Эпилог

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Эпилог

О России ХIХ века обычно говорят как о Золотом национальном веке, когда все проблемы науки, производства, искусства решались вполне успешно. Победа в Отечественной войне против Наполеона пробудила национальное сознание во всех сословиях русского общества, давшее богатые всходы в духовной области, в области литературы и искусства в особенности. «ХХ век характерен, наоборот, – писал Георгий Свиридов, – нашествием в Россию чужеземного духа, интернационализма, борьбой с национальным сознанием, искоренением сложившегося национального сознания, искоренением национального самосознания. После войны с Германией (2-я половина века) начинается зарождение и новый подъём национального сознания русских, без которого невозможен расцвет и подлинное величие искусства. Этот подъём национального художественного сознания ещё продолжается. Он происходит в очень сложных, трудных условиях (Есенин, Булгаков, Платонов, Солженицын и далее целая плеяда блестящих писателей, художников, скульпторов, композиторов), и до какой степени он дойдёт, сказать пока невозможно» (Свиридов Г. Музыка как судьба. М., 2002. С. 414).

История русской литературы ХХ века – это трагическая история талантливых художников, писавших искренне, глубоко, вдохновенно о том, что видели, пережили, о том, что их мучило и заставляло страдать. На их пути вставали препятствия, которые чаще всего переламывали их творческую и человеческую судьбу.

Вернёмся в начало века. В эту пору всё большую роль в России стал играть финансовый капитал еврейских банкиров (Рафалович, Гинцбург, Поляков и др.). В Москве и Петербурге возникают издательства и газеты, хозяевами которых были еврейские банки и крупные предприятия («Речь», «Русские ведомости», «Биржевые ведомости», «День», «Россия»). Появились еврейские журналисты, публицисты и литературные критики, «чуждые русской коренной жизни, её духа, её формы, её юмора, совершенно непонятного для них, и видящие в русском человеке ни больше ни меньше, как скучного инородца» (Чехов А.П. Записные книжки. 1897 // Чехов А.П. Собр. соч.: В 30 т. М., 1980. Т. 17. С. 223), выпускающие чаще всего работы «штемпелёванной культуры». «Нам грозит фабричное производство мыслей… – писал Андрей Белый. – Вырастает ужасная цензура во всех недрах этих предприятий: переводится, рекламируется, распространяется только то, что угодно королям литературной биржи; выпускается на эстраду только то, что угодно королям биржи музыкальной; а их идеал – интернациональное искусство, одинаково доступное и понятное интеллигентному плебисциту всего мира, равно оторванному и от здоровой земли народной, и от верхов умственной аристократии» (Бугаев Б. Штемпелёванная культура // Весы. 1909. Сентябрь. № 9).

Борис Бугаев (так подписал свою статью Андрей Белый. – В. П.), прочитав статью г. Вольфинга «Эстрада» (Золотое руно. 1909), продолжил его размышления статьёй «Штемпелёванная культура». «Отрицательное влияние евреев на ту или иную сторону духовной жизни Европы объясняется не тем, – писал Вольфинг, – что евреи, как полагают антисемиты, дурной народ, а тем, что они иной народ». Это «борьба двух расовых духов, а не борьба политическая…» «Равноправием должны доказать мы евреям, – писал Б. Бугаев, – что они не дурной народ; и в их стремлении к равноправию мы с ними… И протестом против их гегемонии во всех областях культурного руководительства должны подчеркнуть мы, что они народ иной, чуждый задачам русской культуры, в их стремлении к равному с нами пониманию скрытых возможностей русского народа мы безусловно против них. Русское общество должно, наконец, понять, что навязываемая ему «штемпелёванная культура» – не культура вовсе… А пока евреи диктуют задачи русской литературе, они вносят туда гнёт государственности; и писателю угрожает городовой интернационального участка».

В литературных кругах завязывается обоюдоострая полемика, а всё закончилось Февральской и Октябрьской революциями.

История русской литературы ХХ века завершается так называемой перестройкой, крушением великой Русской империи под названием Советский Союз, приходом антирусской власти и полным развалом великого государства во всех областях, в том числе и в области гуманитарных направлений, в культуре вообще и в литературе в частности.

Недавно появились новые материалы, которые приоткрывают истинные причины всех бедствий народов Советского Союза, крушения великой империи.

В руководство Советским Союзом и КПСС проникли Андропов, а вслед за ним как его ученик и последователь, Горбачев, которые нанесли невосполнимые удары по национальной целостности и единству страны в соответствии с намерениями США и Западной Европы. Профессор Александр Вдовин в статье «Мировое правительство и будущее русского народа», приводя многочисленные материалы прошедшей и будущей полемики, писал о том, что две мировых войны ХХ века, принёсшие столько разорений и человеческих жертв, заставили авторитетных представителей разных стран задуматься над вопросом – а нельзя ли объединить все страны мира в одно государство, создать единый парламент, единое мировое правительство, с единым президентом, создать единую армию, которая стояла бы на страже мира и обеспечивала покой и тишину? Писатель Герберт Уэллс, физик А. Эйнштейн, министр Э. Бевин, американские учёные-атомщики, американский экономист Л. Ларуш, британский лорд У. Беверидж пришли к выводу, что после Второй мировой войны необходимо реорганизовать управление мировыми державами, создав в мире мировое правительство. В сентябре 1947 года А. Эйнштейн написал членам ООН письмо, в котором предложил Генеральную ассамблею ООН реорганизовать в мировой парламент, обладающий широкими полномочиями. На это предложение А. Эйнштейна резко ответили русские академики С.И. Вавилов, А.Ф. Иоффе, Н.Н. Семёнов и А.А. Фрумкин, выступившие против «политического прожектёрства», призывавшего создавать некое «всемирное правительство», состоящее из руководителей различных монополий. А. Эйнштейн вторично выступил с письмом, критиковавшим академиков в том, что они поддерживают «изоляционизм», «где правительство имеет власть не только над вооружёнными силами, но и над каналами образования, информации, а также над экономическим существованием каждого гражданина» (см.: Новое время. 1947. 26 ноября. № 48; Новое время. 1948. 10 марта. № 11).

И крупные бизнесмены, и политические деятели США неустанно обращались в ООН с заявлениями о необходимости создания мирового правительства, отказа от наций, от суверенных государств. А. Вдовин цитирует материалы, из которых становится известна позиция советского правительства: «Реакция И.В. Сталина на подобные предложения нашла выражение в надписи на странице проекта новой программы партии: «Теория «космополитизма» и образование Соед(иненных) Штатов Европы с единым пр(авительст)вом. «Мировое правительство» (см.: Попов В.П. Сталин и советская экономика в послевоенные годы // Отечественная история. 2001. № 3. С. 65 и др.). Эта надпись, сделанная летом 1947 года, неразрывно связывает теории космополитизма и сверхгосударства, объясняет, по существу, главную причину открытия в СССР кампании по борьбе с космополитами. «Идея всемирного правительства, – говорил секретарь ЦК ВКП(б) А.А. Жданов на совещании представителей компартий в Польше в сентябре 1947 года, – используется не только как средство давления в целях идейного разоружения народов… но и как лозунг, специально противопоставляемый Советскому Союзу, который… отстаивает принцип действительного равноправия и ограждения суверенных прав всех народов, больших и малых» (см.: Информационное совещание представителей некоторых компартий в Польше в конце сентября 1947 года. М., 1948. С. 34—35). На протяжении 1945—1953 годов советские СМИ неоднократно обращались к теме всемирного правительства, разоблачая «реакционную сущность» самой этой идеи» (Наш современник. 2013. С. 92).

А. Вдовин цитирует всех западных политиков и журналистов, которые ратовали за мировое правительство во главе с США. Здесь уместно напомнить об академике А.Д. Сахарове, который предлагал в «Конституцию Союза Советских Республик Европы и Азии» (декабрь 1989 г.) внести пункт о сближении социалистической и капиталистической систем, политическим же итогом должно было стать создание мирового правительства, о Генеральном секретаре ЦК КПСС Ю.В. Андропове, «последовательном противнике самоопределения русского народа и создания русской государственности»; о М. Горбачеве, который был под огромным влиянием академика А.Д. Сахарова.

А когда пришёл к власти Б. Ельцин и пригласил к управлению страной западных советников, то разговоры о мировом правительстве во главе с американскими специалистами не утихали все 90-е годы. Профессор-либерал В. Корепанов предложил «колонизировать нашу страну на определенное время западными странами»; поэт А. Иванов, политический обозреватель газеты «Куранты», предложил превратить нашу страну в процветающую колонию: «Да и что плохого в статусе колонии…»; В. Новодворская предложила на месте России создать «множество небольших государств», понизить «тотальную мощь государства», умерить пыл «национал-патриотов», мол, скорее будут поворачиваться «к солнцу мондиализма»; академик РАН Ю.С. Пивоваров в мае 2002 года предложил отдать Сибирь и Дальний Восток: «Пусть придут канадцы, норвежцы – и вместе с русскими попытаются управлять данными территориями», а идея о мировом правительстве «сегодня на самом деле реализуется. И если кто-то является противником упомянутой структуры, то я лично ничего против неё не имею… Мне важно, чтобы люди жили по-человечески, и если мировое правительство будет этому способствовать, то – пожалуйста»; экономисты Е.Г. Ясин и Г.Х. Попов выступают за создание мирового правительства, которому надо передать контроль над ядерным оружием, ядерной энергетикой, над всеми богатствами недр нашей планеты. «На форуме сайта пресс-центра предпринимателя М.Б. Ходорковского, – писал А. Вдовин, – в 2004 году всерьёз обсуждался «план спасения России», заключавшийся в её присоединении к США, «благо общая граница на Аляске есть». При этом «остатки населения РФ переселяются в тёплые области, сворачивается собственная оборонка, и всё это вместе называется СШАЕА (Соединенные штаты Америки, Европы и Азии)». Бывший помощник Андропова А.И. Вольский утверждал: «Именно такой вариант будет принят, когда Ходорковский выйдет из тюрьмы, и мы вместе с ним займёмся его реализацией. В этом и есть историческая миссия Ходорковского». В публикации, поведавшей миру о такой идее, упоминалось, что известен был и аналогичный «план МИДа» (Вольский и Ходорковский планировали сделать Россию ещё одним штатом Америки // Наш современник. 2013. № 1. С. 96).

Все эти планы и расчёты сулили гибель России как суверенного государства. Против этих планов выступили многие русские историки, публицисты, философы, писатели. Известный философ и мыслитель А.А. Зиновьев в книге «Идеология партии будущего» писал: «Это – преднамеренная идеологическая ложь, идеологическая апологетика мировой западнической (прежде всего – американской) агрессии. На самом деле современное человечество явным образом разделилось на западный мир и прочее человечество. Отношения между этими частями человечества являются совсем не братскими. Ни о каком равенстве тут и речи быть не может…» (Наш современник. 2013. № 1. С. 96—97). Здесь, в этой «Истории» не все достойные имена охвачены по разным причинам, объективным и субъективным. Но уже сейчас с уверенностью можно сказать, что некоторые писатели вообще не войдут в «Историю русской литературы ХХ века», как писатели-антигуманисты, двурушники и лицемеры, что подтвердилось в документах контрреволюционного переворота в 1991—1993 годах, разгромом демократического парламента и пушечной пальбой по Дому правительства. Эти писатели зафиксировали свои имена в коллективном письме «Писатели требуют от правительства решительных действий», опубликованном в газете «Известия» 5 октября 1993 года:

«Известия» получили текст обращения к согражданам большой группы известных литераторов. В нём говорится:

«Нет ни желания, ни необходимости подробно комментировать то, что случилось в Москве 3 октября. Произошло то, что не могло не произойти из-за наших с вами беспечности и глупости, – фашисты взялись за оружие, пытаясь захватить власть. Слава Богу, армия и правоохранительные органы оказались с народом, не раскололись, не позволили перерасти кровавой авантюре в гибельную гражданскую войну, ну а если бы вдруг?.. Нам некого было бы винить, кроме самих себя. Мы «жалостливо» умоляли после августовского путча не «мстить», «не запрещать», «не закрывать», не «заниматься поисками ведьм». Нам очень хотелось быть добрыми, великодушными, терпимыми. Добрыми… К кому? К убийцам? Терпимыми… К кому? К фашизму?

И «ведьмы», а вернее – красно-коричневые оборотни, наглея от безнаказанности, оклеивали на глазах милиции стены своими ядовитыми листками, грязно оскорбляя народ, государство, его законных руководителей, сладострастно объясняя, как именно они будут всех нас вешать… Что тут говорить?.. Хватит говорить… Пора научиться действовать… Эти тупые негодяи уважают только силу. Так не пора ли её продемонстрировать нашей юной, но уже, как мы вновь с радостным удивлением убедились, достаточно окрепшей демократии?

Мы не призываем ни к мести, ни к жестокости, хотя скорбь о новых невинных жертвах и гнев к хладнокровным их палачам наполняет наши (как, наверно, и ваши) сердца. Но… хватит! Мы не можем позволить, чтобы судьба народа, судьба демократии и дальше зависела от воли кучки идеологических пройдох и политических авантюристов.

Мы должны на этот раз жёстко потребовать от правительства и от президента то, что они должны были (вместе с нами) сделать давно, но не сделали.

Все виды коммунистических и националистических партий, фронтов и объединений должны быть распущены указом президента.

Все незаконные, а тем более вооружённые объединения и группы должны быть выявлены и разогнаны (с привлечением к уголовной ответственности, когда к этому обязывает закон).

Законодательство, предусматривающее жёсткие санкции за пропаганду фашизма, шовинизма, расовой ненависти, за призывы к насилию и жестокости, должно, наконец, заработать. Прокуроры, следователи и судьи, покровительствующие такого рода общественно опасным преступлениям, должны незамедлительно отстраняться от работы.

Органы печати, изо дня в день возбуждающие ненависть, призывающие к насилию и являющиеся, на наш взгляд, одним из главных организаторов и виновников происшедшей трагедии (и потенциальными виновниками множества будущего), такие как «День», «Правда», «Советская Россия», «Литературная Россия» (а также телепрограмма «600 секунд»), и ряд других должны быть впредь до судебного разбирательства закрыты.

Деятельность органов советской власти, отказавшихся подчиняться законной власти России, должна быть приостановлена.

Мы все сообща должны не допустить, чтобы суд над организаторами и участниками кровавой драмы в Москве не стал похожим на тот позорный фарс, который именуют «судом над ГКПЧ».

Признать нелегитимным не только Съезд народных депутатов, Верховный Совет, но и все образованные ими органы (в том числе и Конституционный Суд).

История ещё раз предоставила нам шанс сделать широкий шаг к демократии и цивилизованности. Не упустим же такой шанс ещё раз, как это было уже не однажды!

Алесь Адамович, Анатолий Ананьев, Артём Анфиногенов, Белла Ахмадулина, Григорий Бакланов, Зорий Балаян, Татьяна Бек, Александр Борщаговский, Василь Быков, Борис Васильев, Александр Гельман, Даниил Гранин, Юрий Давыдов, Даниил Данин, Андрей Дементьев, Михаил Дудин, Александр Иванов, Эдмунд Иодковский, Римма Казакова, Сергей Каледин, Юрий Карякин, Яков Костюковский, Татьяна Кузовлева, Александр Кушнер, Юрий Левитанский, академик Д.С. Лихачёв, Юрий Нагибин, Андрей Нуйкин, Булат Окуджава, Валентин Оскоцкий, Григорий Поженян, Анатолий Приставкин, Лев Разгон, Александр Рекемчук, Роберт Рождественский, Владимир Савельев, Василий Селюнин, Юрий Черниченко, Андрей Чернов, Мариэтта Чудакова, Михаил Чулаки, Виктор Астафьев»

Известия. 1993. 5 октября

Эта «большая группа известных литераторов», западно-либерального направления, предстала в своём подлинном лице, трагически нарушила светлые традиции русского классического реализма и православного гуманизма, предала свою собственную советскую жизнь и идеалы своих коллег, науськивая президента и его сподручных на газеты, журналы и книги своих возможных оппонентов, поставила себя вне пределов традиций «Истории русской литературы ХХ века».

«Ельцин ведь не в парламент стрелял из танков, а в свой народ, – говорил один из талантливейших писателей и мыслителей Владимир Личутин. – К Дому Советов шли лучшие русские люди, в которых искра Божия никогда не угасала. Они шли защищать человеческое достоинство. И он, палач этот, стрелял по русскому национальному достоинству. А потом плясал хануку и оркестрами немецкими дирижировал. А погибли русские подвижники». Владимир Личутин высказал и своё отношение к расколу в литературе, в том, что произошло после погрома парламента, когда погибли «новые русские святомученики»: «Я считаю, что у нас совестный подход к литературе. У них – отстранённость от народа и любовь к подачкам государства и всяких меценатов. Мы попели – а ты плати. И всё. Их не мучает состояние своего народа, что они и не скрывают. Они способны упрекать свой народ: мол, сами виноваты, рабы и лентяи потому что. Они уже забыли, откуда они сами. Они потеряли свою родову, равнодушны к её боли. Потому и отношения строят на другой основе. Мы строим отношения на духовной близости. А они – на расчёте… Независимо от нашей воли, хотим мы или нет, мы всегда будем обмениваться культурными идеями. Другое дело, что наши оппоненты вечно завидуют западному миру, поклоняются ему, ниспровергая собственную национальную культуру. Они – глубоко плотские люди, завидуют ведь не духовной культуре, а материальному миру. Они свою жизнь соизмеряют мягкостью стула и блюдами на столе. Потому и литература у них, как правило, плотская. Не вольная, не свободомысленная, а плотская. И измерения формы литературной тоже плотские. Они не понимают душу своего народа…» И с этим согласны не только сотни, тысячи русских писателей, художников, артистов, но и десятки миллионов русского народа. В этом трагедия тех, кто подписал известное письмо президенту и его команде 5 октября 1993 года, опубликованное в газете «Известия». И таких писем президенту было немало… За два десятка лет своей власти «демократическая власть» разрушила всё, что было при советской власти, промышленность, сельское хозяйство, положение великой державы в мире, в школах и вузах, в театрах и культуре вообще… Но это уже История русской литературы ХХI века.

Ещё в начале ХХ века враждебные группы писателей, режиссёров, художников, не скрывавших своих антипатий к России и русским, утверждали: «Мы должны испортить русский язык, преодолеть Пушкина, объявить мёртвым русский быт, словом, заслонить Русь от современности и русский народ от русского общества, свести на нет русскую оригинальность» – эти слова С. Юшкевича процитировал А. Амфитеатров в письме М. Горькому (см. подробнее: Горький и русская журналистика начала ХХ века. Неизданная переписка. М.: Наука, 1988. С. 203).

Тогда же, в 1922 году, генеральным секретарём ЦК РКП(б) был избран И.В. Сталин, которому удалось убрать своих противников и возглавить партию, Россию и создать Советский Союз, разгромивший Гитлера и фашизм всей Европы. Лишь спустя десять лет после изгнания Троцкого в Алма-Ату в быт Советской страны постепенно возвращалась русская культура, появились фильмы «Чапаев», «Щорс», «Пархоменко», «Александр Невский», широко отметили юбилей Пушкина, в Большом театре выступил казачий донской хор, организованный М.А. Шолоховым, на главной сцене страны зазвучала опера «Иван Сусанин»…

После войны возник всё тот же трагический конфликт (он повторится и в 1993 году), между русскими писателями, вернувшимися с фронтов, и писателями интернационалистами-космополитами; на собраниях полемика шла только между ними, в печати резко осуждались «безродные» космополиты, порой критиковали и верно, но чаще предвзято, некоторых из них лишали престижной работы… К этому времени относится и дискуссия о псевдонимах; начал её М. Бубеннов, ответил К. Симонов, затем в дискуссию вмешался и М. Шолохов, резко осудивший К. Симонова, поддержавшего тех, кто скрывался за псевдонимами.

Но всё это «мелочи» по сравнению с тем, что произошло с приходом к власти Б.Н. Ельцина, его жены Наины Иосифовны и дочери его Татьяны Борисовны. Недавние публикации стенограмм телефонных разговоров, статьи и очерки об этом времени полностью раскрывают всю подноготную этого правления как сугубо сионистского, начиная от назначений на посты и кончая дележом всего могущественнейшего народного хозяйства по отдельным кланам во главе с Березовским, Гусинским, Фридманом, Чубайсом. Можно назвать ещё много фамилий, ухвативших жирные куски этого «вкусного пирога».

Недавно Александр Хинштейн опубликовал несколько материалов, а потом и книгу, из которых стало всем ясно, что жена и дочь больного и беспомощного Ельцина уговорили пойти его на второй срок президентства, что-то они не получили за первый, им нужен был второй срок… И «ты знаешь, – сказал Березовский Абрамовичу в самый напряжённый момент столкновения Березовского – Гусинского с Коржаковым – Барсуковым по поводу Лисовского, арестованного за 500 тысяч долларов, спрятанных в футляре из-под ксерокса, – на самом деле мне ситуация всё больше и больше начинает нравиться… Ну никогда ведь в такой наглой форме евреи о себе не заявляли. Никогда! Вот так вот, без всяких запятых. Это медицинский факт!» (Московский комсомолец. 2006. 21 июня).

И сейчас острой темой является тема патриотизма, любви к своему Отечеству, к своему народу, земле, небу, лесам и рекам…

Обратил на себя внимание, например, профессор Евгений Ясин, который в новой книге написал о необходимости решительно изменить русскую культуру, отказаться от традиционных русских ценностей и русского национального характера, русские должны быть другими. Перечисляя традиционные русские ценности: труд – удовольствие; размах, широта, склонность к масштабным делам; нестяжательство, справедливость, эмоциональность, порыв, вдохновение, нестандартность мышления, изобретательность, оригинальность, автор пишет:

«Несомненно, в российской традиционной системе ценностей есть много привлекательного. Сравнивая её, скажем, с латиноамериканской, можно увидеть ряд позитивных черт, в том числе и с точки зрения творческой. Несмотря на теневые стороны, стремление к совместной работе (кооперативность, артельность), труд в удовольствие, размах, нестандартность и оригинальность содержат большой продуктивный потенциал. Если не конфуцианское трудолюбие, то, может, они могли бы стать основой нашего чуда. Тем не менее в целом ценности традиционной русской культуры, в совокупности с сопутствующими отрицательными качествами, к которым она проявляет терпимость, непродуктивны применительно к современным условиям. Они отражают отношения и институты архаичного общества с иерархической структурой господства и власти, с аграрно-феодальной экономикой, когда природно-климатические условия и огромные пространства ещё оказывали большое влияние и на развитие хозяйства, и на человеческие характеры.

Успешное, хотя и противоречивое развитие капитализма в России перед революцией показывает, что либо традиционные ценности не препятствовали развитию, либо их сопротивление преодолевалось, либо они сами постепенно трансформировались. Средневековье отступало» (Ясин Е.Г. Модернизация экономики и система ценностей. М., 2003. С. 45).

Задача, по Ясину, очень проста: если вы хотите сохранить самобытность русской культуры, поменяйте кое-какие традиции, которые мешают развитию и процветанию страны, и всё будет в порядке.

В Государственной думе приняли ряд законов, которые снова предоставили руководителю всю полноту власти над рабочим человеком, превратили его в человека подневольного: скажи чуть слово против руководителя, и тебя выгоняют с работы и пр. и пр. Тут ничего нового не предложено, дескать, как были тысячелетними рабами, такими и оставаться, надо всего лишь «поменять кое-какие традиции». И профессор Ясин не оказался одиноким. Популярный артист и режиссёр Олег Табаков, выступая по телевидению, поддержал главную мысль профессора: надо бы нам поужаться как-то, а то уж слишком широкая натура у нас. Рабы не могут быть самими собой, они должны быть такими, как им укажут властители.

Ощутимых результатов эти предложения пока не дали, от православия и католицизма люди не отказываются, протестантскую веру русские не приемлют, а уж об иудаизме и говорить нечего, исповедуют его только евреи.

Напрасно «ревизоры национальных ценностей» (Г. Фёдоров в «Литературной газете») призывают «поменять кое-какие традиции», отказаться от русских ценностей, как «низко продуктивных».

Россия и прежде всего русские в основном победили фашистскую Германию, а перед этим воспитали целое поколение людей, мужественных и прекрасных, которые с таким героизмом били врага, напавшего на нашу страну. Напомню в связи с этим лишь слова генерала Стрельцова из романа М. Шолохова «Они сражались за Родину»: «И какой же народище мы вырастили за двадцать лет! Сгусток человеческой красоты!.. в быту скромные, простые ребята, не сребролюбцы, не стяжатели, не карьеристы… Любому врагу и вязы свернём и хребет сломаем!» (Шолохов М.А. Собр. соч.: В 10 т. М.: Советский писатель, 2005. Т. 8. С. 74—75).

А в заключение вернёмся к началу нашего разговора – о русском национальном характере, о том, что так полно и глубоко отразилось в русской литературе ХIХ и ХХ веков, – жизнь и характеры русского народа во всей их многогранности и широте, а всё это жестоко отрицалось в тех же 20-х годах, как только совершилась Октябрьская революция. Иван Майский опубликовал статью «Ещё раз о культуре, литературе и Коммунистической партии» (Звезда. 1925. № 1), в которой утверждал, что в русской литературе много, бесконечно много «людей слабых, больных, сомневающихся, с душой «Гамлета Щигровского уезда»: Онегин, Чацкий, Лаврецкий, Лиза из «Дворянского гнезда», Рудин, Нежданов, Пьер Безухов, Андрей Болконский, Анна Каренина, Вронский, князь Нехлюдов, Обломов и целый ряд других – ведь это лучшие фигуры нашей классической литературы, фигуры, которые с любовью выписывались художниками, в пользу которых художники стремились «заражать» читателя. И в их пёстрой толпе почти ни одного действительно здорового, сильного человека! Лишь изредка мелькнет фигура иного закала, как старик Болконский в «Войне и мире», или Базаров в «Отцах и детях», или Елена в «Накануне», и снова всё тот же безвольный, размагниченный человеческий хлам.

И так изображались не только люди дворянской и интеллигентской среды, в тех же тонах рисовалось и крестьянство. Тургенев дал нам пресловутых Хоря и Калиныча, а когда Л. Толстому понадобилось изобразить деревенского мужичка, он нарисовал какого-то «богоносца» не от мира сего в лице Платона Каратаева». «Безвольный, размагниченный человеческий хлам» увидел Иван Майский (настоящая его фамилия – Штейман) в образах, воплощающих в себе лучшие черты русского национального характера. И ничего другого! Иван Майский не понял характеры русских писателей и столь же упрощённо и враждебно их истолковал, точно так же, как Чириков истолковал в 1909 году пьесу Шолома Аша: у нас разная природа, разная душа, разные идеалы, разный национальный характер. Не надо нам навязывать ни того, ни другого, ни третьего…

М.А. Шолохов, сказавший впервые об этом, не антисемит, как и пишущий эти строки, но нам больно за Россию, попавшую вновь в капкан, как в 1917 году, получше стало в середине 30-х годов, потом война, но и сейчас нам больно, что находятся критики, литературоведы, экономисты, философы, которые, не понимая творческого замысла писателя, художника, композитора, навязывают своим читателям ложные, фальсифицированные трактовки образов русской литературы, русской музыки, национальной школы художников.

Действительно, золото и пресса – явления великие, замечательные, на них многое можно купить, министерские должности, красивую женщину, прослыть автором популярной книги, «золотым голосом» России, не имея на то никаких оснований, можно не сходить с телеэкранов и стать знаменитым юмористом, можно завоевать общественное мнение и победить на выборах… Многое можно… Но совершенно нельзя Высоцкого, Окуджаву, Пастернака представить себе гениальными писателями и увековечивать их память в Москве и Переделкине. Да, они талантливы, писали, пели, снимались в фильмах, были популярны, но они не открыли новых путей в искусстве ни в содержании, ни в форме. Страдали? А кто в то время не страдал…

Ведь Фёдору Достоевскому поставили памятник только сейчас, а памятник Высоцкому стоял уже не меньше десятка годков перед этим. Давайте думать, сопоставлять, анализировать.

Эти размышления уместно закончить цитатой из статьи «Под разливы Президентского оркестра»: «За пятнадцать лет вокруг различного рода премий сложились свои литературные тусовки. Вокруг либеральных наград – пошумнее и побогаче, вокруг патриотических – потише и победнее. И обслуживались этими премиями как бы две совершенно отдельные, существующие в параллельных мирах литературы, что, несомненно, усугубляло разлад в среде нашей творческой интеллигенции. Да и давались отличия с денежным содержанием, скорее за преданность своей литературной «команде», нежели за творческие достижения… Увы, во время всей церемонии не оставляло ощущение, что присутствуешь не на вручении общенациональной премии, а на распасовке очередного Букера, только большого. Ну о-очень большого! А теперь вообразите, как это всё смотрится со стороны, из губерний! Боюсь, что талантливая и разномыслящая, но упорно замалчиваемая в Москве литературная Россия восприняла «Большую книгу» как очередной сомнительный столично-эмигрантский междусобойчик» (Литературная газета. 2006. 29 ноября – 5 декабря).

Вдумчивому читателю полезно сравнить те посиделки, которые состоялись у Н.Н. Ходотова, и сегодняшние «посиделки» под разливы Президентского оркестра, сравнить и подумать над реформами Ельцина и о России, раздавленной этими реформами.

Принято считать писателей наставниками русского общества. «Писатели стали наставниками, – признался Владимир Личутин. – Кстати, именно в советское время впервые писатели-то пришли из народа, сами были частью народа. Не дворяне, не помещики, а такие же, как все, – крестьяне и рабочие. Из самых глубин. Пришли с культурой крестьянской, с языком крестьянским, которого не знали наши классики. С крестьянской психологией, с крестьянскими чувствованиями, с крестьянским миропониманием. Об этом почти никто не пишет. Но практически начался новый этап в русской литературе. Лесков, как бы ни был громаден как писатель, или – Тургенев, но они господа. И не могли понять смерда. Они только подслушивали. Гениальным даром своим улавливали зовы предков своих или подслушивали мужиков на базарах и торжищах. Та литература великая, но она подслушивающая литература. И писалась наша великая литература не для народа, не для крестьян, она писалась для элиты того времени. Именно с 1917 года, как к нему ни относись, началась крестьянская литература. Это совершенно невиданное национальное движение, учить стали выходцы из народа. Они больше знали, в чём нуждается крестьянин, какие боли и заботы у него. Я думаю, Лев Толстой, узнав про наших деревенских писателей, был бы потрясен. Как бы ни подбирали дворяне ключики к народу, как бы они ни были талантливы, может, все они талантливее нас, но всё равно это – соглядатаи народной жизни. А без учительства русская литература не может существовать. Она сразу иссякнет и рухнет» (Личутин В. Преодолеть русский раскол // Бондаренко В. Серебряный век простонародья. М., 2004. С. 300—301).

Самое удивительное из сказанного в том, что все деревенские писатели прошли серьёзную жизненную школу, получили высшее образование, варились в соку высшей элиты своего времени, встречались с философами, художниками, музыкантами, артистами, высшими руководителями государства, эти «деревенские писатели» представляли высшую элиту, а потому и написали то, что и сегодня их книги, их гражданская позиция представляют высший уровень литературы ХХ века.

А те писатели, которые 5 октября 1993 года написали письмо Б. Ельцину с призывом уничтожить русские патриотические издания, остались строителями «новой культуры», разгромив прежнюю «советскую» культуру. Что за последние двадцать лет получилось у них и их последователей, можно прочитать у одного из знатоков этого времени Владимира Бондаренко в статье «Антирусская культура. Наш духовный космос замусорен либералами»: «…Ибо все последние двадцать лет в нашей культуре господствует антирусская, антинациональная нигилистическая, разрушительная идеология. Она господствует на художественных выставках, организованных тем же Маратом Гельманом, которому лично покровительствует наш премьер-министр. Она господствует на театральной сцене, где давно уже все новое племя театральных режиссеров изгаляется над русской классикой. Она господствует на всех программах федерального телевидения. Естественно, она господствует и в современном литературном процессе.

Посмотрите, кто посылается на бюджетные, то есть на народные деньги на многочисленные поэтические и литературные фестивали, конкурсы, книжные ярмарки, проводимые в Мельбурне и Лондоне, Женеве и Вене, Венеции и Сан-Франциско? Одна и та же тусовочная компания от Дмитрия Быкова до Сергея Гандлевского, от Владимира Гандельсмана до Алексея Цветкова, от Светланы Кековой до Игоря Губельмана… Нельзя сказать, что бездарные поэты, вполне талантливые. Но почему среди этих вполне талантливых поэтов никогда не промелькнут имена не менее талантливых Николая Зиновьева и Николая Колычева, Дианы Как и Евгения Семичева, Игоря Тюленева и Елены Сойни, представителей русской национальной культуры? Или наша национальная культура давно под запретом? Признана экстремистской?

Не так давно видел по телевидению всероссийский поэтический конкурс молодых поэтов, которым руководили Евгений Рейн и Александр Кушнер. Что ж, прекрасные поэты, и все же чувствую какой-то перебор. Я подумал: почему Евгений Рейн, которого я хорошо знаю и ценю как поэта, не сказал организаторам конкурса: «Знаете, друзья, дайте мне соруководителем Глеба Горбовского, или Владимира Кострова, или Станислава Куняева? Тем более он их всех хорошо знает, нормально с ними общается при встречах. То же самое мог бы сказать и Александр Кушнер. Всё-таки мы проводим конкурс русской поэзии или какой-то другой – «российской», например? Или уже русским поэтам такого же поэтического уровня, такого же возраста нет места среди идеологов нашей культуры? Вряд ли эта тусовочная поэзия, лишенная знака национальной культуры, войдёт в мировую культуру. Вряд ли эти ребята, при всех их энергиях и постоянных поездках по миру, войдут в мировую элиту. Они ведь даже стихами становятся похожи друг на друга. А жаль – ведь был же дан им талант. Речь ни в коей мере не идёт об этнической принадлежности того или другого поэта – речь идёт о принадлежности к русской национальной культуре… Помню, как в советское время тогдашние идеологи… старались как-то соблюсти баланс между либеральной космополитической и национальной патриотической литературными группировками, между архаистами и новаторами, между русскими писателями и писателями других коренных национальностей, хотя перекос в либеральную сторону и тогда был – а почему, все это поняли после 1991-го и особенно после 1993 года… Сегодня с базара несут не Белинского с Гоголем и даже не милорда глупого, а набор антисоветских и антинациональных штампов. Сегодня Кремлем навязывается всему обществу откровенно антирусская антинациональная культура. Народ безмолвствует… Пока…» (Завтра. 2013. № 8 (19.02.1913). Вот результат того, к чему стремилась «большая группа известных писателей» либерального толка, написавших письмо Б. Ельцину, опубликованное 5 октября 1993 года в газете «Известия».

Одну из последних книг «Все в ответе» (М., 1986) Олег Волков, касаясь множества актуальных вопросов последнего двадцатилетия, о русском лесе, о Байкале, о малых реках и проблемах природопользования, о культуре подлинной и мнимой, о градостроительстве, неожиданно заканчивает очерком «Слово о России»:

«Какое ёмкое, значительное и вдохновляющее слово – РОССИЯ!

Как и всякое, содержащее священное понятие, оно не произносится всуе: его не обронишь походя. Зато когда в хлопотах о повседневных делах человеку доводится невзначай его услышать – как же встрепенётся он, каким покойным ощущением своего крова на него пахнет!.. РОССИЯ! Она охватывает день нынешний и день грядущий, в ней и всё наше тысячелетнее прошлое. Это мы сами и миллионы наших сограждан, это – обширная наша земля со всем, что растёт и возведено на ней; это – многовековая культура и нравственность наши, выведшие русских на путь искания добра и истины. Три слога, звучащие как залог и обещание. В них надёжная опора, сознание крепкой общности, одолевающей беды, лихолетия, вражеские происки» (Волков О. Все в ответе. М., 1986. С. 442).

И для автора этих строк Россия – священное понятие, и двухтомник «История русской литературы ХХ века» тоже посвящён России, её писателям, русскому национальному характеру, который раскрывается в лучших произведениях русской литературы, её политикам и вождям, которые думали, что они властны над творчеством: Сталин помогал и запрещал, Хрущёв и Брежнев тоже обладали безмерной властью, но чаще всего подавляли личность художника, не давали хода гениальным произведениям, взрывающим их представления о мире и справедливости. И не только об этом идёт здесь речь, но и об огромном влиянии православной веры, которая всегда противостояла марксизму-ленинизму, о влиянии традиционных законов православной нравственности и морали на русский и славянские народы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.