ОТВЕТНЫЙ ТЕРРОР ПРОТИВ КОМПАРТИИ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ОТВЕТНЫЙ ТЕРРОР ПРОТИВ КОМПАРТИИ

Самым легендарным терактом советского времени в Ленинграде стал взрыв в 1927 году в партийном клубе. «„Ответный террор против компартии!” – вот лозунг, наиболее действенный в борьбе с палачами», – писал в своей книге «Боевая вылазка в СССР» организатор теракта Виктор Ларионов.

Виктор Ларионов родился 13 июля 1897 года в Санкт-Петербурге. Учился сначала в 8-й, а затем в 13-й гимназиях. Затем в Отдельных гардемаринских классах и Константиновском артиллерийском училище. В ноябре 1917 года, вместе с другими юнкерами училища, отправился на Дон, где вступил в Добровольческую армию. Был участником 1-го Кубанского («Ледяного») похода, служил в Марковской артиллерийской бригаде, был дважды ранен. Гражданскую войну закончил в чине капитана. В Галлиполийском лагере Ларионов был назначен командиром офицерского взвода конвоя генерала Кутепова. В эмиграции, в Финляндии, вступил в боевую организацию генерала А. П. Кутепова и в июне 1927 года сумел проникнуть в Ленинград.

В этом доме был совершен один из самых крупных терактов против компартии

В ночь на 1 июня 1927 года вместе с руководителем группы Ларионовым границу перешли еще двое молодых людей: бывшие гимназисты-одноклассники русской гимназии в Гельсингфорсе двадцатилетние Сергей Соловьев и Дмитрий Мономахов. В леске под Левашово боевики устроили «базу» и стали выезжать в Ленинград, высматривая подходящее для теракта место. Наконец была выбрана цель: партийный клуб на Мойке.

Днем Ларионов зашел в еще действующий Казанский собор. Вот как он пишет об этом в своей книге: «…перед гробом Кутузова преклонил колено, поставил свечку павшим за Россию и долго думал в тихом, озаренном огоньками полумраке…

Какие-то сморщенные горем черные женщины бились головой о каменные плиты… И еще и еще женщины со скорбными лицами подходили со свечками к озаренному Лику…

Что же, я знаю ведь, за кого и за что они молятся…

Всех убиенных помяни, Россия.

Егда приидеши во царствие Твое…

У гробницы фельдмаршала Кутузова серыми тенями никнут знамена. Эхо осторожных шагов нарушает тишину.

Одни лампады во мраке храма золотят

Столбов гранитные громады…

Я вышел на ступеньки собора со светлым чувством принятого причастия…»

Но в этот день ничего не вышло: в партийном клубе было всего шесть человек, и было решено не стрелять «из пушки по воробьям».

На следующий день боевики снова пришли в Центральный ленинградский партклуб (набережная Мойки, 59). Был доклад «товарища Ширвиндта». Боевики были вооружены револьверами, гранатами и баллонами с газом.

«Тяжелая, почти до потолка, дубовая дверь… Как сейчас помню медную граненую ручку… Кругом роскошь дворца.

Нет ни страха, ни отчаяния, ни замирания сердца… Впечатление такое, точно я на обыкновенной, спокойной, неторопливой работе…

Дверь распахнута. Я одну-две секунды стою на пороге и осматриваю зал. Десятка три голов на звук отворяемой двери повернулись в мою сторону… Бородка тов. Ширвиндта а-ля Троцкий склонилась над бумагами… Столик президиума – посреди комнаты… Вдоль стен – ряды лиц, слившихся в одно чудовище со многими глазами… На стене „Ильич” и прочие „великие”. Шкапы с книгами. Вот все, что я увидел за эти о дну-две секунды…

Закрываю за нами дверь…

Я говорю моим друзьям одно слово: „можно” и сжимаю тонкостенный баллон в руке…

Секунду Димитрий и Сергей возятся на полу над портфелями, спокойно и деловито снимая последние предохранители с гранат…

Распахиваю дверь для отступления… Сергей размахивается и отскакивает за угол. Я отскакиваю вслед за ним… Бомба пропищала… и замолкла. Еще секунда тишины, и вдруг страшный нечеловеческий крик:

– А… а… а… а… Бомба!..

Я, как автомат, кинул баллон в сторону буфета и общежития и побежал по лестнице… На площадке мне ударило по ушам, по спине, по затылку звоном тысячи разбитых одним ударом стекол: это Дима метнул свою гранату.

Сбегаю по лестнице…

По всему дому несутся дикие крики, шуршание бегущих ног и писк, такой писк – как если бы тысячи крыс и мышей попали под гигантский пресс. (…)

Наконец мы на улице. Направо к Кирпичному – одинокие фигуры, налево от Невского бежит народ кучей, а впереди, шагах в тридцати – сорока от нас милиционеры – два, три, четыре – сейчас уже не скажу. В эту минуту все плавало в каком-то тумане… Уже не говорил, а кричал мой внутренний голос: „Иди навстречу прямо к ним!..”

Я побежал навстречу милиции, размахивал руками. Дима бежал за мной. Какой-то человек выскочил за нами из двери клуба – весь осыпанный штукатуркой, как мукой, обогнал нас и кричал впереди:

– У… у… у… у!..

– Что вы здесь смотрите? – закричал я на советскую милицию. – Там кидают бомбы, масса раненых… Бегите скорее… Кареты скорой помощи… Живо!!!

Лица милиционеров бледны и испуганны, они бегом устремились в партклуб.

Мы с Димой смешиваемся с толпой, где быстрым шагом, где бегом устремляемся через Невский, на Морскую, к арке Главного штаба… На Невском я замечаю рукоятку маузера, вылезшего у меня на животе из прорезов между пуговицами на френче. Запихиваю маузер поглубже, достаю из кармана кепку и набавляю шаг».

Третий член группы в суете потерялся и встретился с друзьями только в Левашово.

Боевикам удалось спокойно перейти границу в Финляндию.

По советским данным, во время теракта было ранено 26 человек.

* * *

В сентябре 1927-го Ларионов, по требованию советских властей, был выслан из Финляндии и поселился во Франции. Он принимал активное участие в деятельности Русского обще-воинского союза (РОВС), в середине 30-х годов создал и возглавил военизированную молодежную организацию «Белая идея».

В апреле 1938 года Ларионов и еще несколько правых русских эмигрантов решением прокоммунистического французского правительства Л. Блюма были высланы как «нежелательные лица» в Германию.

В 1941 году в качестве корреспондента газеты «Новое слово» Ларионов посетил оккупированный Смоленск. Позднее он служил в контрразведке Русской освободительной армии.

После войны жил в Мюнхене, много печатался по вопросам истории Белого движения. Умер после 1984 года. Судьба его товарищей неизвестна.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.