КАНДИНСКИЙ Василий Васильевич

КАНДИНСКИЙ Василий Васильевич

4(16).12.1866 – 13.12.1944

Живописец и график, теоретик искусства, один из основоположников абстракционизма. Сотрудничал в журналах «Мир искусства», «Аполлон». Член объединений «Фаланга» (1901–1904, Мюнхен), «Новое художественное общество – Мюнхен» (1909), «Der blaue Reiter» («Синий всадник», 1911, Мюнхен) и др. Принимал участие в выставках объединений «Бубновый валет» (1910, 1912, Москва), «Ослиный хвост» (1911) и др. Автор книги «О духовном в искусстве» (1911). С 1921 – за границей.

«Передо мной стоял мужчина, чья необыкновенная внешность и благородная элегантность произвели на меня сильное впечатление. Более того, я была очарована приветливым взглядом его прекрасных голубых глаз. Кандинский выработал в себе независимую манеру поведения, свойственную джентльмену» (Н. Кандинская).

«Юрист по образованию, оставленный при Московском университете и едва ли не приват-доцент уже, он занимался живописью и, имея средства, решился все бросить и переехать в Мюнхен. Он был совсем из другого теста, чем все мы, – более сдержан, менее склонен к увлечениям, больше себе на уме и меньше „душа нараспашку“. Он писал маленькие пейзажные этюдики, пользуясь не кистью, а мастихином и накладывая яркими красками отдельные планчики. Все мы относились к ним сдержанно, подшучивая между собой над этими упражнениями в „чистоте красок“.

…В 1901 году Кандинский писал уже большие холсты, в жидкой масляной технике, интенсивные по расцветке, долженствовавшей передавать какие-то сложные чувства, ощущения и даже идеи. Они были столь хаотичны, что я не в состоянии сейчас воспроизвести их в своей памяти…Несчастье Кандинского заключалось в том, что все его „выдумки“ шли от мозга, а не от чувства, от рассуждения, а не от таланта» (И. Грабарь. Моя жизнь).

«Очень много потребовалось времени, прежде чем я нашел верный ответ на вопрос: „чем должен быть заменен предмет?“. Часто, оглядываясь на свое прошлое, я с отчаянием вижу длинный ряд лет, потребовавшихся на это решение. Тут я знаю только одно утешение: никогда я не был в силах применять формы, возникшие во мне путем логического размышления, не путем чувства. Я не умел выдумывать формы, и видеть чисто головные формы мне мучительно. Все формы, когда бы то ни было мною употребленные, приходили ко мне „сами собой“: они то становились перед глазами моими совершенно готовыми – мне оставалось их копировать, то… долго и упорно не давались, и мне приходилось терпеливо, а нередко и со страхом в душе дожидаться, пока они созреют во мне. Эти внутренние созревания не поддаются наблюдению: они таинственны и зависят от скрытых причин. Только как бы на поверхности души чувствуется неясное внутреннее брожение, особое напряжение внутренних сил, все яснее предсказывающее наступление счастливого часа, который длится то мгновение, то целые дни. Я думаю, что этот душевный процесс оплодотворения, созревания плода, потуг и рождения вполне соответствует физическому процессу зарождения и рождения человека. Быть может, так же рождаются и миры.

…Но как по силе напряжения, так и по качеству эти „подъемы“ весьма разнообразны. Лишь опыт может научить их свойствам и способам их использования. Мне пришлось тренироваться в умении держать себя на вожжах, не давать себе безудержного хода, править этими силами… Лошадь несет всадника со стремительностью и силой. Но всадник правит лошадью. Талант возносит художника на высокие высоты со стремительностью и силой. Но художник правит талантом» (В. Кандинский. Ступени).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.