Кацапы

Кацапы

Нация меняется от поколения к поколению, соответственно меняются и стереотипы, связанные с ней. В течение XIX века немцы из чувствительных читателей Шиллера и Гёте превратились в суровых и безжалостных милитаристов. Воинственные при Наполеоне I французы уже во времена Третьей республики стали мирными буржуа, предпочитавшими далеким походам универсальные магазины и кабаре с канканом. Менялись и русские. И эти изменения особенно заметны при изучении слова «кацап» – еще одного прозвища, которым украинцы наградили своих восточных соседей.

«Кацап – русский человек с бородой», – пояснил Гоголь в словаре, составленном для издания второй части «Вечеров на хуторе близ Диканьки». В этой бороде, как считает большинство филологов, и русских, и украинских, заключается смысл прозвища: кацап – созвучно с «як цап». Цап – по-украински – козёл, а само прозвище будто бы появилось оттого, что усатые украинцы брили бороды, а бородатые москали напоминали им тех самых козлов. И неслучайно у Гоголя москаль поглаживает «свою козлиную бороду» («Сорочинская ярмарка»), а Цирцея Котляревского обращает бородатых москалей в козлов («Энеида»).

Правда, далеко не все москали-кацапы носили бороды. Русские солдаты бород не носили, равно как не носили их и чиновники, так что эти две, очевидно, самые «вредные», с точки зрения украинского крестьянина, категории русских в кацапы не должны были попасть. С другой стороны: «…бандурист с седою по грудь бородою», упомянутый в «Тарасе Бульбе», не художественное допущение. Знаменитый в первой половине XIX века слепой бандурист Андрей Шут носил клинообразную, то есть именно козлиную бороду[1032]. Окладистую бороду носил другой известный украинский кобзарь, уроженец Полтавщины Остап Вересай[1033]. Что там Шут или Вересай, когда сам Тарас Шевченко некоторое (пусть и недолгое) время носил бороду.

Но если даже в XIX веке кацап действительно ассоциировался с козлом и означал особую категорию – бородатых москалей, то это тоже ничего не доказывает, потому что появилось прозвище «кацап» еще в XVII веке. В те времена бороды нередко носили и поляки, и сами русины-украинцы. Посмотрите на известный портрет гетмана Сагайдачного. Художник изобразил человека с длинной, окладистой бородой, которую не погнушался бы носить и русский боярин. Бороду «лопатой» носил знаменитый Константин Константинович Острожский. Организаторы украинского казачества Предслав Лянцкоронский и Евстафий Дашкевич тоже были бородаты.

У польских аристократов бороды встречались нередко. С бородой изображают Стефана Чарнецкого, воина, знаменитого мужеством и жестокостью, и Станислава Конецпольского, известного полководца, великого коронного гетмана Речи Посполитой в 1632–1646 годах. Адам Кисель носил бороду. Козаки Хмельницкого считали Киселя своим, русином[1034], а наши современники охотно включают его в сотню «выдающихся украинцев». Носили бороду и Дмитрий Гуня, возглавивший козацкое восстание после бегства Остряницы в Московию, и гетман Петро Дорошенко. Наконец, борода присутствует и на некоторых портретах Мазепы.

Видимо, ближе к истине другая точка зрения: слово «кацап» происходит от крымско-татарского «kassap», или «casap», («касаб»), что означает – «мясник», «резник», «живодер». Значит, кацапы – не козлы, а живодеры или, что будет точнее, головорезы? Сродни турецкому «адам кассабы» («лютый человек»). Кажется, первым такое толкование слова «кацап» предложил историк запорожского казачества Дмитрий Эварницкий. Он обнаружил, что в некоторых старых малороссийских документах слово «кацап» даже писалось через букву с: «касап»[1035].

Эварницкий, очевидно, несколько испугавшийся своего «открытия», предположил, что «касапами» сами москали называли крымских татар, известных головорезов, а затем это слово позаимствовали у них украинцы-русины.

Редакция журнала «Киевская старина», вступив в полемику с Эварницким, замечает, что опасно делать научные выводы, основываясь на простом созвучии. В то же время «Киевская старина» признала, что слово «kasap» было еще в языке куманов (половцев), следовательно, давно бытовало в языке населения Поднепровья и причерноморских степей. Не было никакой необходимости заимствовать его у великороссов[1036].

Версию тюркского происхождения слова «кацап» приняли профессор Михаил Грушевский[1037] и знаменитый украинский меценат Евген Чикаленко, потративший всё свое состояние на поддержку украинского национального движения.

Но почему именно за русскими из Московии закрепилось такое страшное прозвище?

До Переяславской рады войска царя московского почти не углублялись в собственно украинские земли. Большое московское войско пришло на Украину в 1654 году по просьбе Богдана Хмельницкого и приняло участие в походах на Львов и Люблин. Но и здесь московские ратные люди вели себя сдержаннее, чем козаки. Положение изменилось, по всей видимости, в 1658–1659 годах во время первой настоящей русско-украинской войны. Военные действия развивались на двух фронтах – на восточной Украине и под Киевом. События на первом фронте развивались благоприятно для козаков. Иван Выговский, незадолго до начала войны разгромивший Мартына Пушкаря, сторонника Москвы, заключил союз с крымским ханом. Татары пришли на Украину и начали грабить и угонять в плен местное население, что не способствовало популярности нового гетмана. Но военная сила татар пригодилась Выговскому в сражении под Конотопом. Гетман, воспользовавшись численным превосходством козацко-татарского войска (53 000 козаков, татар, польских и сербских наемников против 35 000 русских и поддержавших их козаков Ивана Беспалого), одержал победу. Русские князья Пожарский и Львов погибли в татарском плену, а командовавший русскими князь Алексей Трубецкой, прежде не знавший таких поражений, вынужден был отступить на восток, к Путивлю.

Неудачное начало войны сделало положение русского гарнизона в Киеве трагическим. Незадолго до войны киевским воеводой был назначен боярин Василий Борисович Шереметев – храбрый воин, еще недавно воевавший плечом к плечу с козаками Хмельницкого. В Киеве его встретили торжественно, но между московскими ратными людьми и киевлянами то и дело вспыхивали конфликты, быстро переходившие в драки.

В августе 1658 года к Киеву подошли татары и козаки Данилы Выговского, брата гетмана. Русские воеводы не могли рассчитывать на лояльность горожан. Правда, стоявшие в Киеве козаки во главе с полковником Василием Дворецким остались верными московскому царю и русским воеводам, но вряд ли русские могли им вполне доверять. Оставалось положиться только на свое оружие. Шереметев успешно отразил два штурма и разбил Данилу Выговского, взяв много пленных. Осенью на Киев пошел уже сам гетман, но и он потерпел поражение, хотя у русского воеводы не было и 8 000, а Выговский располагал армией в 50 000. В следующем году козаки Выговского еще несколько раз пытались овладеть Киевом, но снова и снова терпели поражение от русских воевод.

Русские считали Выговского и его людей не просто противниками, а прежде всего изменниками, с которыми следовало поступать жестоко. И вот по приказу Шереметева его помощники (второй и третий воеводы) князь Юрий Никитич Барятинский (будущий победитель Степана Разина) и стольник Иван Иванович Чаадаев совершили несколько карательных походов и, как пишет Костомаров, «сожгли и истребили дотла местечки» Гоголев, Триполье, Стайки и «много других местечек, сёл и хуторов; все жители без различия были умерщвляемы; малороссияне увидали, что москаль силен и страшен, и стали склоняться к покорности»[1038].

Десять лет спустя началась новая русско-украинская война, спровоцированная Андрусовским перемирием с поляками. И снова русским войскам пришлось воевать с «государевыми изменниками». Новый киевский воевода Петр Васильевич Шереметев (родственник Василия Борисовича, к тому времени сидевшего в татарском плену) послал своих «ратных людей», которые выжгли местечко Козелец[1039].

На этом русско-украинские войны не окончились. Русские вместе с левобережными козаками гетмана Самойловича успешно воевали против правобережного гетмана Дорошенко. В конце концов князь Ромодановский заставил Дорошенко капитулировать в Чигирине. Год спустя московский воевода вынужден был сжечь столицу Богдана Хмельницкого, чтобы она не досталась наступающим туркам. Жителей из города вывели. Увы, то была не последняя гетманская столица, сожженная войсками царя московского. В ноябре 1708 года Александр Данилович Меншиков сжег Батурин, столицу Мазепы, чтобы крепость с ее огромными припасами (порохом, оружием, продовольствием, фуражом) не досталась шведам. Мазепа велел полковнику Чечелю и его сердюкам (наемным пехотинцам, личной гвардии гетмана) защищать город. Меншиков, столкнувшись с сопротивлением, все-таки нашел способ взять Батурин. Он решил наказать гетманскую столицу и навести ужас на малороссиян, чтобы тем неповадно было поддерживать государевых врагов. Царь Петр в письме от 5 ноября 1708 года повелел Батурин сжечь не мешкая: «Батурин в знак изменникам <…> другим на приклад зжечь весь»[1040]. Меншиков не успел получить это письмо, но вполне предугадал желание государя. Город был взят еще 2 ноября.

Историки до сих пор спорят, сколько народу истребил светлейший. Цифры расходятся: от пяти – шести до пятнадцати тысяч. Установить количество жертв невозможно. Но все соглашаются с тем, что город Меншиков предал огню, бо?льшую часть его защитников – казнил, не пощадил и многих мирных жителей. Не только украинские, но и русские источники говорят о страшной резне:

«Мазепу государь повелел смертию казнити, и град его столный разорити до основания, и вся люди посече» (Новгородская третья летопись)[1041].

«Город Батурин войска государевы доставши, спалили и людей всех вырубали» (Краткое летоизобразительное знаменитых и памяти достойных действ и случаев описание…)[1042].

«Люди <…> вырублены, церкви розорены, дома разграблены и сожжены» (Рукописный сборник XVIII века. Из коллекции М. Погодина)

«И тот город взяли приступом, и вырубили, и выжгли» (Записки московского окольничего Ивана Желябужского)[1043]

Впрочем, русские старались, насколько возможно, объяснить и оправдать жестокость Меншикова. Иван Афанасьевич Желябужский пишет, что Меншиков «многажды» старался уговорить защитников Батурина, но «они не послушали, и стали палить из пушек»[1044]. Так что сами-де виноваты. Шведы и украинцы, напротив, старались подчеркнуть «варварство» русских. Вот что писал Густав Адлерфельд, камергер шведского двора, сопровождавший Карла XII в походе: «Царь, желая отомстить Мазепе <…> приказал Меншикову немедленно атаковать его столицу, пока шведы не прибыли на помощь. Меншиков напал на нее 3 ноября и получил ее. Потом дал приказ перемучить всех без различия возраста <…> после нечеловеческой резни силой вывел женщин, которые еще остались <…> по-варварски разорил и сжег весь город и мельницы»[1045].

Гибель пусть и небольшого, но всё-таки столичного города обсуждали шведские, французские, английские газеты.

Разорение Батурина осталось в исторической памяти украинцев. И много лет спустя малороссийские дворяне будут передавать другу другу списки «Истории русов», где рассказывалось о жестокости Меншикова, а крестьяне – слушать думы слепых бандуристов:

А в городі Батурині

Мужиків да жінок рубали,

Церкви палили, святості да

Ікони під ноги топтали.

Батуринская резня отзовется в памяти народной.

В далеком 1881 году российский этнограф записал в Тульче у некоего Марко Глухого, потомка задунайских запорожцев, предание о Мазепе, Палие и царе Петре. Мазепа идет войной на царя Петра, а Петр, «рассердившись», отдает приказ: «убивать («выгубляти») малороссийских младенцев». И будто «по всей Украине» начинают убивать детей. Палий в награду за помощь против Мазепы просит Петра больше не убивать детей, царь велит прекратить убийства[1046].

Но в гоголевские времена о разорении Батурина читали лишь немногие любители малороссийских древностей, песни забывались, современники же Меншикова и Мазепы давно оставили этот мир. А с кацапами украинцы сталкивались нередко. Но бородатые купцы, продававшие ивановскую мануфактуру, ярославские офени или крестьяне, жители соседних деревень на Слобожанщине, ничем не напоминали суровых стрельцов и рейтар Барятинского и Чаадаева, беспощадных драгун и гренадер Меншикова и Петра Великого. И старое значение слова «кацап» забылось, сменившись новым, обидным для великороссов, но совсем не страшным.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.