Игра с цифрами

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Игра с цифрами

Конгресс Соединенных Штатов не перестает меня удивлять. Только что он проголосовал за то, чтобы выделить Пентагону на И миллиардов долларов больше, чем тот запрашивал.

Вы представляете вообще, сколько это — 11 млрд долларов? Конечно же нет. Никто не может представить. Невозможно постичь столь огромную сумму.

И куда ни повернись, относительно Америки и ее экономики вы сталкиваетесь с такими необъятными цифрами, что их невозможно вообразить. Обратите внимание на несколько чисел из газеты за прошлое воскресенье. Ежегодный ВВП США составляет 6,8 триллионов долларов. Федеральный бюджет — 1,6 триллиона. Дефицит федерального бюджета — около 200 млрд долларов. Экономика одной лишь Калифорнии стоит 850 млрд долларов.

Несложно потерять из виду реальные масштабы цифр. Общий долг Америки, по последним подсчетам журнала «Таймс», составляет чуть меньше 4,7 триллиона долларов. Точная цифра — 4,692 триллиона, так что сложно оспорить вышеуказанную сумму, пусть она и отличается на 8 миллиардов (неплохой остаток на чьем-нибудь счету).

Я достаточно долго работал в разделе деловых новостей в одной газете и знаю, что даже самые опытные журналисты в сфере финансов часто теряются, когда сталкиваются с понятиями типа «миллиард» и «триллион», по двум главным причинам. Во-первых, им, как правило, приходится потреблять на ланч много алкоголя, во-вторых, такие числа действительно смущают.

И это проблема. Большие числа просто выходят за границы того, что мы в состоянии охватить. В Нью-Норке на Шестой авеню висит электронное табло, установленное и оплаченное неким анонимным доброхотом, с названием «Показатели национального долга». Когда я был там в последний раз, в ноябре, табло показывало, что национальный долг составлял col1¦0¦ долларов, что равно 4,5 триллиона долларов, и это число увеличивалось на 10 тыс. долларов каждую секунду, по крайней мере так быстро, что последние три цифры на электронном счетчике имели размытые очертания. Но что на самом деле означают 4,5 триллиона долларов?

Давайте начнем с одного триллиона. Представьте, что вы в хранилище, где лежит весь американский национальный долг, и вам поручили поставить на каждом долларе свои инициалы. Допустим также, ради эксперимента, что на подпись одной банкноты у вас уходит одна секунда и вы работаете без остановок. Как думаете, сколько времени уйдет на то, чтобы расписаться на одном триллионе долларов? Ну же, ради меня, попробуйте угадать. Двенадцать недель? Пять лет?

Если бы вы подписывали один доллар в секунду, ваши инициалы украшали бы 1 тысячу долларов каждые 17 минут. Через двенадцать дней безостановочной работы миновал бы первый миллион. Таким образом, у вас ушло бы 120 дней на 10 миллионов и 1200 дней — это около трех лет — на 100 миллионов долларов. Через 31,7 лет вы бы стали миллиардером, а почти через тысячу лет догнали бы по уровню достатка Билла Гейтса, основателя «Майкрософт». Но не ранее чем через 31 709,8 лет вам удалось бы расписаться на долларе номер один триллион (и вы прошли бы чуть меньше четверти пути к той сумме, которую составляет национальный долг Америки).

Вот что такое один триллион долларов.

Что любопытно, становится все очевиднее, что большинство этих огромных, непостижимых сумм, которые возглашают экономисты и высокопоставленные чиновники, в любом случае крайне приблизительны. Взять хотя бы валовый внутренний продукт, краеугольный камень современной экономики. ВВП — понятие, которое ввел в 1930 году экономист Саймон Кузнец. Это понятие оказалось очень удобным для измерения физических величин — тонн стали, досковых футов пиломатериалов, картофеля, шин и так далее. Все очень хорошо для традиционной промышленной экономики. Но сейчас большую часть выпускаемой продукции составляют услуги и идеи — программное обеспечение для компьютеров, телекоммуникации, финансовые услуги, — которые приносят прибыль, но не обязательно, причем в большинстве случаев, приводят к выпуску товара, который вы сможете погрузить на паллету и поставить в магазин.

И так как подобные процессы очень сложно измерять и обсчитывать, никто на самом деле не знает, сколько они стоят. Сегодня многие экономисты считают, что Америка, возможно, недооценивает темпы роста ВВП на 2–3 % в год уже в течение нескольких лет. Может быть, это и не так важно, однако, если это правда, стоимость американской экономики — которая очевидно нестабильна — может быть на треть больше, чем все думают. Другими словами, может случиться, что несколько сотен миллиардов долларов дрейфуют по американской экономике, а никто об этом и не догадывается. Невероятно.

А вот еще одна занятная мысль. Все это не имеет никакого значения, потому что подсчет ВВП — абсолютно бесполезное понятие. В буквальном смысле слова это грубая мера измерения национального дохода, как говорится в учебнике, «стоимость готовой продукции и услуг в долларах» за конкретный период.

Всякого рода экономическая активность увеличивает ВВП. И не важно, хороший это бизнес или плохой. По оценкам, к примеру, суд над О. Дж. Симпсоном увеличил ВВП Америки на 200 млн долларов благодаря гонорарам адвокатов, судебным издержкам, счетам за отели для прессы и тому подобному. Но я не думаю, что многие станут утверждать, что этот дорогостоящий спектакль сделал Америку более великой и благородной страной.

Так уж получается, что дурные действия чаще содействуют росту ВВП, чем хорошие. Я был недавно в Пенсильвании на цинковом заводе, выбросы которого раньше содержали столько токсичных веществ, что попросту оголили весь горный склон. От заводского забора до вершины горы не росло ни одной травинки. С точки зрения ВВП, однако, это просто замечательно. Во-первых, это означало рост общего объема производства и продаж завода. Во-вторых, прибыль от тех десятков миллионов долларов, которые правительство должно было потратить на очистку и восстановление горы. А также постоянный доход от медицинского обслуживания рабочих и жителей города, которые обзавелись хроническими заболеваниями, дыша вредными испарениями.

С экономической точки зрения все это не потери, а приобретения. Как и чрезмерные объемы рыбной ловли в озерах и морях. Как и вырубка лесов. Короче, чем больше злоупотребляем мы своими природными ресурсами, тем быстрее растет ВВП.

Экономист Герман Дэли как-то сказал: «Сегодня национальная система учета обращается с нашей Землей как с бизнесом, готовым к ликвидации». А в статье прошлогоднего номера «Атлантик Мансли» еще три ведущих экономиста сухо заметили: «По странным стандартам ВВП герой национальной экономики — человек с раком в последней стадии, который проходит через дорогостоящую процедуру развода».

Так почему мы столь привязаны к этому нелепому шаблону экономической деятельности? Потому что это лучшее, до чего экономисты додумались на данный момент. Теперь вы знаете, почему они называют экономику мрачной наукой.