Беседа Бодхидхармы с У-ди

Беседа Бодхидхармы с У-ди

СУТЬ УЧЕНИЯ БОДХИДХАРМЫ

Император спросил:

– Мы, вступив на трон, возводили храмы и переписывали сутры, приняли в монахи не счесть сколько людей. Какие заслуги-добродетели в этом?

Учитель сказал:

– Никаких заслуг-добродетелей.

Император сказал:

– Как это никаких?

Учитель сказал:

– Это ничтожные плоды лишь для рождения человеком или божеством дэва, по причине нечистых устремлений. Они подобны теням, следующим за телом, – сами по себе не являются реальностью.

Император спросил:

– А каковы же истинные заслуги-добродетели?

Он ответил:

– Чистое знание, чудесное и совершенное. Его сущность – пустота и безмятежность. Таких заслуг-добродетелей невозможно достичь мирскими средствами.

Император снова спросил:

– Каков первый принцип святой истины?

Учитель ответил:

– Неограниченность без святого.

Император сказал:

– Кто же перед Нами?

Учитель ответил:

– Не знаю.

Беседа Бодхидхармы с Лянским императором У-ди (502–550)

А еще одна рыбешка, о которой, правда, вспоминают нечасто, говорит о бедном безвестном дровосеке. Он увидел в лесу, как обезьяны обрывают листья с дерева и жуют их. Он попробовал, ему понравилось. Он поделился опытом с односельчанами. И пошло, поехало...

Бодхидхарма

Чай оказался нужен в Китае везде и всем, закономерно получив заслуженный мифологический минимум тройственного символического отражения в главных идеологических токах китайской культуры. Шэнь Нун представляет «прямую» линию традиции, за которую ныне отвечает конфуцианство, Бодхидхарма однозначно отсылает к буддизму. Ну а безымянный дровосек часто в притчах воплощает мудрость природы и соответственно ассоциируется с даосами, которым обычно достаются все лавры высшей правоты. Похоже, и в этом случае они ухватили самую суть.

Бодхидхарма с чаем припозднился, а что касается Шэнь Нуна, то Божественный Земледелец, более официально величающийся Янь-ди или же Владыка Янь, достославный августейший предок китайской нации, вершивший свои великие дела, согласно некоторым вычислениям, возможно, в 2838–2698 гг. до н. э., а может, и в 7010–6948 гг., жил то ли на территории современной провинции Хунань, то ли Шэньси. Ни в Хунани, ни в Шэньси чая тогда не было и в помине, а в Шэньси он и сейчас не сильно-то выращивается. При Янь-ди было теплее, но тогда, что в шестом, что в третьем тысячелетии до нашей эры, чай обретался на своей родине – в безнадежно захолустных сточки зрения окружающих великих цивилизаций, но весьма величественных девственных джунглях нынешнего Облачного Юга или провинции Юньнань на самой южной окраине еще не существовавшего в те времена Китая.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.