24. «Хоэфоры»

Моральные вопросы были поставлены еще в «Агамемноне», поэтому во второй части трилогии многое уже подразумевается и действие разворачивается очень быстро.

Описываемые события происходят в Аргосе, перед царским дворцом. Справа видна гробница Агамемнона. Предполагается, что после его смерти прошло десять лет.

В прологе слева появляются Орест и Пилад. Орест кладет прядь своих волос на могилу отца, и, хотя об этом никто не говорит, все понимают, что настал час Дике, ибо сын убитого отца обращается к Гермесу, богу мертвых. Он объясняет, что вернулся после долгого изгнания.

Парод начинается появлением на сцене хоэфор («проносительниц возлияний», от koe«возлияние» и foros«тот, кто несет»), которые образуют хор. Они закутаны в вуали, и из их слов становится ясно, что их послала Клитемнестра, дабы молитвами и жертвенными возлияниями умилостивить дух своей жертвы… Но «воды всех в мире рек не хватит, чтоб смыть кровавых преступлений след». Кажется, что Орест не понимает причин мольбы женщин.

Орест и Пилад на могиле Агамемнона

(из книги: J. Flaxman, T. Piroli, F. Howard, Compositions fr om the Tragedies of Aeschylus, 1831)

В начале первого эписодия появляется Электра, одетая в траур, с остриженными волосами. Орест и Пилад отступают в сторону и скрываются в тени. За Электрой, которая присоединяется к хору, следуют служанки с гирляндами и сосудами для возлияний и плакальщицы, которые бьют себя в обнаженную грудь, всем своим видом и поведением выражая скорбь, отчего вся группа кажется похоронной процессией.

Электра замечает прядь волос. Тогда Орест выходит из своего укрытия. Все вместе – Орест, Электра и хор – исполняют коммоспо Агамемнону. Примечательно, что сцена плача занимает почти двести стихов – пятую часть всей трагедии. По современным меркам, это могло бы показаться ненужной затяжкой, однако плач весьма важен для создания особой психологической и драматической атмосферы. Хотя наше наблюдение может показаться несколько примитивным, мы хотели бы напомнить читателю, что на запястьях у греков не было часов. Тот, кто прожил хотя бы день не глядя на циферблат, сумеет нас понять. Временные масштабы древних отличались от тех, к которым привыкли мы. Им не столь важно было знать точный час, месяцы они определяли весьма приблизительно, а подавляющее большинство горожан не знало точно своего возраста. И это не должно быть для нас признаком чрезмерной простоты или примитивности. Это просто другой взгляд на жизнь, непохожий на наш. Обстоятельства человеческой жизни подвержены изменениям и зависят от того, где и когда они складываются. Однако настоящее – еще не последнее слово Судьбы… Все еще не раз изменится… чтобы ничего не изменилось.

Электра в сопровождении служанок

(из книги: J. Flaxman, T. Piroli, F. Howard, Compositions fr om the Tragedies of Aeschylus, 1831)

В этих двухстах стихах – попытка призвать на помощь Невидимые Силы и заручиться поддержкой «двойника», или «тени», Агамемнона. Также Орест обращается к оракулу Аполлона, и тот предрекает, что юноша отомстит за предшествующие смерти. Вновь звучит напоминание о том, что руки Власти запятнаны кровью и лишь среди гиперборейцевцарит безмятежное счастье. (Гиперборейцы – мифический народ, населяющий Туле, «Сухой остров», упомянутый Гомером; этот народ, согласно «Тайной Доктрине», – последний след Божественных Существ, первых жителей нашей планеты; он прекратит свое физическое или эфирное существование под слоем льда, который покрывает сейчас Северный полюс.)

В первом стасиме с новой силой утверждается мысль о том, что преступление порождает преступление.

Во втором эписодии Орест, сопровождаемый Пиладом, стучит в городские ворота. Появляются Клитемнестра и Электра. Орест выдает себя за чужеземца и рассказывает о своей мнимой смерти. Клитемнестра посылает Килиссу, кормилицу Ореста, сообщить известие Эгисфу. Хор просит ее позвать Эгисфа одного, без стражи, поскольку вид вооруженной свиты может напугать чужестранцев, а, онемев от страха, они не смогут поведать о случившемся. Килисса принимает совет, хотя ей он кажется не вполне разумным.

Орест, Электра и Пилад на могиле Агамемнона

(из книги: James Millingen, Peintures antiques de vases grecs,1817)

Во втором стасиме хор просит Зевса об осуществлении мести.

Третий эписодий открывается появлением Эгисфа, однако здесь следует пояснить, что мнения специалистов по поводу этой и предшествующей частей расходятся, поскольку подчас эти части довольно невнятны, а имеющиеся в нашем распоряжении варианты противоречат друг другу. Эгисф говорит, что принесенная гостями весть не из тех, что он желал бы получить; кажется, он предчувствует беду. Атмосфера накаляется. Эгисф проходит во дворец, он хочет сам расспросить пришельцев, и вскоре раздается жуткий предсмертный вопль. Хор отступает в сторону, а на сцене раб неистово колотит в двери гинекея* и зовет Клитемнестру, чтобы сообщить ей о гибели мужа. И добавляет: «Режут мертвецы живых» (пер. А. Пиотровского). Клитемнестра сразу понимает, что случилось, и просит топор, чтобы защититься от мести, но месть добирается до нее раньше, чем оружие, и царица молит Ореста сохранить ей жизнь и рвет на груди одежды.

Орест надвигается на нее с окровавленным мечом в руках и отвечает, что, если она так любила Эгисфа, пусть воссоединится с ним на смертном ложе.

Орест над трупами Эгисфа и Клитемнестры

(из книги: J. Flaxman, T. Piroli, F. Howard, Compositions fr om the Tragedies of Aeschylus, 1831)

Клитемнестра напоминает Оресту о «Собаках» (Эриниях), которые растерзают его, если он убьет мать. Она уверяет, что сама Судьба покарала Агамемнона, но в ответ слышит: «Судьба судила мне убить тебя… Себе сама убийца ты!.. А кровь отца? Простить тебя, – отмстит она». Орест в сомнениях опускает меч, но скоро вновь поднимает его и входит во дворец, увлекая за собой мать, чтобы предать ее смерти. «Убила, согрешила. Будь хоть грех, – убью!» (пер. А. Пиотровского).

Обвиняемый в матереубийстве Орест находится в смертельной опасности

(из книги: Francesco Inghirami, Pitture di vasi Etruschi, vol. I–IV, 1852)

В третьем стасиме хор славит торжество Справедливости и конец всех зол, терзавших дом Атридов.

Эринии, преследующие Ореста

(из книги: Sir William Hamilton, Collection of engravings fr om ancient vases,vol. I–IV, 1791)

В четвертом эписодии появляется Орест с ветвью в руках – символом просителя. Эта картина практически повторяет то, что мы видели во время убийства Агамемнона, поскольку в глубине сцены на земле видны два окровавленных тела – Клитемнестры и Эгисфа. Сбоку приближается взволнованный народ. Орест просит жителей Аргоса подтвердить его невиновность перед Отцом, уточняя при этом, что он имеет в виду не кровного отца, а Отца-Солнце. Но внезапно ему видятся Эринии, разыскивающие его. Хор отказывается верить в предсказания, на что Орест с грустью отвечает: «Врагини вам незримы; я же вижу их. Нельзя мне медлить! Гонятся! Бегу, бегу!» (пер. Вяч. Иванова). Он убегает, охваченный смертельным ужасом. В эксоде хор вопрошает, когда же стихнет неистовство Судьбы. Воцаряется молчание.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.