«Десять негритят». 1987

«Десять негритят». 1987

Надо сказать, что Агату Кристи я не очень жалую. Единственная повесть, которую считаю интересной, — «Десять негритят».

«Десять негритят» — первый советский триллер. В отличие от западных (я их терпеть не могу) здесь нет потоков крови, никто ни за кем не гоняется с топором, нет изуродованных искусным гримом лиц, нет вампиров, чудовищ. Тем не менее напряжение возрастает с каждой минутой, страх, животный страх, проникает во все поры зрителя… О, сколько я наслушался рассказов, в основном от женщин, о том, как они в детстве или в юности смотрели «Десять негритят», как потом боялись идти домой…

Для меня это было режиссерское упражнение: нагнести атмосферу жуткого страха минимальными средствами, без внешних эффектов. Конечно, огромную роль сыграла музыка. Она как бы не слышна. На самом деле проделывает огромную работу. Музыку написал Николай Корндорф, потрясающий композитор, к сожалению, рано умерший где-то в Канаде. Мне повезло с композиторами. «Робинзон Крузо» — Антонио Вивальди. «Россия, которую мы потеряли» — Петр Ильич Чайковский. «Не хлебом единым» — Иоганес Брамс. Музыку для первых трех фильмов мне написала Софья Губайдулина — самое известное сегодня имя в мире серьезной музыки. «Вертикаль» — ее первая работа.

Много лет я считал «Десять негритят» лучшей своей режиссерской работой.

Про актерский состав и говорить не приходится — Михаил Глузский, Владимир Зельдин, Анатолий Ромашин, Людмила Максакова, Татьяна Друбич, Александр Кайдановский, Алексей Жарков, Александр Абдулов…

Энтони Марстона, которого играл Абдулов, убивают в сценарии первым. Абдулов — тот еще читатель! — дальше читать не стал. А потом все время допытывался у членов группы: кто убийца? Все, конечно, морочили ему голову.

Саши уже нет. Какая это огромная потеря для кинематографа, для кинозрителей, для его многочисленных друзей! Мы его называли: человек-радость. Приедет на съемку — всех растормошит, рассмешит, оживит все вокруг себя.

Снимаем в Крыму постановочно сложный эпизод «Отъезд парового катера с гостями на остров». Приезжает Абдулов.

— Так… Хватит возиться! У меня нет на вас времени… Завтра лечу в Голландию… Все билеты распроданы… Голландцы ждут…

Ну и так далее: Голландия, голландцы, Голландия…

Наконец, кадр готов. Расставлена массовка на пирсе, заряжены дымы, поставлен свет, все актеры сидят в лодке: Зельдин, Глузский, Ромашин, Максакова, Кайдановский, Друбич…

Абдулова нет.

— Саша, а-у!! — нет его, сгинул. Наверное, с кем-то заболтался, закадрил какую-нибудь девицу… Словом, нет его.

И тут Михаил Андреевич Глузский, который в жизни не произнес ни одного бранного слова, сказал:

— Ну и где этот …бучий голландец?

Ржа началась такая!.. Оператор с камерой чуть в воду не упал…

С этой кличкой Саша до конца картины проходил. Как только его нет на съемочной площадке, как только опять куда-нибудь пропал, обязательно кто-то скажет:

— Ну и где этот …бучий голландец? 

Данный текст является ознакомительным фрагментом.