Глава 4. Загадки стоячих камней, или Чего друиды никогда не делали

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 4. Загадки стоячих камней, или Чего друиды никогда не делали

В очередной раз приехав в Бретань, я решила просто так погулять по побережью, не приставая к друзьям с расспросами на тему «А как это и вот это на вашем диалекте?».

Провожая меня в прибрежный городок Локмариакер, друзья, уставшие мучительно вспоминать родной язык, напутствовали:

— Городок, конечно, маленький, но скучать там не придется — вокруг одни дольмены и менгиры; будет чем заняться. Действительно, буквально на каждом шагу, стоило только выйти из города (а он заканчивался, не успев начаться), обнаруживались огромные камни: одни из них стояли, как столбы, другие громоздились один на один наподобие гигантских столов, а из третьих были сложены целые галереи. Об этих камнях на протяжении веков, если не тысячелетий, слагались легенды и, что самое забавное, слагаются и до сих пор, правда, под видом ничем не подтверждаемых якобы научных гипотез, от которых у настоящих исследователей начинается тошнота, головная боль и прочие симптомы отравления эзотерикой.

Вот что обычно рассказывают: камни эти, мол, водрузили древние кельты, чтобы совершать там кровавые жертвоприношения. Дольмены и менгиры служили настоящими храмами под открытым небом, и друиды совершали подле этих камней кровавые жертвоприношения. Заманчивая романтическая картина, что и говорить. На старинных гравюрах обычно все так и изображали: бородатый друид — точь-в-точь Дед Мороз в ночной рубашке! — замахивается ножом или еще каким острым предметом, а пред ним на каменном алтаре лежит связанная по рукам и ногам жертва. Как правило, в качестве жертвы представала юная красавица в живописно растерзанной одежде (видимо, в угоду мужской части зрителей). Жестокая и одновременно красивая картина, слишком красивая, чтобы быть правдивой.

Что ж, многие до сих пор считают, что именно так все и было, хотя археологи весьма убедительно доказывают, что загадочные камни стоят на земле уже более трех тысяч лет, а некоторые еще постарше — специалисты называют дату 4800 лет до н. э. А кельты здесь появились гораздо позже, в середине первого тысячелетия до н. э.

К тому же если говорить о тех гигантских камнях, которые расположены на территории Великобритании и Франции, то вполне возможно, что друиды действительно их использовали как служители культа, пришедшие на смену неизвестным нам более древним жрецам, — ведь эти сооружения строились как капища, а свято место пусто не бывает, и каждая новая религия использует его по-своему. Только вот ведь незадача — на Кавказе, например, друидов и в помине не было, откуда же там взялись такие камни? Впрочем, в фантастических и ненаучно-популярных книжках можно встретить самые неожиданные объяснения всему. И если поверить им, что друиды — это засланные к нам инопланетяне или чудом выжившие жители Атлантиды, то, конечно, все возможно…

Но настоящие ученые мужественно признаются в собственном неведении: мы не знаем, говорят они, как назывались народы, построившие эти сооружения, не знаем, для чего и как эти постройки использовались, мы только можем установить их возраст и предположить, что они как-то связаны с культовыми действами. Это не так интересно, как гипотезы романтиков, но по крайней мере честно.

На самом деле никто даже толком не знает, как правильно назвать эти памятники глубокой старины. Стоячие камни принято называть менгирами, те, которые похожи на столы, — дольменами, камни, расположенные по кругу, как английский Стоунхендж, — кромлехами. В любом путеводителе написано, что эти слова — бретонские, первое означает «длинный камень», второе «стол-камень», а третье — «закругленное место». Это так и не так. Да, слово «менгир» пришло во французский язык, а вслед за ним и во все другие из бретонского. Но в бретонском языке такого слова и в помине нет, а стоячий камень обозначает совсем другое слово «пёльван» — «столб-камень». Как же так получилось? Дело вот в чем: когда ученые да и просто любители древностей впервые заинтересовались этими диковинными сооружениями (а было это еще в начале девятнадцатого века), они решили выспросить у местного населения, как эти странные штуки называются. Местное население по-французски в те времена изъяснялось с трудом и к пришлым людям вообще относилось с недоверием, особенно когда чужаки интересовались такой ерундой, как какие-то камни, пусть даже гигантские.

Теперь представьте себе такую картину: французский господин с блокнотом и карандашом подходит к бретонскому крестьянину и, показывая на ближайший стоячий камень, спрашивает, стараясь быть понятым: «Что это такое? Как вы это называете?» Крестьянин останавливает свою корову, теребит в руках веревку, ничего не понимает («Неужели не видно, что это такое? Этот господин на слепого вроде не похож, стало быть, у него с головой не все в порядке. Ну да я его обижать не буду, объясню как ребенку») и начинает на ломаном французском растолковывать: «Это камень такой, длинный. Видите — дли-и-и-инный камень». Французу, естественно, и так понятно, что это камень и что он длинный. Тогда он спрашивает: «Нет, вы мне скажите, как это на вашем языке будет». Бретонец удивляется еще больше и переводит то, что только что сказал, на бретонский: «Мен хир» — так будет по-бретонски «длинный камень». Довольный француз записывает новое слово в блокнот, и рождается название «менгир». Ну а бретонец вечером в кругу семьи рассказывает, какого забавного городского идиота он видел сегодня на дороге.

Так что с самого начала пошли сплошные недоразумения и недопонимания между носителями местной традиции и исследователями. Дальше — больше. Например, те «новые легенды», которые создавали в своих произведениях писатели-романтики, про друидов и певцов-бардов, черпавших свое вдохновение в тени менгиров, ничего не имеют общего с преданиями, которые из уст в уста передавали бретонские крестьяне. А крестьяне просто верили в то, что камни эти волшебные. Да и как иначе, ведь сначала они служили язычникам, а когда в Бретань пришло христианство, старые камни не исчезли вместе со старой религией. Первые священники были умными людьми и понимали, что, раз местные жители привыкли поклоняться камням-идолам на протяжении не одной тысячи лет, глупо, а то и опасно пытаться в одночасье убедить их в том, что это — грех. И вместо того, чтобы бороться с языческими камнями, священники решили их «приручить», как когда-то уже не раз делали жрецы других религий. Стали же священными источники, почитавшиеся волшебными еще в древности. Чаще всего достаточно было высечь на вершине менгира крест, а иногда даже и этого не делали, просто какая-нибудь старинная церемония с шествием к камню превращалась в крестный ход. И волки сыты, и овцы целы. А что народ рассказывает о странных камнях сказки и легенды — так это не страшно.

Особым почитанием всегда была окружена аллея из дольменов, называемая «камни фей», которая находится в Верхней Бретани, неподалеку от местечка Эссе. Говорят, что для того, чтобы ее построить, знаменитый Мерлин силой своего волшебства перенес тяжелые камни издалека. Что интересно, археологи с удивлением подтверждают: многотонные плиты, из которых сложена аллея, действительно проделали многокилометровый путь, прежде чем их установили около Эссе. Только вот как это делали и кому, а главное, зачем это понадобилось?

По другой легенде, эту каменную аллею построили феи. Каждая из них должна была за один раз принести три огромных камня для постройки — по одному в каждой руке и один на голове. И горе той фее, которая не удержит хотя бы один камень. Уронив его на землю, она уже не могла поднять его и продолжать путь — ей приходилось возвращаться и начинать все сначала.

Говорят, что те, кто построил эту аллею, не прочь сыграть с людьми невинную шутку. Многие пытались сосчитать, сколько же камней в постройке, и каждый называет свое число — кто сорок два камня, кто — сорок три, а кто и сорок пять. Даже если один и тот же человек возьмется пересчитывать их по несколько раз, у него ничего не получится — каждый раз число камней будет разным. «С дьявольской силой не шути, — говорили в старину, — никто и никогда не мог сосчитать эти камни. Дьявола не перехитришь».

Но влюбленные верили, что феи помогут им выбрать свою судьбу. В старые времена юноши и девушки приходили в ночь новолуния к аллее старинных камней. Юноша обходил их справа, а девушка — слева. Сделав полный круг, они встречались. Если оба насчитали одинаковое число камней, то их союз должен был быть счастливым. Если кто-то из них насчитывал на один или два камня больше — то судьба им предстояла далеко не безоблачная, но в общем-то счастливая. Ну а если разница между двумя числами оказывалась слишком большая, то о свадьбе, по поверьям, лучше было и не думать. Впрочем, влюбленных не останавливали даже предостережения фей.

О менгирах тоже ходили легенды. В старину верили, что под стоячими камнями хранятся клады. Например, рассказывали, что под одним из таких огромных камней близ города Фужер спрятано несметное сокровище. И вот каждый год в ночь под Рождество к камню прилетает дрозд, приподнимает его, так что можно увидеть лежащие на земле луидоры. Но если кто-нибудь захочет воспользоваться этим моментом и выхватить деньги, то огромный менгир раздавит его своей тяжестью.

А есть еще менгиры, которые в рождественскую ночь, пока в церквях служат мессу, сами идут к ручью на водопой, а потом возвращаются на свое место. Горе тому, кто окажется на дороге камня, который несется с огромной скоростью и может сокрушить все на своем пути. Однако, как гласят предания, находятся любители рискнуть: ведь в яме, оставленной отлучившимся менгиром, запросто может оказаться целое состояние. Если успеть его забрать, пока менгиры на водопое, остаток жизни проживешь безбедно. Правда, выжить мало кому удавалось: разгневанный менгир обычно гнался за вором, как разъяренный бык, и сминал беднягу в лепешку.

Один нехороший человек, правда, решил схитрить. Он где-то прослышал, что если кто-нибудь сможет найти трилистник с четырьмя листиками, то гнев менгира ему не страшен. Легенда умалчивает о том, сколько лугов, поросших клевером, прополз на четвереньках этот человек, но талисман он нашел. А чтобы подстраховаться (ведь менгиру скорее всего все равно захочется кого-нибудь задавить), хитрец подговорил одного деревенского паренька, которому очень нужны были деньги на свадьбу, принять участие в похищении. Все, казалось бы, было хорошо продумано, но охотник за сокровищем не учел того, что паренек тоже оказался не лыком шит. Может быть, у того был свой план, а может, просто как истинный христианин, он не мог допустить, что менгиры в их краю до сих пор не «окрещены», и загодя выцарапал на одном из них крест. И когда камни ринулись на бедного паренька, уносившего их золото, «освященный» менгир, мчавшийся первым, притормозил и после короткого раздумья устремился за обладателем языческого талисмана… Как говорится, не рой другому яму — сам в нее попадешь.

Но я, конечно, не собиралась искать сокровища, тем более что до Рождества было еще далеко. Просто было любопытно посмотреть на камни, о которых столько говорят и пишут. Первым делом я отправилась в небольшой музей под открытым небом, где за скромную плату можно было лицезреть самый большой менгир Бретани — 20 метров в длину и весом примерно 280 тонн. Правда, гигант не стоял, как положено порядочному менгиру, а лежал на земле, расколотый на несколько частей. Случилось это скорее всего еще в древности, а от чего — никто не знает. Может быть, первобытных строителей подвела гигантомания, и они просто не смогли установить чудо-камень и уронили его. Возможно, камень все же постоял какое-то время, но потом обрушился из-за землетрясения. Местные жители утверждают, что его разбила молния. Кто знает, как было на самом деле?

Кстати, далеко не все менгиры и дольмены гигантские. Однажды, еще в студенческие годы, со мной произошел забавный случай. Это было в городке Пон Лаббе, куда нас с подругой пригласил однокурсник, уроженец этого городка. В числе прочих достопримечательностей он решил показать нам целую поляну дольменов. Мы дружно погрузились в его старенький «Форд» и проехали расстояние, которое вполне смогли бы осилить пешком. Выйдя из машины, я начала недоуменно оглядываться: а где же обещанные дольмены?

— Да вот же они, — подсказали мне, — посмотри вокруг.

И действительно, полянка была усеяна маленькими дольменами, самый высокий из которых доходил мне до колена. Я невольно рассмеялась, однако мой гид стал защищать карликовые дольмены, утверждая, что они не менее древние, чем те многометровые гиганты, которые так любят показывать туристам. Этого я отрицать не стала, но все же полянка произвела на меня несколько гнетущее впечатление, и вовсе не из-за размера древних построек. Невольно вспомнились московские лесопарки после майских праздников: под дольменами валялись фантики, окурки и несметное количество пустых бутылок, говоривших о том, что здесь регулярно совершались отнюдь не ритуальные возлияния.

— Да, — вздохнул мой провожатый, — не берегут у нас дольмены с менгирами, не берегут… Это еще ничего, это убрать можно, а вот лет двадцать-тридцать назад у нас насмотрелись фильмов про вашу целину и тоже принялись объединять мелкие поля, уничтожать межи… Под горячую руку и менгиры подворачивались: представь себе, стоит посреди поля менгир, вроде никому не мешает. В список памятников не занесен по причине маленького роста. Конечно, можно каждый раз аккуратно объезжать его на тракторе, только это и времени требует, и внимания, и лишней траты топлива. А как же экономия? Вот и выкорчевывали менгиры, о которых ученые не прослышали. Сколько таких камней пропало, никто не знает.

Большим менгирам с дольменами действительно повезло. Их усиленно охраняет государство. В Локмариакере вплотную к ним не подойдешь: они огорожены веревочками, и десятки посетителей бродят толпами по узким дорожкам, глазея направо и налево. За пределами города, правда, есть подземные галереи, по которым можно свободно полазить. Около каждой установлен указатель и панно, объясняющее историю памятника на четырех языках: французском, бретонском, английском и немецком.

Самая красивая, на мой взгляд, галерея расположена в местечке Керере, у мыса Керпенхир, километрах в двух от Локмариакера. Я отправилась туда с утра пораньше, чтобы насладиться красотой древнего памятника, не сталкиваясь лбами с себе подобными. Снаружи вид не ахти какой: каменные плиты на вершине невысокого холма, некое подобие норы, у входа в которую небольшой — чуть выше человеческого роста — менгир. Спускаюсь в галерею. Пахнет солью и сыростью — немудрено, ведь море совсем рядом. Идти приходится на четвереньках: за несколько тысячелетий огромные плиты успели основательно врасти в землю. Хотя скорее всего изначально своды галереи и не были очень высокими: люди были гораздо меньше — вспомните хотя бы рыцарские доспехи в музеях, в них влезет не каждый тринадцатилетний мальчик. Что уж говорить про людей пятитысячелетней давности! Им-то, возможно, такие галереи казались высокими и просторными. Как бы то ни было, но нам, людям двадцать первого века, приходится беречь головы. В полный рост можно распрямиться только в конце галереи, в маленьком зале, и то если рост у вас не выше среднего.

На панно, установленном неподалеку, нарисован план галереи и обозначены две плиты, на которых высечены загадочные рисунки. Однако увидеть их невозможно: в галерее царит мрак, и только изредка кое-где сквозь щель между потолочными плитами пробивается лучик солнца. Пробираться приходится на ощупь, отчего галерея становится еще более таинственной: неожиданно поворачивает, так же неожиданно оканчивается. Однако нащупать плиты с рисунками мне удалось. Более того, удалось их сфотографировать со вспышкой. И только когда фотографии были отпечатаны, я смогла узнать, что за послание оставили нам древние скульпторы.

Что обозначают орнаменты из галереи Керере — неизвестно, однако один из них до боли напоминает традиционный мотив бретонской вышивки. Надо полагать, что местные кустари испокон веков повторяли орнамент, когда-то увиденный при свете факела в подземных галереях. Рассказывают удивительные вещи: например, на одной из плит дольмена в Локмариакере изображена половина какого-то животного. Вторая половина находится на плите дольмена острова Гавриниз (что в переводе с бретонского значит «козий остров»), который отстоит от Локмариакера на четыре километра. Ученые предполагают, что это две части одной, когда-то расколовшейся четырнадцатиметровой каменной стелы, которую поделили между собой два храма. Только неизвестно, на чем можно было везти такую тяжесть по морю до самого острова Гавриниз?

…После кромешной темноты летнее солнце ослепляет. Такое впечатление, что это было путешествие во тьму веков в буквальном смысле этого слова.

Все было сделано очень вовремя: вслед за мной в путешествие по таинственной галерее отправилось одно семейство. А ближе к обеденному времени у входа выстроится целая очередь — и так до конца курортного сезона. И кто знает, какие фантазии придут в головы посетителям? Увидят ли они процессии друидов и кровавые ритуалы? Или все же поверят археологам и станут представлять диких людей, одетых в шкуры? Что верно, то верно: любопытство людей не иссякнет, пока древние камни умеют хранить свои тайны.