«Черен для пера», или «головная булавка гирляндой из мелких изумрудов»

«Черен для пера», или «головная булавка гирляндой из мелких изумрудов»

Средний сын Луи-Давида Дюваля оказался достойным продолжателем семейного дела. Однако атрибуция его произведений затруднена из-за отсутствия на них каких-либо подписей и клейм, ибо заказчику выставлялся счет.

Руке Франсуа Дюваля можно приписать эгрет-«черен для пера», значившийся в другой, более поздней, описи русских коронных вещей как «головная булавка гирляндой из мелких изумрудов в коих 22 бриллианта», ограненных «подвескою»[141], ибо чересчур уж близка ему по описанию в перечне драгоценностей, исполненных этим ювелиром для императрицы Марии Феодоровны в апреле 1808 года, «ветка, скомпонованная из 23 грушевидных алмазов индийской грани, бриллиантов и роз», стоимостью «за поставленные камни и работу, в 3602 рубля»[142].

Самое удивительное, что соединительных ушек для прикрепления подвесок к оправе «смарагдовых» листочков на сохранившемся порт-султане имеется тоже двадцать три, хотя в 1838 году на гирлянде находился лишь 21 панделок «разной величины», но через три десятилетия к ним опять добавился один из двух утраченных солитеров. Однако алмазы-«грушки» индийской грани и бриллианты-панделоки отчасти объединяет только форма, напоминающая по очертаниям слегка приплюснутую каплю, фасетки же на кристалл наносились по-разному. Да и диамантовые «розы», похожие на кусочки прозрачного, посверкивающего радужными искрами льда, чересчур отличаются по цвету от ярких травянисто-зеленых изумрудов. Для большей светонаполненности самоцветов применена ажурная оправа: бриллианты окружала серебряная, а изумруды – золотая.

Вероятней всего, вскоре Франсуа Дюваль, ювелир вдовствующей императрицы, почти в точности повторил так понравившуюся его патронессе «ветвь». И вот уже вьется-завивается спиралью тоненькая золотая веточка то ли лавра, покрытая изумрудными листочками, перемежающимися со сверкающими солитерами-«плодиками», то ли маслины с бриллиантовыми цветочками и с подвешенными к смарагдовым листикам панделоками-«оливками», закрепленными подвижно и при малейшем колебании искрящимися радужными брызгами. (См. цвет. илл. 18.)

Поскольку эта «гирлянда» не упомянута среди бриллиантов императрицы Елизаветы Алексеевны, можно предположить, что это полное символики украшение под султан шляпы Мария Феодоровна подарила боготворимому сыну – императору Александру I. Хотя воспитанник Лагарпа не любил обвешивать себя драгоценностями, но в скором времени предстояло много важных встреч: тут и Эрфуртское свидание с Наполеоном в сентябре 1808 года, и сопровождаемый пышными празднествами визит в январе 1809 года в «Северную Пальмиру» прусской королевской четы, совпавший с неожиданным обручением любимой сестры Екатерины Павловны с герцогом Георгом Ольденбургским, и, главное, торжественный въезд в отвоеванную у Швеции Финляндию. Могущественный монарх 31 марта 1809 года явился во всем блеске своего величия в Або, где с удовольствием лицезрел триумфальную арку с льстивой надписью: «Александру I, войска которого покорили край, и благость которого покорила народ».

Над челом самодержавного властелина покачивался украшающий треуголку пышный плюмаж с перьями, закрепленный снизу в ажурной лаврово-оливковой гирлянде победителя, несущего покорившимся мир. Матушкин презент оказался как нельзя кстати.