Любовь и страсть Н. А. Морозов о литературе Философы XVIII века любили сравнивать развитие всего человечества и отдельной человеческой личности.«Просвещение – это выход человека из состояния несовершеннолетия, в котором он находился по собственной вине… – писал
Страсть и брак Конечно, в литературе любовные страсти бушевали сильнее, чем в действительности. В крестьянской и купеческой среде невеста с женихом нередко знакомились уже под венцом. Это Дюма всюду видел амурные безумства («Ярославль славится своими красавицами и
СТРАСТЬ Страсть – это активные действия человека с целью получить удовольствие. Совершая эти действия, человек абсолютно отключает разум.Вообще, с этой страстью множество проблем. Буквально ничего нельзя сказать однозначно. Не зря же Борис Пастернак вообще сомневался,
"Страсть" "Страсть", снимавшаяся на Форе осенью 1968 года, носит следы тех ветров, что дули над реальным миром и над миром кино. Поэтому в некоторых отношениях картина рискованно жестко привязана ко времени. В других же она сильна и своенравна. Я смотрю ее со смешанными
Смерть Когда приходила смерть, в подземном мире покойника должна была окружать та же роскошь, что и при жизни. На протяжении эпохи Борющихся Царств, гегемоны следовали обычаю самим строить собственные могилы еще при жизни. Эти могилы возводились из кирпича, покоившегося
Азарт и страсть Живая очередь на дуэльВ июле 1901 года в поезде, на пути из Сестрорецка в Петербург, с подполковником запаса Евгением Яковлевичем Максимовым произошла пренеприятная история, последствия которой взволновали все столичное общество.Случилось Максимову
IV [Смерть] 1. Доводилось ли тебе любоваться Закатом, когда Небо было рассвечено Кровью умирающего Солнца, и вечер навевал возвышенную печаль и тоску по чему-то Невыразимому?2. А ведь то была красота Смерти. Смерти светлого дня…3. Любишь ли ты золотую осень, когда деревья
МЫСЛЬ КАК СТРАСТЬ Не могу я стать скромным, слишком на многоечешутся руки; прежние ответы рассыпаются впрах, к новым мы не приблизились ни на йоту.Вот я и принимаюсь за все сразу, будто в моемраспоряжении сто лет.[3] Канетти, 1943В венской речи на пятидесятилетии Германа