Первый «описатель» Петербурга – Андрей Богданов

Сие мое историческое описание, якобы не весьма надобное, по впредь будущему роду, может, и услужительно потребуется.

А. Богданов

Биография Андрея Ивановича Богданова, автора первого исторического описания нашего города, содержит немало «белых пятен» – вплоть до того, что мы не знаем достоверно ни года, ни места его рождения. А распространенные в изданиях XIX века сведения о том, что был он «природный японец» – легенда, хотя составителем первого в России учебника японского языка (оставшегося в рукописи) он в самом деле являлся.

Но что мы знаем о нем достоверно? То, что он, простолюдин, выходец из среды тех «работных людей», которые строили, создавали этот город, стал не только одним из первых «истинных петербуржцев», петербургских патриотов, но и одним из представителей первого поколения отечественной, петербургской интеллигенции. Он отдал Петербургу не только полвека своей жизни, но и первым из русских людей описал город в пространном своем сочинении.

Странной была судьба Богданова. Статьи, посвященные ему, можно встретить в десятке энциклопедий и энциклопедических словарей (начиная с Николая Новикова, который еще в 1772 году в своем «Опыте исторического словаря русских писателей» назвал Андрея Богданова «мужем ученым и искусным»), но многие его работы доныне не напечатаны и сохраняются в рукописях. А «Историческое описание Петербурга», впервые увидевшее свет почти через тридцать лет после того, как было написано (да и то в сильно измененном, искаженном виде), издано в авторском варианте, по рукописи, лишь в 1997 году.

В 1753 году Невской столице исполнилось полвека. К этому юбилею, который так и не был отмечен, готовились широко. Растрелли составил грандиозный план превращения большого луга против Зимнего дворца (нынешней Дворцовой площади) в мемориальный комплекс, посвященный Петру Великому, отцу царствовавшей императрицы Елизаветы. Был составлен и отпечатан огромный «парадный» план Петербурга, гравер Академии наук Михаил Махаев исполнил серию «проспектов», замечательных видов столичного города. И Андрей Богданов тоже внес свою «лепту» – задумал создать первое описание «сего царствующего града»; его местоположения, истории создания и развития за первые полстолетия. Труд этот заслуживает названия «первой петербургской энциклопедии» – настолько он полон, систематичен и основателен (при всей архаичности языка, которым написан).

Мы не знаем, когда Богданов начал работу над своим сочинением. И никогда не узнаем, как ему удалось «вписать» эту огромную работу в тот плотный «жизненный график», который определялся и разнообразными его служебными обязанностями в Академической библиотеке и Кунсткамере, и делами домашними, семейными (непросто, вероятно, было жить, если жалованье единственного кормильца семьи составляло всего… 96 рублей в год).

Т. Дмитриева. А.И. Богданов. 2002 год

А работа проделана поистине гигантская. Андрей Богданов (напомним, что в его распоряжении не было ни одного завершенного сочинения о Петербурга, ни одного систематизированного свода сведений о городе) собрал огромную «базу данных», используя не только все доступные ему по службе материалы, хранившиеся в Библиотеке Академии наук и в «академической архиве», но и множество сведений, почерпнутых у живых свидетелей и участников тех или иных событий, дополнив эти сведения собственными воспоминаниями. Но сомнений в том, что работа эта продолжалась долго, не один год, быть не может.

В конце 1750 года она завершилась. Огромная рукопись – 341 лист большого формата – была аккуратно переписана наемным переписчиком, снабжена 109 рисунками, тщательно переплетена в кожу с золотым тиснением. Автор украсил ее портретами Петра и Елизаветы, дополнил планом города и предпослал авторское предисловие, собственноручно подписанное 18 декабря…

«Описание» было представлено «по служебной инстанции» в Канцелярию Академии наук – и «застряло» там без движения. Неизвестно, узнала ли императрица о том, что есть такое сочинение, посвященное ей. Неизвестно, почему Академия «волынила» с решением об опубликовании труда своего сотрудника. Лишь полтора года спустя (!) Президент Академии наук граф Кирилл Разумовский распорядился выплатить Богданову 50 (!!) рублей – сумму, едва покрывавшую расходы на переписку, иллюстрирование и переплетение сочинения. И – снова «ирония судьбы» – сочинение Богданова передается на хранение в Архив Академии, находившийся в ведении… самого Андрея Богданова. И на первом листе появляется сделанная его же рукой помета: «Получено в библиотеку при ордере… 1752 году сентября 19 дня по № 1616». Круг замкнулся…

Но Андрей Богданов не прекращает этой работы – она продолжается еще полтора десятилетия, до самой его смерти. Идет собирание самых разнообразных материалов, уточнение различных данных о времени и условиях постройки зданий, о перестройках и ремонтах, о мостах и дорогах, о строительстве кораблей на верфях и о политических событиях – о «прибытии послов» и о «знатных погребениях», о пожарах и наводнениях и «о казнях злодеев», о печатании книг в петербургских типографиях и об отливке новых колоколов для столичных храмов.

Титутльный лист книги «Описание Санктпетербурга…»

Все эти бесчисленные выписки, наброски, начатые главы текста, отдельные заметки, даже на первых попавшихся под руку клочках бумаги, – все эти материалы с многочисленными уточнениями, дополнениями, поправками остались нам в бесценное наследство от Андрея Ивановича Богданова. Том этих материалов (более 200 листов), содержащих множество уникальных, никакими другими источниками не сохраненных сведений о Петербурге, более полутора столетий находился в Новгороде, в тамошней Духовной семинарии, а ныне принадлежит Отделу рукописей Российской Национальной библиотеки. Выдающийся писатель и духовный деятель начала XIX века Евгений Болховитинов, знакомившийся с этой рукописью в Новгороде, отметил на ней: «Книга эта должна быть почитаема за редкость»…

И не случайно «Описание» Петербурга (еще до издания его в сильно измененном виде Василием Рубаном в 1779 году) привлекало внимание читающей публики. Списки с этой рукописи хранились во многих частных библиотеках (по одному из таких списков, а не по подлиннику, Рубан готовил свое издание), фрагменты его появлялись в журналах, а все позднейшие, XVIII века, сочинения, посвященные Петербургу (Ф. Полунина, Л. Максимовича, Ф. Туманского, И. Георги), неизменно опирались на сочинение Богданова.

В юном возрасте первый «описатель» Петербурга в течение семи лет, как он сам писал, «находился при пороховом деле», работая вместе с отцом, пороховым мастером, на пороховых заводах, тогда находившихся в северной части Аптекарского острова, по берегу Малой Невки. Но работа эта, даже рядом с состарившимся отцом, которого предстояло заменить, юношу не удовлетворяла. Начинается незаметный посторонним многотрудный и кропотливый, требующий особых качеств души и свойств характера процесс самообразования. Начинается – чтобы продолжаться полвека, до самой смерти.

От изготовления пороха Андрей Богданов переходит к изготовлению книг. 19 августа 1719 года он переводится в Санкт-Петербургскую типографию «на типографское художество», на должность «батырщика» – специалиста по накатыванию краски на шрифт. Этому делу он отдал 13 лет. В октябре 1727 года, когда типография была закрыта, а та ее часть, где печатались гражданские, светские книги, передана в типографию Академии наук, Андрей Богданов тоже переводится туда и трудится здесь «денно и нощно, безвыходно ж» еще три года.

Работа тяжела, но непосредственное участие в создании книги располагает к продолжению самообразования. «Имею всяческую охоту чему-либо научиться, – пишет Богданов в своем прошении, датированном 12 ноября 1730 года, – как уже малому и прикоснулся, обучился и грамматике и латинской мало отчасти и рисовать…» И продолжает: «А служба, в которой пребываю, не токмо любопытству моему чинит великое препонство но еще весьма тяжка и неспокойна». И просит определить его при Библиотеке, «в которой вседневно работая, что к ее убранству, чистоте и порядку принадлежит, возмогу некакой плод получить»…

В ноябре 1730 года Андрей Богданов назначается «помощником при Библиотеке», хотя еще в течение 6 лет продолжает числиться в штате типографии Академии тередорщиком.

Начинается служба, которой Андрей Богданов посвятил почти 33 года жизни. Называлась его должность по-разному: хранитель, помощник, «академический служитель, что у дел в русской библиотеке» и даже «комиссар, приставленный к российским книгам». Но суть оставалась неизменной: Богданов стоял во главе русского отделения первой в России государственной библиотеки. Он комплектовал ее (численность книг при нем выросла с 700 до 2000), систематизировал и разбирал (им составлен и в 1742 году напечатан «Камерный каталог» библиотеки – первое библиографическое издание в России).

Он участвовал в разборе и описании русской части предназначенных (после смерти владельца или конфискации) к передаче в Академию наук крупнейших частных библиотек (Александра Меншикова, Якоба Брюса, Феофана Прокоповича, Андрея Остермана, Дмитрия Голицына). Он неустанно изучает находящееся в его ведении, порученное его заботам крупнейшее и ценнейшее книжное собрание страны.

Андрей Богданов был первым русским библиотекарем-профессионалом, первым библиографом и первым книговедом – исследователем книги. В его ведении находились не только русская часть библиотеки и академический архив, но в течение длительного времени и Кунсткамера. Объем работы и объем ответственности были огромны. Но он непрерывно трудится «сверх должности своей» – занимается тем, к чему «лежит душа», что увлекает и зовет его, хотя совершенно не связано с его служебными обязанностями.

В этом – весь Богданов. Человек «Века Просвещения» и «Века Петербурга». Подвижник, энциклопедист, один из первых русских интеллигентов. Он был не только ученым сотрудником Ломоносова, пережив его всего на полтора года, – он был сподвижником Ломоносова, входившим в его «круг» (вместе с Головиным, Крапенинниковым, Румовским, Махаемым и другими). «птенцом Ломоносовского гнезда».

Подобно Ломоносову, Андрея Богданова отличал широчайший диапазон научных интересов. Если первые его самостоятельные работы были связаны с текстами Библии и «Деяний Апостольских», то в дальнейшем сферой его интересов становится только светское знание: лингвистика и фольклористика («Собрание пословиц и присловиц российских», изданное, между прочим, лишь в 1961 году); география (указатели к «Описанию земли Камчатки» Степана Крашенинникова и к «Географии» Гюбнера); история («Краткое родословие российских князей»). К изданному в 1746 году переводу «Лексикона» Христофа Целлариуса Богданов составляет «Реестр российских слов», в котором латинские термины расположены в порядке русского алфавита. Долго работает Богданов над сочинением «О начале и произведении в свете первых азбучных слов», а составленные им тома российского лексикона позднее легли в основу работы целого коллектива, занятого подготовкой академического словаря русского языка…

Всех его работ, всего, что его интересовало, увлекало, перечислить невозможно. Но в перечне его трудов «Описание» Петербурга, первая книга о нашем городе, занимает особое место. Ни один из исследователей раннего периода истории Петербурга не может обойтись без обращения к трудам Андрея Богданова – они живут и через два с половиной столетия. И в этом – еще один «поворот судьбы» Андрея Богданова и его наследия..

Мы не знаем, где он родился, – но знаем город, в котором он прожил большую часть жизни, в котором трудился, которому целиком посвятил себя. И мы обязаны помнить этого удивительного человека – петербуржца, жителя Васильевского острова, патриота и ученого, сподвижника Ломоносова и одного из первых русских энциклопедистов, вышедшего из самых глубин народных российского интеллигента Андрея Ивановича Богданова.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.