Свадебные обычаи славян

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Свадебные обычаи славян

О свадебных обрядах древних славян известно крайне мало. Практически все данные, которыми располагает современная наука, основаны на этнографических материалах.

В летописных сводах, в частности, в «Повести временных лет», упоминаются два различных вида брака, свойственных разным славянским племенам. Так, о полянах летописец пишет: «Поляне имеют обычай отцов своих кроткий и тихий, стыдливы перед снохами своими и сестрами, матерями и родителями; перед свекровями и деверями великую стыдливость имеют; имеют и брачный обычай: не идет зять за невестой, но приводит ее накануне, а на следующий день приносят за нее – что дают».

У древлян, по словам летописца, «браков… не бывали, но умыкали девиц у воды». У радимичей, вятичей и северян браков также не было, но «устраивались игрища между селами, и сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни, и здесь умыкали себе жен по сговору с ними; имели же по две и по три жены».

До сих пор сохранившееся выражение «венчаться вокруг березы» довольно точно передает смысл венчального обряда древних русичей. Свадьба состояла из поклонения Ладе, Роду и Триглаву, после чего волхв призывал на них благословение, и молодожены обходили три раза вокруг священного дерева, призывая в свидетели богов, чуров и берегинь того места, где они находились. Свадьбе обязательно предшествовал сговор или похищение невесты. Невеста вообще обязана была идти в новый род как бы насильно, чтобы не оскорбить ненароком духов-хранителей своего рода («не я выдаю, силой ведут»). С этим, кстати, связаны многочасовые рыдания и скорбные песни невесты. На пиру молодоженам запрещалось пить (считалось, от любви пьяны будут).

Свадебный пир

Первую ночь молодожены проводили на тридевяти снопах, застеленных мехами (пожелание богатства и многочадия).

В более поздние времена свадебные обычаи Древней Руси изменились, но и они показывают, с каким вниманием и тщательностью относились наши предки к празднику создания новой семьи.

Постепенно религия и быт древних славян усложнялась, появлялись все новые божества и традиции, заимствовались новые обряды. Похищение невесты еще сохранилось, но стало скорее обрядом, который проходил, как правило, по согласию сторон.

К. Лебедев. Пляска. 1900 г.

Некоторые исторические источники повествуют о многоженстве, бывшем в обиходе у древних славян. Многомужество тоже практиковалось, но гораздо реже. Встречались и различные формы так называемого пробного брака, когда невеста переезжала в дом жениха, а свадьбу играли только после рождения ребенка. Если брак оказывался неудачным, женщина возвращалась к родителям. Вступление в брак было обязательным: одинокие люди подвергались насмешкам. Исключение делалось только для давших обет безбрачия.

В славянской традиции существовало жесткое соблюдение очередности брака. Из фольклора хорошо известно, что младшая дочь не могла выйти замуж раньше старшей. Очень большой редкостью была свадьба со вдовцом (вдовой). Считалось, что овдовевшие люди соединятся в загробной жизни со своим первым избранником. Поэтому, вдовцы и вдовы часто заключали браки между собой.

Супружеская неверность осуждалась и каралась во все времена. Мужчину и женщину, уличенных в порочных связях, переодевали в одежду друг друга и водили по улицам на потеху и посмеяние толпы. Для развода требовалось публично разорвать над проточной водой или на перекрестке дорог одежду, пояс или рушник.

Кольцо, замкнутая окружность, и сегодня считается символом брачных уз. В старину молодую пару обводили вокруг дерева или дома.

К. Лебедев. Боярская свадьба. 1883 г.

В церкви венчающихся водят вокруг аналоя. Венок невесты, свадебный каравай, круглый торт – все это отголоски древних традиций. Все старинные свадебные термины, так или иначе, связаны с кольцом, кругом. Например, «завивало» (головной убор замужней женщины), «верч» (вид свадебного хлеба), «крутить», «повивать» (менять невесте прическу и девичий головной убор на женский), «окрута», «окручаться» (выходить замуж, жениться) и «крученка» (любовная связь). Мы до сих пор говорим «крутить роман», «она его окрутила», даже не задумываясь, что корни этих выражений лежат в старинных свадебных обрядах славян.

Исторические документы и народный фольклор донесли до нас различные способы заключения брака. «Повесть временных лет», датируемая началом XII в., рассказывает об «умыкании» невесты. Более широкое распространение имел самовольный уход девушки к любимому или инсценировка ее похищения по предварительному взаимному согласию. Эти способы в разных источниках имели различные названия: «тихоматная» свадьба, «самоходка», «увод», «выкрад». Все они в основе своей содержали добровольное согласие невесты на брак. Самым же распространенным способом заключения брака считался «сговор», проще «сватовство». Некоторые традиции «купли-продажи», символического выкупа невесты сохранились в свадебных обрядах до сегодняшнего дня. Например, выкуп невесты у брата или свидетелей или символическая продажа ее косы. Различные публичные подтверждения намерения вступить в брак, скажем, рукобитие при свидетелях оглашения помолвки, и последующая свадебная церемония были фактом общественного признания брака.

К. Маковский. Под венец. 1884 г.

По славянскому обычаю жених похищал невесту на игрищах, предварительно договорившись с нею о похищении: «Схожахуся на игрища… и ту умыкаху жены собе, с нею же кто съвещашеся: имяху же по две и по три жены». Затем отцу невесты жених давал вено – выкуп за невесту.

В народных песнях отражался насильственный увоз девушки, поэтому больше всего «доставалось» жениху и его родне. Именно поэтому часто в песнях уничижается свадебный дружка жениха, как, например, в очень известной песне «Друженька», которую на свадьбе пели свидетелю.

Друженька

Друженька молоденький,

Друженька хорошенький:

У нашего дружки

Чирий на верхушке!

Друженька молоденький,

Друженька хорошенький.

На дворе-то туман,

У нас дружка-то губан!

Друженька молоденький,

Друженька хорошенький:

На дворе-то гололедь,

Чтобы дружке околеть!

Друженька молоденький,

Друженька хорошенький:

На дворе-то куржак,

У нас дружка-то ширшак!

Друженька молоденький,

Друженька хорошенький:

На дворе-то яма,

У нас дружка пьяный!

Друженька молоденький,

Друженька хорошенький!

Люди русские, читаем мы в старинной рукописи, женились вообще совсем рано; случалось, что жениху было лишь 12 либо 13 лет. Необходимо заметить, этим родители торопились удалить юношу либо девушку от соблазнов холостой жизни, так как вообще по тогдашним понятиям непозволенные любовные связи считали грехом непростительным и незамолимым и ставили вровень с тяжкими преступлениями. Редко случалось, чтоб человек оставался неженатым, разве лишь из-за заболеваний либо обета постричься в монастырь.

Как уже говорилось, вообще было не принято, чтобы мужчина оставался неженатым. Родители, приняв решение женить своего отпрыска, советовались со своими наиближайшими родственниками и частенько не говорили об этом жениху; избравши семейство, с которым не стыдно было завести родственную связь, они посылали к родителям невесты свата либо сваху для предварительного объяснения.

Если родители невесты были против сватовства, то они ссылались на малолетство дочери и говорили о том, что замуж ей выходить еще рано. При согласии же все-таки не торопились, ссылаясь на то, что они будут советоваться с родственниками, и назначали день решительного ответа.

Если же обе стороны приходили к согласию, то сват просил у родителей невесты разрешения взглянуть на «товар». Это разрешалось не всегда. Случалось и так, что дозволения этого не давалось, время от времени из кичливости, а время от времени по безобразию невесты. Но чаще случалось, что родители соглашались показать невесту, и тогда приезжала мать жениха или смотрительница. Жених по-прежнему не видел своей невесты.

Показ невесты происходил по-разному. Время от времени смотрительницу вводили в убранную комнату, где невеста стояла в лучшем собственном наряде, с лицом, закрытым покрывалом; время от времени же невеста сидела за занавесом, и занавес отдергивался, когда приближалась смотрительница. Смотрительница прохаживалась по комнате, заговаривала с девушкой, стараясь выпытать, умна ли она, хороша ли, не безъязычная ли и речью во всем исправна ли. Бывало, если у родителей дочь-невеста урод, то показывали младшую дочь, а то и служанку. Так как жених не имел права увидеть невесту до брака, то обязан был довольствоваться теми сведениями, которые докладывала смотрительница. Он узнавал об обмане лишь после венчания.

За то супруг, в утешение себе, колотил свою супругу, поэтому иные женихи, чувствуя в себе достаточно силы и значения, настаивали перед семьей невесты, чтоб ему позволили самому увидеть невесту, и родители дозволяли, если дорожили женихом. Но тогда этому жениху уже нельзя было отказаться от свадьбы. Увидеть невесту и отрешиться от нее считалось бесчестием, и родители невесты могли донести на жениха духовным властям и вовлечь его в беду.

Семейная жизнь не всегда складывалась, но перечить воле родителей было не принято.

«А не сама я собой замуж пошла:

Сговорили меня люди добрые,

Поневолил меня родимый тятенька

Да родимый тятенька, да родимая

маменька».

Сватами обычно были пожилые мужчины и женщины, часто родственники. В деревнях сваты шли к невесте в новой одежде или хотя в чисто выстиранной, с полотенцем через плечо. Все действия их подчинялись строгому кодексу: как поклониться родителям невесты, как с ними здороваться и говорить. Если сватов приглашали за стол – значит, сговориться становилось возможно. Как только невеста появлялась перед сватами, она становилась «сговоренкой».

Сватовство

«Ой, да ты рябина, да ты рябинушка,

Ой, да ты садова зелена прикудрявая,

Ой ты, когда ты взросла, когда выросла?»

«Ой, да весной-то взросла,

летом выросла».

«Ой, да когда выросла, когда вызрела?»

«Ой, да зрела-то, зрела я при солнышке,

Да при солнышке, да все при зорюшке».

«Ой, да когда ты, зачем рано

наклонилася?»

«Ой, да не сама я наклонилася,

Ой, да наклонили меня снеги глубокие,

Снеги глубокие, ветры буйные».

«Ой, да ты дева, дева, ты зачем рано

замуж пошла?»

«Ой, да не сама я, сама замуж пошла,

Да просватал меня сударь батюшка,

Потакала меня родна матушка,

Ой, да потакала меня родна сестрица,

Ой, да потакали меня родны братики,

Ой, да перва – мила подруженька

Фросенька!»

Дальше по обряду будущие родственники посещали друг друга. Это были смотрины и сговор (рукобитье). Даже в том случае, когда родственники жениха и невесты все друг о друге знали и были близкими друзьями, от них требовалось посмотреть и оценить невесту и хозяйство жениха.

Сговорный день назначался родителями невесты. Родители жениха, сам жених и его близкие родственники приезжали к ним. Родители невесты принимали гостей с почестями, выходили к ним навстречу, кланялись друг другу до земли, сажали гостей на знатных местах в переднем углу под божницей, а сами садились около них. Некоторое время молчали, глядя друг на друга. Этого требовали приличия.

Позже либо отец жениха, либо другой близкий родственник жениха начинал разговор: сообщал, зачем они приехали. Родители невесты должны были отвечать, что они рады этому приезду. После того писалась рядная запись, где обе стороны постановляли: в такое-то время жених обязывался взять себе в супруги такую-то, а родственники ее обязаны были выдать ее и дать за нею такое-то приданое. Сроки были разные, смотря по происшествиям: время от времени женитьбы свершались и через недельку после сговора, а время от времени меж сговором и венчанием проходило несколько месяцев.

Далее договаривались о дне свадьбы и оговаривали, кого приглашать. Сговор, то есть «рукобитье» (или «запой»), считался окончательным решением, и отказываться в дальнейшем от него считалось позором и для жениха, и для невесты.

Смотрины, сговор

«Уж вы гуси да лебеди,

Вы далеко ли летали?»

«Уж мы летали-летали

С моря на море».

«Уж вы что там видели?»

«Уж мы видели-видели

Белу лебедь на заводи».

«Для чего вы ее

С собой не взяли?»

«Хотя мы ее не взяли,

Мы ее заприметили —

Право крылышко заломили».

«Вы бояра, бояра,

Вы далеко ли ездили?»

«Уж мы ездили-ездили

С городу на город».

«Уж вы что же там видели?»

«Уж мы видели-видели

Красну девицу в тереме».

«Для чего вы ее

С собой не взяли?»

«Хотя мы ее не взяли,

Мы ее запоручили,

За поруки за крепкие,

За замки да за верные».

Невеста должна была в окружении подруг и девушек на выданье готовить приданое, показывая, какая она рукодельница. На самом деле приданое готовилось задолго до свадьбы, едва ли не с малых лет. Завершал предсвадебную неделю девичник. Так невеста прощалась с родным домом и родом и становилась членом другой семьи. Теперь она – «молодуха», потому что ее девичий век кончился и наступил бабий.

А. Корзухин. Девичник. 1889 г.

В народных свадебных обрядах о девичестве говорится как о красоте, с которой девушка расстается окончательно и бесповоротно. Причем красота для невесты не просто обозначение девичьей прелести, но также девичья честь и воля, молодые беззаботные годы. У различных народностей подобные аллегории воплощались через какой-либо конкретный предмет: либо это головной убор невесты в виде повязки из парчи, расшитый лентами, либо ленточка.

Девичник

Вы подруженьки, голубушки мои,

Заплетите мне русу косу

Во корне-то мне мелко-намелко;

Посередь моей русой косы

Вплетите гайтан шелковый;

Во конец-то моей русой косы

Вы ввяжите ленту алую;

Вы заприте золотым замком,

И вы бросьте мои золоты ключи

Во матушку во быстру реку.

Никита был рыболовщичком,

Он закинул невод шелковый,

Он от краю да до краю;

Он пымал эти золоты ключи.

Признавал он эти золоты ключи:

«Не от Вериной ли русой косы?»

Отопрет мою русу косу,

А меня за себя возьмет.

Обряд прощания с девичеством сопровождался расплетением косы невесты и последним заплетением ее по-девичьи. Само слово «девичник» говорит о том, что участие в нем принимали только девушки, однако в конце обряда на девичник могли прийти и парни вместе с женихом.

Невеста примеряла наряды, хвастаясь ими перед своими подругами на «девичнике».

Свадебное платье древней славянки представляло собой сложный костюм с несколькими обязательными деталями: рубахой, поневой, расшитым поясом и украшениями. Рубаха была обыкновенно белого цвета, но по подолу, рукавам и горловине шел красный узор. Также к рубахе пришивались разноцветные нашивки, обогащая тем самым цветовую гамму наряда. В узорах повторялся традиционный славянский знак солнца, символ плодородия и жизни.

Понева – славянский прототип женской юбки. Она была более насыщенного цвета, чем рубаха, и имела пышную, женственную форму. Ее тоже расшивали орнаментом: ромбами и символами солнца.

Пояс для свадебного наряда изготавливали из шерсти. Он был узкий по ширине, но обернуться им можно было дважды. Красиво смотрелось на груди гайтана – украшение из бисера. В некоторых частях Руси место свадебного платья занимал сарафан, богато украшенный вышивкой и бисером из речного жемчуга. Иногда по краю сарафана шли самотканые кружева, их еще называли «кисеей».

За день до свадьбы будущая теща печет курник, посылая его в дом жениха. Жених же посылает в дом невесты живого петуха.

Накануне свадьбы или в день девичника невесту водили в баню, где тоже пели обрядовые песни. Утром свадебного дня жених извещает невесту, чтобы она готовилась к венцу. Родители невесты расстилают на скамье шубу, сажают на нее свою дочь и начинают одевать в свадебный наряд. Как только оденут, то посылают гонца к жениху.

Перед свадебным днем жениха тоже провожали в баню, а утром готовили к отъезду: жених одевался, получал родительское благословение и собирал свадебный поезд. Все обязанности по проведению свадьбы возлагались на дружку, который должен был хорошо знать порядок прохождения свадебного торжества. Дружкой чаще всего назначали кого-то из старших родственников жениха. Свадебный поезд двигался к дому невесты не по прямой, а объездными путями, чтобы запутать темные силы, которые могут помешать свадьбе. С женихом кроме дружки отправлялись тысяцкий, или старший шафер жениха, и поежане, или бояре, то есть сопровождающие. Свадебная процессия украшалась цветами и лентами. Число подвод обязательно должно было быть больше трех, и, кроме того, не разрешалось ехать с четным числом повозок или саней.

Когда наступало утро свадебного дня, родня невесты должна была ее разбудить, одеть, и вместе они ожидали приезда жениха. Все эти действия сопровождались песнями. Невеста в своих песнях просила не отдавать ее жениху, а подружки пели о том, чтобы невесту защитили.

Утро свадебного дня

По лугам, лугам, зеленым лугам,

По травам, травам, шелковым травам,

Распущены там добры кони,

Распущены там добры кони,

Добры кони свет Владимировы,

Добры кони свет Григорьевича.

Шелком ноги перепутанные,

Шелком ноги перепутанные,

Жемчугом гривы унизанные,

Жемчугом гривы унизанные,

У травы стоят – травы не едят,

У травы стоят – травы не едят,

У овса стоят – овса не снят,

У овса стоят – овса не едят,

У воды стоят – воды не пьют,

У воды стоят – воды не пьют.

Они чуют службу дальнюю,

Они чуют службу дальнюю.

Службу дальнюю свет Владимира,

Службу дальнюю свет Григорьевича:

Во Москву ехать за золотом.

Во Москву ехать за золотом,

Во Саратов – за серебром,

Во Саратов – за серебром,

В Александровку – за невестою,

В Александровку – за невестою,

Подъезжают к двору тестиному,

Подъезжают к двору тестиному,

К широкому шатру невестину,

К широк шатру невестину.

Дом невесты старались украсить так, чтобы он выделялся на фоне других, и жених случайно не проехал мимо. Для этого вывешивались вышитые рушники, ленты и так далее. Перед приездом жениха прибывали гонцы и выведывали, здорова ли невеста и можно ли приезжать жениху. Жениху не разрешалось ехать в первой повозке. На пути поезда односельчане выставляли заслоны, перед которыми жениху приходилось откупаться, чтобы проехать.

Когда поезд подъезжал к дому невесты, родственники запирали ворота, ставни и всячески «препятствовали» продвижению же ниха в дом. Жених мог попасть внутрь только после долгой словесной перепалки, уговоров и откупов. В избе с него также требовали выкуп. Это могло быть угощение или мелкие деньги, причем выкуп нужно было отдавать для того, чтобы подняться на ступень, перешагнуть через порог и найти невесту.

К. Маковский. Свадебный боярский пир. 1883 г.

После того как невесту выкупили, устраивался «малый стол», или застолье в доме невесты для родственников жениха.

Приезд жениха, стол в доме невесты

Вьюн над водой увивается,

Жених у ворот улещается,

Он просит свое, свое сужено,

Он просит свое, свое ряжено;

Вывели ему доброго коня:

«Это не мое и не сужено,

Это не мое и не ряжено!»

Вьюн над водой увивается,

Жених у крыльца улещается,

Он просит свое, свое сужено,

Он просит свое, свое ряжено;

Вынесли ему что ясного сокола,

Вынесли ему на правой руке:

«Это не мое и не сужено,

Это не мое и не ряжено!»

Вьюн над водой увивается,

Жених у стола дожидается,

Просит он свое, свое сужено,

Просит он свое, свое ряжено:

«Вы подайте мне мою сужену!»

Вывели ему красну девушку-душу:

«Это вот мое сужено,

Это вот мое, мое ряжено!»

Невесту, покрытую фатой или покрывалом, водили к столу, при этом она или подруга причитала и «плакала». Затем молодые отправлялись венчаться, но непременно в разных подводах и ни в коем случае не в первой. Вместе молодые ехали только после венчания. По пути с них также могли потребовать выкуп, кроме того, следовало опять же путать следы от злых сил и отпугивать последних шумом и криком.

В это время мать жениха готовила в клети брачное ложе: вначале настилала снопы (числом 21), поверх перину и одеяло, сверху бросала кунью шубу или шкуру куницы (либо ласки). Возле ложа ставились кадки с медом, ячменем, пшеницей, рожью. Все подготовив, будущая свекровь обходила ложе с рябиновой веткой в руке. 21 сноп означает «огненную страсть» (утроенная семерка, число Огня), кунья шуба должна была волшебным образом разжечь страсть у невесты, точно так же, как и шкурка куницы или ласки. Ветвь рябины служит, во-первых, своего рода очистительным средством, а, во-вторых, знаком плодородия.

Само слово «венчание» означает покрытие головы венком (венцом). Перед венчанием место жениха занимал младший брат или подросток, родственник невесты, у которого жениху необходимо было выкупить место рядом с невестой. Обряд называется «продажа сестриной косы». Около невесты садятся также «глазки» – две родственницы невесты, чаще всего сестры или сеструхи (т. е. двоюродные сестры). Они во время всей свадьбы помогают невесте. Каждая из «глазок» держит в руках по блюду, завязанному платками концами вниз. В одном блюде лежит платок, повойник, гребень и зеркало, а в другом – две ложки и краюха хлеба.

После выкупа жених и невеста, держа в руках по зажженной свече, шли к храму или священному дубу. Впереди них шли плясуньи, за ними несли каравай, на котором лежали сребреники. Позади молодых осыпало нес чашу с хмелем, зерном и серебром. Сваха осыпала невесту и жениха из чаши. Гости желали невесте столько детей, сколько шерстинок в тулупе. После таких пожеланий сваха милостиво осыпала ещё и гостей.

Раньше венчал жрец, брал невесту за руку, поручал ее жениху и приказывал им поцеловаться. Муж покрывал жену полой своего платья или плаща в знак покровительства и защиты, после чего жрец давал им чашу с медом. Стоя перед жертвенником, муж и жена трижды поочередно пили из чаши. Остатки меда жених плескал в жертвенник и бросал чашу под ноги, приговаривая: «Пусть так под ногами будут потоптаны те, кто будет сеять меж нами раздоры». Кто первый ступал ногой на чашу, тот, по поверью, становился главой в семье.

После венчания совершался обряд расплетения косы невесты. С нее снимали девичий головной убор, волосы окручивали, то есть делали прическу бабью.

Далее, молодые приезжают в дом жениха, не заезжая в дом невесты. Родители жениха встречали молодых и благословляли: отец иконой, а мать – хлебом. Молодые должны были одновременно поклониться им в ноги. Если они кланялись не вместе, а по очереди, то считалось, что в молодой семье будут разногласия.

Когда молодые заходили в дом, их осыпали хмелем, рожью, сопровождая это пожеланиями счастья и достатка.

Все предсвадебные и особенно свадебные обряды сопровождались стихами, песнями, заговорами, шутками и так далее. Причитания на свадьбе уже не звучали. Свадебное застолье сопровождалось преподнесением даров, веселыми песнями и плясками. Кроме того, обязательными были некоторые обрядовые действа: молодые должны были пить и есть из одной посуды, или невесте на колени сажали мальчика, чтобы рождались сыновья.

За стол молодых усаживали очень торжественно и величаво, затем рассаживались родственники – обязательно по старшинству, и гости.

На почетном месте за свадебным столом всегда сидел деревенский знахарь или колдун. Однако он занимал почетное место не из-за того, что мог, разозлившись от недостаточного к нему почтения, «превратить в волков свадебный поезд», а оттого, что являлся потомком тех самых волхвов, на протяжении сотен лет венчавших наших предков. Ни пить, ни есть молодым во время свадебного застолья не разрешалось.

Когда на стол подавали курник, то это означало, что настала пора – «Тетера на стол прилетела – молода спать захотела». Наступало время выполнения постельного обряда: под песни и пляски, с явно нескромными намеками и шутками, молодых провожали в отдельное помещение или клеть и оставляли одних. Считалось, что пение подобных песен необходимо для счастливого брака. Под напутствие молодожены, захватив закутанный в рушник обрядовый каравай и курицу, закрывались в клети. В зависимости от сложившихся в данной местности традиций, молодых оставляли наедине на два часа или на ночь.

У дверей с обнаженным мечом ходил дружка жениха, охраняя покой новобрачных.

Кунью шубу топтать!

Друг дружку толкать!

Здоровенько спать!

Веселенько встать!

После таких, достаточно откровенных пожеланий, гости удалялись в дом, но через некоторое время посылали узнать о «здоровье». Если жених отвечал, что он в «добром здоровье», значит «доброе» свершилось. «Веселенько встав», молодые приступали к еде. Взявши курицу, новобрачный должен был отломить ножку и крыло, после чего бросить их назад через плечо. Отведав курицы и каравая, молодые присоединялись к гостям, и веселье продолжалось.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.