Новое положение

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Новое положение

Итак, затянувшийся министерский кризис пришел к окончанию. Председатель Совета Министров взял назад прошение об отставке, и дела приходят в обычный порядок. Но обстановка, среди которой отныне приходится действовать правительству, до чрезвычайности изменяется.

До кризиса правительство имело против себя в Государственном Совете могущественную правую оппозицию, сорганизованную П.Н. Дурново, которая по существу расходилась с политикой правительства статс-секретаря Столыпина. При этом, однако, нельзя не признать, что правая группа Государственного Совета обнаруживала обычно весьма серьезное изучение рассматриваемых ею предметов и привносила к их обсуждению нередко в высшей степени ценную критику. Эта же группа создавала в Государственном Совете ту независимость суждения, которая составляет первое условие полезности каких бы то ни было законодательных учреждений. Все это в общей сложности создало Государственному Совету за лидерством П.Н. Дурново в правой группе авторитетное положение и фактически ввело его в число серьезных государственных сил, каковой он должен быть по закону.

Правую группу обвиняли, однако, в том, что она, не ограничиваясь почетной ролью критики законопроектов с точки зрения основ русского государства, преследовала цель доводить до крушения все законопроекты правительства в видах того, чтобы обесплодить его деятельность и фактически доказать неспособность правительства П.А. Столыпина что-либо создать. Целью этой тактики обвинители указывали низвержение председателя Совета Министров.

Оставляя в стороне разбор этого обвинения вообще, нельзя не сказать, что в деле создания западного русского земства роль правой группы Государственного Совета в высшей степени странна. Группой отрицается желание низвергнуть правительство, и, конечно, нет сомнения, что, голосуя против национальных курий, многие правые члены руководствовались не желанием низвергнуть П.А. Столыпина, а следовали своим убеждениям в ненужности земства. Но как бы то ни было, коалиция против законопроекта образовалась самая «противоестественная».

Отвержение национальных курий в западном земстве было делом не одной правой группы, и даже можно сказать, что огромное большинство правой группы (48 человек) не наложило на себя этого укора. Точно так же и против председателя Совета Министров были не одни правые: достаточно назвать графа Витте. Против защиты русских Западного края куриями было множество других лиц, как, например, поляки, а равно и левые, придерживающиеся «общегражданской идеи» в государстве. Но подсчет голосов был таков, что от правых зависел исход.

И вот в решительную минуту лидер правой группы П.Н. Дурново соединился с коалицией левых и части центра — даже без полномочий целостного состава своей группы, имея за собой лишь 20 человек. Этого достаточно было для того, чтобы «провалить» законопроект, несмотря даже на то, что остальные правые — 48 человек — голосовали за курии. Мы уже объясняли, что при отвержении законопроекта П.А. Столыпин непременно должен был уйти (Московские Ведомости, № 55). Понятно, как трудно уничтожить мысль, что перед этим соблазном свалить председателя Совета Министров и не устоял лидер правых. Как утверждают, особую роль в склонении доли правых к этому антинациональному голосованию разыграл В.Ф. Трепов… Не касаемся этого щекотливого пункта, связанного с не менее щекотливыми вопросами о якобы сообщениях председателя Государственного Совета и т. п.

Граф Витте, обвиняемый и по этому случаю в интриге, а равно и В.Ф. Трепов, были взяты под защиту Биржевыми Ведомостями. В этом органе на основании каких-то «компетентных источников» утверждали, что ни граф Витте, ни В.Ф. Тре-пов никаких интриг не вели… Как мы объясняли вчера, не имеем достаточных сведений для утверждения чего-либо «за» или «против».

Но была ли интрига или не была, граф Витте в компании с поляками сделал все возможное, чтобы коалиция «провалила» национальные курии. К этому антинациональному делу привел часть своей группы и П.Н. Дурново… «Курии» были закланы, и затем наступил «кризис». П.А. Столыпин, понятно, подал в отставку. Иначе он нравственно не мог поступить. И вот некоторое время все его противники, даже и совершенно непричастные к делу, торжествовали. Столыпин наконец свален. Дело казалось бесповоротным.

Обстоятельства, однако, показали, что к национальному чувству теперь нужно касаться осторожно. За председателя Совета Министров возвысилось множество голосов. В самой группе Государственного Совета раздались протесты против «лидера» и заявления о том, что после этого он не имеет права называться руководителем группы. В центре также произошел раскол. В общей сложности удар, который Государственный Совет нанес председателю Совета Министров, отдачей орудия раздробил на куски самый Государственный Совет. В общественном мнении Государственному Совету точно так же нанесен был немалый удар.

Дума же очень умело воспользовалась ошибкой Государственного Совета, выдвинув снова отвергнутый проект и вынуждая, таким образом, к новой его баллотировке.

Мы не можем касаться той части «кризиса», которая протекала вне публичных сфер. Но в конце концов, после многочисленных перипетий он закончился тем, что законопроект, по-видимому, будет снова и очень быстро проводиться. На это указывает немедленно произведенный кратковременный роспуск законодательных учреждений. Наиболее удостоверенные противники председателя Совета, П.Н. Дурново и В.Ф. Трепов, получают отпуск с тем, как говорят слухи, чтобы уже не попасть снова в Государственный Совет… Мы желали бы думать, что это слух неверный. Граф Витте, по обычаю, вышел сухим из воды.

Председатель Совета Министров, таким образом, возвращается к власти в совершенно новой обстановке. Его противники буквально разгромлены, и власть его поставлена на высоту беспримерную. Правая группа Государственного Совета, твердо сорганизованная П.Н. Дурново, превращена в простой материал для какой-либо новой организации, если кто-нибудь сумеет это сделать.

В общественном мнении Государственный Совет несомненно унижен. В Государственной же Думе пережитое время борьбы рождает неизбежно еще более сильные связи с председателем Совета Министров. В общей сложности соотношение сил законодательных учреждений в течение нескольких дней изменилось до неузнаваемости.

Из всего происшедшего следует, несомненно, прежде всего тот вывод, что национальным чувством и национальной солидарностью в современной России шутить нельзя.

Менее утешительно то последствие «кризиса», что теперь, столь незадолго до выборов в новую Государственную Думу, элементы монархические оказываются приведенными к расстройству, дезорганизации и, стало быть, к какому-то чрезвычайному ослаблению способности действия. Что касается правительства, то нельзя скрывать от себя того, что, возвращаясь к власти в неслыханной силе, оно тем самым возлагает на себя новую ответственность. Теперь на него ложатся задачи возместить чем-либо влияние подорванных правых партий. Ясно, до какой степени это трудно. Между тем насколько всероссийский голос встал на защиту правительства в деле национального интереса, настолько же он может раздаться укоризной, если начнется дальнейшее ослабление элементов монархических и православных, для которых разбитая правая группа Государственного Совета делала очень многое. Таким образом, самое поражение противников правительства и неслыханно блестящая победа его самого создает для него на трудном поприще устроения России еще новые ответственные заботы.

Будем надеяться, что страна выйдет благополучно их этого сложного положения и что победа национального принципа на почве борьбы за национальные курии послужит провозвестницей не ослабления, а победы и других устоев русской государственности.