Архимандрит Наум: жизненный путь и идеология

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Архимандрит Наум: жизненный путь и идеология

Николай Александрович Байбородин, 1927 г. р., уроженец деревни Мало-Ирменка Ордынского района Новосибирской области, служил в Советской армии в 1944–1952 годах (о его фронтовом опыте информации не имеется). После армии окончил 10 классов Пишненской средней школы № 6 Туркестанской ж/д. Затем работал чертежником и электриком в г. Советская Гавань. Однако в Московскую духовную семинарию приехал поступать из г. Фрунзе Киргизской СССР.

В этот период среди духовенства, естественно, существовали различные идейные течения РПЦ. Наиболее консервативно и ксенофобски было настроено монашество. Вышедшее с позволения властей из подполья во второй половине 1940-х, оно перенесло в советское настоящее многие мифы начала века. Поскольку эта мифология была в основном вербальной, мы покалишь можем предполагать, что именно антисоветские взгляды вкупе с трансляцией дореволюционного опыта были причиной «разгона» первого состава монахов Троице-Сергиевой лавры в 1946 году. Тогда из лавры в Ташкент в экстренном порядке любимым в ЦК ВКП(б) методом «ударной возгонки» был отправлен ее первый настоятель – Гурий (Егоров). С должности архимандрита – руководителя духовного центра всей Церкви он был повышен до епископа и назначен на провинциальную и очень удаленную кафедру – которая и поныне считается местом ссылки проштрафившихся иерархов. Причиной удаления заслуженного и влиятельного лица стало именно энергичное внедрение консервативных монашеских традиций.

Согласно информации церковного историка, «в 1933_1936 гг. в Средней Азии возник подпольный монастырь архимандрита Гурия (Егорова), убежденного последователя митрополита Сергия. На создание своего монастыря архимандрит Гурий получил благословение легального епархиального архиерея – митрополита Арсения (Стадницкого). Духовные дети о. Гурия, так же как члены московских общин, работали в государственных учреждениях, принося свой заработок в общую кассу киновии20. Ученик архимандрита Гурия вспоминал: „Мы жили удивительной жизнью: с одной стороны, глубоко церковной, с другой – активно-гражданской. До сих пор я считаю такое соединение самым лучшим“… В 40-е годы подполье выступило и как кадровый резерв легальной церкви. На открытое служение выходили многие священники и епископы. В 1944 году из подполья вышли насельники среднеазиатского монастыря архимандрита Гурия; сам он был назначен наместником Троице-Сергиевой лавры – первым после ее открытия»21. Согласно интервью с одной из его духовных детей и легализовавшись, вплоть до своей кончины митрополит Гурий руководил обширной сетью легальных и нелегальных приходов, а также монастырей, вынужденных псевдосамораспуститься (а на деле перейти на подпольное положение) в разгар хрущевского «штурма небес»22.

Его учеником и преемником на ташкентской кафедре (с 1953 года) был епископ Ермоген (Голубев, 1896–1978), который прославился в Церкви не только ревностным отстаиванием ее интересов перед лицом местных властей (в частности, он под видом ремонта сумел осуществить перестройку и расширение кафедрального собора, за что в 1960 году лишился своего поста), но и своей борьбой против решений Архиерейского собора 1961 года. На нем под давлением властей епископат вынужден принять решения, существенно ограничивающие права духовенства и вводящие в церковную жизнь «лжедемократизм» обновленческого типа. По новому уставу церковная «двадцатка», формируемая из лиц, контролируемых властями, получала полную власть в приходе, а священник становился бесправным наемным работником. Отмена этих положений и возвращение духовенству власти в вопросах церковного хозяйства, администрирования и финансов составляли суть петиционной самиздатской кампании второй половины 1960-х годов, прославившей священников Г. Якунина и Н. Эшлимана, которые стали первыми за долгий период людьми церкви, открыто выступившими против негласной политики государственного давления на религиозные организации. В этой истории митрополит Ермоген выступал в качестве того авторитетного церковного лица, к которому авторы письма ездили за благословением и советами.

Согласно материалам Совета по делам РПЦ, с которыми мне удалось ознакомиться в Государственном архиве Российской Федерации, власти с 50-х годов имели к епископу Ермогену и другие претензии. С точки зрения КГБ, он рукополагал в священники большое количество людей с сомнительным прошлым: реэмигрантов, бывших политзаключенных, а также других «антисоветчиков», съезжавшихся в Ташкент со всех концов страны. Например, в Ташкенте именно в 1954_1957 годах – в период правления епископа Ермогена – обретался в надежде на священнический сан «серый кардинал» православного самиздата 1960-1970-х годов Феликс Карелин, автор ряда радикальных антикатолических и антиэкуменических текстов начала 1970-х.

Однако с удалением Гурия (Егорова) и его ближайшего окружения из идейного и организационного центра РПЦ – Троице-Сергиевой лавры заложенная (восстановленная) им интеллектуальная традиция не была прервана. Русские этнонационалисты с монархическими взглядами по-прежнему определяли там политику23. В 1960-х годах движение за возрождение монашества пережило очередной подъем. Инициатором этого стал харизматический лидер – архимандрит Тихон (Василий Петрович Агриков, 1916–2000). В 1946–1953 годах он учился в Московской духовной академии, затем поступил в Троице-Сергиеву лавру24. Его ученики архимандриты Кирилл (Павлов) и Наум (Байбородин) с начала 1970-х годов являлись наиболее авторитетными для членов церкви лаврскими «духовниками» – священниками, занимающимися приемом исповеди. Таким образом, внутри Церкви в среде верующих и мирян в течение 1970-1980-х годов интенсивно шло формирование этнонационалистической, ксенофобской и монархической в политическом и фундаменталистской (настаивающей на возвращении церкви к реалиям XIX века) в религиозном отношении группировки, противопоставляющей себя другим внутрицерковным течениям25.

Будущий архимандрит Наум еще в молодости явно не был чужд этой среды, поскольку при поступлении в семинарию в 1955 году предъявил характеристику от тогдашнего настоятеля кафедрального собора г. Фрунзе, чья территория входила в состав Среднеазиатской епархии.

14 августа 1958 года, будучи воспитанником 3-го класса Московской духовной семинарии, Николай был пострижен в монашество с именем Наум и принят в число братии Троице-Сергиевой лавры26. С тех пор и по настоящее время он подвизается в этом монастыре. В 1960 году поступил в Московскую духовную академию (по всей видимости, должен был ее закончить в 1964-м, но сведения об этом отсутствуют). Является членом Духовного совета Троице-Сергиевой лавры и с 2001 года – попечителем ее детского дома-интерната в пос. Топорково Московской области. Этот интернат рассчитан на 250 человек, содержится на средства Министерства путей сообщения и является крупнейшим подобным проектом в рамках Церкви.

Особый статус о. Наума в Лавре подчеркивает то, что помимо кельи он имеет отдельное помещение для приема своих духовных чад. На официальном сайте Троице-Сергиевой лавры сведения о часах приема архимандритов Наума и Кирилла помещены в разделе необходимой справочной информации27. Кроме того, документально зафиксировано влияние архимандрита Наума как минимум на двух других известных духовников28, которые стали основателями собственных «сетей».

Говоря о деятельности такого серьезного идеолога, которым, без сомнения, является архимандрит Наум, принято ссылаться на его заявления, тексты проповедей, статей. Однако в отношении большинства значимых старцев подобное невозможно. Сохраняющаяся с советских времен скрытность, граничащая с полной конспиративностью, предоставляет нам мало текстов. Обычное текстуальное наследие старцев – сборники проповедей по поводу церковных праздников, реже различные варианты житейских нарративов (письма к духовным детям, подборки высказываний). Лишь после смерти старца последователи могут опубликовать (например, в рамках сборника воспоминаний) какую-то информацию о его взглядах на церковные проблемы или общественно-политических воззрениях.

Таким образом, передача потенциально конфликтной информации от старцев – последователям проходит преимущественно в устной форме и старательно оберегается от «непосвященных». Именно поэтому взгляды о. Наума реконструируются мною скорее по взглядам его последователей (или людей, именующих себя таковыми).

При этом, в отличие от других старцев, архимандрит Наум не дает благословение на публикацию сборников своих проповедей и поучений. На данный момент нам известны всего два опубликованных за его авторством, но достаточно показательных текста, раскрывающих некоторые аспекты его идеологии. В проповеди «Три греха» (записана летом 1998 года) он определяет три наиболее серьезных грехопадений человечества: изгнание из рая (и возникшая вследствие этого цивилизация, воспринимаемая им однозначно негативно), распятие Христа и «отпадение католичества от православия», что, по его мнению, породило все последующие ереси и расколы29. Из двух последних построений следует однозначный антисемитизм и антикатолицизм последователей о. Наума. В тексте «Введение в Пасхалию» он доказывает ошибочность принятия григорианского календаря: «[Это] влияние эпохи Возрождения, от которой духовная жизнь католической церкви упала. Коперник был против реформы, а Собор 1583 года отверг новый календарь как орудие завоевательной политики папства. Григорианский календарь является исторически вредным, оказывается астрономически ненужным»30.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.