Геродот-геликарнасеи в Ольвии (или немного фантазии на исторические темы)

Геродот-геликарнасеи в Ольвии (или немного фантазии на исторические темы)

Нудные и по-осеннему холодные дожди прекратились. Вновь лучезарный Гелиос согревает теплом напоенную влагой землю. И бездонную небесную синь не отличить уже от морской лазури. Веселый гомон матросов и грузчиков на пристанях, оглушающий стук молотов в кузнечном квартале, крики погонщиков на узких улочках верхнего города – все говорило о том, что Ольвия стряхнула с себя сонное оцепенение вынужденного безделья и вновь готова к деятельной жизни в этом неспокойном степном краю.

Воины городской стражи в высоких медных шлемах с гребнями и до блеска начищенных панцирях не спеша отодвинули огромный железный засов и с трудом развели в стороны створки тяжелых дубовых ворот. В город входил большой караван. По всему было видно, что прибыл он издалека. Измученные низкорослые лошаденки с косматыми гривами сгибались под тяжестью вьюков. Лица путников, запыленные, до черна обожженные степным солнцем, были бесстрастны. Но жители Ольвии с нетерпением ждали их рассказов. Там, где побывали путники, не ступала еще нога эллина. Сурова и негостеприимна там природа, жестоки и беспощадны варвары, но сокровища – бесчисленны. Заботливо упакованы в тяжелые вьюки диковинные товары: драгоценные меха лисиц, соболей и бобров, разноцветные камни божественной красоты, слитки желтого металла, в обмен на который можно купить все богатства мира.

Илл. 121. Деревянное украшение конской узды. Курган № 1, Туэкта, Алтай,

VI в. до н. э.

На постоялых дворах, у причалов гавани, в пестрой рыночной толпе Ольвии часто можно было видеть человека с высоким лбом мыслителя, внимательным и дружелюбным взглядом. Жадно расспрашивал он бывалых людей о жизни и нравах воинственных скифов, их ближайших соседях, о дальних землях, откуда доставляли на берега Понта драгоценную пушнину и золото. Сам на свой страх и риск поднимался он на пузатом торговом судне вверх по Гипанису (Бугу) в глубины Скифии, с любопытством рассматривал в Эксампае огромный бронзовый котел, отлитый, согласно преданию, по приказу скифского царя из наконечников стрел его бесчисленных воинов. Геродот, уроженец малоазийского города Галикарнаса, живший с 482 по 425 гг. до н. э., объездил, как говорят, половину света, а о другой его половине сумел немало узнать из чужих рассказов, тщательно отделяя при этом сказку от были, фантазию от действительности. И уже на закате своих дней Геродот подарил человечеству бесценную «Историю» в девяти книгах, где запечатлены во всем их многообразии и красочности культура и люди того времени. «Нашей Скифии, – писал историк Н. Надеждин, – предпочтительно перед прочими, несравненно больше интересными странами земного шара, выпала счастливая доля найти именно в Геродоте, «отце истории», и отличного наблюдателя, и отличного живописца. Геродот, сам бывший в Скифии, сам проникавший в глубину беспредельных ее степей, посвятил описанию ее почти целую Музу своего красноречивого Парнаса, почти целую книгу своих бессмертных сказаний. И он описал ее с какой-то особенной любовью, с какой-то пристрастной нежностью, не пренебрегая ни малейшими подробностями, какие мог схватить или личным наблюдением, или прилежными расспросами у туземцев. Можно сказать, что представленная им картина Скифии есть редкий образец географической полноты и отделки, каких только могла удостоиться варварская страна от спесивой классической древности».