Мимолетное видение
Мимолетное видение
В 1858 году Теодор Горшельт попадает на Кавказ. Сперва он пребывает в Грузии, а затем, пройдя через Кодорский перевал, оказывается в Дагестане. Его внимание привлекают горянки, облаченные в голубые или серые платья. Головы женщин и девушек были покрыты длинными платками, под которыми имелись чохто, украшенные серебряными монетами. Шеи женщин и девушек украшали несколько рядов бус. Уши привлекли внимание путешественника серьгами также из серебра.
Знаменитый художник как бы нечаянно старался заглянуть под головные уборы, чтобы найти лица, достойные его кисти.
И вот что из этого получилось.
«Каждый мужчина, хотя и не каждая дама, найдет совершенно понятным, что первой нашей мыслью было сделать смотр женщинам, чтобы потом на своей родине рассказывать чудеса о горских красавицах, – так начинает свой рассказ Теодор Горшельт. – Ну и увидали же мы: маленькие, невзрачные фигуры, большинство с некрасивыми лицами, некоторые, может быть, и были хороши, но только, должно быть, уж очень давно. Однако и здесь оправдалась поговорка: «Нет правила без исключений».
Пока мы стояли так вместе и готовы уже были произнести окончательный приговор лезгинкам, подошел к нам поручик Штрандманн с известием, что он открыл удивительную красавицу. Он повел нас, прося только, чтобы мы не очень явно показывали свое любопытство, потому что муж, видимо, пришел уже в очень дурное расположение духа от постоянного глазенья на его жену. С величайшими предосторожностями пустились мы выслеживать зверя, показывали друг другу очень усердно вещи, лежавшие совершенно в другом направлении; угощали друг друга папиросами и закуривали их по возможности медленнее, чтобы иметь предлог постоять, и только по временам отваживались метать быстрые взгляды в цель нашего странствия. Штрандманн нисколько не преувеличил, это была совершеннейшая красавица: с гибкостью пантеры лежала она, растянувшись на траве, пронизывая нас время от времени быстрыми, как молния, взглядами своих черных глаз. На ней была бледно-зеленая рубаха, подхваченная белым поясом, красный нагрудник, зашитый монетами и всякими украшениями, на голове платок, тоже зеленый с красным и тоже усеянный множеством монет, низко спускался на спину, на ногах были белые чулки, почти доходившие до колен, сделанные из овечьей шерсти, с зелеными узорами и с толстыми веревочными подошвами. В ушах висели огромные серебряные кольца, волосы, подстриженные в пол-лба, спускались по сторонам густыми косами с вплетенными монетами. Муж пресердито стоял возле нее и, казалось, посылал нас Бог знает куда.
Впрочем, ни ему, ни другим мужьям нечего было слишком опасаться нас: прошел слух, что у них еще очень недавно свирепствовала оспа, и поэтому мы тщательно избегали всякого прикосновения с ними, может быть, этот слух и был искусно пущен молодым, ревнивым супругом.
Дети вообще были очень красивы»[16].
Сами понимаете, что художнику пришлось довольствоваться красавицей как мимолетным видением. В то же время наблюдения Теодора Горшельта говорят о том, что во все времена в Дагестане не переводились красавицы.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.