Глава 3 Период полураспада

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 3

Период полураспада

— А Соединенные Штаты распадутся? — этот вопрос часто задают любопытствующие граждане.

На сей счет есть два мнения. Первое озвучено в моей книге «История отмороженных» и звучит так: да, распадутся! Второе мнение противоположное: если ситуацию во время волнений удастся быстро взять под контроль, то, глядишь, и не распадутся. А совсем без волнений, похоже, не обойтись, поскольку снизить уровень жизни в демократической стране вдвое (если не больше) без гнева и печали еще никому не удавалось.

Но нам лучше о себе побеспокоиться: если начнут трещать США, то и всем остальным в мире не поздоровится. И Китаю, который зависит от США, поскольку Америка — главный потребитель его продукции. И сырьевым странам, включая Россию. Но заниматься фантазиями на предмет частностей, то есть как именно будет происходить треск и где именно пробегут трещины, считаю делом бесполезным. С одной стороны, у современного Запада не слишком велики демографические ресурсы для серьезных гражданских войн. С другой, все зависит от степени «просадки» — просадка может эти ресурсы высвободить. Ясно только, что если случится буча, то чем дольше она будет продолжаться, тем сложнее будет выкарабкиваться, поскольку гибнет в перестрелках в основном молодежь, которой же потом все и восстанавливать. А старики ни на активные действия, ни на работу уже не годны, хотя их и много.

В общем, флуктуационные моменты обсуждать — дело неблагодарное, все равно угадать невозможно. А если кому интересно, то в Сети всегда можно найти карты, на которых доброхоты уже делят территорию США на отдельные государства.

Мне интереснее другое — как будет потом все восстанавливаться, на каких принципах? На принципах трудовых армий, государственного планирования и распределительной системы? Или на принципах свободного и либерального рынка? Как долго продлится период цезаризма? И что придет ему на смену?

…Отто фон Габсбург был из тех, кто возрождал империю. Эта империя теперь простирается на всю Европу и называется Объединенной Европой. Без границ. С одной валютой. Одним наднациональным парламентом…

Почему так случилось? И империя ли это? Или союз?

Еще в семидесятые годы прошлого века западные экономисты обратили внимание на то, что современная технологическая продукция становится все дороже и дороже в разработке. Скажем, атомную бомбу сделать — это не всякая страна сможет. В космос выйти — тоже. Да что там космос! Обычный пассажирский лайнер не каждая развитая страна потянет. Разработка только одного аэробуса А-380 заняла долгие годы и обошлась в 13 миллиардов евро. Порой для создания особо высокотехнологичной продукции (типа термоядерной станции) приходится объединять финансовые усилия всех стран мира, как это происходит сейчас в проекте ИТЭР.

Ясно, что при таких затратах на продукцию рынок этой продукции должен быть огромным, иначе она просто не окупится. Заинтересовавшись этим феноменом, западные экономисты сделали расчеты, которые показали, что при современном уровне развития технологий минимальный рынок должен составлять 300 миллионов человек. После осознания этого факта и началось движение Европы в сторону объединения.

Усложнение продукции ведет к необходимости укрупнения рынков. Так что неизбежные распадные тенденции также неизбежно сменяются интеграционными. Только интеграция происходит уже на других принципах — экономических, а не политических. Страны-«подростки» (бывшие колонии), возжелав самостоятельности, уходят от «родителей» в самостоятельное плавание. И вынужденно окунаются в рыночную зависимость от других «взрослых».

Поэтому после периода кризисной напряженности рано или поздно должен наступить период взрослой интеграции. А касательно государственного планирования и трудовых социалистических армий…

Действительно, когда ресурсная база сжимается и начинает хотеться кушать, в обществе особенно остро встает вопрос о справедливости. Если чего-то не хватает, давайте это по-справедливому распределять! Но справедливость — это энтропия. Я человек, и ты человек; я тупой, но я же не виноват в этом и тоже хочу жить так же хорошо, как ты, ведь мы равны! А уж мои дети тем более не виноваты в том, что их папа слесарь, и почему дети слесаря должны жить хуже детей банкира? Ведь дети есть дети! Это несправедливо! Это не по-человечески даже!.. Вывод: поделись-ка, банкир, со мной деньгами — через налоги!

Римская революция, закончившаяся цезаризмом, начиналась именно с этого, ее народный вождь Тиберий Гракх хотел отнять и поделить землю. Кроме того, он провел вполне социалистический закон о твердых ценах на хлеб.

Однако история учит, что подобные решения — простые и лежащие на поверхности — не устраняют проблемы, а только загоняют болезнь внутрь. Социализм не работает. По понятной причине: социализм — это распределение. А капитализм — производство. Для того чтобы распределить что-то, нужно это что-то сначала произвести. Соответственно, капитализм первичен, а социализм — всего лишь нарост. И потому он не может быть положен в основу экономики. Значит, никакой справедливости (в социалистическом ее понимании) в мире нет и быть не может.

Путь к хорошей жизни — наращивание потребления и, соответственно, производства. Это — главный путь выхода из кризиса. А решением задачи по производству всегда является либеральный выбор. Рузвельт, регулируя экономику и устанавливая расценки, затянул выход страны из Великой депрессии. Ленин, пытаясь ввести непосредственное распределение, вверг страну в ужасы военного коммунизма, и спас ее только НЭП — новая экономическая политика, которая раскрепостила частный интерес.

Некоторые граждане втайне надеются, что создание суперкомпьютеров позволит так четко все учитывать и планировать, что справедливое плановое хозяйство в стране станет возможным, и тогда человечество навсегда покончит с кризисами и несправедливостью. Увы, экономика — тем более такая многообразная, как сегодняшняя, всегда оказывается сложнее моделей, ее описывающих.

Однажды в журнале «Промышленность России» А. Вассерман опубликовал ряд статей, в числе коих был материал, анализирующий принципиальную возможность социалистического планирования с помощью компьютеров. Опуская все рассуждения автора касательно «эффективности иерархического гомеостата», приведу лишь небольшой, но яркий пример из его материала, чтобы закрыть тему:

«Допустим, нужно стране сегодня болтов и гаек по 1 000 000 штук. Ну что же. Из метра шестигранного прутка болтов выходит 5, гаек -40. Пруток катают на стане «Полонез» — по 2500 метров в сутки. Гайки сверлят на станке «Менуэт» — по 400 в смену, а нарезают на станке «Вальс» — по 200 в смену. Болты обтачивают на станке «Танго» — по 1000 в сутки, нарезают на станке «Румба» — по 700 в сутки.

Подсчитали, сколько всего оборудования вам надо? А теперь учтите: в «Полонез» входит 150 болтов с гайками, в «Менуэт» -88, в «Вальс» — целых 391. В «Танго» болтов 76, а гаек всего 42–34 болта вворачиваются в резьбовые гнезда корпуса. А в «Румбе» болтов 28, а гаек целых 103 -75 наворачиваются на шпильки. Расчетный срок службы «Полонеза» 10 лет, «Менуэта» -7, «Вальса» -3, «Танго» -5, «Румбы» -4. И все гайки с болтами, необходимые для их производства, тоже необходимо сделать.

Изменили план? Учли, сколько дополнительных станков нужно и сколько на них уйдет дополнительного крепежа? Успели утереть с лица пот? Это хорошо, если успели. Потому что вбежал к вам в кабинет главный технолог по изобретениям и радостно сообщил: болты теперь можно не точить и нарезать, а штамповать на прессе «Ламбада» — целых 10 000 в смену. И болтов в этой «Ламбаде» всего 15, но 2 из них диаметром 50 мм, а еще один — целых 100. И гаек лишь 13, но одна 200-миллиметровая. Так что план надо пересчитать — и срочно, иначе еще год будем переводить металл в стружку.

На самом деле все не так уж страшно. Все перечисленные цифры образуют давно известную математикам систему уравнений. Причем простейших — линейных. Которые нас учат решать еще в школе.

В школьном учебнике системы линейных уравнений решают методом Крамера. Метод очень хорош для теории — используемые в нем определители находят в математике множество применений. Но один недостаток у метода есть: число действий, необходимых для расчета определителя, пропорционально факториалу количества уравнений.

Факториал числа — это произведение всех чисел от единицы до этого числа. И растет факториал немыслимо быстро. Факториал четырех -24, восьми -40 320, а двенадцати — уже 479 001 600! Решать методом Крамера можно лишь учебные примеры. А для реальных систем с десятками и сотнями уравнений он неприменим.

Такие системы часто встречаются в астрономии. Видный астроном, «король математиков» Карл-Фридрих Гаусс разработал в конце XVIII века новый метод решения систем линейных уравнений. Изумительно простой метод: число действий в нем пропорционально всего лишь третьей степени числа уравнений.

«Пропорционально» — не значит «равно». Но в методе Гаусса коэффициент пропорциональности достаточно мал. Для простоты примем его равным единице. Тогда для системы в десять уравнений нужна всего тысяча арифметических действий — работа для человека с карандашом и бумагой всего на час-другой. И даже систему в сотню уравнений можно решить за миллион действий — всего несколько недель. А если нанять для расчетов целую бригаду (как поступал Гаусс), то самые сложные астрономические расчеты можно выполнять в считаные дни.

Но план производства содержит столько уравнений, сколько разных видов продукции производится. В середине 1970-х годов, когда великий кибернетик Владимир Михайлович Глушков впервые в СССР опубликовал те рассуждения, которые я сейчас упрощенно пересказываю, в СССР производилось 20 миллионов видов продукции. Значит, для расчета плана необходимо было решить систему из 20 000 000 уравнений. И выполнить для этого 8000 000 000 000 000 000 000 действий.

Устали считать нули? Ну, это можно сделать и не вручную, а на компьютере. Самый быстродействующий тогда советский компьютер выполнял в секунду 1 000 000 операций. И требовалось ему для расчета плана 8 000 000 000 000 000 секунд — примерно 16 000 000 000 лет.

Правда, в методе Гаусса многие действия можно выполнять параллельно. То есть подключить к делу сразу много компьютеров. Да и сами компьютеры с каждым днем работают все быстрее. Сейчас есть уже и с быстродействием милли арды операций в секунду. И если подключить к делу целый миллион (а больше нет во всем мире) компьютеров со стомиллионным быстродействием, план для СССР можно будет рассчитать всего за 160 лет…

На самом деле — тысяч за 10–20. Во-первых, коэффициент перед показателем степени — далеко не единица. Во-вторых, накладные расходы на организацию параллельной работы компьютеров отнимают немалую долю их производительности. Сотни тысяч и миллионы компьютеров потратят на взаимодействие, на обмен промежуточными результатами во много раз больше времени, чем на саму работу».

Но и это еще не все! При тотальном планировании возникает проблема целочисленности. Например, оптимизация выдает половину экскаватора. А начнешь округлять, полетят расчеты по всей экономике.

А еще возникает проблема новых изобретений, которые учесть в плане невозможно. Некто вдруг поймет, что проще скреплять изделия не болтом и гайкой, а шпилькой. Или заклепкой. И не стальной, а алюминиевой. Потому что так можно повысить качество или снизить себестоимость. Но где взять эту алюминиевую клепку, если ее не существует, поскольку она не учтена, не запланирована и не произведена? Именно поэтому, помимо дефицитности, одна из самых больших проблем социалистической экономики — невосприимчивость к инновациям. Им в ней просто нет места!..

Наконец, как учесть случайности при тотальном планировании? Взял неаккуратный дядя Вася и сломал или потерял свою «расческу пластмассовую 1 шт.», которую ему положено менять раз в 1,47 года. Где взять новую? А самое главное, понравится ли эта расческа дяде Васе и не захочет ли он другую, покрасивее? И захочет ли дядя Вася работать на государственном предприятии или ему милее работать на себя, выпекая дома булочки на продажу?

Короче говоря, все спланировать не только невозможно, но даже и пытаться вредно — это будет тормозить саморегуляцию экономики, то есть жизнь социального организма, которая и называется экономикой.

— Но может быть, нам не надо учитывать все? Может быть, на самом деле матрица вычислений не так сложна? Ведь не все же в экономике завязано друг на друга! Например, подсчеты можно упростить, ведь производство пластмассовых расчесок никак не зависит от производства чугуна!..

Зависит. В экономике все друг от друга зависит. Пресс, на котором штампуют расчески, стальной, а сталь производят из чугуна. Автомобиль, который везет расчески в магазин, тоже сделан частично из металла. А частично из пластмасс, которые делают из нефти. А нефть добывают с помощью стали и качают по стальным трубам. Сколько нам нужно стали для добычи нефти, чтобы ее хватило и на расчески, и на автомобили, жгущие нефть и перевозящие расчески?

Экономика решает такие вопросы сама, без систем линейных уравнений, внутри себя — просто функционируя. Так же как сороконожка из старинной восточной легенды ползет, не задумываясь и не решая централизованно систему уравнений по управлению всеми своими сорока ножками. А если задумается, ползти не сможет: она слишком глупа для решения таких задач, ее умишко просто не справится.

— Но социализм может быть и не тотальным! — скажут мне иные склонные к избыточной справедливости граждане. — Вон посмотрите на Швецию! Там вполне себе такой капиталистический социализм. Капиталисту план не спускают, просто очень сильно отнимают излишки и распределяют в пользу бедных. Этакая продразверстка. Которая очень может помочь в кризисные времена!

Что ж, давайте посмотрим на шведский социализм. Не все в нем так гладко, как кажется. В Швеции заболевший работник получает 80 % своей зарплаты. Это очень по-социалистически! В таких условиях чего не поболеть-то! И потому в Швеции, которая отличается весьма здоровым населением в сравнении с другими странами, выдается огромное количество бюллетеней, а 16 % бюджета тратится на выплаты болящим.

Кроме того, в Швеции можно не только всласть поболеть, почти ничего не теряя, но и пораньше выйти на пенсию. А еще можно не работать и получать всякие пособия. В результате, если пересчитать цифру официальной безработицы (7 %) с учетом тех, кто постоянно бюллетенит или воспользовался правом ранней пенсии, то процент реально неработающих подскочит до 20 %. А среди молодежи количество безработных за пять лет, начиная с 2001 года, вообще практически удвоилось. А зачем работать, если можно не работать?

Про высокие шведские налоги я уж и не говорю. Они, в сочетании с социалистической халявой, полностью гасят инициативу. Проводили сравнительные исследования двух одинаковых по численности групп эмигрантов из одной и той же страны (Сомали) — как они функционируют в Швеции и в США. Так вот, в США сомалийские иммигранты основали 800 мелких фирм. А в Швеции -38. И еще факт: из полусотни крупных шведских компаний только две были основаны после взятия Швецией курса на социализм (это случилось в начале 1970-х годов), а остальные 48 — во времена свободного рынка.

Так что загасить экономику социализм может. А вот поднять…

По счастью, в последнее время шведы немного опомнились. То ли грядущий кризис напугал, то ли поняли общую гибельность ситуации, но в Швеции мало-помалу начался постепенный откат от социализма. Раньше был у шведов налог на корпорации 57 %, потом его снизили до 28 %, а теперь хотят ужать до 26 %. Отменили налог на наследство, говорят о снижении подоходного налога. Хватит! Попили кровушки!..

Шведский экономист Юхан Норберг так прокомментировал эту ситуацию: «Существует весьма распространенный левацкий миф о том, что Швеция — утопический рай, где все социальные проблемы решены и где возможны высокие темпы роста экономики в сочетании с высокими налогами… Многие даже не понимают, что мы создали свое богатство, когда Швеция была страной свободной торговли и свободного рынка. Это потом Швеция стала смешанной экономикой, и теперь здесь очень заметно государственное вмешательство в работу рынка… Но Швеция стала гораздо либеральнее за последние 20 лет…»

И здесь, оборвав шведа на полуслове, дальше прошу читателя обратить самое пристальное внимание на то, что подтолкнуло его страну в сторону от социализма к либерализации. Сделайте звук погромче!..

«Одной из причин стал разрушительный экономический кризис начала 1990-х годов, произошедший из-за провала старых политических стратегий, когда образование не окупалось, а предприятия не могли эффективно работать».

Именно кризис подтолкнул к свободному рынку и развязыванию рук частной инициативе! К чему же это привело?..

«Тогда мы получили правоцентристское правительство, которое занялось настоящей либерализацией товарных рынков. В то же время социал-демократы заявили, что дерегулирование телекоммуникационной отрасли — этот неолиберальный эксперимент — полностью уничтожит телефонный бизнес в Швеции. Сегодня очевидно, что этот шаг проложил дорогу для развития компании Епшойй.

Что сейчас произошло с миром? Вы найдете множество объяснений нынешнего мирового кризиса. Вам расскажут про деривативы, про американскую ипотеку. Про то, что все испортил бесконтрольный капитализм и банкиры. И что накачка экономики пустой валютой — очень хорошо и правильно, поскольку стимулирует спрос.

— Если бы американцы после кризиса не вкачали в экономику вдвое больше денег, чем было, все бы вообще рухнуло, — говорили мне. — Экономика напоминала алкоголика, который помирал без дозы. Не вкачаешь — вообще окочурится.

Да, быть может, бывают случаи, когда удар током запускает сердце. Но вообще удары током организму не полезны. И после резкой встряски нужно начинать собственно лечение. Но прежде — разобраться в причинах болезни.

В чем они?

Есть две главные экономические идеи. Идея первая — правая, либеральная, индивидуальная, рыночная: «Человек сам отвечает за свою жизнь и сам является хозяином своей жизни. Работай и зарабатывай для того, чтобы жить лучше. Твоя собственность есть продолжение тебя, и она священна. Защищая ее, ты можешь убивать». Эта идея превратила США в самую крупную экономику мира.

И есть другая идея — левая, социалистическая, общная, нерыночная: «Человек — неотъемлемая часть общества. Ты — не одиночка, но часть коллектива. Коллектив помог тебе получить образование. А когда ты вырастешь и начнешь работать, ты поделишься с другими, как когда-то поделились с тобой». Эта идея убила СССР.

Понятно, что в чистом виде ни одна из этих идеологем не существует. Они — крайности. Маяки, к которым можно дрейфовать, приближаясь или отдаляясь.

Кроме того, хочу ответить тем, кто часто упрекает меня в «неправильном» употреблении слова «социализм». Не нужно мне тыкать ваши словари и рассуждения о том, как «правильно» понимать данное слово.

Социализм — это не общественный строй. Социализм — это не политическая цель или программа. Социализм — это даже не образ мысли. Социализм — это яд. И в этом смысле он — все вышеперечисленное. Социализм можно по капле добавлять в общество и смотреть за его медленным отравлением.

Вы знаете, чем французские официанты отличаются от немецких? Социализмом. Французы наглее и меньше хотят угодить клиенту. Иногда складывается впечатление, что клиент их вообще не интересует — настолько по-советски равнодушно они пробегают мимо. А почему? А потому, что чаевые уже включены в счет. Нет заинтересованности.

Социализм — это отсутствие заинтересованности.

Социализм — это когда живут за чужой счет, то есть тратят больше, чем зарабатывают. А у кого берут? У тех, кто зарабатывает достаточно. И в этом смысле жизнь в кредит, который невозможно отдать, тоже социализм. Халява. Но халява не бывает совсем бесплатной. Она всегда за чей-то счет. За счет потомков, например…

Алкоголь — яд. Но одновременно он же и метаболит, всегда присутствующий в организме. Так и с социализмом. Совсем без социализма обойтись нельзя: если не помогать пособиями безработным, те же деньги из казны придется тратить на прокорм заключенных в тюрьмах и содержание избыточного полицейского аппарата, ибо люди, поставленные в безвыходное положение, становятся опасными. Неплохо социализм работает в системе обязательного среднего образования, формируя фундамент экономики путем выращивания грамотного потребителя и работника. Справляется он со своими задачами и в области обязательного страхования опасной деятельности (например, страхование от аварий на дорогах). Вопрос в мере и области применения. И мера эта в последние полвека нарушалась — из-за сверхгуманизации.

Разве сверхдоступность кредитов, которые в США в последнее время давали едва ли не бомжам, не есть разновидность этого соцгуманизма? Разве распределение рисков, размазывание этих рисков, снятых с одного бедного заемщика, по всем благополучным гражданам не есть разновидность соцуравниловки? Это ведь то же самое: успешные поддержат неуспешных, чтобы и тем достался кусочек хорошей жизни… А потом, после кризиса, правительство США абсолютно в рузвельтовской манере поддерживало проблемные банки — за счет кого? Известное дело: неуспешных в бизнесе всегда поддерживают за счет успешных.

Жить надо по средствам — это и есть основной смысл либерализма. Теперь, в условиях кризиса, то есть в ситуации истощения ресурсной базы, будет уже не до избыточного гуманизма. Не до политкорректности. Пришла пора засучить рукава. После кризиса будет либерализм. И если вы в этом еще сомневаетесь, то вот вам еще пиша для размышления.

Все знают, что в России существует теневая экономика. Разные эксперты оценивают ее масштабы по-разному. Кто-то полагает, что теневая экономика в России составляет 20 % от официальной, другие эксперты отводят ей все 50 %. Но мало кто знает, что теневая экономика есть и в других странах. Те же эксперты полагают, что в США доля теневой экономики составляет 8 % от ВВП, а в Германии доходит до 15 %!

Теневая экономика — это не торговля наркотиками, как вы понимаете, а вполне обычная экономическая деятельность, только уклоняющаяся от налогов. Иными словами, теневая экономика — наиболее либеральная, максимально свободная экономика. Так вот, экономисты отмечают, что обычная экономика во время кризисов падает. А доля теневой растет. И более того! Теневая (читай, либеральная) экономика тормозит во время кризиса падение официальной экономики, тем самым помогая стране. Почему? Потому что налогов не платит и максимально эгоистична. Только это и спасает.

Смотрите… По прикидкам экспертов, в Греции и Португалии теневая экономика достигает 25 %, а в Германии и Ирландии -15 %. После кризиса 2008 года в Греции и Португалии падение официальной экономики составило, соответственно, 0,6 и 2,6 %. А в Германии и Ирландии -5 и 7,5 % соответственно. Почему? Потому что в Ирландии и Германии была меньшая доза чистого либерализма в экономике.

Либеральная составляющая в экономике прекрасно лечит кризисные явления. «Черный нал», полученный в непрозрачном секторе, сразу тратится, помогая экономике легальной. Кроме того, либеральная (теневая) экономика помогает рассасывать безработицу. По данным румынских экономистов, рост теневой экономики на 1 % приводит к сокращению безработицы на 0,13 %.

И еще аргумент… Помните, мы говорили о национальных интеллектах и отмечали корреляцию между интеллектом и уровнем жизни? Напомню, коэффициент корреляции между уровнем интеллекта и национальным доходом на душу населения равен 0,66. Так вот, вы могли обратить внимание на такую деталь: интеллект восточных азиатов чуть выше, чем у европеоидов (105 против 99). А живут они хуже. Почему? В чем причина?

В историческом процессе, сформировавшем ментальность! Восточные азиаты слишком большие коллективисты, чтобы хорошо жить. Даже в передовой Японии чересчур силен патернализм. В то время как европейцы в гораздо большей степени индивидуалисты. То есть либералы. Европейцы больше открыты к новациям, а азиаты более консервативны и тра-диционны. (Открытость к новому опыту измеряется в специальных тестах и усредняется по странам. Среднеевропейское значение равно 50,1, восточноазиатское — 44,15). Европейцы открыты к новациям больше только потому, что они большие индивидуалисты, — им плевать на мнение коллектива, который может новацию не одобрить. Они сами за себя!

Белый человек с большей готовностью конкурирует, в то время как желтый человек считает высшей ценностью «сохранение хороших отношений с другими людьми своей группы», как отмечает исследователь вопроса К. Хан. Подчинение личных устремлений коллективным, стремление к конформизму, согласие с позицией соседа — типичная деревенская черта, которая по сию пору еще не вытравлена у восточных азиатов.

Как видите, европейская критичность и стремление получить личную выгоду, то есть либерализм, перебивают даже такое природное преимущество, как интеллект. И напротив, коллективистская социалистичность тормозит и интеллект, и экономику.

Кстати, об интеллекте в экономике… Если нашей цивилизации удастся не сползти по научно-технологической линии вниз, если удастся удержаться на взятых рубежах, чтобы продолжить движение вверх, нужно помнить о двух обстоятельствах.

Первое: усложняющиеся технологии потребуют увеличивающихся рынков, то есть экономической интеграции. В пределе — в единую глобальную экономическую империю. Но население планеты может начать резко сокращаться после преодоления демографической асимптоты. И когда-нибудь эти поезда, несущиеся друг к другу, встретятся. К счастью, случится сие нескоро, потому что «запасов лишнего населения» пока хватает, главное это самое население обучить и образовать, дабы превратить их в грамотных потребителей, то есть солдат экономики.

А второе…

Американская мечта была ложью с самого начала. Она звучала так: упорно работай — и можешь стать миллионером. Между тем ясно, что все упорно работающие миллионерами стать не могут. Упорных баранов на свете много, а для успешности нужны еще и способности. То есть модель являлась довольно примитивной и в XX веке была скорректирована: учись хорошо — и можешь стать миллионером. Какое-то время это работало, поскольку технологичной экономике требовались квалифицированные кадры.

Но по мере прогресса становится ясно, что и хорошего образования уже маловато. Причем маловато не только Для того, чтобы «стать миллионером», но порой и просто Для нормальной жизни — особенно, если запросы высоки. А они в последние годы стали не то чтобы высоки, а очень высоки. Американцы привыкли жить на широкую ногу. Американцы не накапливали, а тратили. И вот теперь приходит пора расплачиваться за мотовство.

Сколько стоит труд необразованного негра на конвейере? А это зависит от того, где живет негр. Если негр живет в Африке, его труд стоит столько же, сколько труд китайского крестьянина, которого научили простейшим операциям, — доллар в день, условно говоря. Но если этот негр живет в Америке, он сильно возмутится, если ему предложить доллар. Ведь он гражданин великой и богатой страны! И только за это должен получать в разы больше. Понятно, что в разы больше ему никто платить не будет, если китаец согласен работать за «в разы меньше». Негру сунут в зубы социалку, и эта социалка вместе с зарплатой китайцу будет все равно меньше, чем нормальная зарплата, которую негр по закону должен был бы получать, стоя у конвейера в США. Получается, китаец своей работой оплачивает безделье привыкшего к чувству собственного достоинства иждивенца. Зачем это нужно китайцу? И сколько такая ситуация будет еще продолжаться, учитывая кризис? Не пришла ли пора и негру засучить рукава?

Ясно, что привыкший получать пять долларов в день за ничего не деланье человек не согласится горбатиться весь день за доллар, как китаец. Он будет упорно пользоваться тем оружием, которое имеет, — голосовать за соцобеспече-ние. До упора. Пока система не сломается. А рано или поздно она сломается: кризис ужмет социалку. Даже в Европе с ее идеологемой «нужно делиться» соотношение работающих и сидящих на шее скоро станет неприемлемым для работающих. И они будут делать попытки сбросить с шеи ярмо иждивенцев.

Китайский рабочий может быть сколько угодно недоволен своей зарплатой — у Китая есть политическая воля и силы, чтобы подавить его недовольство (во всяком случае, пока есть). У США такая сила должна появиться, потому что ско ро в ней возникнет нужда. Частично эта сила в Америке есть почти в каждом доме — в виде ствола, который нормальный работающий гражданин может применить для своей защиты, если какой-нибудь возмущенный урезанием социалки голодранец полезет в дом приличного человека поживиться по принципу: «не хочешь делиться, так я сам возьму». Это может «атомизировать» гражданскую войну, распределив социальное напряжение «по всему массиву образца». Но, боюсь, без национальной гвардии все равно не обойдется.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.