Дикие создания

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Дикие создания

Прежде чем анализировать идеи, воплощением которых являются кинематографические образы вервольфов, необходимо обратить внимание на другую породу людей, считающуюся столь же «чуждыми» обществу, как и безумцы-«лунатики». Речь идет о дикарях — о тех, кто вырос в дикой природе, часто будучи воспитан каким-то животным или группой животных. Такие феномены время от времени попадают в поле зрения цивилизованного общественного большинства.

ВОЖДИ

Как мы уже отмечали выше, существует популярная легенда о том, как братья Ромул и Рем (близнецы — основатели Рима) были выкормлены и воспитаны волчицей. Этот пример можно рассматривать как один из первых случаев возвращения детей-дикарей в лоно общества. Однако основатели Рима были не единственными детьми — героями древних легенд, которых вырастили волки. Очень старинная турецкая сказка повествует о том, как возник народ турок. Предки турок были поголовно уничтожены в великой битве — все, кроме одного маленького мальчика, который успел спрятаться на болоте. Все родственники его погибли, он остался в полном одиночестве, но его нашла волчица и забрала в свое логово, где растила вместе со своими щенками. Мальчик вырос, стал взрослым и вступил с ней в связь, от которой родились десять сыновей. Одним из них был Асена (или Ашина),[46] великий вождь туркестанских турок, которые избрали своей эмблемой волчью голову.

Великий воин и герой Персии, вождь Заль в младенчестве был унесен гигантской птицей, которая поначалу воспринимала мальчика как добычу, но потом взяла на себя заботы по его воспитанию. В Китае VII века[47] мудрый и хитрый Цзю Юань (министр при дворе царства Чу) был якобы брошен в детстве своей матерью, дочерью принца Юня, но его воспитала тигрица, а впоследствии принц забрал его назад к императорскому двору. Ребенку было дано прозвище Цзюй, «воспитанный тигром». Позже это прозвище было сокращено до его официального имени. Он считался очень умным и дальновидным политиком, но был подвержен внезапным вспышкам гнева; и то и другое считали результатом того, что он воспитывался на лоне дикой природы приемной матерью-тигрицей.

В других древних культурах также существуют легенды (правдивые или чисто мифологические) о королях и могучих воинах, воспитанных животными в дикой природе, которые в конечном счете возвратились, чтобы возглавить свой народ или основать могучую державу. Есть также ряд легенд, в которых такие вожди устраивают людоедские пиршества, отдавая дань своему дикарскому происхождению. Асена, например, якобы поедал побежденных им в битве врагов. У таких героев древности, воспитанных в дикой природе, воинские таланты обычно сочетались с ярко выраженной жестокостью.

СВЯТЫЕ

Образ ребенка-дикаря проник даже в христианскую традицию: с ним связаны истории нескольких выдающихся святых. Святой Альбеус (Алби) был младенцем брошен в пустынной местности матерью, родившей его незаконно (возможно, в результате инцеста). Волчица, промышлявшая пропитание, обнаружила дитя и воспитывала его как собственного детеныша, пока его не нашел пастух по имени Лохан, продавший мальчика бриттам. Позже Альбеус принял христианство, основал ряд храмов и монастырей (в том числе один — на Арранских островах) и в конце концов уехал в Рим.[48]

Ему приписывают огромное количество совершенных чудес (в том числе несколько эпизодов, в которых фигурировали животные); он предположительно крестил св. Давида Уэльского. В Средние века св. Альбеус считался святым покровителем Манстера. Рассказывали также, что однажды выкормившая его волчица прибежала искать у него защиты, когда за ней гнались охотники из местной знати. Святой защитил се, прогнав охотников, и до конца своей жизни волчица каждый день навещала его хижину, часто принося с собой волчат. На некоторых изображениях святого в образе епископа и покровителя Манстера он изображен с лежащей у его ног волчицей, что должно, по-видимому, означать его «дикарское» происхождение.

Провинция Манстер славилась своим волчьим поголовьем и в эпоху Средневековья была одним из излюбленных мест для охоты на черных и бурых волков. Охотничьи выезды организовывались по всей провинции и привлекали многих ирландских аристократов. Изображение святого покровителя Манстера в компании этих животных вполне могло отражать и эту особенность провинции.

В мифологии христианской Ирландии есть еще один подобный случай: отец святого Барра был якобы выращен волками, после того как его бросила мать, зачавшая ребенка в инцесте. Во Франции, в Бордо, святой V века Медок был, по преданию, воспитан волчицей-охотницей, которая украла его из колыбели и унесла в лес. Возможно, поначалу она намеревалась его съесть, но в конце концов стала выкармливать, как собственное дитя. Говорили, что даже в зрелые годы, давным-давно вернувшись к цивилизации, святой демонстрировал некоторые волчьи черты характера и поведения, напоминавшие о его жизни в дикой природе.

ДИКИЙ МАЛЬЧИК ИЗ АВЕЙРОНА

В более близкие к нам времена одним из самых известных и, наверное, самым детально документированным случаем среди «найденышей» был «дикий мальчик из Авейрона». Это произошло во Франции, в эпоху Просвещения. В 1797 г. в гористой местности региона Лакон видели мальчика, который нагишом бежал по лесу. В следующем году его поймали и держали взаперти, как диковинку, назвав «диким мальчиком из Авейрона», по имени местности, где он был пойман. Однако ему удалось бежать и вернуться в лес, и следующие 15 месяцев добровольцы пытались выследить его и снова изловить. Мальчика, живущего на воле в лесу, видели довольно часто и говорили, что он устроил себе несколько логовищ, которые позже были обнаружены уже покинутыми. Некоторое время ему удавалось сбивать с толку преследователей, но в 1799 г. он вновь был пойман в лесах возле Сен-Семэн-сюр-Ранс охотниками, которые из сострадания отдали его на попечение пожилой вдовы. Он не мог говорить, лишь издавал долгое хриплое рычание, поэтому определить его происхождение оказалось невозможно. Он не желал есть мясо, предпочитая сырые желуди, каштаны, грецкие орехи, ягоды и картофель.

Вскоре после того, как его поселили у вдовы, он снова сбежал в расположенные рядом горы. Однако голые скалы — это совсем не то же самое, что сравнительно уютный зеленый лес, и убежище в них найти трудно. Наступила чрезвычайно суровая зима, и мальчик был вынужден бродить от одной одинокой горной фермы к другой в поисках пищи и тепла. Он преодолел широкое плато, лежащее между Лаконом и Роксезьером, где жалостливые фермеры предлагали ему картофель и крышу над головой — от последнего он всегда отказывался. В январе 1800 г. его снова выследили и схватили и на этот раз отдали в местный сиротский приют. Осмотр, проведенный специалистами, определил, что ему было где-то между 12 и 15 годами, и более никаких результатов не дал. Мальчик отказывался носить одежду и сразу после поимки издавал негромкие звуки, напоминавшие человеческие возгласы, хотя, когда его привезли в приют, затворился в молчании. Некоторое время он отказывался и от еды, а когда пищу клали перед ним, подозрительно принюхивался к ней, как животное, прежде чем попробовать хотя бы крошку. Прослышав о его поимке и водворении в приют, множество людей потянулось поглядеть на него, но было совершенно очевидно, что большие толпы его пугают, и он частенько старался укусить каждого, кто отваживался подойти поближе.

То была «эра разума», когда всему, что прежде считалось необъяснимым, старались найти объяснение, — и, разумеется, поимка «дикого мальчика» пробудила живой интерес к нему в кругах образованных людей. И прежде появлялись работы о дикарях — например, книги Теодора[49] Руссо или Пьеpa Этьена де Кондийяка — но «дикий мальчик» представлял собой нечто особенное: возможность изучить такого индивидуума в стабильных условиях и в конкретном месте.

Одним из тех, кто принял особое участие в истории «дикого мальчика», был молодой врач Жан Итар, тесно сотрудничавший с аббатом Сикаром, директором Национального училища для глухих, и бывший учеником одного из первых психиатров — Филиппа Пинеля. Сам Пинель не особенно заинтересовался «диким мальчиком» и, будучи председателем комитета избранных, проводивших обследование, объявил мальчика «идиотом от рождения», подвергнув сомнению его дикарское происхождение. Комитет также пришел к выводу, что ребенок абсолютно глух; Итар с этим не согласился. В годы после Французской революции учреждение Сикара занималось лечением и образованием глухих, и Итар был уверен, что мальчик не просто отстал в развитии или безумен, как заявляли члены комитета. Он назвал мальчика Виктором и вызвался ухаживать за ним в соответствии с системой воспитания и обучения, разработанной в училище. Вскоре стало ясно, что Виктор отнюдь не глух, но в какой-то момент жизни был серьезно ранен (случайно или намеренно): поперек его горла был виден большой горизонтальный шрам. Итар пришел к выводу, что ранение было нанесено человеком, оставившим ребенка в лесу, чтобы тот не плакал и не привлек к себе внимания. Однако если это было действительно так, то порез был нанесен неловкой рукой и не повредил глотку, что означало, что теоретически Виктор был способен говорить. Итар с воодушевлением принялся учить его речи и упорствовал в своих попытках в течение нескольких лет. Вначале казалось, что они окажутся успешными, но постепенно Виктор потерял к занятиям интерес, и продвижение застопорилось.

Мальчик жил в доме вместе с Итаром и его экономкой мадам Герен и, хотя начал приобретать кое-какие привычки цивилизованного человека, время от времени возвращался к поведению, более свойственному животному. Например, пищу он по-прежнему брал руками и временами дрался с собаками за кость. Однако когда он увидел, как мадам Герен плачет после кончины мужа, Виктор явно проникся к ней состраданием и сочувствием. Итар счел это долгожданным прорывом, решив, что Виктор проявил свою истинную человеческую сущность, и удвоил усилия, пытаясь развивать и обучать мальчика — хотя, следует сказать, без особого успеха. Виктор, «дикий мальчик из Авейрона», умер в Париже в 1828 г., унеся свою тайну с собой. Несмотря на все старания Итара, он так и не научился по-настоящему говорить, и о происхождении его ничего не известно.

Сколь бы ни были малы достижения Виктора, один подвиг ему точно удался: он пробудил и стимулировал интерес к дикарям и споры на тему того, что именно отличает людей от диких животных. Его история легла в основу многочисленных книг, фильмов (таких, например, как классическая лента Франсуа Трюффо «Маленький дикарь», 1970 г.) и научных работ, включая и написанную американским ученым, доктором Гарланом Лейном из Бостонского университета, психотерапевтом, занимавшимся проблемами языка, речи и обучения. В 1977 г. Лейн пришел к заключению, что, хотя Виктор до самой смерти не сумел научиться говорить, в этом повинны определенные пробелы в методе Итара (некоторые из них позже были исправлены в работе с глухонемыми пациентами). Немецкий невролог Ута Фрит даже предположила, что Виктор мог страдать от некой формы аутизма.

С точки зрения многих мыслителей и врачей, в том числе Пинеля, именно дар разумной речи отличает людей от животных, поскольку речь демонстрирует логические и рациональные когнитивные процессы. Таким образом, несмотря на то, что Виктор выглядел как человек, он был умственно отсталым и стоял ближе к животным, поскольку к разумной речи оказался неспособен. Тот факт, что Виктор рычал и ворчал, вкупе с его почти животным поведением, по мнению многих, ясно это демонстрировал. В истории «дикого мальчика» граница между животным и человеком — или между безумцем и животным — оказалась практически стертой.

ДРУГИЕ НАБЛЮДЕНИЯ

Хотя случай «дикого мальчика» Виктора — наиболее хорошо документированный пример того, что происходит с ребенком, выросшим вне человеческого общества, были и другие — и немало. Французский философ Жан-Жак Руссо приводил несколько истории детей, воспитанных дикими зверями, таких как «волчий найденыш», выросший в Гессе (Германия) и обнаруженный в 1344 г., и «медвежий найденыш» в Литве в 1694 г. К тому же был еще знаменитый случай с Петером из Ганновера, ребенком-дикарем лет 15 от роду, пойманным в 1724 г. неподалеку от немецкого города Гаммельна (того самого, который прославился своим Крысоловом). Также как и Виктор, он не умел разговаривать и жил в лесу «как белка», питаясь ягодами и орехами. Этот мальчик-дикарь вызвал в свое время огромный интерес и привлек внимание английского короля Георга I, когда тот приезжал с визитом в Ганновер. Петера привезли в Лондон, где он сделался объектом всеобщего любопытства — и едкой сатиры Джонатана Свифта. Он умер в 1785 г., дожив до сравнительно преклонного возраста, и был похоронен на кладбище церкви Св. Марии в Хертфордшире.

Петер и Виктор были самыми знаменитыми дикарями — но время от времени продолжали появляться и другие. Самым противоречивым был случай Камалы и Амалы, девочек, воспитанных волками, найденных подле индийского селения Годамури в начале XX столетия.

КАМАЛА И АМАЛА

В 1926 г. в Индии местный священнослужитель и глава сиротского приюта преподобный Джозеф Амрита Лал Сингх написал письмо в газету «Калькутта Стейтсмен», рассказав невероятную историю о двух индийских девочках, находившихся на его, попечении. Преподобный Сингх утверждал, что однажды к нему подошел человек из Годамури, деревни в округе Миднапур, который сказал, что хочет показать ему кое-что любопытное. Когда Сингх пришел к нему домой, его подвели к клетке, выстроенной рядом с домом, в которой сидели две маленькие, совершенно дикие на вид девочки; хозяин утверждал, что изловил их в окрестных лесах. Позже Сингх заявил, что сам поймал их в октябре 1920 г., вытащив из волчьего логова, где они, судя по всему, воспитывались волками. Он забрал девочек в свой приют, где попытался вырастить. Все время, что они провели там, он вел дневник (не более чем ворох разрозненных страниц), в котором запечатлены его попытки «очеловечить» детей. Он пишет, что девочки вели себя как волчата: отказывались носить одежду, царапали и кусали всякого, кто набирался смелости к ним подойти, не желали есть приготовленную пищу, равно как ягоды и фрукты, по-собачьи лакали молоко из поставленной на пол миски, с аппетитом поедали сырое мясо и ходили на четвереньках, как животные. От этого у них были грубые мозоли на ступнях и ладонях, так что, похоже, они передвигались таким образом уже длительное время — если не всю жизнь. Сингх назвал старшую девочку, которая выглядела лет на восемь, Камалой. Младшая получила имя Амала, ей было от полутора до двух лет. Ни одна из них не умела говорить, поэтому они не могли указать, откуда они или каким образом они стали жить вместе с волками.

По словам Сингха, у обеих девочек был необычный режим сна: они просыпались около полуночи, чтобы пройтись, время от времени издавая звуки, которые Сингх описывает как «вой, похожий на волчий». В физическом отношении они не отличались от коренных жителей этого региона Индии, для которых характерны темная кожа, широкие лица и носы, но обе были низкорослые, а передвигались скачками, согнув корпус. Они не имели ни малейшего понятия о личной гигиене, отправляли естественные надобности, не смущаясь присутствия людей, при первой потребности, иногда вытирая ягодицы о землю, как делают после дефекации собаки. Сингх полагал, что это были скорее попытки избавиться от глистов, как и у собак, чем желание очиститься.

Девочки почти не проявляли интереса к человеческому обществу, но больше привязались к животным, жившим в окрестностях приюта, особенно к собакам. По словам Сингха, они также жевали траву, мелкие камешки и комки земли, как иногда делают собаки. Однако когда им давали сырое мясо на кости, они счищали его руками, а не глодали кость, как делают плотоядные животные.

В 1921 г. Амала заболела и умерла, предположительно от почечной инфекции. Камала, по словам Сингха, явно печалилась, а впоследствии стала несколько более общительной, подружившись с некоторыми приютскими детьми, а также с кошкой и щенком гиены, которого растили на территории приюта. Она в большей степени свыклась и с обществом взрослых людей, приучилась соблюдать гигиену в доме и могла пройти небольшое расстояние выпрямившись, хотя часто возвращалась к прежнему способу передвижения на четвереньках. Время от времени Сингх отмечал, что в ней снова берет верх дикарская природа. Например, когда неподалеку от приюта пала корова и ее окружили стервятники, девочка прогнала птиц и принялась поедать сырое мясо, отрывая его от костяка руками и грызя кости. Она умерла в 1929 г., предположительно от уремии (почечной недостаточности).

Случай этих двух девочек породил огромное количество споров, в основном из-за того, что единственные документальные свидетельства содержались в заметках Сингха, часто противоречивых. Большая часть «доказательств», касающихся их «волчьего» поведения, состояла из его ничем и никем не подтвержденных наблюдений; это натолкнуло ряд врачей и психиатров на мысль, что многие из них фальсифицированы. Некоторые из отчетов, принадлежащих перу Сингха, настолько противоречили данным медицинской науки, что большинство ученых вообще не верили, что девочки воспитывались волками, считая, что это была легенда, придуманная Сингхом ради повышения интереса к его приюту. Высказывалось предположение, что девочки могли страдать умственным расстройством и были брошены родителями — вполне обычное дело для той части Индии. Помимо того что в части заметок были неточности с научной точки зрения, никто не смог подтвердить факт существования того логова, где Сингх, по его заявлению, нашел детей.

Последующее развитие бихевиористского направления в психологии привело некоторых современных авторитетов в этой области к предположению, что девочки не были волчьими приемышами — скорее, несчастными, страдавшими от психического отклонения и проблем в поведенческой сфере. Хотя никто и не отрицал, что эти дети действительно существовали, идея о том, что их вырастили волки, была поставлена под серьезное сомнение. Однако время от времени даже сейчас, в наши дни, дикари — в основном юные — продолжают обнаруживаться.

СВЯЗЬ С ВОЛКОМ

Хотя данная работа и не предлагает детального изучения проблем, связанных с детьми-дикарями, нельзя не отметить, что само представление о подобных «найденышах» сильно повлияло на восприятие образа оборотня. Процесс шел в двух направлениях. Во-первых, стали еще более трудноопределимыми различия между человеком и животным. Продолжает ли первобытный зверь скрываться где-то под тонким «культурным слоем», покрывающим подсознание, даже если речь идет о самом цивилизованном человеке? Может ли он высвободиться из плена благодаря неким обстоятельствам или окружению? В XIX веке такое представление было поводом для бурных дебатов в обществе. Работы Чарлза Дарвина бросали вызов — и продолжают это делать по сей день — ведущим доктринам церковного учения, утверждая, что человек, которого полагали целиком и полностью творением Божьим, на самом деле не так уж далеко ушел от шимпанзе. Даже в конце XVII и в XVIII веке исследователи таких мест, как Борнео, описывали покрытых шерстью и похожих на обезьян «людей», живших в лесах, — возможно, они говорили об орангутанах. Возможно ли, чтобы человек вернулся к своим животным истокам под действием определенных обстоятельств?

Во-вторых, существование «найденышей-дикарей» повлияло на «концепцию вервольфа» в том отношении, что усилило представление о таком состоянии как о результате «заклятия» или «несчастья». Вполне возможно, что многие из «найденышей-дикарей» были психически больными или отсталыми, и это приводило к тому, что родители бросали их в лесу. Их поведение в человеческом обществе было результатом умственной неполноценности и дикости обстановки, в которой они росли. Они не несут за это ответственности: они всего лишь жертвы обстоятельств.

Это до некоторой степени укрепило ассоциации между дикарским поведением и «безумием» — связи, которые уже просматривались ранее. Теперь же эти ассоциации нарастали со скоростью «эффекта домино». Вместо того чтобы становиться оборотнем или дикарем ради дурных целей или по велению дьявола, человек делался жертвой заклятия оборотничества против своей воли. Деформация, происходящая при превращении оборотня, постепенно начинала ассоциироваться с сумасшествием. Свет полнолуния, говорили люди, действует на безумцев — но также превращает больных людей в свирепых животных, поэтому они не могут нести ответственность за свои действия. Их превращение из человека в зверя и нежеланно, и трагично.