Железные черви

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Железные черви

Эрих Машке. Немецкий орден. СПб.: Евразия, 2003

Слово «немецкое» в русском сознании намертво связано с тремя понятиями — «порядок», «качество», «учёность». Немецкий порядок, Орднунг, — извечная мечта русского человека, истомлённого неустройством отечественной жизни. Далее, немецкое Качество — тоже предмет вожделения в стране кривых заборов. Ну и учёность. Известное дело — немец-профессор, жрец чистого познания: удавится, собака, за шестой знак после запятой.

Правда, при ближайшем знакомстве с предметом выясняется, что Немецкий Орднунг достигается не какими-нибудь там увещеваниями и прочими гуманитарными технологиями, а Их Величеством Цугундером («zu Hundertum» буквально значит «к сотне»; имеются в виду палочные удары — старое военное наказание). И, что ещё более любопытно, немецкое качество товаров и немецкое же объективное знание проистекают всё из того же животворящего источника.

В этом смысле сочинение Эриха Машке вдвойне поучительно. Эта книжка (точнее, две под одной обложкой: «Немецкий орден» и «Государство немецкого ордена: Портреты великих магистров») посвящена высшему воплощению Немецкого Цугундера, то есть завоеванию Восточной Пруссии и созданию там орденского государства. Написана книжка была в тридцатые годы, когда можно было не стесняться.

Автор книги, Эрих Машке (1900–1982) — очень характерная фигура. Типичный немецкий профессор, знаток одного предмета, но знаток отменный, отъявленный (язвительный Ницше в «Заратустре» писал про «честного человека», изучающего мозг пиявки, имея в виду именно эту породу людей). Машке всю жизнь, начиная с первой же публикации, занимался Немецким Орденом (der Deutscher Orden) — католической церковно-рыцарской организацией, захватившей и освоившей в XIII–XV веках ряд восточноевропейских земель, заселённых славянами. Машке, как и полагается честному немцу, был буквально влюблён в свой предмет исследования. Более того, он видел в Немецком Ордене и его порядках свой политический идеал, чего и не скрывал. «Образы истории лишь тогда наполняются смыслом, когда становятся предметом для подражания» — писал он в предисловии к «Великим магистрам». Понимать эту фразу надо буквально: шёл 1935 год, «дальше, надеюсь, всем понятно».

Теперь — о чём, собственно, речь.

Тевтонский, он же Немецкий Орден (Ordo domus Sanctae Mariae Teutonicorum) был учреждён в 1198 году папой Иннокентием III в Палестине, во время крестовых походов. Благодаря хорошо разыгранной политической комбинации очередной Великий Магистр ордена Герман фон Зальца (пожалуй, действительно великий челвоек) получил в 1226 году от поляков права на покорение и освоение земель пруссов. Дальше началось то, что впоследствии получило название Drang nach Osten, то есть «натиск на восток».

Орден был не единственной структурой, занявшейся этим богоугодным делом, но прочим не очень повезло. В 1236 году кончается неудачей Северный крестовый поход, предпринятый для истребления славян и расширения немецких земель: литовский князь Миндовг разбивает войско Ордена меченосцев в битве при Шауляе, гибнет магистр ордена Волквин. Ещё одна почтенная организация — Ливонский орден, отделение Немецкого ордена — уходит под лёд Чудского озера 5 апреля 1242 года: молодой князь Александр, прозванный Невским, навсегда останавливает немецкий натиск на Русь. (Об этом прискорбном событии в книге Машке — полстрочки: зачем же говорить о неприятной исторической случайности?)

Но Тевтонский Орден продолжает экспансию и захватывает земли пруссов (к 1283), Восточное Поморье с Гданьском (1309), Эстляндию (1346), Жемайтию (1382–1398), остров Готланд (1398), Новую марку (1402). Местное население, естественно, вырезается, а недовырезанные германизируются. Орден богатеет, процветает и мечтает о новых завоеваниях — благо его земли занимают ключевые позиции на юге Балтики. Однако в ходе Тринадцатилетней войны с Польшей, в 1410 году в битве при Танненберге (известной также как Грюнвальдская битва) рыцарские войска были разгромлены объединившимися поляками и литовцами, с некоторой помощью русских. Два Торнских мира закрепили подчинённое положение ордена как вассала Польши. В 1525 великий магистр Альбрехт Бранденбургский принял лютеранство и превратил орденские земли в светское государство Пруссию (Preu?en), сначала подчинённое всё той же Польше, а потом вошедшее в состав Бранденбургско-прусского государства, в дальнейшем объединившего Германию… Орден же был закрыт в 1809 году за ненадобностью.

Таковы исторические факты. Машке рассказывает в подробностях, как это всё происходило, уделяя особое внимание людям — прежде всего, естественно, Великим Магистрам Ордена. Изложение событий у него, в общем, соответствует действительности, — тем более, что половину первой книги составляют подлинные документы того времени.

Однако всё подаётся под специфическим соусом. Автор не скрывает своего восторженного восхищение Орденом, а об уничтоженных им народах говорит в лучшем случае с брезгливым отвращением. Drang nach Osten не рефлексируется: уничтожение недочеловеков-славян подаётся как само собой разумеющееся действие, что-то вроде гигиенической процедуры очистки от вредных насекомых. Обосновывается всё это, разумеется, религией. «Идея ордена — борьба против язычников, врагов христианской веры» — объясняет Машке. Впрочем, из его же изложения ясно следует, что орденское государство было не столько миссионерским, сколько колонизаторским: его целью было не обращение язычников, а уничтожение ненемецких народов, с последующим заселением этих земель «чистой немецкой кровью». Последняя вызывает у Машке бесконечные восторги, равно как и дух Дисциплины, Служения, Иерархии, столь свойственный орденскому государству. Многие страницы книги заполнены сладострастными (иначе не скажешь) описаниями разных проявлений «сурового духа мужественности».

Нетрудно догадаться, что крах ордена Машке объясняет не его военными поражениями, а внутренним разложением, «эгоизмом сословий», которые-де просто-напросто сдали Орден ради своих мелких корыстных целей. Однако величие Пруссии заставляет автора смотреть в будущее с оптимизмом (как оказалось, несколько преждевременным).

В заключение — две красивые цитаты, дающие представление о книге.

«…Новейшие события немецкой истории кровно связаны с сущностью и предназначением Ордена германцев. Как и встарь, налицо единение солдата и государственного деятеля. Снова из расы и рода как птица феникс возрождаются Государство и Народ. Снова воцаряется идея Ордена, ставшего проявлением и символом политической воли нашего времени. До сих пор ни одно поколение немцев не испытывало подобного чувства сопричастности и устремленности в завтрашний день…»

Это не Гиммлер какой-нибудь там. Это Машке, предисловие к «Магистрам».

А вот ещё:

«Несет свои воды бурная река жизни. На её противоположном берегу лежит утраченная немцами земля. Сердце ноет. Только рыцарские замки на Востоке стоят как бессменные часовые — безмолвные свидетели силы и воли немецкой нации. Там лежат поля, с которых орел Фридриха взлетает к солнцу; а здесь, у самой границы, возвышаются немецкие могильные курганы — вечное напоминание нации, которая властвует над миром только тогда, когда верит в себя и свои силы».

Это не Машке. Вот это как раз Гиммлер, речи перед личным составом СС.

Немцы неисправимы. Что вояки, что книжные черви — у них у всех на уме «кровь и железо», железо своё, кровь желательно чужая.

Но не будем возмущаться этим. Может быть, этому нам стоило бы у них поучиться. Во всяком случае, среди русских историков и близко не было «державников» подобных Машке, — впрочем, как у русских не было и исторического опыта, сколько-нибудь приближающегося к кровавому, но закалившему национальный характер опыту Германского Ордена. И поневоле думаешь: не отсутствие ли этого самого опыта реального гнобления и порабощения других народов обошлось нам, терпеливым добрякам, в две мировые войны и ныне проигранную третью?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.