1.2. Глагольная температура текста

Динамика – важная составляющая закадрового текста. Потому они пишутся преимущественного глаголами. Журналисту необходимо научиться «мыслить глаголами». Последнее нарабатывается только практикой.

Существует понятие глагольной температуры текста. Чем больше в тексте глаголов – тем легче он воспринимается и откладывается в памяти. По этой причине информация из книг, написанных преимущественно глаголами, запоминается лучше. То же самое и со стихотворениями.

Мастер закадровых текстов – автор программы «600 секунд» Александр Невзоров. Прочитайте следующий текст вслух, обращая внимание на эмоциональную силу каждого предложения.

ПРИМЕР:

Закадровый текст:

Америка. Весь последний век это слово на Руси было магическим. И подразумевалось под этим словом все возможное и невозможное. Все мыслимые и немыслимые чудеса жизни. Америка, если смотреть по карте, находится примерно в семидесяти километрах от Петербурга. Местность, именуемая Америкой, имеет на этих картах еще одно обозначение – Урочище. И еще одно – Сараи. Есть еще и Малая Америка в этих местах, но по сути – это одно и тоже. Это рабочие поселки на старых торфоразработках. Названные так громко и так странно. Оно было дано еще в двадцатые годы. Когда впервые ожила мечта, силою дерзновенного русского труда, управляемого американцами, создать здесь нечто, что по великолепию и красоте жизни точь-в-точь походило бы на Америку. В том числе – и по производительности, и по дисциплине.

Утро. 16 января 1992 года. Америка. Добраться сюда тяжело. Очень тяжело. Лишь иногда, по заметенным путям, идет сюда паровозик с двумя старенькими вагонами. Причем доходит не до всех поселков. А их много. И все они одинаковы, как одинакова вся Америка и американки, здесь живущие.

Причем, учтите, мы с вами сейчас видим второе поколение американок. И это второе поколение, живущее на торфах, в грязи и нищете, поселилось в бараках Америки примерно в сороковые годы. Сейчас здесь – одни только женщины. Одни только старухи. Герои труда. Вкалывавшие на торфоразработках всю свою жизнь. Здесь надорвавшиеся, здесь ослепшие, здесь сошедшие с ума. А теперь здесь же, в своей Америке, в бывших бараках торфоразработки, обветшавших и разваливающихся, заживо погребены без всякой связи с миром.

/Съемочная группа заходит в покосившийся и вросший в землю дом, за дверью их встречает удивленная пенсионерка./

Пенсионерка: «Господи!»

Корреспондент: «Как вам здесь живется?»

Пенсионерка: «Ой, да как…»

Корреспондент: «Когда вы приехали на торфоразработки?»

Пенсионерка: «В 47-ом году приехали».

Корреспондент: «Сами все это выстроили и подняли?»

Пенсионерка: «Сами все подняли, сами выстроили. Теперь нас бросили, у нас ни почты нет, ничего нет».

Корреспондент: «Ни почты. Ни телефона, ни врачей, ни милиции?»

Пенсионерка: «Ничего, никого. Ничего вообще. Ни лекарств, ничего. Писем мы не получаем. Ничего нет».

Закадровый текст:

Она не преувеличивает. Здесь, в этих бывших рабочих поселках, замерзших, теперь позабытых всеми нет телефонов и водопроводов, школ и больниц. Поликлиник и ни одного врача. Нет пожарных и милиции, транспорта, почты и… мужчин. Есть лишь сотня по всем поселкам старух, оставленных здесь на вымирание.

/Съемочная группа находится в промерзшем деревянном доме, на стенах повсюду наледь./

Корреспондент: «А вы давно ослепли?»

2-ая пенсионерка: «Да. Давно уж. Года четыре, как ослепла».

Корреспондент: «А вы давно на торфы приехали?»

2-ая пенсионерка: «С 31-го года я здесь. Всю жизнь на них работала, даже выходных никогда не знала. Трое детей вырастила без мужика».

3-ая пенсионерка: «Магазин работает два раза в неделю по два часа и все».

Корреспондент: «И что там продают?»

3-ая пенсионерка: «Хлеб».

Корреспондент: «И все?»

3-ая пенсионерка: «И все».

Корреспондент: «А мужики-то ваши где?»

4-ая пенсионерка: «Погибли».

корреспондент: «А в торговой машине что, действительно только один хлеб привозят?»

5-ая пенсионерка: «Хлеб».

Корреспондент: «А почему вам пенсии не платят?»

6-ая пенсионерка: «Нечем привести. А на себе не понесет почтальон».

Закадровый текст:

«Америка. Вечная мечта, ради которой продают себя, свой труд и свою жизнь. Здесь есть старый, рабочий поселковый клуб, где общипано и ободрано почти все деревянное, что можно общипать и ободрать. Здесь, в этой клубной зале, сегодняшние старушки-американки, вчерашние барышни в перманенте или ситце танцевали и хохотали до упаду. Танцевали и хохотали, любили и были любимы. И стены эти были кровом их любовных интриг и их надежд. И был это их храм. Но вымерли их мужики и подруги. И вымерло все вокруг. И сегодня они, забытые всеми, тайком, обмерзлыми старыми руками обдирают все деревянное в этом клубе, что еще осталось, что еще может гореть. Полы и стены. Что бы хоть как-то обогреться в своих всеми забытых бараках. Утром, 16-го января, семьдесят километров от Питера, Урочище Америка».[1]

Даже при прочтении этот текст производит очень сильное впечатление. В сочетании с видео он пробирает до мурашек, зритель словно начинает сам ощущать холод этих едва отапливаемых деревянных домов. Посмотреть этот материал можно в Интернете.[2]

Интересный момент: книга с самой высокой глагольной температурой предложений – Библия, поэтому цитаты из нее легко запоминаются. Александр Невзоров, зная этот факт, зачастую намеренно писал закадровые тексты в стиле ветхозаветной притчи. И начитывал их с соответствующей подачей. Понятно, что не стоит любой закадровый текст уподоблять притче. Но приведенный пример наглядно демонстрирует, как можно писать закадровый текст короткими предложениями с максимальным использованием глаголов.

Чтобы стать профессионалом, телевизионному корреспонденту необходимо научиться строить любое закадровое повествование глаголами.