1.2.3. Владимиро-суздальский период
Данный период в истории былинного сочинительства на Руси, по В. П. Аникину, охватывает время с середины XII в. до конца XIII. Это было страшное время – время удельной раздробленности Древней Руси, по существу утратившей своё государственное единство, и начала татаро-монгольского ига.
Во второй половине XII в. Киевское княжество уступает своё верховенство на Руси Суздальскому княжеству, во главе которого долгое время был сын Владимира Мономаха Юрий Долгорукий (1090 гг. – 1157). Его считают основателем Москвы (1147).
В 1157 г. Андрей Боголюбский (1111–1174), сын Юрия Долгорукого и половецкой княжны, перенёс столицу своих владений, унаследованных от отца, из Суздаля во Владимир. Он был первым великим князем всей Руси, отказавшимся жить в Киеве, который был им покорён в 1169 г.
В. О. Ключевский писал: «До сих пор звание старшего князя нераздельно соединено было с обладанием старшим киевским столом. Князь, признанный старшим среди родичей, обыкновенно садился в Киеве; князь, сидевший в Киеве, обыкновенно признавался старшим среди родичей. Андрей впервые отделил старшинство от места: заставив признать себя великим князем всей Русской земли, он не покинул своей Суздальской области и не поехал в Киев сесть на стол отца и деда» (Ключевский В. О. Краткое пособие по русской истории. М., 1992. С. 55).
Возвышение Владимиро-Суздальского княжества продолжилось при младшем брате Андрея Боголюбского Всеволоде Большое Гнездо (1154–1212). Прозвище Большое Гнездо он получил за большое потомство: у него было 12 детей. О его могуществе писал автор «Слова о полку Игореве». Он обращается к нему с такими словами: «Великий князь Всеволод! Не мыслию лишь тебе б прилететь издалека отчий престол поблюсти! Ты ведь можешь Волгу вёслами расплескать, а Дон шлемами вычерпать!» (Фёдорова М. Е., Сумникова Т. А. Хрестоматия по древнерусской литературе. М., 1994. С. 61).
Этот призыв – свидетельство первого бедствия, пришедшего на Русь, – её государственной раздробленности. Вторым бедствием стало нашествие на неё в 1237–1240 гг. монгольских полчищ во главе с Батыем. Это нашествие – начало татаро-монгольского ига, которое продолжалось почти 250 лет. В самом его начале был опустошён Киев. Он был захвачен монголами во второй половине 1240 г.
В период удельной раздробленности русские люди мечтали о возрождении единого государства. Их мечты нашли отражение в былинах. В качестве образца единого государства русский народ в это время воспринимал Киевскую Русь, какой она была во времена правления князя Владимира.
В. Я. Пропп писал: «В печальную эпоху феодальной раздробленности эпический Киев служил знаменем единства, к которому стремился народ. Это объясняет нам многие особенности былин. Становится понятным, почему герои самых различных областей тяготеют к Киеву, хотя ни один из основных киевских богатырей не родился в Киеве» (Пр. С. 61).
Большая часть наших былин входит в киевский цикл. Их объединяет бывшая столица древнерусского государства – Киев. Но эти былины направлены не в прошлое, а в будущее. У В. Я. Проппа читаем: «Эпос киевской эпохи отражает не события той эпохи, но прежде всего идеалы и стремления народных масс той эпохи. Народ, возвеличивая киевскую эпоху, стремился не к реставрации Киевской Руси, а смотрел вперёд, стремился к единству, которое Киевская Русь начала осуществлять, но не довела до конца» (там же).
Былинные сказители идеализировали Киевскую Русь, какой она была при Владимире. Они восхваляли её могущество. Б. А. Рыбаков писал: «Величественные и торжественные напевы русских былин донесли до наших дней живой песенный сказ о могуществе Руси при Владимире Святославиче, о степных богатырских заставах, о трудных битвах с кочевыми ордами» (Рыб. С. 51).
В былинах, которые стали создаваться во владимиро-суздальский период, новые богатыри встречаются в Киеве со старыми – Святогором, Волхом (Вольгой), Дунаем, Потоком, Добрыней и др. Самыми известными богатырями этого периода стали Илья Муромец и Алёша Попович.
Илья Муромец
Самым плодотворным периодом в былинном сочинительстве Б. А. Рыбаков считал конец Х в. К этому периоду он относил появление в былинах образа Ильи Муромца. Но он не указывал на конкретное лицо, которое могло бы восприниматься как его прототип. Он лишь предполагал, что образ богатыря из простого народа имеет историческую основу.
Б. А. Рыбаков писал: «Историческую основу образа Ильи Муромца и первичных былин его цикла мы должны искать в русской действительности времени Владимира, когда князь, нуждающийся в воинах и боярах, переселял с севера тысячи людей, а победителей в важных поединках делал из простых ремесленников “великими мужами”, т. е. боярами. Если об этом писали с чувством княжеские летописцы, то сам народ должен был ещё с большим чувством петь об этих героях» (Рыб. С. 99).
Если Б. А. Рыбаков считал XII–XIII вв. временем угасания былинного жанра, то В. П. Аникин, напротив, расценивал это время как расцвет былинного творчества. Его главное достижение, по его мнению, – былинный цикл об Илье Муромце (Ан. С. 305).
Илье Муромцу по праву принадлежит центральное место среди русских богатырей. Его старшинство признаётся всеми богатырями. О нём создано былин намного больше, чем о любом другом русском богатыре. Это не случайно. Если Добрыня – знатного происхождения, а Алёша – духовного, то Илья – крестьянского.
К народу Илья был ближе других богатырей. В былинах о нём лучше всего выражена народная точка зрения на русского богатыря. Вот почему именно Илью сказители рисуют не только борцом с внешними врагами (всех их в былинах чаще всего называют татарами), но и с внутренними. Он способен взбунтоваться против самого киевского князя Владимира.
В. Я. Пропп писал: «Образ Ильи – наиболее зрелое и наиболее совершенное создание русского эпоса… Только могучий народ в одну из решающих эпох своей истории мог создать этот монументальный и величественный, но вместе с тем простой в своей человечности образ национального героя. Основная черта Ильи – беззаветная, не знающая пределов любовь к родине. Этим определяются и все его остальные качества. У него нет никакой “личной” жизни вне того служения, которому он себя всецело посвятил: вне служения Киеву и Руси» (Пр. С. 215).
О том, какие качества Ильи определяются его основной чертой – любовью к родине, написали В. В. Иванов и В. Н. Топоров: «В нём подчёркивается сила, мужество, верность, надёжность, трезвость, мудрость, опытность, справедливость, конструктивность многих его действий и даже известное миролюбие. Основной эпитет Ильи Муромца в былинах “старый”, “старой” (изображение седобородым стариком, едущим по полю на белом коне) подчёркивает сочетание уверенной силы, нравственного опыта, житейской мудрости» (Славянская мифология. Под ред. В. Я. Петрухина, Т. А. Агапкиной и др. М., 1995. С. 207).
У Ильи Муромца удивительная биография. В былине «Исцеление Ильи Муромца» читаем:
В славном городе во Муромле,
Во селе было Карачарове,
Сиднем сидел Илья Муромец, крестьянский сын,
Сиднем сидел цело тридцать лет.
Уходил государь его батюшка
Со родителем со матушкою
На работушку на крестьянскую.
Как приходили две калики перехожие
Под тое окошечко косявчето.
Говорят калики таковы слова:
«Ай же ты Илья Муромец, крестьянский сын!».
Эти калики перехожие (т. е. странники) чудесным образом поставили Илью Муромца на ноги и тем самым подарили русскому народу великого защитника Земли Русской. Подобно греческому Гераклу, он совершил множество подвигов. Выделю здесь только три:
1. Победа над Соловьём-разбойником. По дороге в Киев Илья видит страшное чудовище:
На дороге Соловейко-разбойничек
Сидит на тридевяти дубах.
Сидит тридцать лет.
Бьёт он свистом соловьиныим,
Покриком своим звериныим.
Расправился Илья с чудовищем. Выпустил в неё стрелку из лука:
Попала стрелка Соловью во правый глаз,
Вылетела стрелка во левое ухо.
2. Победа над Идолищем поганым. С этим страшилищем Илья встретился в Царьграде:
Расселилось Идолище поганое,
Поганое Идолище, проклятое.
В долину Идолище пяти сажен.
Промежду плечей Идолище коса сажень,
Головина его, как пивной котёл,
Глаза у него, как чаши питейные,
Носище, как палка дровокольная.
Илья прикончил это чудо-юдо – греческой шапкой, символизирующей византийское православие.
3. Победа над Калиным. Пригрозил татарский царь Калин Владимиру, что уничтожит Киев, если тот не сдаст его без бою. Расплакался Владимир! Было отчего плакать: всех богатырей он разогнал, а оставил возле себя одних дармоедов-бояр. Слава богу, жёнушка Апраксия выручила. Она ему сказала, что в погребе сидит Илья Муромец, куда он попал по приказу Владимира три года назад за своё дерзкое поведение с князем, а она его тайком от него кормила. Повинился Владимир перед богатырём. Расправился Илья с Калином.
Илья – подлинный народный герой. О таком герое мечтал русский народ. Он служит по существу не Владимиру, а Киевской Руси. Он защищает не Владимира с его свитой, а Русь с её народом. Вот почему его отношения с Владимиром были, мягко выражаясь, натянутыми.
В некоторых вариантах былины «Ссора Ильи Муромца с Владимиром» (А. М. Горький предложил более точное название для этой былины – «Бунт Ильи Муромца против Владимира») Илья в пылу гнева даже грозится убить Владимира, чтобы самому стать первопрестольным киевским князем.
Алёша Попович
Алёшу Поповича, по мнению Б. А. Рыбакова, «следует отождествить с Ольбегом Ратиборичем, дружинником Владимира Мономаха» (Рыб. С. 150).
Вот как историк объясняет смену имени Ольбега на Алёшу: «Смена имени Ольбега на Олёшу произошла позднее, под влиянием песен о ростовском “храбре” Алёше (Александре) Поповиче 1216–1220 гг… Отец Ольбега – известный боярин Ратибор, служивший ещё в 1079 г. великому князю Всеволоду, отцу Мономаха. Последний раз он упоминается в 1113 г.: это ему поручил Владимир Мономах переделку “Русской правды” после известного восстания в Киеве» (там же).
В знаменитой троице киевских богатырей Илья Муромец – самый старый, а Алеша Попович – самый молодой, Если Илья – выходец из Мурома, Добрыня – из Рязани, то Алёша – из Ростова. Но каждый из них возвышается над другими богатырями благодаря бою с чудовищем. Илья победил Соловья-разбойника, Добрыня – Змея, а Алёша – Тугарина.
Вот как выглядел Тугарин Змеевич:
В вышину ли он, Тугарин, трёх сажен,
Промеж плечей косая сажень,
Промежу глаз калёна стрела.
Сказочный образ Тугарина дополняется сказочным образом его коня:
Конь под ним – как лютый зверь,
На хайлища пламень пышет,
Из ушей дым столбом стоит.
Алёша побеждал врага не столько силой, сколько хитростью и ловкостью. Подозвал он чудовище поближе.
Хлестнул его шелепугою по буйной голове,
Расшиб ему буйну голову,
И упал Тугарин на сыру землю.
У каждого богатыря свой характер. Илья – суровый и могучий, Добрыня – сдержанный и «вежественный», а Алёша – хитрый и ловкий. Из всех богатырей, вместе с тем, он самый противоречивый. Достоинства в нём совмещаются с недостатками. У В. В. Иванова и В. Н. Топорова читаем:
«Алёша Попович отличает не сила (иногда даже подчёркивается его слабость, указывается его хромота и т. п.), но мужество, удаль, натиск, с одной стороны, и находчивость, сметливость, хитроумие – с другой. Иногда он хитрит и готов идти на обман даже своего названого брата Добрыни Никитича, посягает на его права; он хвастлив, кичлив, излишне лукав и увёртлив; шутки его иногда не только веселы, но и коварны, даже злы; его товарищи – богатыри время от времени высказывают ему своё порицание и осуждение. В целом образ Алёши Поповича отличается определённой противоречивостью и двойственностью» (Славянская мифология. Под ред. В. Я. Петрухина, Т. А. Агапкиной и др. М., 1995. С. 31).
Владимир, решая вопрос о том, кого отправить к Дюку Степановичу в Галич, чтобы проверить несметные богатства его матушки, говорит:
Ежели послать смелого Алёшу Поповича, –
У него глаза завидные – поповские,
Заглядятся у него глаза на именье-богачество,
Не оценит живота (жизни. – В. Д.) Дюкова.
Не следует преувеличивать отрицательные качества Алёши Поповича. Он попал в число великих киевских богатырей вовсе не благодаря этим качествам. Выдающимися богатырскими способностями он овладел ещё в юные годы.
Ещё в юности Алёша собрал себе дружину и отправился в Киев-град. На пути к нему пришлось сразиться с татарской силой-ратью великою:
И прибили ту силу-рать великую –
Кое сами, кое кони топчут,
И разбежалась рать-сила великая
По тому полю широкому,
По тем кустам ракитовым.
Докатилась весть о победе ростовской дружины под предводительством Алёши Поповича над татарами до Ильи Муромца. Он сразу понял: Алёша Попович – настоящий богатырь. Вот почему он был возмущён тем, что Владимир в честь этой великой победы не устроил пир на весь мир. Исправили ошибку: поехал к Алёше в Ростов Добрыня Никитич и уговорил будущего соратника приехать в Киев. Устроил киевский князь в честь Алёши великий пир.
Сдружились три богатыря – Илья, Добрыня и Алёша. У каждого из них множество заслуг перед Русью. В былине «Алёша Попович убивает татарина» изображена битва молодого богатыря с грозным врагом – татарином. Ударился с ним Алёша в честном бою:
Они съехались с татарином, ударились,
Ещё друг друга до-болька не ранили.
Ещё съехались они да во второй же раз;
Победил-то тут Алешенька Попович млад.
Как упал-то тут татарин на сыру землю, –
Не доехал же до города до Киева.
Были у Алёши и прегрешения. Так, в маленькой былине «Алёша Попович хвастает» он похваляется своими удачами, что у богатырей не принято (похвальба – грубое нарушение неписанного богатырского морального кодекса), а в былине «Добрыня в отъезде и неудавшаяся женитьба Алёши» рассказывается о том, как он обманул Настасью Никуличну – жену Добрыни. Он солгал ей, что её муж погиб, чтобы жениться на ней. Уж очень она ему приглянулась! Дело дошло до свадьбы. Прискакал Добрыня в Киев:
Ухватил Алёшку за жёлты кудри,
Выдернул Алёшку чрез дубовый стол,
Бросил Алёшку о кирпичен мост,
Повыдернет шалыгу подорожную,
Учал шалыжищем (дубиной. – В. Д.) ухаживать.
Проучил Добрыня Алёшку. Со временем вернулась к ним и былая дружба. По-прежнему стали стоять друг за дружку великие киевские богатыри – Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алёша Попович.
Алёша обладал свойствами, которых не было у его старших крестовых братцев. Об этом прекрасно написал патриарх нашей фольклористики – Владимир Прокопьевич Аникин:
«Алёша Попович обладает особыми “эпохиальными” свойствами, которых в пору независимости Руси не имели ни Добрыня, ни Илья. Алёша ничего предосудительного не видит в обмане врага, но и он ревниво бережёт честь стольного князя, между тем как сам Владимир смиренно терпит позор. Не располагая силами для победы, богатырь полагается на хитрость и изворотливость. Таков Алёша-богатырь эпоса эпохи ордынского ига» (Ан. С. 331).
Данный текст является ознакомительным фрагментом.