§ 1. Искусство как система

«Система» – слово греческое, оно означает целое, составленное из частей, находящихся в неких отношениях друг с другом. Исходным моментом здесь является аристотелевское утверждение о том, что целое – больше суммы своих частей. Эти идеи развивали и мыслители Нового времени, в частности, Г. Гегель утверждал вслед за Аристотелем, что:

• целое есть нечто большее, чем сумма его частей;

• целое определяет природу частей;

• части не могут быть познаны при рассмотрении их вне целого;

• части находятся в постоянной взаимосвязи и взаимозависимости.

С современной точки зрения, система – это тоже целое, состоящее из элементов, в процессе своего взаимодействия сообщающих этому целому свойства, которые больше суммы свойств составляющих его частей. Эти части в процессе взаимодействия внутри системы порождают некие ее новые свойства. Хорошей иллюстрацией этой закономерности может послужить важнейший выразительный элемент киноязыка – монтаж, при котором на стыке двух сюжетов может возникнуть новый образ, отсутствующий в каждом из них.

В начале минувшего века к сказанному наука добавила очень важное замечание – всякая система характеризуется организованностью. Потому что, как справедливо утверждал А. Богданов (который в истории российской культуры известен еще и тем, что вместе с А. Луначарским в парижской эмиграции придумал Пролеткульт), чем более целое организовано, тем сильнее его свойства отличаются от суммы свойств его частей. Эти новые свойства системы возникают из более тесного взаимодействия составляющих систему элементов (подсистем).

Эти соображения становятся весьма актуальными при определении границ исследуемой системы. Подробнее это будет рассмотрено ниже применительно к кинематографу, а пока обратимся к системе культуры в самом общем виде. Отталкиваться будем от известного утверждения Г. Риккерта, что культура – это все, что не природа, т. е. любой знак присутствия человека на планете (за пределы планеты Земля выходить не будем). Это самый высокий уровень системного подхода – культура в окружении не культуры. Это планетарно обширное поле культуры дифференцируется на культуры континентов, стран и народов. А в пределах каждой из этих специфических культур существует еще более специфический островок – художественная культура (искусство) соответствующего этноса, населяющего данную территорию. В соответствии с видами художественной деятельности можно выделить различные виды искусства, составляющие сферу художественной жизни общества – традиционные (живопись, ваяние и зодчество, театр и музыкальное искусство) и новые, например, кинематограф. И на каждом уровне анализа можно проследить, как подсистемы взаимодействуют между собой.

В свою очередь, целое (система) погружено в некую среду, с которой оно взаимодействует, обмениваясь, в общем случае, энергией, веществом и информацией. В нашем случае для искусства в целом средой является культурное поле, для отдельных видов художественной деятельности среду составляет поле художественной культуры в целом.

Итак, в современной науке под системой понимается единое целое, доминирующее над своими частями и состоящее из элементов и связывающих их отношений. Характер взаимодействия между элементами системы зависит от ее организации, собственной активности элементов системы и – в решающей мере – от внешнего воздействия на систему со стороны среды.

Различают линейные и нелинейные динамические системы. Именно к последнему классу принадлежат, как правило, социокультурные системы. В линейной системе ее подсистемы слабо взаимодействуют между собой. Поэтому ответ линейной системы на внешнее воздействие практически этому воздействию пропорционален. Однако в культуре (и особенно в таком элементе культуры, как искусство) преобладают сложные динамические нелинейные системы, поведение которых в разное время и при разных внешних воздействиях определяется различными законами. Нелинейные системы, составляющие сферу культуры, при одних условиях могут быть в устойчивом, а при других – в неустойчивом состоянии. Динамические нелинейные системы культуры отличаются множественностью стационарных состояний, вытекающих из альтернативности выбора путей эволюции в точках бифуркации (в точках на траектории развития, в которых система вынуждена выбирать свой дальнейший путь из набора возможных состояний). Поэтому нелинейные процессы невозможно надежно прогнозировать, ибо в точках бифуркации развитие совершается через случайный выбор траектории среди набора допустимых путей эволюции.

Итак, любой объект, на который мы бросаем свой исследовательский взгляд, есть система, состоящая из каких-то взаимодействующих между собой частей (подсистем) и погруженная в некую, в большей или меньшей мере небезразличную к ней, среду. Определение границ системы вытекает из той задачи, которую ставит перед собой исследователь. Если его (впрочем, как и нас) интересует художественная культура, то ее средой окажется культура в целом, включающая в себя государственную культурную политику, политические, экономические, юридические и иные аспекты жизни общества. Если исследователя интересует (впрочем, как и нас) экранное искусство, то средой для него станет вся художественная культура в целом, в том числе все другие виды искусства. В этом свете коллективная идентичность некоего множества людей представляет собой систему, образующуюся в результате коммуникативного взаимодействия личностных идентичностей этих людей с их обязательствами по отношению к конкретной социальной группе, а также с обращенными к ним ожиданиями со стороны группы. Кино предстает как один из элементов среды, в которую погружена коллективная идентичность.

Следует отметить, что в широком смысле системный взгляд на мир – это не только специальная методологическая установка ученого, исследующего какую бы то ни было реальность, но философская позиция, которой должен руководствоваться и исследователь, и обыватель, наблюдающий окружающий мир через такую («системную») координатную сетку – сформировавшуюся у него картину мира. Правда, человек, далекий от науки, о своем системном отношении к миру может и не подозревать, как не догадывался персонаж одной из пьес Мольера, что он говорит прозой.

Таким образом, любой объект является частью какой-либо системы, включающей совокупность неких объектов – даже планета Земля есть подсистема солнечной системы. Эти объекты в рамках системы взаимодействуют между собой, обеспечивая ей новые качества, выходящие за рамки суммы качеств объектов, составляющих систему. А сама система погружена в некую среду, с которой она (в общем случае) обменивается информацией, энергией и материей. В изучении этих взаимодействий и их результатов – подсистем между собой и системы со средой – и состоит задача исследователя.

При этом следует учитывать, что эволюция любого исследуемого объекта происходит под влиянием двух групп факторов – генетических, внутренних и факторов, обусловленных влиянием внешней среды. Эту закономерность можно проиллюстрировать следующим примером. Если мы возьмем зерно пшеницы и поместим его в почву, то из этого зерна вырастет только колос пшеницы и ничего иного – сработает внутренний генетический фактор. Но это зерно может попасть в плодородную или неплодородную почву. Оценивать качество внешних условий можно в диапазоне от весьма благоприятных, позволяющих в полной мере развернуться генетическим возможностям объекта, до крайне неблагоприятных, приводящих к его гибели. Подобная модель работает во всех сферах, включая и сферу художественной культуры. И здесь каждый вид искусства (а внутри него творчество каждого художника) развивается в соответствии со своим «генетическим кодом», внутренней логикой развития, а социум, в который погружена сфера искусства, создает для реализации потенциальных возможностей каждого из его видов соответствующие условия. Практика показывает, что абсолютное благоприятствование среды часто сказывается негативно на развитии системы. Ей нужны некие трудности, преодолевая которые система находит оптимальную траекторию своего развития.

На траектории эволюционного развития, когда каждое следующее состояние системы закономерно вытекает из состояния предыдущего, могут возникать так называемые точки бифуркации, когда система оказывается на распутье. Перед ней открывается возможность выбрать траекторию дальнейшего развития, революционно отличающуюся от эволюционного периода ее развития. Причем в точках бифуркации система выбирает свой дальнейший путь случайным образом, правда, только среди принципиально возможных траекторий. А, как известно, случайность не прогнозируема, в то время, как на траектории эволюции работает трендовый прогноз. Например, кто мог предполагать в 1970-х гг. появление бытовой видео- и компьютерной техники, революционно реформировавших кинофикацию и кинопрокат, систему массовых коммуникаций?! Нашел ли кинематограф оптимальный путь дальнейшего развития? Это вопрос, на который пока нет однозначного ответа.