Первая киноактриса Дагестана
Первая киноактриса Дагестана
Отцом красавицы Софиат являлся ахтынец Нухбек Аскаров. Он учился в Ставропольской гимназии, затем переехал в Баку и поступил в реальное училище, но и там не нашел покоя. Его стихией был мир танца, пения и игры на музыкальных инструментах. У ахтынца для этого имелись данные от природы: красивая внешность, высокий рост, тонкий слух, молодость. И когда он стал юнкером в Ширванском полку, то преподавал дочерям офицеров бальные танцы, музыку и пение.
Н. Аскаров не оставался в стороне от общественной жизни. Участвовал в забастовках, помогал боевикам добывать оружие. Его арестовали и с семьей сослали. Только через пять лет Аскаровым удалось вернуться в Ахты.
Нухбек передал своим детям любовь к искусству. Его сын Бейбулат в 20-е годы окончил Ленинградское киноучилище. Снимался в кинофильмах, в частности в картине «Тяжелые годы», где исполнял роль кулака-бандита. Приехав в Баку, работал на кинофабрике и уже сам снял ряд документальных фильмов.
Другой сын – Асланбек в Москве работал на кинофабрике под руководством Романа Кармена. В качестве кинооператора объездил всю страну.
В такой семье, где был культ кино, не могла остаться в стороне от искусства дочь Нухбека Аскарова, красавица Софиат. Но случилось это, на первый взгляд, совершенно случайно.
В 1926 году в Буйнакске на скале «Кавалер-Батарея» шли натурные съемки некоторых эпизодов фильма «Бэла» по роману М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени». Съемочную экспедицию представлял «Госкинопрокат» Грузии. В Буйнакск приехали все артисты, занятые в фильме.
Черкески, габалаи, оружие брали напрокат у местных жителей, лошадей – на конезаводе. О софитах и прожекторах в Буйнакске в ту пору не имели и представления, поэтому привезли с консервного завода большие листы жести, чтобы с их помощью солнечные лучи направлять на играющих артистов.
От бесплатных статистов, одетых в черкески и при оружии, не было отбоя. Вот тогда-то режиссер фильма В. Г. Барский обратил внимание на двух человек, находившихся среди любопытных.
По ходу съемок актер, исполнявший роль Казбича, должен был на лошади взобраться на самый верх скалы «Кавалер-Батарея». Но, сколько ни упрашивал Барский артиста, тот, ссылаясь на какие-то причины, не стал испытывать себя. Приходилось выбрасывать такой выигрышный эпизод.
В это время к режиссеру на прекрасном жеребце подъехал молодой человек в черкеске и предложил:
– Я подниму коня!
– А если что случиться?
– Я же сам напрашиваюсь…
Снимать решили «со спины», чтобы публика не заметила замену.
Эпизод прошел блестяще. Техническая группа записала данные молодого джигита: «Абакар Гаджиев. Ученик педтехникума».
Так буйнакский юноша стал в Дагестане первым каскадером. Абакар Гаджиев участвовал как каскадер еще в нескольких фильмах, в частности в кинокартине «Аминат».
В тот день режиссер В. Г. Барский сделал в Буйнакске еще одно «приобретение». Среди статистов он заметил смуглую, необыкновенно красивую девушку и увез ее с собой в Москву. Так началась творческая биография первой киноактрисы Дагестана Софиат Аскаровой.
Софиат Аскарова
Вскоре режиссер Касьянов пригласил дагестанку сниматься в фильме «Под властью адата», а себе в помощь взял ее старшего брата Бейбулата Аскарова. Не считаясь с финансовыми трудностями, киногруппа выехала в Дагестан. После поездок по районам местом для съемок выбрали Тарки и самый высокогорный в Европе аул Куруш. Если первый аул находился под «боком» у Махачкалы, то второй – на самом юге республики, в заоблачных высотах. Туда добирались на лошадях.
Все съемки с участием Софиат Аскаровой прошли успешно, и фильм всесоюзным зрителем был принят тепло.
Первый каскадер Дагестана Абакар Гаджиев
Когда режиссер Юрий Тарич приступил к съемкам фильма «Крылья холопа», долго не мог найти актрису для исполнения роли второй жены Ивана Грозного. Как раз в это время на экранах страны демонстрировалась картина «Под властью адата». Тарич обратил внимание на игру Софиат Аскаровой, пригласил ее. Дагестанка в это время обучалась на актерских курсах. Пробные съемки привели в восторг режиссера будущего фильма.
По свидетельству Джонрида Ахмедова, «роль Марии Темрюковой в исполнении С. Аскаровой до сих пор считается одной из сложнейших ролей в кино». Съемки шли в сосновых лесах Подмосковья. Сотни людей из ближайших и дальних деревень стекались, чтобы посмотреть «царицу-красавицу жену Ивана Грозного», которую, заподозрив в измене, душит царь.
Успех фильма был колоссальным. Джонрид Ахмедов пишет, что «Крылья холопа» успешно прошли по экранам США, Англии, Франции, Германии, Прибалтики, не говоря уже о прокате в Советском Союзе.
В 1927 году Софиат Аскарова в Узбекистане снялась в фильме «Чадра». Играла она и в других картинах, пока продолжалась эпоха немого кино. Но дальше дело застопорилось. Для этого имелись причины. Чтобы объяснять, что же произошло, я должен рассказать о самой актрисе.
Софиат Аскарова была необыкновенно мнительна. Не дай бог, если в ее присутствии кто-нибудь скажет, что свирепствует грипп, она тотчас заболевала. Доверчивость актрисы не знала границ. Для всех знакомых и незнакомых двери в ее квартире были всегда открыты: живите, отдыхайте. При появлении гостя первой была мысль о подарках. О том, что она дагестанка, можно было заключить по ее решительности. Невзирая на физические данные, она могла с яростью наброситься на обидчика. Реакция у нее была отменной. Как-то в Крыму, когда они с мужем ехали на «Волге», навстречу выехал грузовик, он будто шел на таран. Софиат в последнюю минуту выхватила руль, и «Волга» сорвалась в кювет. Обошлось благополучно. Не все поверят, если я скажу, что дагестанка на таком самолетике, как «У-2», много раз поднималась в воздух и летала над Ледовитым океаном.
Она знала 4 языка – лезгинский, русский, турецкий, немецкий, неплохо рисовала карандашом. Любила животных, конный спорт, обожала выбирать наряды, но прежде всего – искусство. Театр и кино являлись ее вторым «Я». Наблюдая за ее пальцами, люди ловили себя на мысли, что они могут разговаривать.
Город Буйнакск. Скала «Кавалер-Батарея»
Говорят: скажи, кто твои друзья, и я скажу, кто ты. Близкими друзьями Софиат Аскаровой были нарком Луначарский и его жена актриса Розенель, знаменитый кинодокументалист Роман Кармен, режиссеры Тарич и Шнейдеров, семья прославленного героя Великой Отечественной войны маршала Катукова.
Мужем нашей землячки стал летчик Ян Хорват, один из руководителей г. Дрездена в послевоенный период. Они прожили там несколько лет, и все эти годы интеллигенция Дрездена искала возможность сблизиться с этой семьей.
…О красоте ее я уже говорил. Перед съемками приходилось на ее лицо наносить сиреневую пасту, иначе черно-белая лента превращала Аскарову в обыкновенную дурнушку.
С появлением звукового кино выявилась еще одна беда – нечеткая дикция. Она слегка заикалась, и этот порок речи очень шел при разговоре к ее лицу, но в звуковом кино… Это стало трагедией актрисы. Занятия с логопедом ни к чему не привели. В обычном разговоре все было в порядке, а в записи – нет. Со смертью немого кино, после 30 лет работы, сошла со сцены и наша Софиат Аскарова. Сложением, физическими данными, изяществом она выделялась и в 50 лет.
До последней минуты своей не очень долгой жизни она думала о Дагестане. Поэтому и мы не забудем одну из королев экрана нашего края.
* * *
…В сентябре 1972 года я по каким-то делам очутился в Москве. В полдень, решив перекусить, поехал в знакомое кафе. Через остановку должен был сойти, как увидел до боли знакомое лицо. Оно тоже глядело на меня. Мы одновременно поднялись со своих мест и крепко обнялись.
Москвичам было невдомек, насколько мне дорого было такое обращение знаменитого дагестанского скульптора Аскара-Сарыджи.
На остановке он сошел со мною, однако меня не отпустил и на такси привез к себе, познакомил со своей очень милой супругой, которая тут же показала портреты, которые с нее делал Хасбулат Нухбекович.
Пока подавали к столу, я стал беспокоить скульптора своими вопросами. В тот день мне здорово повезло. Я узнал новые подробности из жизни первой киноактрисы Дагестана. Впрочем, не только о ней. Брат Софиат откинулся на спинку кресла и охотно отвечал на мои вопросы. Я торопливо заносил в блокнот его слова, боясь пропустить хотя бы одну мелочь. У меня получился солидный материал об ахтынском тухуме Софиат, однако читателю хочу представить только ту часть в повествовании Хасбулата Аскара-Сарыджи, которая относится к красавицам из их рода.
Софиат в роли жены Ивана Грозного
– У моего отца, Нухбека Аскарова, была сестра Саят. Личность незаурядная, независимая, величественная, – так начал рассказ Аскар-Сарыджа. – Она первая из южанок актриса лезгинского музыкального театра. Еще в 1915 году вышла на сцену. На нее бы молиться. А получилось вот что. Когда Саят играла в Ахтах, раздались крики возмущения, угрозы, свист, шум. Пришлось опустить занавес и в ту же ночь уходить в Баку. Там отношение к театральному искусству было совсем иное. На Саят обратили внимание. А один бек предложил ей руку и сердце.
У Саят от бека родилась дочь Софиат. Вскоре актриса разошлась с мужем. Причину я не знаю. Играла в тюркском музыкально-драматическом театре. Выступала не только в Баку, но и в других городах Азербайджана, а в 1918 году – в Дербенте, оставив неизгладимое впечатление о себе у зрителей.
В ту пору Саят перенесла очень много лишений. Людям было не до театра: война, голод, болезни.
Тем временем моя сестра Софиат выросла красавицей. Первым ее мужем был Кияс Магомедов. Он носил ее на руках, бегал на базар, готовил еду. Ухаживал, как за царицей. Люди говорили, что такого влюбленного в жену человека никогда не видели. Он не стеснялся своей любви. Во время еды лучшие куски пододвигал Софиат. Притом, не стесняясь, делал все это в присутствии других. Хотел видеть ее всегда красивой, привлекательной. И представьте себе, Софиат не старела. Она спала на тахте, а он на полу, будто у ног королевы. Никакие женщины, пусть даже небесной красоты, его не интересовали. Это было какое-то безумие.
А ведь Кияс Магомедов сам был внешне привлекательный – высокий, симпатичный мужчина, на которого женщины непременно обращали внимание. Через 18 лет Софиат родила ему сына – Мурадика. Лицом – вылитый отец. По характеру сестра была мечтательницей. Рост она имела средний, сбитое, смуглое тело. Девичья фигура и в 50 лет.
Как Вы знаете, я по профессии скульптор, но сколько натурщиц ни промелькнуло передо мною, но такого классического сложения, как у сестры, мне видеть не приходилось. Мне казалось, что руки ее могут по-человечески говорить.
Софиат была очень доверчива. Кто бы ни стучался, не спрашивая отворяла дверь. Если даже в дверь стучали по ошибке, без угощения хотя бы чаем не отпускала. Щедрость ее казалась расточительной.
Сестра панически боялась милиционеров, а когда немцы бомбили Москву, она мне, мужчине, подавала пример.
Был такой случай. В 1941 году, когда полыхала война, она с сестрой Сарат и двумя русскими артистками приехала в Ахты. Вдруг, когда она оживленно рассказывала родственникам и соседям о том, что делается в Москве, пришли два милиционера и объявили: «Вы арестованы!» Чуть не потеряв сознание, она едва выдавила из себя:
– Что случилось?
– Вы дезертировали с фронта.
– Я вообще не была на фронте, чтобы с него дезертировать.
Потом выяснилось, что кому-то из ахтынцев ее слова мешали.
Через две недели Софиат Аскарову можно было увидеть в Махачкале в госпитале, расположенном в гостинице «Дагестан», в качестве медицинской сестры. Но, в отличие от своих товарок, она раненым и больным читала стихи, рассказывала о фильмах, как они создаются, об актерах, ни слова не говоря о том, что те видят перед собою первую киноактрису Дагестана.
Вместе с нею возилась с больными и ее сестра Сарат. Затем обе они уехали в Москву. Старшая вернулась в Госкино, а младшая увлеклась новым делом – в качестве оператора снимала кадры для наших первых мультфильмов.
Из блюд предпочитала хинкал, курзе, шашлык. Любила посмеяться. Улыбалась, но все же видно было, что что-то угнетает ее. Скорее всего, дела семейные.
Еще любила конный спорт, лихо каталась на лошадях, бывала на бегах. У нее имелись спортивный костюм и еще костюмы амазонки, чукчей, эскимосов. В их одеждах Софиат выглядела забавно. Ей, что ни оденет, все шло. Есть такие люди.
От ходьбы быстро уставала. Говорила по этому поводу: «У меня не сердце, а воробей машет крыльями».
Газетами не особенно увлекалась. Знала, как трудно приходится женщинам. Сожалела, что не родилась мужчиной.
С 1919 по 1925 год она жила в Темир-Хан-Шуре. Отец ее имел домик рядом с театром Хизри Гаджиева на Артиллерийской улице. Он купил пианино для Нухбека. Играть на нем, разумеется, могли все домашние.
Сестра не была богатой. Во время войны весь трехпроцентный заем отдала государству. Этот поступок она совершила после того, как Ферапонт Головатый подарил Красной Армии самолет – истребитель. Не могла оставаться в стороне.
На ее смерть поэтесса Алина Анатольевна отозвалась стихами, заканчивающимися такими строками:
Из всех женщин Дагестана
Равной тебе нет по стану,
Равной нет
Тебе по красоте.
14 декабря 1955 года от инсульта она лишилась памяти. Вечером раздался телефонный звонок.
– Я, Бала Бодров, – раздался голос в трубке, – что у Софиат?
– Умирает, – ответил Ян. – Откуда Вы звоните?
– Из Киева.
– Кто успел Вас известить о Софиат?
– Никто. Сердце подсказало…
Через 11 дней, 25 декабря 1955 года, не приходя в сознание, она умерла.
Софиат Нухбековна Аскарова похоронена в Москве на мусульманском кладбище. На могильной плите после ее имени выведено только одно слово: «Дагестан».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.