалились ранее организованные пирамиды, поэтому жители «не имели веры».

По мнению Вердери, нет возможности узнать, почему Caritas пала именно в тот момент, когда она пала. (Это замечательное утверждение с точки зрения методологии анализа. Действительно, в подобных процессах не все можно объяснить и предсказать, мы будем много говорить об этом в главе 16.) Все пирамиды рушатся, но внешние обстоятельства могут этот процесс ускорить. В данном случае катализаторами краха стали заявления президента, конкуренция со стороны других схем (вспоминается «Компания Южных морей» и указ о пузырях). Кстати, конкуренты (компании без «репутации» и «доверия») вынуждены были предлагать больше: компания Garant предлагала увеличение денег в 10 раз за три месяца, El Dorado Gold – за 80 дней, Gerald – за 75 дней, Novo-Caritas – за 60 дней, Tresor и American Trading – рост в 12 раз за 75 дней, Proactiv – в 12,4 раза за 60 дней, Ferati – в 11 раз за 50 дней и в 15 раз, если вы второй раз вкладываете деньги, ALD Pitesti – в 15 раз за 65 дней, Combat – в 16 раз за 60 дней, Philadelphia – в 17 раз за 75 дней, Mimi – в 5 раз за 45 дней или в 25 раз за 90 дней, Procent-Caritas – в 20 раз за 60 дней.

Румынская пресса оценивает общее количество пирамид и пирамидок в стране как 100, Вердери считает, что это число занижено, по ее мнению пирамид более 300, верхняя из оценок – около 600. Большой пузырь плодит вокруг себя маленькие пузырьки и пузырчики.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.