О чем мы говорим, говоря о Китае

О чем мы говорим, говоря о Китае

Наша привычка рассуждать о внутренних проблемах, используя для этого тему Китая, сейчас как никогда сильна. В 2012 году задуманная как атака на политических противников реклама, созданная по заказу кандидата на выборах в сенат от штата Мичиган республиканца Питера Хекстры, была показана во время телепрограммы «Суперкубок». Героиня этого рекламного ролика, молодая китаянка, едет на велосипеде по дамбе между двумя рисовыми полями. Остановившись, она говорит на камеру, обращаясь к оппонентке Хекстры от демократической партии Дебби Стейбнау: «Дебби, вы тратите столько американских денег, все больше и больше берете у нас в долг. Ваша экономика становится все слабее. А наша — все крепче. Мы получаем ваши рабочие места. Спасибо, Дебби, трать еще и поскорее».

Некоторые из американских либералов обратили внимание, что пейзаж на заднем плане с женщинами в конических шляпах, занятыми посадкой рисовых саженцев, напоминает скорее не Китай, а Вьетнам. Но по большому счету это не имеет значения. Ведь достоверное изображение Китая вовсе не было основной целью для Хекстры и его команды. Главным для них было вызвать обеспокоенность общества предполагаемой расточительностью американского правительства.

Реклама вызвала негативную реакцию в обществе из-за обращения к расистскому стереотипу и в особенности из-за того, что китаянка разговаривала на ломаном английском, после чего Хекстра попытался дать задний ход. Его пресс-секретарь заявил: «Вы видите китайскую девушку, говорящую по-английски, и я особенно хочу обратить ваше внимание на систему образования. Тот факт, что китайская девушка умеет говорить по-английски, свидетельствует об их возможностях в соревновании с нами, в то время как совершенно невозможно вообразить, чтобы американский парень того же возраста мог говорить по-китайски, или, во всяком случае, немыслимо на данном этапе». Эта довольно-таки неуклюжая защита невольно демонстрирует, что весь рекламный сюжет на самом деле посвящен Америке, а не Китаю.

Ошибка Хекстры, однако, заключалась в том, что он не проявил достаточной изобретательности. Политики правого спектра привыкли использовать Китай в качестве скрытого оружия в крестовом походе против государственных трат и за численное сокращение правительственных органов. Митт Ромни, кандидат от республиканцев на президентских выборах 2012 года, выступал как противник Китая, критикуя Пекин за занижение стоимости юаня с целью отобрать у Америки рабочие места в промышленности. При этом бывший король частных инвестиций предостерегал, что Китай становится более привлекательным местом для бизнеса, чем Америка. «Когда я услышал от главы компании «Кока-кола», что деловой климат в Америке не столь благоприятен, как в Китае, мне сразу стало ясно, что мы стоим перед проблемой», — сетовал он в своей речи на мероприятии по сбору средств для благотворительной кампании.

В таком же тоне высказывается и Куаси Куартен, британский политик-консерватор, утверждающий, что жители Соединенного Королевства «во многом утратили трудовую этику» и что им следует лучше работать, чтобы не отстать в соревновании с Китаем. Он описывает, как посещение китайской фабрики открыло ему глаза на неотвратимую реальность. «Им дается час на выполнение определенного задания, и если они успевают выполнить работу за 58 минут, у них остается две свободные минуты, во время которых им можно присесть и поболтать с приятелями», — с явным восхищением вспоминает Куартен.

Эта же идея озвучивается и на самом верху. В своей речи на партийной конференции консерваторов в 2012 году Дэвид Камерон заявил, что мир поделен на страны, находящиеся «на подъеме», как Китай, и на страны, «сползающие вниз», вроде Великобритании. Премьер-министр сказал, обращаясь к делегатам: «Что общего между странами, находящимися на подъеме? Они здоровы, подтянуты, фанатично привержены идее предпринимательства и вкладывают средства в будущее — в образование, в потрясающую инфраструктуру и технологии. А что объединяет страны, «сползающие вниз»? Они страдают избыточным весом, склеротичны, чересчур зарегулированны и тратят деньги на неподъемные социальные программы, колоссальные пенсионные счета и устаревшую систему госслужбы. Я присутствую на всех этих заседаниях Европейского совета, принимая участие в нескончаемых разговорах о Греции, в то время как на другом конце света Китай действует столь стремительно, что каждые три месяца наращивает свою экономику в размере всей Греции. Я не собираюсь, будучи премьер-министром, позволить своей стране присоединиться к когорте «сползающих».

Обратите внимание, что именно характеризует «сползающие» страны с точки зрения премьер-министра: регуляция бизнеса, затраты на социальные нужды, государственные институты. Какие из этого проистекают выводы и какое решение можно найти для предотвращения дальнейшего упадка британской экономики? Дальнейшее разрегулирование частного сектора, сворачивание социальных программ и приватизация государственных служб. Эти идеи с энтузиазмом поддерживают теоретики и руководители бизнеса, никогда не упускающие случая выступить с заявлением, что Западу следует пересмотреть свою экономическую модель, если он не хочет рухнуть под натиском своих азиатских соперников с их системой низкого налогообложения.

Слушая высказывания Ромни, вы в жизни не догадаетесь, как сложно бывает китайским предпринимателям получить ссуду от подконтрольных государству банков, настолько сложно, что им приходится занимать деньги на процветающем черном финансовом рынке. В равной степени игнорирует Куаси Куартен и рост числа нелегальных забастовок на китайских фабриках, а также множащиеся требования о повышении зарплаты со стороны рабочих промышленного пояса прибрежного Китая. То же самое можно сказать и о Дэвиде Камероне, который, как кажется, не имеет представления о том, что значительная часть «потрясающей инфраструктуры» Китая никак не используется и что страна «на взлете» раздула инвестиционный пузырь до потенциально катастрофических пропорций. Скорее всего это означает, что политиков вовсе не волнует реальное положение дел в Китае, для них это только повод изложить свое видение экономических реформ у себя дома.

Сходное искажение фактов просматривается также в превознесении политиками и экспертами китайских образовательных институтов. Подобно иезуитам прошлого, эти современные миссионеры на самом деле пекутся о реформировании нравственности в собственных государствах. Уже встречавшийся нам в посвященной образованию главе статистик ОЭСР Андреас Шляйхер после своего визита в Китай с одобрением отметил, что самое лучшее здание в бедном городе скорее всего окажется школой. На Западе, полагает Шляйхер, таким же статусом будет обладать торговый центр. «У вас складывается впечатление, что это общество [в Китае] инвестирует скорее в будущее своей страны, нежели в сегодняшнее потребление», — говорит он.

Шляйхер, однако, не упоминает, что Китай все еще тратит на образование меньший процент от своего ВВП, чем любая развитая страна. Он, кажется, также упустил из внимания, что во время сычуаньского землетрясения 2008 года многие школы обрушились, погребя под обломками находившихся там в это время детей. Эти «самые лучшие здания», как оказалось, были построены с использованием некачественного бетона, поскольку коррумпированные чиновники и строители в целях экономии пренебрегали строительными нормами. Местные жители называют эти постройки «зданиями из тофу», так как во время землетрясения они крошились как кубики соевого творога. Но кажется, рассуждения Шляйхера не имеют ко всему этому отношения, поскольку на самом деле он не столько говорит о китайской образовательной системе, сколько сетует по поводу упадочной потребительской культуры западного мира.

Привычка использовать Китай, проецируя его реалии на проблемы собственных стран, отнюдь не является прерогативой политиков правых партий и консерваторов от культуры. Прогрессисты в ничуть не меньшей степени склонны обращаться к Китаю для продвижения собственных идей. Вспомним доклад Американской академии наук за 2005 год под названием «Грядущая буря», вызвавший широкий резонанс своим тревожным предупреждением о том, что быстроразвивающиеся страны, такие как Китай, догоняют, а в некоторых отношениях даже опережают Америку в области научных исследований. Последовавший за ним доклад 2010 года оказался еще более настораживающим; в нем отмечается, что Китай занимает теперь уже второе место в мире по количеству публикаций по биомедицинской тематике, недавно опередив в этой области такие страны, как Япония, Великобритания, Германия, Италия, Франция, Канада и Испания. В отчете, однако же, никак не отмечен тот факт, что в китайских университетах действует система бонусов, в результате чего ученых поощряют на основе объема публикаций, что приводит к снижению их качества за счет количества. Затушевывается также, как мы уже видели, и то, что индекс цитирования китайских научных статей другими исследователями впечатляет намного меньше, чем их количество. Почему не упомянута такая важная деталь? Опять же возникает подозрение, что цель американского академического истеблишмента состояла вовсе не в серьезном анализе китайских научных стандартов, а в лоббировании идеи увеличения государственных инвестиций в американскую науку. Говоря о Китае, авторы доклада думают об Америке.

Левые тоже иногда разыгрывают китайскую карту, хотя тактика, которую они рекомендуют в ответ на вызов Востока, прямо противоположна той, что предлагают правые. Вместо сокращения правительственных структур они хотели бы видеть большее вмешательство со стороны государства. Недавно я обедал с бывшим британским тред-юнионистским деятелем, и он сокрушался о неспособности правительства утверждать долгосрочные инфраструктурные проекты. «Вы можете что угодно говорить о китайском руководстве, однако когда Пекин заявляет, что хочет что-либо построить, оно будет построено», — говорил он с оттенком зависти в голосе.

Припев этот приходится слышать все чаще. Сотрудник Совета по международным отношениям Чарлз Купчан доказывает, что «оказавшись перед лицом [китайского] государственного капитализма… западные демократии не имеют иного выбора, как только приступить к стратегическому планированию экономики в неслыханных масштабах. Для восстановления конкурентоспособности нам необходима ведущая роль государства в инвестировании в рабочие места, инфраструктуру, образование и науку». Тем не менее, как мы уже видели, китайский вариант государственного капитализма привел к потерям и опасным перекосам в экономике. Однако же это не важно, поскольку Купчан, как и мой собеседник за обедом, на самом деле заинтересован в увеличении государственных расходов на инфраструктуру у себя на родине.

И так во всем. Нам говорят, что поскольку у Китая есть теперь программа космических исследований, Америка, чтобы не отстать и не остаться унизительно прикованной к поверхности Земли, тоже должна вкладывать средства в этот сектор. Дейл Кетчам, директор Института исследований и технологии космопорта Университета Центральной Флориды, желая подчеркнуть необходимость инвестирования в освоение космоса, приводит в пример историю морских экспедиций минского адмирала Чжэн Хэ: «Они плавали к берегам Восточной Африки, Индии. Они покоряли Индийский океан. Это было потрясающее достижение задолго до Колумба. А потом они остановились. Китайцев охватили бездеятельность и слабость, поэтому позднее их с легкостью подчинили себе вторгшиеся в страну колониальные войска. Для американского образа мыслей характерно осознание, что в нашей истории были великие флотилии и замечательные свершения. Если мы остановимся в своих открытиях, если мы отступим, это со всей очевидностью станет знаком того, что мы клонимся к упадку».

А теперь скажите, кого может оставить равнодушным трагический образ Америки, не только проигрывающей сегодня Китаю, но и погружающейся в экономическую и нравственную стагнацию минской эпохи?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.