Глава 51 Иеремия / Ирмеягу
Глава 51
Иеремия / Ирмеягу
Если не брать Иова, то пророк Ирмеягу — самый несчастный персонаж Библии. Слово «иеремиада», образованное от его имени, вошло во многие языки как обозначение горестных жалоб и сетований.
Ирмеягу жил около 600 г. до н. э., в последние дни существования Первого Храма. Как пророк он неоднократно предостерегал царя Цид-киагу и его подданных от восстания против Вавилона: положение евреев может улучшиться лишь после их полного отказа от зла и идолопоклонства.
Царь и народ проигнорировали увещевания пророка. Они считали, поскольку в Иерусалиме находится Храм, то сам Б-г гарантирует этому городу безопасность. Несколько лет спустя, когда Храм и вся Иудея были разрушены (см. «Невухаднецар» и «Вавилонское пленение»), Ирмеягу мог хотя бы претендовать на удовлетворение — «Ведь я же вам говорил!». Но он был охвачен горем. Библейский пророк — не бесчувственный оратор, безразличный к судьбам людей, которым он пророчествует. Напротив, он чувствует дополнительную меру своей ответственности и вины за то, что не смог преподнести свое пророчество так, чтобы оно убедило людей и заставило их послушаться его.
Корни горя Ирмеягу лежат еще глубже. Он — единственный персонаж Библии, лишенный семейных радостей. Б-г не велел ему жениться и иметь детей из-за ожидавшей их ужасной судьбы: «Ибо так сказал Г-сподь о сыновьях и дочерях… Умрут они от болезней, и не будут ни оплаканы, ни погребены… от меча и голода погибнут они, и трупы их будут пищею птицам небесным и зверям земным… ибо отнял Я у этого народа, — сказал Г-сподь, — мир Мой, благосклонность и милосердие» (Ирмеягу, 16:3–5).
Судьба каждого настоящего пророка — бороться со своим временем. Когда евреи жили в достатке, но без духовной опоры, Ирмеягу осуждал их. Когда они решили присоединиться к восстанию против превосходящего их войска, Ирмеягу высмеял их. Но когда евреи потеряли все и погрузились в отчаяние, обычно мрачный Ирмеягу вселил в их сердца надежду. Евреи приготовились отправиться в изгнание и больше не рассчитывали увидеть родную землю. Ирмеягу в это время тратит последние средства на покупку земли в Стране Израиля, чтобы показать отправляемым в изгнание — еще придет время вернуться в Страну Израиль, хотя ни один другой народ после изгнания еще не возвращался обратно на свою родину. В своем «сионистском» пророчестве, которое до сих пор, спустя 2600 лет, поется на каждой еврейской свадьбе, он заявляет: од йишама — «на этом месте… в (покинутых) городах Иудеи и на опустевших улицах Иерусалима… еще слышен будет голос радости и голос веселья: ликование жениха и ликование невесты» (33:10–11).
Во время восстания против Невухаднецара Ирмеягу предсказывает, что вавилоняне одержат верх над евреями не только благодаря военному превосходству, но и потому, что Б-г послал их, чтобы наказать Иудею. Евреям его времени (как и многим нынешним) утверждение Ирмеягу о том, что страдания народа — это наказание за его ошибки, казалось оскорбительным. Действительно, у кого хватит смелости, чтобы сказать подобное о Катастрофе? И тем не менее эта весьма спорная идея сохранила евреев.
В древнем мире считалось, что боги победителя сильнее богов побежденного. Вот почему жители страны, потерпевшей поражение, нередко обращались в веру победителей. Но именно потому, что евреи верили, что Б-г — а не Невухаднецар — привел их к поражению, они не соблазнились вавилонскими идолами. Они смогли остаться евреями и в Вавилоне, потому что верили: тот же Б-г, Который изгнал их, вернет их в Израиль, если они возродят свою мораль.
Хотя идеи Ирмеягу в ретроспективе кажутся очень ясными, он заплатил несоразмерно тяжелую цену за свою оппозицию восстанию соотечественников-евреев. Многие из них (если не большинство) считали пророка предателем. Его избивали в Храме (20:1–2), оставляли умирать в грязной яме (38:6), ему пришлось бежать от священников и лжепророков, пытавшихся его убить (26:8–11). Ни у одного из других пророков мы не встречаем столь глубокой боли и отчаяния:
«(Будь) проклят тот день, когда я родился… (Будь) проклят тот человек, что известил отца моего, сказав: «Родилось у тебя дитя мужского пола!»… Зачем вышел я из утробы? чтобы видеть муку и скорбь, и чтобы закончились дни мои в поругании?» (20:14–15, 18).
Но после смерти Ирмеягу евреи стали считать его героем. Они берегли его письма, в том числе и обличающие их поведение. Они согласились с ним, что присутствие Б-га повсеместно и Ему можно поклоняться и в изгнании. Даже в самые мрачные дни вавилонского пленения их дух держался благодаря внушенной пророком уверенности, что когда-нибудь они вернутся в Израиль. Еще важнее то, что евреи узнали от него об этике.
«Так сказал Г-сподь: да не хвалится мудрый мудростью своею, и да не хвалится сильной силою своею, да не хвалится богатый богатством своим. Но хвалящийся пусть похвалится лишь тем, что он разумеет и знает Меня, что Я — Г-сподь, творящий милосердие, правосудие и справедливость на земле, ибо лишь это желанно Мне, — сказал Г-сподь» (9:22–23).
А вот пять изречений, которые так или иначе касаются Ирмеягу:
«Некоторые люди рождаются посмертно»
(Ницше).
Когда Ирмеягу умирал, он явно считал, что прожил жизнь неудачником. Однако спустя более чем 2500 лет он оказывает заметное влияние на жизнь евреев.
«Умирает тиран, и власть его кончается; умирает мученик, и власть его начинается»
(Кьеркегор).
«Десять говорящих людей могут произвести больше шуму, чем десять тысяч молчавших»
(Наполеон).
«В ваши обязанности не входит завершить работу (по совершенствованию мира), но вы не вправе и отказываться от нее»
(раби Тарфон).
«Правда не знает смерти, но и жизнь ее несчастлива»
(еврейская пословица).
Данный текст является ознакомительным фрагментом.