Краткие сведения о тухумах и степени развития в настоящее время кровомщения между мусульманами

Краткие сведения о тухумах и степени развития в настоящее время кровомщения между мусульманами

Тухумы по роду и состоянию своему принадлежат к тем древним привилегированным семействам, которые по свойству своего сословного значения и по значительности приобретений как материальных, так равно и других имущественных во времена владычества ханов занимали влиятельное положение относительно прочих сословий[64] но в то же время не представляли собой отдельной прочно выработанной потомственной касты, так как значение тухума имело влияние на известную среду и общество до тех пор, пока имущественные приобретения его стояли на несколько процентов выше уровня состояний прочих сословий. Но коль скоро имущество их приходило в упадок, то сообразно такому падению постепенно исчезало и влияние их на среду, в которой до того они пользовались немалым авторитетом.

Замечательно, что влияние тухумов в древние времена на среду низшего и среднего сословия обществ доходило до таких широких размеров, что по всем возникавшим в народе серьезным спорам как вотчинным, так равно и другим тяжебным делам они приглашались в качестве верховных судей и всякое слово, произнесенное ими на суде, хотя бы даже и без предварительного здравого обсуждения существа самого дела, но по высшей степени влиятельности их, исполнялось народом до того свято, что муллы и муштаиды совершенно оказывались несостоятельными к поддержанию юридических основ по правилам шариата. Вообще значение тухумов во времена последнего владетеля Дербента Ших-Али-хана было велико, и народ с особенным благоговением относился к этому элементу В настоящее же время хотя они и сохранили некоторое значение в кружках, облеченных пока полным невежеством по части умственного развития, но зато, с другой стороны, благодаря быстрому распространению влияния российских законов положительно утратили первоначальный свой характер, и, собственно говоря, в городе Дербенте осталось всего два семейства из древних тухумов, именно: Алипанахбековы и Гаджибековы. Из них первое составляет последние звенья племени бояты, которые еще [нет даты] году переселились из Персии в Дербент и образовали здесь первую свою колонию, к которой уже впоследствии времени стали присоединяться и другие выходцы из Персии под названием: Курчи, Хоруллы, Хидра-паи (т. е. мелкими частями) и наконец Мукреи, которые принадлежали к секте суннитов и переселились сюда во время царствования Надыр-хана.

Все эти народы с течением времени образовали одну общую семью с подразделением на секты суннитов и шиитов и говорили исключительно на одном адыльбежанском наречии. Когда же секта суннитов некоторым образом сроднилась с горским племенем посредством бракосочетаний, то с этого времени произошло некоторое изменение в акценте адыльбежанского языка, так что почти половина местных жителей города Дербента в обыкновенном разговорном языке не выражаются чистым адыльбежанским наречием, а очень часто прибегают к употреблению и горских слов.

Обращаясь за сим вновь к тухумам, нельзя не обратить серьезного внимания на то обстоятельство, что влияние выше-объясненных двух семейств на общество в настоящее время, очевидно, с каждым днем становится все слабее и слабее, так как, по-видимому, народ сознательно стал стремиться к восстановлению тех прав своих, которые некоторым образом выходят с общего строя человеческих законов, и как объясняют некоторые мусульмане, то даже будто бы влиятельные особы этой расы деятельно способствуют к выводу своих собратьев от такого невежественного состояния для присоединения их к общей семье цивилизованного мира. Но насколько объяснение это заслуживает вероятия, трудно определить, а только нельзя не отнестись без сожаления к тому, что число этих соревнователей прогресса сравнительно с общею массою всего населения является крайне жалкою цифрою и исключительно из молодых людей, получивших воспитание в учебном заведении или же просто имевших частое столкновение по торговым операциям с европейцами, – тогда как большинство из мусульман, будучи проникнуто чувством высокого фанатизма, отчасти энергично поддерживаемого духовенством, далеко относится не сочувственно к таким стремлениям молодого поколения и всячески старается заглушить в них такие благотворные начала. Понятно, что при таком неестественном настроении умов этого народа потребуется впереди очень много времени, пока народ лично ощутит потребность действительной жизни и сознает необходимость коренной реформы по всем отраслям неправильного склада своей жизни, если, конечно, к скорейшему достижению этой цели не будут со стороны правительства приспособлены какие-либо рациональные меры.

Что же касается существующего у мусульман обряда кровомщения, то это есть следствие каких-либо личных оскорблений, причиненных лицом какого бы сословия ни было другому лицу, и каждый мусульманин по настоящее время, строго придерживаясь в принципе этого обычая, принятого еще спокон веков в основание предками их и созданного понятиями диких тогдашних древних народов под влиянием, конечно, бессознательного понимания прав человека, но тем не менее поощренного и словами Корана, считает священною обязанностью отомстить за всякое кровное оскорбление, ежели не тому лицу, который нанес ему это оскорбление, то по крайней мере одному из членов родственной его семьи, хотя бы и по пятой линии. Впрочем, всякое лицо, желающее освободить себя от такого варварского преследования, при согласии родственников оскорбленного производит известную плату денег и благодаря лишь только этому способу избегает тех несправедливых мщений, которые выработались под влиянием ложных пониманий вещей и невежественного состояния народа. Однако и Коран советует всякое кровное мщение заменять денежным возмездием, обещая за это место в царстве небесном.

Если верить рассказам мусульман, то мера кровомщения во времена владычества ханов имела весьма благотворное влияние на лиц испорченной нравственности, так что всякие пороки, сопряженные как то: с воровством, мошенничеством, шарлатанством и т. д., проявлялись в чрезвычайно незначительной мере, и народ постепенно приходил к сознанию обязанности человека, но что с воцарением уже русского элемента и с введением в область их уголовного кодекса, правда, хотя кровомщение значительно ослабло, но зато нравственный упадок лиц, неспособных к личному труду, при гуманном правлении правительства возвысился было на несколько процентов и через что, собственно, совершались частые убийства и другого свойства преступления. Но это, однако, превосходство русских законов, постепенно проникая в область этой невежественной массы, стало проявлять крайне благотворные последствия, ибо народ начинает сознавать необходимость гражданской жизни и по возможности вступает в среду этой деятельности.

Вообще из всех рассказов жителей города Дербента нужно заключить, что кровомщение в настоящее время почти совершенно ослабло и что народ очень рад нашему закону, предоставившему им возможность искоренить это зло и создать правильное понимание начал об обязанности каждого мирного гражданина. Само собой, что все это могло бы совершиться очень быстро, если бы каста духовенства не была проникнута фанатизмом тех извращенных понятий, которые некоторым образом имеют тесную связь с личным их интересом и которые в то же время они энергически стараются поддержать в слое магометанского элемента. Разумеется, что при таких условиях одно время и степень развития этого народа в состоянии будут вывести их из такого заблуждения и обратить на путь той сознательной жизни, которая может принести им значительную долю пользы как в нравственном отношении, так равно и в других необходимых обстоятельствах в жизни. Но для достижения этой цели, как было сказано выше, необходимо деятельное участие и со стороны правительства, без которого народ этот частью вследствие лени, а частью по случаю нахождения под гнетом своего духовенства не скоро может пробудиться от фанатизма, служащего немалым тормозом к выходу их из стеснительного положения.

ЦГИА ГрузССР, ф. 416, оп. 4, д. 15, лд. 1–4.

Предположительно датируется 50—60-ми годами XIX в.

Автор неизвестен,

Данный текст является ознакомительным фрагментом.