1.2. Происхождение и история христианских праздников в Беларуси

Происхождение христианских праздников достаточно сложное. В годовом христианском календаре сочетаются две системы мироздания – языческая и христианская. Языческая система базируется на связи с природными циклами, которые каждый год проходят одни и те же периоды (циклы) расцвета и умирания. Отсюда и их название – циклическая концепция времени. Христианская система мироздания основывается на линейной концепции времени, связанной с представлениями о конце света и втором пришествии Христа. Празднование Пасхи каждый год должно напоминать человеку о его греховности, помогать осмысливать его обновление и дать надежду на спасение после смерти. Таким образом, две системы мироздания (языческая и христианская) сравнительно легко уживались в христианском календарном цикле славян потому, что, по выражению известного исследователя Н. И. Толстого, «христианство с его годовыми праздниками побуждало верующих ежегодно переживать в молитве жизнь и страсти Иисуса Христа, а язычество воплощало во многих своих обрядах цикличность природных явлений: возрождение, расцвет, увядание и временную смерть или “засыпание” природы».

Историки церкви (архимандрит Киприан (Керн)) считают, что неслучайно при распространении христианства многие языческие праздники стали христианскими, получили новый смысл и название. Они объясняют это тем, что «Церковь руководствуется своими особыми, так называемыми педагогическими или миссионерскими соображениями. Фиксируя тот или другой праздничный день, Церковь имеет в виду преодоление определенных местных традиций, пережитки прежних религиозных обычаев». И установлением во время языческих праздников своих праздничных дней «Церковь выбивала из рук политеизма одно из последних средств обороны. Установление христианского праздника в день языческого означало позвать христиан в церковь и поставить их под влияние таких воспоминаний, что для многих потом становилось невозможным принять участие в языческих праздниках». И этим принципом замены языческих праздничных дней воспоминаниями о христианских событиях церковь пользовалась очень широко, чем можно объяснить установление многих праздничных дней христианского календаря, в первую очередь Рождества Христова 25 декабря вместо праздника Митры, рапространенного в Римской империи.

После прихода христианства на восточнославянские земли в X в. ряд языческих праздников и обрядов народного календаря слился с христианскими праздниками (соответствующими по времени), они получили новые названия, к их содержанию добавилась христианская догматика. Древнебелорусский колядный цикл был слит с Рождеством Христовым; весенние языческие праздники вошли в состав Пасхи; летние – в состав Троицы, Рождества Иоанна Крестителя, Петрова и Ильина дня; осенние, в том числе Деды, слились со Спасом, Покровом Богородицы. Культы славянских языческих богов были вытеснены праздниками в честь различных христианских святых.

Даты народного календаря стали зависеть от христианского, но в значительной степени сохранили свое языческое происхождение. Так, во всех великих праздниках христианского календаря прослеживается связь с временами года, как, например, украшение зеленью интерьеров храмов во время соответствующих праздников: ветками деревьев и листвой – на Троицу; освящение первых цветущих деревьев (вербы) – на Вербное Воскресенье; освящение овощей и фруктов, меда и зерна – на три Спаса; освящение и принесение благодарности Богу за собранный урожай на католические и православные осенние праздники, протестантские Дни Жатвы и др. Обязательное поминание умерших, которое происходит от восточнославянского культа предков, приурочено к большей части великих праздников христианского календаря, таких как Светлое Христово Воскресение, или Пасха (Радуница), Троица (Троицко-Семушная родительская суббота), осенние праздники (Деды (Асяншы), или Дмитриевская родительская суббота, и католический День Задушный).

Длительное существование языческих элементов в обрядах и праздниках белорусов подтверждается исследователями белорусской культуры и прошлого, и настоящего времени. Так, по свидетельству известного белорусского этнографа А. К. Киркора, в XIX в. у белорусов Витебского Подвинья в «окрестностях Докшиц и Дисненского уезда сохранилось много суеверных обычаев времен язычества… У нас есть фактическое свидетельство, что еще в 1855 году в деревне Полов народ тщательно прятал от духовенства какого-то идола, вокруг которого в известные (праздничные. – А. В.) дни плясал, с неистовством повторяя непонятные слова: “Гауры, гауры – гам!”».

Трапеза на Деды. Полесье. 1930-е гг. Фото Ю. Обрембского

Сохранились предания, относящиеся к XVI в. и записанные в XIX в. белорусским краеведом и этнографом П. Шпилевским, о том, что в Марьиной Горке (Минская губерния) было языческое кладбище, и там совершались тризны и пляски на большом камне посреди горы. П. Шпилевский приводит как свидетельство этого письмо одного старца Грозовского монастыря. «Впоследствии, – сказано в том же письме, – проезжал через этот край один христианский священник и, заметив такое осквернение людское, возжелал уничтожить оное и освятил святой водой: отчего гора распалась и камень провалился… Испуганные язычники обратились к священнику и, считая его сильнее своего бога, просили у него креститься…»

По предположению белорусских археологов, место, на котором был основан Туров, имело сакральное значение, и тут находился языческий религиозный центр. Так, существует предание, в котором встречаются таинственные намеки на то, что Туровом руководили жрецы, и именно из-за религиозного значения он был выбран столицей княжества. Про это свидетельствует существование на Туровой горе капища Перуна, на котором в XVI в. была построена Ильинская церковь, а возле Туровой горы находился Кричевский курган, названный, вероятно, по имени жреца Крива. Подтверждением этой гипотезы была сенсационная находка в 2000-х гг. учеными Института истории НАН Беларуси совместно со специалистами Туровского краеведческого музея древнего языческого святилища, относящегося к 980 г. и являющегося, по предварительным оценкам, третьим по значению на территории Западной и Средней Европы. Археологические изыскания были проведены на территории Туровской Замковой горы – месте расположения древнего Туровского городища.

Шкловский идол

Также достоверно известно, что в Минске до начала XX в. (1905 г.) действовало древнее языческое капище, так называемое Минское капище, на правом берегу реки Свислочь, по улице Ульяновской (в настоящее время напротив лицея БГУ).

Как сообщают археологи Л. Дучиц и Э. Левков, в народе его называли «малельня ля камня». Капище представляло собой прямоугольную площадку, на которой размещались священный камень (Дзед, Стары), дуб (Волат), огонь (Жыжа) и колодец со святой водой. Рядом с капищем стоял дом жреца (двух последних, отца и сына, звали Севастеями). Жители приходили поклониться к капищу с просьбами об избавлении от болезней, о помощи в насущных делах, любви, поисках украденных вещей и т. д. Камню (валуну красного гранита высотой 1 м) приносили в жертву молоко, вино, мед, ткани. Огню жертвовали домашний скот и птицу (коз, свиней, овечек, петухов). На ветках дуба развешивали рушники и ткани.

Есть много исторических примеров, подтверждающих факт сосуществования в Великом Княжестве Литовском православия и язычества. Многие великие литовские князья оставались язычниками, что не мешало им пройти обряд крещения. Согласно «Хронике Быховца», князь Миндовг (ок. 1195–1263), основатель первой династии князей ВКЛ, «паслаў да Папы, прыняў хрост, але хрост яго фальшывы быў: ён заўсёды ахвяры складаў патаемна багам сваiм… I багам сваiм служыў, i целы мёртвых спальваў, i паганства сваё яўна вызнаваў». Летописец подчеркивает, что все эти шаги по христианизации еще не сделали ВКЛ христианским государством. И это положение сохранялось до 1385 г., пока по условиям Кревской унии между Польшей и Великим Княжеством Литовским христианство католического (западного обряда) не стало официальной государственной религией.

Экспозиция краеведческого музея «Древний Туров».2010 г. Фото С. Захаркевича

Православная, а особенно католическая церковь на протяжении столетий боролась с остатками язычества. Об этом свидетельствуют архивные документы. Так, в «Актах, издаваемых Комиссиею для разбора древних актов в Вильне» (т. 33: Документы, относящиеся к истории Западно-Русской церкви) помещены жалобы священников на «неприличное поведение» населения во время церковных праздников. Особенно много жалоб было со стороны католического духовенства, которое заботилось о «чистоте» вероисповедания и обрядов населения. В 1610 г. ксендз настоятель Мельницкого прихода Брестской диоцезии подал в Мельницкий городской суд жалобу на войта И. Щербича, ратмана, советников и лавников г. Мельника, а также на всех мельницких горожан, которая заключалась в том, что они, «будучи с костельной кафедры неоднократно явно и публично увещеваемы и убеждаемы удерживать и отвращать русских (православных. – А. В.) от их праздника “Клечане” (т. е. Зеленые святки), не только не выполняли этого, но даже и благоприятствовали им в этом». Далее ксендз сообщает (при этом, может, что-то и выдумывает) почти этнографические зарисовки семушных празднований мельницких горожан, имеющих явно языческое происхождение, что вызывало наибольшее возмущение священника. «В ближайшее к празднику св. Троицы воскресенье накануне и во время самого праздника, с утра до вечера, по улицам города, лугам, полям, лесам, около плебании и подле самого костела Мельницкого, почти в самом центре города…ходят русские мужчины и женщины с рожками и дудами, тимпанами и иными многими деревенскими инструментами, приспособленными к танцам, пляшут разные танцы, по обычаю языческому, скачут, словно саранча, вверх и вниз, кричат…».

Камень «Дед». Минск. Музей валунов

На протяжении столетий фиксируется сохранение остатков язычества и особенности переплетения языческих традиций и христианских верований в менталитете и обрядности белорусского крестьянства. Фольклорист и этнограф Н. Янчук характеризует особенности мировоззрения белорусского крестьянина в газете «Минский листок» (1887. № 21). Он пишет, что «ум (белоруса) до сих пор продолжает питаться обломками старинных воззрений, остатками от древней системы верований. Школа пока только начинает давать утешительные результаты. На духовенство тоже нельзя пока много рассчитывать.

Языческое капище в Минске. Конец XIX начало XX ст.

Иной крестьянин по месяцам может не посещать церковь, находящуюся за несколько верст… Белорусский батюшка часто сам разделяет с народом все его предрассудки… Положим, на поле крестьянина злой человек сделал завитку или залом. Чтобы избежать бедствия, которое ему грозит от этой козни, он немедленно приглашает священника, который за известную плату читает известную молитву против бесовского наваждения, торжественно вырывает завитку и предает сожжению. Впрочем, священники не могут похвастать, что они одни властны в этом. И до сих пор часто крестьянин предпочитает призвать знахаря, который к тому же разгадает, с какой целью сделана была завитка: на скот, на поле, или на самого хозяина, или его детей, чего священник, конечно, не в состоянии сделать; а иногда знахарь укажет даже виновника злого умысла, и тогда он берет завитку и переносит тайком на поле этого виновника со всею бедою, какая должна произойти от завитки… Иногда приглашают сначала знахаря, колдуна для разъяснения завитки, а потом уже священника для ея уничтожения. Так что здесь вы видите уже маленькое превосходство христианского элемента над языческим, хотя оба они, так сказать, уживаются еще рядом».

Реконструкция Минского капища.

Рис. В. Стащанюка

Большинство языческих по происхождению обрядов имело целью обеспечение благополучия семьи и хорошего урожая, приплода скота и избавление от болезней, сглаза, нечистой силы и колдовства. Та же их сущность сохранилась и в христианских по форме и языческих по существу обрядах. Можно отметить черту, характерную для праздничных традиций, – это схожесть основных обрядовых элементов католических и православных праздников сельского населения, за исключением канонической (храмовой) части. Это подобие основывается на сохранении языческих элементов в христианстве.

Прослеживается следующая структура христианских праздников. В их основе лежит первый слой – древняя языческая составляющая, на которую накладываются следующие слои: ветхозаветный (библейский) и первохристианский. Затем наслаиваются календари разных христианских церквей – православной, католической, протестантских, которые возникли в разные исторические эпохи. Так была сформирована структура христианского календаря.

История христианского календаря относится к первым векам существования христианства. Церковные историки (например, архимандрит Киприан (Керн) считают, что уже в самом начале формирования христианства появляются первые праздники. В I–III вв. в христианстве закрепляется традиция празднования двух самых ранних из всех христианских праздников – Пасхи и Пятидесятницы. В этот период на христианский календарь оказала сильное влияние ветхозаветная (иудейская) традиция. Некоторые историки церкви даже полагают, что с иудейским календарем соотносятся подвижные праздники (Пасха, Пятидесятница, остальные праздники со временем были отторгнуты), с христианским – неподвижные. На развитие христианского календаря оказали влияние также античная, ближневосточная и североафриканская (египетская) культура. В первых столетиях нашей эры у христиан появляется традиция почитания Явления Господнего, которое объединяет и Рождество, и Крещение, с неустановленной датой празднования. В этот период появляются праздники в честь христианских мучеников – отличаются и даты рождения, и даты их мученической смерти.

Архимандрит Киприан (Керн) дает следующую периодизацию христианских праздников. В IV–V вв. разграничивается Рождество Христово от Крещения, устанавливается 40-дневный Великий пост. В календаре появляются праздники Входа Господнего в Иерусалим, Сретения и Вознесения Господнего, появляются первые праздники в честь Богородицы, устанавливается праздник в честь Всех Святых, а также праздник в честь обретения ев. Еленой Честного Креста. Распространяется ритуал празднования последних дней Страстной недели – чтение торжественных Литаний (молитв) в Великий четверг, Вынос Креста и поклонение ему в Великую пятницу, самый строгий пост, крещение оглашенных (тех, кто готовится принять крещение), продолжительная литургия – в Великую субботу.

В IV–V вв. исчезают агапы (совместные трапезы христиан), и литургия происходит утром, перед трапезой. На вечерне поются псалмы, ектении, устраиваются чтения, произносятся молитвы. Существуют всенощные. Возможно, уже устраиваются процессии по святым местам города, к захоронениям мучеников.

В VI–VIII вв. в христианском календаре появляются праздники Обрезания Господнего, Преображения, Благовещения, Рождества Богородицы и Введения во Храм, праздники в честь отдельных святых. Календарь этого периода уже больше напоминает позднейшие православный и католический календари. Существенная разница только в одном – между современным календарем с его исключительным богатством праздников и той простотой, которой отличался раннехристианский календарь. «С одной стороны, Христос, который не установил ни одного праздника, с другой – современный календарь; с одной стороны, абсолютная простота апостольского ритуала, примитивность Литургии, описанной в Дидахии или у Иустина Философа, с другой – пышность современного нам чина, разработанность нашей литургии, богатство наших ризниц», – писал архимандрит Киприан (Керн).

Таким образом, те правила церковной жизни, которые были установлены еще в апостольские времена, должны были выполняться всеми христианами. Частично они дошли и до нашего времени. В книге «Поведение древних христиан во дни воскресные и праздничные» (1856) дается следующее описание. Первые христиане делили богослужение на три цикла: суточный, седмичный (недельный) и годичный, что позднее нашло воплощение в богослужебном уставе. На этих богослужениях христиане пели гимны Христу, читали «Отче наш», устраивали агапы – «вечера любви». Во все без исключения воскресные и праздничные дни первые христиане особенно старательно посещали храмы для участия в общественном богослужении. Считалось великим грехом встречать праздник в доме и в состоянии сна. Всю предпраздничную ночь верующие в храме или в другом месте (например, во время путешествия) читали молитвы, тексты Священного Писания, пели псалмы, слушали поучения и таким образом встречали праздник.

В книге Апостольских Постановлений так сказано о пасхальном бдении: «При наступлении единой от суббот, которая есть день Господень, с вечера собравшись все вкупе в Церковь, проводите время в бдениях, в продолжении всенощеного бдения вашего читайте Закон, пророков и псалмы до пения петухов; и после, как со страхом и трепетом прочитано будет Евангелие народу и предложено душеполезное поучение, оканчивайте ваш плач» (имеются в виду воспоминания о страданиях и погребении Иисуса Христа).

Христиане собирались в храмы в воскресные и праздничные дни. Евангелист Лука в Деяниях Апостолов сообщает, что неотъемлемая принадлежность воскресного дня – общественное собрание, во время которого совершается таинство евхаристии (причащения). Мученик Иустин Философ говорит о воскресенье («день солнца») как о дне собраний христиан к литургии. Для Иоанна Златоуста воскресенье – время особых добрых дел: «В этот день прекращается всякая работа, душа от успокоения становится веселее, а что всего важнее – в этот день мы получаем особое множество благ. В этот день разрушена смерть, истреблено проклятие, уничтожен грех, сокрушены врата адовы, связан дьявол, прекращена долговременная брань, совершилось примирение Бога с человеком, род наш вошел в прежнее или гораздо лучшее состояние, и солнце увидело удивительное и чудное зрелище – человека, соделавшегося бессмертным». Таким образом, у первых христиан днем отдыха вместо ветхозаветной субботы (евр. шабат – «шесть дней Господь создавал мир, на седьмой – отдыхал от работы») стало воскресенье. По канону, «Господь своим Воскрешением освятил первый день, который идет за субботой, – воскресенье».

По воскресным и праздничным дням обязательной была благотворительность – милостыня, подаваемая бедным, пожертвования церквям и монастырям, а также посещение узников в темницах и особый вид благотворительности – прощать долги должникам и отпускать на волю рабов. Григорий Нисский писал о Пасхе своего времени: «Настоящий день облегчает всякую скорбь, и нет человека печального настолько, чтобы не находить утешения в торжестве праздника. Ныне должнику прощается долг, раб получает свободу». Как подчеркивают авторы книги «Поведение древних христиан во дни воскресные и праздничные», праздничные приношения в церковь – это были прежде всего предметы, необходимые для совершения богослужения: хлеб и вино для причащения, фимиам для каждения, елей для лампад. Другая часть пожертвований, которая состояла из денег, плодов, хлеба и др., отсылалась в дома епископов и пресвитеров, в пользу бедных и в помощь священникам. Священники затем во время молитвы в храме вспоминали тех, кто сделал приношения, произнося их имена вслух. Иоанн Златоуст вспоминал, что епископ должен был назвать бедным имя жертвователя, чтобы они молились за него.

Таким образом, главными чертами церковной жизни первых христиан было обязательное посещение храма для участия в общественном богослужении, обязательное причащение, а также принесение даров в церковь и в пользу бедных. Эти черты стали обязательными и для христиан следующих поколений.

Праздники на древнерусских землях также восприняли черты, характерные для ранней истории христианства. С самого начала существования христианства на землях Древней Руси в X в. Православная Церковь переняла из Византии все главные праздники, посвященные Христу, Богородице, а также многие греческие национальные и местные праздники, последние из которых позднее исчезли из православных календарей. В отличие от современной православной традиции, которая имеет общие святцы и общий канон почитания святых, в ранний период установления христианства существовала группа святых, большинство из которых почитались как местночтимые. Обязательными оставались только праздники, посвященные апостолам и раннехристианским мученикам.

Были установлены и славянские праздники, например, в честь св. Кирилла Философа, первоучителя славянских народов 27 (14) февраля. В летописях отмечается, что с самого начала существования христианства у восточных славян «священные времена» не только были переняты от греков, но и отмечались благоговейно. Так, церковный историк епископ Макарий приводит описание жития св. князя Владимира, в котором было сказано: «Памяти Святых в церквохъ творяше пъние и молитвами, и празднование светло праздники Господские». Христиане в те времена, как писал монах Иаков, «праздноваху светло Воскресение Господне, и праздники святые, и посты».

С самых первых лет существования христианства на Руси были установлены праздники, связанные с новыми именами святых и событиями церковной истории. Так, согласно церковному историку Макарию, при князе Владимире появился праздник в честь перенесения мощей княгини Ольги – первой проповедницы христианства на Руси. Это событие произошло в 1007 г. и является одним из первых летописных описаний праздников на древнерусских землях. В XI–XIII вв. сформировались новые отечественные праздники, связанные с почитанием исторических личностей и с историей церкви. В этот период происходит становление культа первых святых Русской Православной Церкви Бориса и Глеба, перенесение их мощей и канонизация. В православном церковном календаре был установлен праздник 2 мая – в память двукратного перенесения мощей св. мучеников Бориса и Глеба. Первое произошло в 1102 г., когда по приказу великого князя киевского Изяслава их мощи было торжественно перенесены в новую деревянную церковь. Торжества состояли из праздничной литургии, после которой все «праздновали светло»: князья и бояре устроили праздничную трапезу и щедро раздавали милостыню нищим.

Второе перенесение мощей состоялось в 1115 г. при великом князе Владимире Мономахе после окончания строительства нового каменного храма во имя св. Бориса и Глеба в Вышгороде. Согласно летописям, праздник продолжался три дня: начался 1 мая с освящения церкви митрополитом с епископами и устроением пира для духовенства. На второй день были перенесены раки с мощами святых. Раку св. Бориса вез на колеснице сам князь с боярами. Впереди шествие возглавлял митрополит с епископами, игумен, священники, черноризцы (монахи) с зажженными свечами. По сведениям летописцев, народ заполонил все свободное пространство – толпа была настолько большой, что препятствовала движению священной процессии. Чтобы очистить путь, Владимир Мономах приказал бросать в толпу куны, сребреники и разные ткани.

Как пишет епископ Макарий, в XII–XIII вв. были установлены праздники, которые носили всеобщий характер для Православной Церкви: праздник в память появления Божией Матери, установленный князем Андреем Боголюбским около 1158 г.; праздник 27 ноября в воспоминание чудесного знака иконы Божией Матери в Новгороде, установленный новгородским святителем Иоанном в 1169 г.; праздник 23 мая в память открытия мощей св. Леонтия, епископа Ростовского, в 1164 г. Обратим внимание на первый праздник – Всемилостивого Спаса и Пречистой Богородицы – 14 (1) августа, который был установлен в честь победы Андрея Боголюбского над камскими булгарами в XII в. Сегодня этот праздник уже не отмечается, но о его существовании свидетельствует народное название «Спасов день», или «Спас», который отмечается 14 (1) августа.

В церковном календаре появляются «местные» праздники – те, которые ежегодно праздновались в честь некоторых князей в дни их кончины не только в тех регионах, где они были захоронены, но и всей русской церковью. Так, например, отмечалась память благоверного князя псковского Довмонта, в крещении – Тимофея, который сбежал от великого князя литовского Миндовга в Псков. Он отличался большой набожностью и мужеством в боях; умер в 1299 г. и был похоронен в псковской соборной церкви. Жители Пскова, особенно в тех случаях, когда они сражались против врагов, обращались к нему в своих молитвах. В 1374 г. князю даже была посвящена церковь.

В этот же период существовали отдельные праздники – торжественные встречи нового митрополита или епископа, которые приходили на свою епархию. Во встрече принимали участие сами князья с княгинями, бояре и все жители города. При рукоположении епископа могли присутствовать князья, которые вместе с духовенством принимали участие в праздничных трапезах. Нередко князья вместе с епископами проводили церковные праздники даже в святых обителях.

Уже в те времена началось чествование чудотворных икон Божией Матери Владимирской, Эфесской, Боголюбской и др. Из летописей известно, что Эфесская икона Божией Матери, которая, по преданию, была написана св. евангелистом Лукой, находилась в Эфесе, что в Малой Азии. По просьбе преп. Евфросиньи князь Полоцкий прислал ей эту икону от византийского императора Мануила. Сначала она находилась в Спасской обители преп. Евфросиньи, а позже, во время заключения брачного союза князя Александра Невского с дочерью полоцкого князя Брячислава, была перенесена в Торопецкий соборный храм в 1239 г.

По описанию епископа Макария, в XII–XIII вв. православная церковь на Руси выполняла праздники и посты, установленные византийской церковью, о чем свидетельствуют месяцесловы. Многие праздники и посты упоминаются в летописях, например, Пасха, Пятидесятница, Рождество Богородицы, Благовещение, Рождество Иоанна Предтечи, св. апостолов Петра и Павла, Воздвижение Славного Животворящего Креста Господня; упоминаются недели – Сыропустная, Крестопоклонная, Вербная, посты – Великий, Филиппов. Именно в этот период возникла дискуссия среди священников насчет поста в среду и пятницу в том случае, если на эти дни приходится большой праздник. По старинным канонам, пост в среду и пятницу обязателен в течение всего года и нарушался только в период семи недель Пятидесятницы (т. е. с Пасхи до дня Сошествия Святого Духа) или праздника Рождества Христова. Митрополит Фотий в своем послании ко всему православному духовенству убеждал пастырей, чтобы они «поучали народ строго придерживаться всех четырех постов, установленных еще апостолами: Великий Пост, Петров, Успенский и Рождественский». Он писал, что «во все дни Великого Поста нужно соблюдать сухоядение; только в субботу и воскресенье, а также в Цветную неделю и на Благовещение разрешалось употреблять рыбу». Значит, сухоядение должно было выполняться весь год в среду и пятницу, а иногда и в понедельник, кроме больших недель (на Пасху, Рождество Христово, на Сошествие Святого Духа и в течение недели перед мясопустом, когда нельзя поститься).

Крест Ефросиньи Полоцкой (реконструкция)

Какие существовали канонические правила праздничного поведения для православного верующего в те времена, можно узнать из классического «Домостроя» – памятника литературы первой половины XVI в., составленного по более ранним канонам. Так, верующие «не должны пропускать церковного пения, вечерни, утрени и обедни, по крайней мере, по воскресеньям, праздникам и в святые дни». В праздничные дни, по обету или по причине болезни «нужно призвать священника в свой дом, чтобы он совершил молебен и по желанию освятил воду через благодатный крест, чудотворные иконы и святые мощи вместе с освящением масла для больного, для его здоровья».

Таким образом, для периода становления православного календаря на восточнославянских землях характерно формирование отдельных деталей ритуала, которые дошли до наших времен. Во-первых, это заимствование из календаря Византии основных больших и двунадесятых праздников с их каноном, литургией, церковным преданием. Кроме этого, одним из основных элементов торжеств обязательно были «праздничные шествия со свечами и фимиамом», где принимали участие и клир, и мир; праздничное богослужение, после которого обязательно раздавалась милостыня нищим. Во-вторых, это установление своих праздников, связанных с почитанием исторических лиц, событий восточнославянской истории, новых святых.

С самого начала формирования православный культ складывался у восточных славян с ритуалов, обрядов и ритуальных действий – таинств, литургии, почитания святых, поклонения кресту и иконам. До наших дней сохранился общеславянский обычай целования святынь, который имел несколько значений. С одной стороны, благоговейно прикасаясь к сакральному объекту, человек считал, что приобретает частицу его сакральной силы (благодати). С другой – повсеместно существовал обычай закрепления клятвы и присяги целованием креста как в быту, так и в юридической практике. Исследователи (А. К. Байбурин, А. Л. Топорков) утверждают, что в русском религиозном сознании происходило почти полное отождествление образа креста и распятого на нем Иисуса. Поэтому, например, при переходе в русское подданство, при решении спорных дел во время судебной тяжбы и т. д. было обязательным целование святынь. Так, в документах XVII в., которые рассказывают о судьбе белорусских ремесленников, купцов и священников, по разным причинам оказавшихся в Российском государстве, указывается, что при «расспросных речах» применялось крестное целование. В 1631 г. при распросе о происхождении и личности бывшего крестьянина Полоцкого повета Василия Андреева, который принял русское подданство, свидетель, «выезжий поляк» Якуб Демский, подтвердил его слова «по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всея Руси крестному целованью».

В православную традицию восточных славян прочно вошел обычай целования икон как часть их культа и почитания. Исследователи А. К. Байбурин и А. Л. Топорков приводят цитату из церковного поучения «Заповедь исповедающимся сыном и дщерем» (рукопись XVI в.), где было сказано следующее: «Иже иконы Господня и Богородичины и всех святых со страхом и любовию не целует, да будет проклят». При этом между церковной обрядностью и бытом верующих не было резко очерченной границы. И в результате обычай целования икон существовал не только внутри храма во время богослужения и произнесения молитв, но и во время выполнения некоторых семейных и календарных обрядов, например, при благословении молодых родителями в белорусской свадебной обрядности.

Крестный ход в Хотимске. Конец XIX в.

Как отмечают вышеназванные исследователи, еще одной общей особенностью христианской жизни у восточных славян было подаяние милостыни нищим (жабрак), которая щедро раздавалась не только во время больших христианских праздников, но и в повседневной жизни. Само слово «убогий» значило: «тот, кто лишен Бога». Слово «Бог» тут имело архаическое значение – «богатство». В древнерусском списке грехов «А се грехи» (XIV в.) осуждались те, кто «иже богатого любити и убогого уничижити личного ради взора или богатьства». В христианской культуре считалось, что нищие и бедные получают милостыню от богатых, а богатые, в свою очередь, заслуживают тем самым прощение грехов и спасение от Бога. Из летописей известно, что древнерусские князья, а в последующие столетия – и русские цари устраивали специальные столы с угощением для нищих. Еще в XVII в. во время свадеб и в поминальные дни царские палаты наполнялись толпами нищих, которые обедали за специальными столами. В Беларуси также в большие православные и католические праздники на паперти всегда собирались нищие, чтобы получить милостыню от верующих, которые пришли на праздничную службу в храм. И милостыня являлась неотъемлемой частью праздничного ритуала.

Во время наиболее значимых церковных праздников происходил крестный ход – торжественное шествие духовенства и верующих с иконами, хоругвями и другими ритуальными предметами. У восточных славян, в том числе и белорусов, встречается еще один обряд, выполняемый во время церковных праздников – это оползание, или опоясывание, храма, зафиксированный известным российским исследователем Н. И. Толстым. Обряд существовал еще в конце XIX – начале XX ст. в д. Большой Рожан Слуцкого повета после эпидемии холеры. Крестьяне трижды опоясали церковь длинным (обетным) куском полотна. Они считали, что принесли тем самым жертву Богу и очистили себя от болезни. Во время паломничеств к святым местам для паломников считалось обязательным выполнение ритуального обхода церкви (святое место) или оползание ее. В некоторых местах Беларуси этот обычай сохранился до нашего времени.

История православных праздничных традиций на белорусских землях началась с заимствования церковной традиции Восточной (Византийской) церкви вместе с догматами, клиром, праздниками и обрядами. Уже в конце X–XI в. на белорусских землях были созданы епископские кафедры в Полоцке (992) и Турове (1005), сформировались определенные элементы богослужения (перенятый из византийской культуры календарь основных и двунадесятых праздников с их каноном, литургией, церковным преданием и псалмами на церковнославянском и греческом языках).

В этот период на белорусских землях происходит распространение культа св. мучеников Бориса и Глеба. Множество нововыстроенных храмов именуется в честь этих святых, например, в Гродно – Коложская церковь, в Турове – монастырь. Появляются местнопочитаемые святые. Так, в туровских преданиях упоминается имя св. Дионисия, который проповедовал тут после времен Тура и был убит язычниками из соседнего селения, названными михновцами – жителями деревни Михновичи в современном Калинковичском районе. Интересной является гипотеза историка А. А. Мельникова, что этот мученик Дионисий является первым святым Туровской земли – одним из христиан-миссионеров, которые пострадали от язычников.

Макет Туровского храма ХІІ в. См.: Таямнічая мінуўшчына і сённяшнія планы Тураўскага храма // Весн. Беларускага Экзархата. 1992. № 9. С. 13

Всехсвятская церковь в г. Турове. Экзархата. 1992. № 9. С. 13 2010 г. Фото С. Захаркевича

Из летописей и агиографической литературы известны имена святых угодников, прославившихся в г. Турове. Из них первым был св. Кирилл, епископ туровский, прозванный Златоустом. От тех времен до нас дошли сочинения белорусского святого. Это «девять слов», которые были произнесены им в храме перед народом; три послания к инокам и более чем 200 молитв с молитвенным каноном. «Девять слов» были рассчитаны на определенные праздники и дни года: неделю Ваий, на Пасху, на Фомину неделю и неделю о Мироносицах, о расслабленном, о слепом, на Вознесение Господне, на Вселенский собор. Князю Андрею Боголюбскому епископ Кирилл написал множество посланий, комментируя евангельские и пророческие книги, которые читали на Господние праздники, а «также много слов, полезных для души, а еще больше – молитв за Господа сложил и похваления святым… Сложил он также и большой канон покаянный Господу по буквам азбуки», – так сказано в житии св. Кирилла, епископа Туровского. По мнению исследователя А. А. Мельникова, вскоре после кончины Кирилла Туровского, последовавшей, вероятно, в 1183–1184 гг. (по разным источникам), началось его местное прославление, а во второй половине XIII в. в «Прологе» он уже именуется святым. Преемником св. Кирилла на Туровской кафедре стал Лаврентий. Он принял постриг в Киево-Печерском монастыре, а затем подвизался затворником в Дими-триевском монастыре. Когда св. Кирилл оставил епископскую кафедру, Лаврентий был избран и поставлен на его место. Сведения о его трудах и о времени его кончины не сохранились.

Туров. Гравюра Наполеона Орды. Вторая половина XIX

Были и другие прославленные имена местнопочитаемых святых, которым посвящались праздники. В туровском Борисоглебском монастыре прославился преподобный Мартин, о котором упоминается в летописях с 1144–1146 гг. В Турове сохранился канал, отделяющий Борисоглебское кладбище от местечка, на котором было явление преподобному Мартину свв. Бориса и Глеба, когда воды Припяти угрожали затопить монастырь. По преданию, святой угодник оставил свой затвор и вышел посмотреть на опасность, угрожающую монастырю. В «Слове про Мартина мниха» перечисляются в хронологическом порядке имена четырех туровских архиереев: Симеона, Игнатия, Иоакима и Георгия. Как описывает историк А. А. Мельников, в приходской сторожевецкой церкви (возле деревни Сторожевцы, рядом с Туровом) сохранился синодик, или помянник, в котором записаны имена всех туровских архиереев от Симеона, т. е. от начала Туровской епархии, до Леонтия Пельчинского, т. е. до 1596 г., – всего 23 имени туровских владык. В Сторожевецком синодике также записано и имя мученика миссионера Дионисия, который в сане иерея проповедовал веру «дикому племени ятвягов – мехновцам, жившим в глуши лесов туровских, и пострадавшего от мехновцев мученической кончиной». В том же синодике записаны имена иереев Афанасия, Игнатия, Михаила, убитых татарами Батыя при разорении Турова.

Кирилл Туровский. Рисунок из архива Белорусской Энциклопедии

Икона Святой Ефросиньи Полоцкой

В церковной истории прославились епископы Полоцкого княжества. Были канонизированы православной церковью трое из полоцких епископов этого периода. Двум из них принадлежат особые дни почитания: святителю Мине (1116) – память 3 июля (20 июня по ст. ст.) и святителю Симеону (1289) – память 16 (3) февраля. В XII в. прославилась преподобная княжна Ефросинья Полоцкая. Будущая святая, дочь полоцкого князя Георгия Ефросинья, в миру Предслава, в возрасте 12 лет приняла монашеский постриг под влиянием своей родной тетки Романовой.

В «Аповесці жыцця і смерці святой і блажэннай і найпадобнейшай Еўфрасінні, ігуменні манастыра Святога Спаса і Найсвяцейшай Ягонай Маці, што ў горадзе Полацку» рассказывается о святости и деяниях Ефросиньи: «аздобіла ўсю зямлю Полацкую сваімі багалепнымі манастырамі»; «кожны дзень навучала сестраў сваіх: старых вучыла цярпенню і ўстрыманню, юных – душэйнай чысціні і цялеснаму супакаенню, гавенню шчыраму, хаджэнню рахманаму, голасу ціхмянаму, слову дабрачыннаму, ядзенню і піццю маўкліваму…». С благословения владыки Илии преподобной Ефросиньей в пригороде Полоцка в Сельце в 1128 г. был основан женский монастырь.

В XIV в. был установлен праздник в память святых мучеников литовских – Иоанна, Антония и Евстафия – 27 (14) апреля.

Фреска с изображением Ефросиньи Полоцкой

По преданию, они приняли мученическую смерть в Вильне в 1347 г., при князе Ольгерде. Праздник, посвященный их памяти, был установлен святителем Алексеем Московским в 1386 г.

Церковный историк Е. Е. Голубинский в своем труде «История канонизации святых в Русской Церкви» (1903) утверждает, что, согласно летописям, еще в домонгольский период были установлены празднования перечисленным выше святым, рассказы о которых вошли в Патерик (описания житий святых). Большинство святых мощей находилось в Киево-Печерской лавре. Список этих святых возглавляют черноризцы и подвижники Печерского монастыря, о которых летописец сообщает в 1074 г.: «Таци ти быша черноризци Федосьева монастыря, иже сияють и по смерти, яко светила, и молять Бога за еде сущюю братью и за мирскую братью и за приносящая в монастырь».

Икона «Собор Белорусских Святых»

Православие было доминирующей религией в Великом Княжестве Литовском (ВКЛ) на протяжении XIII–XVIII вв. Первоначально православная церковь в ВКЛ была подчинена Киевской, затем – Московской митрополиям. В 1415 г. при великом князе Витовте была создана самостоятельная Литовская (Киевская) митрополия во главе с митрополитом Григорием Цамблаком. До 1686 г. она подчинялась Константинопольскому патриарху, и в нее входили 8 епархий ВКЛ. В течение столетий сформировались некоторые специфические черты белорусских православных праздников и праздничных дней, посвященных белорусским святым. В период существования независимой Литовской митрополии произошла канонизация своих православных святых, почитаемых за чудотворцев. Как отмечает церковный историк Е. Е. Голубинский, празднование «Киевским святым» было установлено в 1643 г. митрополитом Петром Могилой. Службу этим святым, по поручению митрополита, написал константинопольский иеромонах Мелетий Сириг в том же году. В число святых вошли прославленные имена Ефросиньи, княжны Полоцкой; Меркурия, епископа Смоленского; Юлиании, княжны Ольшанской; Федора, князя Острожского, первого киевского митрополита Михаила и др. Позднее эти святые вошли в Собор Белорусских Святых.

По документам попробуем воспроизвести некоторые особенности христианских праздничных традиций в Беларуси в указанный период. Описание православных праздников населения Великого Княжества Литовского дал краковский каноник Иван Сакран в написанной им в 1500 г. книге «Истолкователь заблуждений русской веры». Он отметил, что православные верующие не постятся в субботу, а перед постами восемь дней празднуют и после постов шесть дней едят мясные блюда, а в четыредесятницу не должны они есть даже рыбы. Исследователь Браун из Кельна, католический священник, дал описание Вильни XVI в., где сообщил, что «православные часто делают молитвостояния и крестные ходы с изображениями святых, причем преимущественно носят икону св. Павла и св. Николая, которых особенно почитают».

По сведениям Е. Е. Голубинского, в XVI в. Антиохийский патриарх Иоахим посетил территорию Великого Княжества Литовского и узнал о древнем обычае приношения в церковь на второй день Рождества Христова и Пасхи пирогов и мяса для освящения. Он сразу же приказал отменить этот обычай, которого не существовало в восточной церкви. Тем не менее в Беларуси сохранялся древний обычай приносить в церковь накануне праздника или в праздник пироги, блины, караваи и различные овощи. Церковная история ведет этот обычай от греков, у которых даже в XVII в. считалось обязательным для каждого верующего в каждое воскресенье и на праздник отдавать определенную долю священнику на проскомидию. В первой половине XVII в. Христофор Ангел дал описание современного ему церковного быта, в котором отметил, что у греков на год приходилось 36 праздников (12 – Господа, 24 – посвященных Предтечи, св. апостолам и св. мученикам). Именно на эти праздники священник должен был служить литургию, перед началом которой он отдельно молился о каждом, кто сделал ему приношение.

Предпраздничные дни в восточнославянской Православной Церкви получили название «канунов», которое происходит от обычая приносить на вечерни в эти дни вместе с кутьей (в честь праздника или святых) дары священникам. Слово «канун» происходит от греч. kanun, что значит «дар, подарок», приношение фруктов, овощей, которые приносились в корзине, или «жертвенная корзина». В летописях отмечается, что молитва в сочельник в честь святых «бывала в подаянии мяса, вина, хлеба и кутьи». В православных церквях ВКЛ в предпраздничные дни над канунами, по летописным сведениям, пели каноны, а неотъемлемая часть приношения – кутья – также иногда называлась «каноном».

Супрасльский монастырь. 2016 г. Фото А. В. Гурко

Как отмечает Е. Е. Голубинский, в этот исторический период в церквях в первых числах каждого месяца должно было происходить малое освящение воды, с которой священники обходили дома прихожан и получали за это подаяние. В городах, вероятно, эти обходы происходили ежемесячно. В деревнях же, возможно, так же, как и в XIX в., – по 3–4 раза в год: на Пасху, Рождество (как на самые большие годовые праздники), на Петров день (для сбора начал от сыров, сметаны и яиц), осенью (для сбора нови хлебной и плодовых начал). Кроме упомянутых приношений в этот период православные священники получали плату за требы: за отправление таинства, пение молебнов (частных и домовых, общественных или деревенских), захоронение покойников и поминовение усопших. За все таинства, за исключением бесплатного причастия для умирающего, священник получал плату.

Каждая деревня имела своих святых (как бы частных патронов), в честь которых отправлялась всенощная и проводились крестные ходы вокруг поселений, а в некоторых местах – и молебны в домах. Причем священники не только получали плату за службу, но и дополнительно обходили дома прихожан со святой водой (святыней) для сбора хлеба и денег. В стародавние времена общественные молебны имели название «братчина». По свидетельству церковных историков (Е. Е. Голубинского), название происходит от обычая братчинных общественных трапез (то же, что у греков «ксении») после молебна во время деревенских праздников. Надо отметить, что эти обычаи дошли до наших времен.

Фрески Супрасльского монастыря. 2016 г.

Фото А. В. Гурко

По-прежнему очень торжественно в этот период отмечались дни освящения церквей и монастырей. По сообщению епископа Макария, в 1500 г. на месте под названием «Холм сухой» на берегу р. Супрасли был основан знаменитый Супрасльский монастырь. В летописи так рассказывается об этом событии: «С разрешения вельможнага пана Ходкевича начал строиться монастырь, и первая небольшая была сооружена церковь во имя ев. Иоанна Богослова и освящена митрополитом Иосифом, и была “трапеза на прихождение братий”».

Существовали традиции торжественной встречи иерархов церкви населением белорусских городов. Так, в 1699 г. в Могилевской хронике Трофима Сурты и Юрия Трубницкого сообщается, что «перед Рождеством Христовым жемчужина Белой Руси Серафим Палаховский, епископ Мстиславский, Оршанский и Могилевский, архимандрит Слуцкий, заместитель митрополии Киевского и Константинопольского престола, счастливо прибыл в Могилев, его встречало духовенство крестным ходом, сам магистрат весь и особенно городская купеческая молодежь с хоругвями торгового дома, верхом и торжественно, с немалым, в несколько сотен лошадей, свитой».

В XVI–XVIII вв. Православная церковь ВКЛ имела определенные отличия от Московской церкви и в календаре, и в обрядности. Так, после церковной реформы патриарха Никона (1653) в Русской Православной Церкви произошли значительные изменения, связанные с реформой обрядности, богослужения, богослужебных книг. По косвенным данным, в Православной Церкви ВКЛ эти изменения происходили в течение более длительного времени – нескольких столетий. По сведениям церковного историка А. Ф. Хойнацкого, в течение XVI–XVIII вв. Белорусская Православная Церковь пользовалась молитвами и чинопоследованиями, помещенными в старых служебниках (невыправленных книгах), изданных в предыдущие столетия. Это чины освящения воды на Богоявление, последовательные молитвы на Пятидесятницу. На территории ВКЛ существовали и свои православные богослужебники, как, например, «Требник Петра Могилы» (1646), в котором митрополит Могила поместил чинопоследования всех семи таинств; чинопоследования различных освящений (воды, церкви, церковной утвари и т. д.); чины молебнов и молитв во время различных событий – в день Пятидесятницы, новолетия, во время войн и отсутствия дождя, во время голода, эпидемий и т. д.

В период XIII–XIV вв. на землях Великого Княжества Литовского получил распространение католицизм. Начало появления Католической Церкви на белорусских землях детально описано в летописях и относится к XIII в., к эпохе княжения Миндовга. XIII в. датируются первые сведения и упоминания о почитании святых и реликвий, чудотворных икон, формировании календаря католических праздников и обрядов, строительстве католических храмов. Причем первые реликвии и культы святых, как свидетельствуют летописи, были заимствованы именно из Польши. В ранний период формирования Католической Церкви в Беларуси распространяется культ польских святых (например, святого Станислава), чудотворных икон Божией Матери, почитаемых католиками ВКЛ и Королевства Польского, как, например, икона Ченстоховской Божией матери.

Скульптура св. Казимира из Троицкого костела в д. Шиловичи Волковысского р-на Гродненской обл. 1-я половина XVII в. Из фондов Музея древнебелорусской культуры.

Фото Н. П. Мельникова. Икона Святого Андрея Боболи

Начинает формироваться культ местночтимых чудотворных икон. Так, чудотворные иконы Божией Матери, о которых сохранились предания в белорусской католической традиции, были в Лиде (с 1376 г.), Браславе (с 1500 г.), Междуречьи (Волковысского района Гродненской области) (с 1533 г.) и др. Среди наиболее почитаемых католиками ВКЛ можно назвать Виленскую икону Остробрамскую Божией Матери (с 1431 г.) и Будславскую икону Божией Матери (с 1413 г.). Формируется культ своих почитаемых святых – Андрея Боболи, св. Казимира.

Начинается становление культа отечественных святых Католической Церкви, среди которых наиболее значительное место занимает почитание св. Казимира. Казимир (1458–1484) был сыном короля Речи Посполитой Казимира IV Ягеллончика, прославился своей набожностью и добродетельностью и был причислен к лику святых в 1521 г. Папой Львом X. Почитается до настоящего времени как покровитель католиков Польши и Литвы.

В середине XVIII в. на белорусских землях распространяется культ белорусского католического святого – блаженного Андрея Боболи. По преданию, он принял мученическую смерть, не отрекшись от церкви, от рук казаков в местечке Яново под Пинском 16 мая 1657 г. Согласно разработанному в Ватикане порядку, накануне канонизации в 1730 г. Святой Конгрегацией было рассмотрено дело будущего святого, опрошены свидетели и произведен осмотр тела мученика, которое находилось «в целости», и было признано, что только чудо Божие могло продержать тело в таком состоянии более 70 лет. В 1755 г. Папа Бенедикт XIV провозгласил Боболю «настоящим мучеником за веру», после чего память святого начали почитать в белорусских парафиях, особенно на Полесье.

В XVII–XVIII вв. на территории Великого Княжества Литовского происходят изменения в самом календаре католических праздников. Стали популярными особые праздники, посвященные «таинству Евхаристии, которое проходило в четверг по неделе Всех Святых». Получил распространение латинский праздник Сострадания (Спачування) Пресвятой Божией Матери (In compassionem Beatae Mariae Virginis), которое было узаконено Поместным Колонским собором 1413 г. и отмечалось Римской церковью в пятницу шестой недели Великого поста. В некоторых местах во время праздника священники благословляли и освящали различные травы. Самыми важными праздниками оставались Рождество и Пасха. Ритуал был примерно одинаковым в своей основе, но существовали специальные требники, разработанные для приходов на территории Речи Посполитой, которые сочетались с латинскими миссалами. Так, в Антверпенским Миссале 1614 г. содержится описание специальных обрядов, выполняемых в Великую пятницу.

В указанный период появились праздничные традиции второй ветви Католической церкви в ВКЛ – католичества восточного обряда (Греко-Католической Церкви, возникшей в результате унии, заключенной на Брестском церковном соборе в 1596 г.).

В первоначальный период в униатской церкви все оставалось неизменным: сохранялись в прежнем виде храмы, православные обряды и праздники, церковнославянская богослужебная литература. В то время униаты отличались от католиков в проведении праздников, постной традиции, причащении святых тайн евхаристии, священннических ризах и др. «Грецы (униаты) подлуг древнего календара праздник и посты обходят. Евхаристию священнодействуют на квасном хлебе и причащаются». Некоторые изменения наблюдались в самом богослужении, внешнем виде духовенства, но все они носили постепенный характер и очень медленно эволюционировали на протяжении XVII – первой половины XVIII в.

Как утверждает церковный историк А. Ф. Хойнацкий, этот период продолжался до Замойского собора (1720), после которого активно началась латинизация униатской обрядности и богослужения. Именно после Замойского собора появились новые праздники в униатском календаре, из которого были вытеснены культы множества русских святых. Были оставлены только дни, посвященные памяти ев. равноапостольного князя Владимира, блаженной Ольги, святых князей Бориса и Глеба и преподобного Антония и Феодосия Печерских. В отдельных святцах остались Виленские мученики Антоний, Иоанн и Евстафий. Униаты отказались от празднования и чествования некоторых православных икон Божией Матери, например, Казанской, Владимирской и др. Униатские месячные минеи, святцы, триоди, часословы и молитвословы также имели определенные особенности – из них были вычеркнуты службы во имя большинства православных святых, однако оставлены те имена (особенно Пап Римских), которые, хотя и почитались Православной Церковью, но не всегда помещались в православных святцах. Особым почитанием униаты ВКЛ окружали имя преподобного Онуфрия, которому было посвящено множество чудотворных икон, воспетых и прославленных в богогласниках. По мнению церковных историков, униатские молитвословы «оригинально объединили православный Месяцеслов со святцами церкви латинской (или с Римским календарем святых), так что рядом с праздниками православной церкви на церковнославянском языке тут же на польском можно было прочитать, кому в этот день празднуют католики по григорианскому календарю».

Таким образом, по сообщению А. Ф. Хойнацкого, униатский праздничный календарь и богослужение после Замойского собора уже имели свои особенности: к ним были присоединены католические праздники, например, служба, посвященная «Последованию Пресвятой тайны Евхаристии», которая проходила в четверг на неделе Всех Святых. Причем «всю октаву – до следующего четверга – исполнялись особые стихиры с присоединением специальной праздничной службы», за посещение которой давались индульгенции. По окончании октавы в честь Тела Христова в следующую пятницу проходил новый униатской праздник, также заимствованный из католического календаря, – Сострадание Пресвятой Богородице, во время которого выполнялась специальная служба со всеми стихирами, каноном и т. д.

В униатские праздничные и общие чинопоследования вошли древние православные обряды, такие, как, например, «чин врачевания болезнующих». Причем православные церковные историки (А. Ф. Хойнацкий) полагают, что это дань тем давним временам, когда «каждый (в Западнорусской церкви) считал своим правом сочинять различные обряды, как, например, праздник в честь полога Божией Матери и т. д.» То же давнее происхождение (с языческими корнями) имеют и молитвы «о трасавщах», которые обличал еще митрополит Киприан, говоря, что они «выдуманы на спакусу невукам». Чин этот, по уставу, нужно было выполнять в течение пяти дней, во время которых больной «агнявщай» исповедовался и причащался Святых Тайн, постился. А в церкви над ним, коленопреклоненным, иерей накладывал епитрахиль, благословлял и, держа зажженную свечу в руке, выполнял молебен в течение пяти дней. Подобную смесь христианских и языческих верований представляли собой некоторые униатские чины, которые содержались в старинных молитвенных книгах, свитках, тетрадях, например, заговоры «противу враждающим пчел ограды» вместе с благословением нового меда осенью, а также чин благословения «млека чародеянного» (против порчи коров колдуньями). Эти чины вошли в некоторые православные богослужебные книги на территории ВКЛ, например, в «Требник» Петра Могилы.

В Великом Княжестве Литовском в этот период регламентация праздничных дней и у католиков, и у православных, и у униатов была привилегией и Церкви, и государственных органов, о чем свидетельствует Булла Папы Римского Пия VI (от 23 мая 1775 г.) «О сокращении праздничных дней в Польше и Литве», в которой провозглашалось следующее: «По причине просьб от верующих и Короля Польского на последнем основополагающем

Сейме было постановлено о необходимости епископом в каждой своей епархии объявить, чтобы День Змертвых восставших Иисуса с последующим понедельником, Зеленые святки также с понедельником и Рождество с праздником св. Стефана были отпразднованы. А также воскресенья в течение всего года (Wszystkie calego Roku), Праздник Нового Года (Swieta Novego Lata), Трех Королей (Trzech Kkolov), Внебовступленне (w Niebowstaplienie) и Божьего Тела (Bozego Ciala). А также: пять дней Пресвятой Девы – это Громницы, Благовещение, Успение, Рождество и Непорочное Зачатие Девы Марии. Дни святых Петра и Павла с памятью всех апостолов, св. Стефана с памятью всех мучеников и одного из патронов (покровителей прихода) (приходские праздники). В те праздничные дни месяца от различной работы необходимо воздержаться и пост в Вигилию до ночи… должны сохранять, в другие дни освободиться всем от необходимости от обязанности слушать богослужение (мессу) и от поста, Вигилии в предыдущие дни… В дни, которые празднуются с давних времен, богослужение должно происходить, пастырь капеллан должен его отправить, а Вигилия, которая приходиться на среду и Пятницу, должна быть перенесена».

Светские власти на уровне городских магистратов регламентировали церковную жизнь своих подданных и требовали выполнения религиозных обязанностей, о чем свидетельствует универсал витебского воеводы Ивана Храповицкого, датируемый 21 апреля 1672 г. В нем сообщается: «Бурмистрам, ратманам, лавникам и всему Витебскому мещанскому обществу. Именем его королевской милости и моею воеводскою властию, предупреждая всякие, могущие возникнуть в г. Витебске смятения, бунты и беспорядки, особенно же во время богослужений, постановляю и предписываю: 1) подведомственным ратуше мещанам в церкви, не состоящие под послушанием св. Римскому костелу, на богослужения не ходить, под страхом лишения Магдебургского права, как это и обусловлено; 2) ходить со звездою не посылать и к людям не приставать; дозволяется ходить (со звездою) только ученикам от костела оо. иезуитов по давнему праву; 3) в праздник Божьего Тела, гг. бургомистрам и лавникам шествовать за процессией не в толпе народной, а отдельно и, во время самой процессии, со всяким благоговением нести балдахин (над монстранцией); 4) питейных домов тогда не открывать и в пьяном виде никому не шататься, под штрафом 100 талеров битых; притом во все воскресные и объявленные праздничные дни торговли не производить – в лавках весь день, а в питейных заведениях до окончания богослужения в костелах и церквах, под штрафом 10 коп. (грошей) и лишения самых напитков…».

К большим праздникам крестьяне и горожане должны были выполнять определенные повинности. Например, согласно описанию инвентаря поместья Уречье Слонимского уезда за 1650 г., «из деревень, которые ему принадлежали, должны были кур давать, как давали издавна, волочебную и до Рождества». Согласно жалованной грамоте великого князя Александра в 1498 г. о предоставлении Полоцку Магдебургского права и установлении трижды в год ярмарок (на святого Якуба, на Крещение и «на третий по Вялицы дня в неделю»), «на вечные времена было установлено, чтобы каждый год 400 коп. денег до клада королевского на день святого Михаила давали бы без всякого выговора».

Святой Иосафат Кунцевич

Так же, как за православными и католиками, светские власти наблюдали за церковной жизнью своих подданных-униатов и требовали выполнения религиозных обязанностей, тем самым регламентируя их церковную жизнь. В дарственной грамоте от 4 марта 1717 г. маршалка ВКЛ Александра Сапеги базилианской церкви Иоанна Крестителя подтверждено дарование ей под канцлером ВКЛ Львом Сапегой трех войтств, а также помещено требование об обязательном посещении жителями богослужений в церкви под угрозой наложения штрафа.

В этот исторический период характерны межконфессиональные распри и столкновения, которые особенного накала достигали в праздничные дни. Отголоском и следствием этих распрей была история об убийстве и последующей канонизации униатского святого Иосафата Кунцевича. По свидетельству православных церковных историков (арх. Аф. Мартос), будущий мученик «святой Иосафат был униатским епископом, известным на Белой Руси своим непримиримым отношением к православной церкви, ее обрядам, праздникам и пастве». По свидетельству летописцев, «на Белой Руси – в Орше и Могилеве – тот же епископ Иосафат Кунцевич на протяжении пяти лет держал православные церкви опечатанными. В Полоцке и Витебске по причине этого запрета, как утверждали хронисты, нет ни церкви, ни дома, в котором было бы разрешено выполнять в городе богослужение. Поэтому мещане города вынуждены по воскресеньям и в другие праздники слушать богослужения в поле за городом, и то без священника, которому запрещено находиться в городе или рядом с ним». По преданию, 12 ноября 1623 г. униатский архибискуп Иосафат Кунцевич был убит витебскими мещанами, взбунтовавшимися против непримиримых отношений униатов и католиков к пастве, обрядам и праздникам Православной Церкви. В Витебской летописи об этих событиях есть краткое сообщение: «В лето 1623. Витебские мещане замучили и убили блаженного Иозафата, месяца ноября второго дня, по старому календарю, на завтрашний день после святых Космы и Дамиана, праздника Русского». Около 100 человек, жителей Витебска, были приговорены к смертной казни, город был лишен Магдебургского права, с ратуши и церквей были сняты колокола; жителей Витебска обязали отстроить соборную Успенскую церковь, при которой был убит Иосафат. Тело его погребли в Полоцке. Лишь спустя десятилетие Витебску была дана «Грамота короля Владислава IV, данная под Смоленском, на возвращение разных льгот, отнятых после убиения архиеп. Иосафата Кунцевича. 1633 г. Октября 7» за военные заслуги витебских горожан.

В XVI–XVIII вв. на белорусских землях в православном и католическом календарях появляется множество праздников, посвященных чудотворным иконам Божией Матери (Жировичской, Белыничской, Виленской, Почаевской и др.), которые сначала почитались православными верующими, затем – униатами и католиками. Иконы представляли собой воплощение Божьей благодати, а сам образ Божией Матери рассматривался как образ небесной заступницы, которая является примером веры, любви, покорности. Согласно христианскому учению, Божия Матерь с Христом принимает участие в спасении человечества и возвышается над всеми ангелами, святыми и людьми. Поэтому к ней обращались с особыми молитвами и просьбами. По этой же причине окружались особым почетом чудотворные иконы Богоматери.

Икона Божией Матери Белыничской из церкви на кладбище д. Снов Несвижского р-на Минской обл. Середина XVII в. Из фондов Музея древнебелорусской культуры. Фото Н. П. Мельникова

Икона Божией Матери Белыничской из Спасо-Преображенской церкви г. Докшицы Витебской обл. 1-я четверть XIX в. Из фондов Музея древнебелорусской культуры. Фото Н. П. Мельникова

В Беларуси было много прославленных икон Божией Матери, среди которых выделяются у православных Жировичская, Белыничская, Виленская; у католиков – Будславская, Остробрамская чудотворные иконы. Как сообщается в книге Е. Поселянина «Богоматерь. Полное иллюстрированное описание ее земной жизни и посвященных ее имени чудотворных икон», Жировичская икона, по преданию, чудесным образом появилась в XV в. в местечке Жировичи Гродненской губернии. На ветвях груши ее увидели пастухи. Икона была помещена Александром Солтаном, которому принадлежало местечко, в специально для святыни построенную церковь во имя Пресвятой Богородицы. После 1596 г. Жировичская икона стала одной из униатских святынь и даже была коронована 19 сентября 1730 г. униатским митрополитом Киевским Афанасием Шептицким. После отмены унии (1839) икона вновь стала принадлежать Православной Церкви.

И в настоящее время 20 мая к ней ежегодно совершаются многотысячные паломничества. В отличие от других икон (деревянных или выполненных на полотне) Жировичская икона вырезана из камня (яшмы или змеевика).

Происхождение Белыничской иконы неизвестно (относится, вероятно, к XV–XVI вв.). В предании рассказывается о том, что икона находилась вначале в православной церкви, откуда была вынесена католиками и помещена в костеле монастыря кармелитов. Когда Белыничи принадлежали Льву Сапеге, он построил монастырь кармелитов и поместил туда чудотворную икону, которой потом поклонялись и православные, и католики). Казимир Сапега украсил икону драгоценными камнями и отдал приказ украсить весь престол серебром. Икона была торжественно коронована 20 сентября 1761 г. в монастыре кармелитов обутых. В 1832 г. после восстания монастырь был закрыт, а костел вместе с чудотворной иконой передан Православной Церкви. Во второй половине XIX в. икона находилась в Белыничах в церкви мужского Николаевского монастыря. О почитании иконы свидетельствует этнограф А. Киркор в «Живописной России», где Белыничи сравниваются с местом паломничества католиков ВКЛ и Польши – Ченстохово и Острой Брамой в Вильне. В 1877 г. храм был превращен в православную церковь – место паломничества православных верующих всей Беларуси. Сегодня местонахождение иконы неизвестно. В 2005 г. в Белыничах был построен храм в честь чудотворной иконы, в котором находится копия иконы Пресвятой Богородицы. Перед Белыничской иконой молятся паломники с просьбами об исцелении от недугов, об утешении в скорби. День почитания иконы – 12 апреля.

Виленская икона Божией Матери – Одигитрии, по преданию, была написана евангелистом Лукой и из Палестины перенесена в Царьград, откуда была прислана греческим императором в Галичское княжество. Затем икона принадлежала московскому князю Иоанну III, который ею благословил свою дочь Елену на брак с литовским князем Александром в 1495 г. Таким образом, чудотворная икона оказалась в столице ВКЛ Вильне, где до настоящего времени находится в Свято-Троицком монастыре, принадлежавшем вначале Православной, затем – Униатской, а с XIX в. – вновь Православной Церкви.

Икона Божией Матери Ченстоховской из церкви Святой Параскевы в д. Месятичи Пинского р-на Брестской обл. 2-я половина XVII в. Из фондов Музея древнебелорусской культуры. Фото Н. П. Мельникова

Икона Божией Матери Будславской. 1738 г. Из фондов Музея древнебелорусской культуры. Фото Н. П. Мельникова

Одной из наиболее почитаемых святынь у католиков ВКЛ была Виленская икона Остробрамской (Островоротной) Божией Матери. Сохранилось предание о том, что эта икона чудесным образом явилась 14 апреля 1431 г. в каплице Острой Брамы в Вильне. По другой версии, приведенной историком Н. Соколовым в книге «Островоротная или Остробрамская Икона Богородицы в г. Вильне» (1883), эта икона была привезена в Вильню великим князем литовским Ольгердом Гедиминовичем из крымского города Корсунь и супругой князя подарена православному монастырю. Праздник был установлен в память о перенесении иконы из Троицкого монастыря в Браму в день почитания св. мучеников Литовских Антония, Иоанна и Евстафия, мощи которых в тот период находились в монастыре.

В самом начале XVI в. формируется культ прославленной у католиков Великого Княжества Литовского Будславской иконы Божией Матери. Согласно преданию, костел в будславской пуще возник в связи с явлением тут в 1588 г. Пресвятой Девы Марии, описанным в хронике бернардинского летописца Томаша Дыгоня. В Будславский костел начались многочисленные паломничества, слава о храме и святыни распространяется по всей территории Речи Посполитой.

В ВКЛ большинство чудотворных икон одинаково почиталось католиками, православными и униатами. Так, с середины XVII в. в Остробрамскую каплицу на поклонение чудотворной иконе Богоматери в Вильню (которая стала именоваться «столицей католической святыни в стране»), как отмечает историк Н. Соколов, начали приходить не только католики, но и православные и униаты. Для них монахи – кармелиты босые – владельцы святыни во время службы одевали, с учетом вероисповедания присутствующих, и католические, и православные, и греко-католические ризы.

Чудотворная икона Виленской Остробрамской Божией Матери

В Беларуси существовало множество икон, которые почитались как чудотворные. Паломничество к ним было важным элементом общественной жизни верующих. В ритуал паломничества входило посещение храмов, в которых находились чудотворные иконы, участие в богослужении с пением молитв, псалмов, богородичных песен, крестные ходы, коленопреклонение и, нередко, оползание храмов, а также принесение даров. Все эти черты сохранились и в современных паломничествах.

Вообще в Беларуси были распространены паломничества к святым местам. Первым, достоверно известным, было паломничество прославленной белорусской святой Ефросиньи Полоцкой во второй половине XII в. в Иерусалим. Как описано в «Житии» святой, княжна Полоцкая в Иерусалиме посетила знаменитый храм Гроба Господнего, «пакланiлася i цалавала гроб Госпадавы… i пакадзiла гроб залатым кадзiлам, размаiтымi фiмiямамi». В следующие столетия традиции поклонения святым местам (чудотворным иконам, мощам святых, известным храмам, животворным источникам) получили широкое развитие. Е. Р. Романов, известный этнограф XIX в., писал, что народ любит ходить на соседние храмовые праздники, «прощи» и особенно в те церкви, где есть чудотворные иконы. Обычно верующий идет туда по обету и несет пожертвования сообразно со временем года: сало, домашних животных и птиц, хлеб, лен, шерсть, полотно, воск, платки, кольца, деньги. В Гродненской губернии такими местами были Жировичи, Борки, Щара, Горки Слонимского повета. В храмовые праздники крестьяне регулярно посещали и другие соседние церкви, которые находились на расстоянии 35–40 верст от местного храма. Верующие из Беларуси совершали паломничества в Киев, Жировичи, Супрасль и даже в Иерусалим.

В XVI в. из Западной Европы на белорусские земли проникают представители третьего крупного ответвления христианства – протестантизма. Широкое распространение среди всех слоев населения ВКЛ получили течения протестантизма – кальвинизм, лютеранство, арианство. Наиболее популярно было реформаторство (кальвинизм), пропагандистом и патроном которого был первый сановник государства, регент королевства, князь Николай Радзивилл Черный. Его усилиями в 1553 г. в Вильне была основана первая протестантская община, а в конце 1550-х гг. такие общины возникли в Несвиже, Бресте, Клецке, Койданове, Мордах и др. По описаниям современников, в кальвинистских общинах ВКЛ каждый воскресный день проводилось по четыре проповеди и четыре церковные службы – две до обеда и две после. Некоторые проповедники даже не вступали в брак, не связывали себя семейными узами и хлопотами. Свое скудное содержание, состоявшее по большей части из плодов и хлеба, они получали от общины. Все верующие должны были четыре раза в год поститься, исповедоваться и причащаться. Посты состояли из отказа от принятия пищи хотя бы до вечера.

В результате Контреформации (противодействие Католической Церкви) ко второй половине XVII в., по свидетельству современников, протестантские храмы в своем большинстве были переоборудованы под костелы, протестантское богослужение практически не выполнялось или происходило в трущобах и подземельях. В самых больших городах ВКЛ Вильне, Витебске, Полоцке, Минске трудно было найти две-три семьи «гельветического вероисповедания».

XIX век для белорусского календаря имел особое значение из-за перехода на другой календарный отсчет времени – вместо ранее существовавшего григорианского. В присоединенных к Российской империи белорусских землях постепенно вводился юлианский календарь. В XIX в. отношение к православным праздникам регламентировалось и народной традицией (особенно у сельского населения), и самой Православной Церковью, которая постепенно стала государственной и доминирующей в Беларуси. Это было связано с вхождением белорусских земель в состав Российской империи. Существовали государственные постановления о праздничных днях для сельского и городского населения Российской империи. Так, в Своде законов Российской империи было отмечено, что «во время всех праздничных дней все государственные учреждения свободные от собраний, а училища – от учебы; не должно происходить никаких казенных и публичных работ свободными и казенными мастерами, а также арестантами. За этим должна следить местная полиция. В воскресные недели, в Двунадесятые праздники, в девятый день мая (Перенесение мощей святителя Николая), в 29 день июня (День Петра и Павла), в шестой день декабря (Память святителя Николая Чудотворца) и во время всех храмовых праздников в селах и деревнях запрещается использовать помещичьих крестьян на хозяйственных работах и препятствовать им тем самым посещать церковь и слушать Слово Божье. За этим должна строго надзирать губернская управа с помощью полиции» (т. XIV, раздел I). Святейший Правительственный Синод Российской империи издал Указ от 29.11.1846, согласно которому помещик и экономы должны были наблюдать за своими крестьянами православного вероисповедания, чтобы они во все воскресные и праздничные дни посещали богослужения, а в Великий пост исповедовались и причащались Святых Тайн в Православной Церкви. Для подготовки к этому таинству помещики должны были не нагружать крестьян хозяйственной работой в течение недели. Во все праздничные дни не должно было происходить никаких судебных дел и наказаний по судебным приговорам. В указе подчеркивалось, что «все воскресные и праздничные дни как церковные, так и гражданские, посвящаются отдыху от работы и вместе с тем набожности. Поэтому в эти дни необходимо воздерживаться от развратной жизни и праздновать их благоговейно:…ходить в церковь, слушать службу Божию и особенно Литургию».

Исследователи быта и культуры белорусов XIX в. (Я. Брен) отмечали, что «сельское православное население в высшей степени благоволит к храму. Каждый воскресный и праздничный день в храме полно народу. Прихожане не жалеют средств на украшение храмов, все праздники обязательно отмечаются. В теплые летние дни, в каждый воскресный и праздничный день на улицах встречаются люди, которые распевала песни из “Богогласника”».

В XIX в. на христианские праздничные традиции Беларуси оказали влияние события конфессиональной истории, особенно «воссоединение» униатов с Православной Церковью, оповещенное в 1839 г. Полоцким церковным собором. После ликвидации унии в православном календаре Беларуси появился новый праздник – девятый четверг после Пасхи (Девятник), посвященный этому событию. Этот праздник очень торжественно отмечался в Витебске, Полоцке, Минске и других городах Беларуси в мае-августе 1839 г. Архимандрит Иосиф в письме к графу Протасову так описывал праздничные события в Жировичах: «В субботу (26 июня 1839 г.) была ярмарка с очень значительным количеством народа. На праздничных богослужениях в церквях Жирович с 18 июня по 30 августа народ молился, как и обычно, очень тщательно, несмотря на то, что в молитвах вместо папы поминается Св. Синод, что пропускается слово “и Сына”, что духовенство специально было одето в рясу и клобук во время богослужения. Только тех, кто в этот день причастился и исповедовался, было около 600 человек». Позже «Девятник» – праздник воссоединения православных с униатами – отмечали в церквях праздничными богослужениями. Объединенные униаты-крестьяне в этот день не работали и посещали церковь. В Воложинском приходе Ошмянского уезда в этот день в храме проводился крестный ход, ставились березки для украшения церкви, а прихожане приносили с собой на молитву зелье – цветы, венки трав, хранившиеся до Иванова дня.

По сведениям российских священников, которые служили в белорусских приходах, православная обрядность имела тут явные следы влияния католической и униатской обрядности. Так, в православных приходах Беларуси был обычай во время крестных ходов двигаться «по солнцу», а не против него (как принято русским православным каноном), употреблять во время масленичной недели мясную пищу, использовать в обрядности громничные свечи, отмечать память Иосафата Кунцевича (16 сентября), праздновать пятницы после Пасхи несколько раз в год и т. д.

Адрес-календарь Витебской губернии на 1890 г. Обложка

Так, в XIX – начале XX в. церковный календарь населения Мозырско-Припятского Полесья отличался некоторыми особенностями, как, например, почитанием пятницы. В местах, где почитали Параскеву Пятницу, проводились ярмарки и существовал обычай запрета работы в те пятницы, которые предшествовали большим праздникам. Этнограф и фольклорист П. М. Шпилевский упоминает, что в Мозыре пятница издревле была торговым (ярмарочным) днем. Приходская церковь в Мозыре также «носила название Пятницкой, что указывает на ее древнее основание».

Чтобы достигнуть единообразия в церковной обрядности белорусских и русских православных верующих, распространялись российские богослужебные издания, которые должны были заменить старые, времен ВКЛ, началось распространение святынь, связанных с именами российских святых и церковных деятелей. В честь их строились церкви, освящались престолы, многие российские иконы стали почитаться как чудотворные – например, икона Казанской Божией Матери. В 1860-е гг. во многих белорусских храмах особенным почетом была окружена святыня Русской Православной Церкви – икона Владимирской Богоматери, в честь которой освящались престолы. Многие священники при церквях открывали лавки и склады для продажи доступных по цене для народа книг религиозно-поучительного содержания, а также букварей, портретов царя, крестиков и икон. По мнению исследователя А. И. Миловидова, все эти действия были выполнены с той целью, чтобы «внутренний вид крестьянской хаты (белоруса) был подобен великорусской избе».

В конце XIX в. вновь стали торжественно отмечаться значительные события церковной истории Беларуси, как, например, столетие образования самостоятельной Минской епархии – 13 апреля 1893 г. Праздник и торжества подробно описаны в «Минских епархиальных ведомостях». «Накануне – 12 апреля во всех приходских церквях Минска прошли всенощные службы. Самое торжественное богослужение было в Кафедральном соборе, где служил преосвященный Симеон, епископ Минский и Туровский. Он читал кафизмы и акафист Иисусу Христу. На богослужении присутствовали воспитанники минских учебных и духовных учреждений, а также большое количество богомольцев».

Общей особенностью у католиков и православных Беларуси стали престольные праздники (фесты, храмовые праздники), которые вместе с ярмарками (юрмашамО, приуроченными к праздникам церковного календаря, занимали значительное место в церковной жизни местного крестьянства и шляхты. В ритуал входило обязательное посещение храма, участие в литургии, выполнение ритуала почитания святыни (зажжение свечей, участие в крестном ходе, иногда обползание или перепоясание храма, произнесение молитв и пение религиозных псалмов), приобретение культовых предметов – вотивов, иконок, крестиков, участие в ярмарочных гуляниях и торговле, а также обязательная раздача милостыни нищим. Так, старый обычай приурочивать ярмарки к праздникам католического календаря описывает П. М. Шпилевский в своей известной книге «Путешествие по Полесью и Белорусскому краю» (1853–1855). Это рассказ о знаменитой Михайловской ярмарке в Несвиже, которая начиналась 26 сентября и длилась две недели. На ярмарку съезжались торговцы и купцы из Пинска, Давид-Городка, Глуска, Мозыря, Минска, Бреста, Вильни, Киева и Варшавы. «Ярмарка эта называется Михайловской потому, что получила свое начало при Михаиле Радзивилле и первоначально производилась на Михайловской горе. Ныне она бывает у подошвы этой горы… Сюда переселяется почти весь город и перекочевывают городские купцы и мещане со своими лавочками. На протяжении версты устраиваются разные балаганы и образуется какое-то временное кочевье. Вообще ярмарка Несвижская довольна значительна: она для белорусского края чуть ли не то же, что Нижегородская для великорусских губерний. На эту ярмарку съезжается соседнее и даже отдаленное дворянство, также застенковые шляхтуны…»

Во всех городах и деревнях Беларуси кроме больших праздников и праздников, посвященных событиям церковной истории, торжественно отмечались престольные праздники. Так, в Вельске, по свидетельству приходского священника, особенно много горожан собирались на Пречистую – 8 сентября и в Миколин день (праздник св. Николая).

По-прежнему распространенным в Беларуси оставался культ чудотворных икон Божией матери. П. Шпилевский приводит подробное описание паломничества богомольцев к чудотворной Велятичской иконе Божией Матери (возле Логойска), которое совершалось на так называемой Молодиковой неделе (воскресенье на новолуние), т. е. в первое воскресенье после новолуния. «В этот день совершается большой крестный ход в церквах, ознаменованный чудотворным явлением Богоматери и Спасителя». П. Шпилевский пишет, что в селе Велятичи «находится очень красивая новая деревянная церковь и на значительном расстоянии от нее – так называемый Монастырек… небольшая приписная церковь, в которой хранится чудотворный образ Божией Матери… Вот в этом-то Монастырьке и бывает необыкновенно большое стечение народа во время молодиковых недель… Замечательна дорога, ведущая к Монастырьку: она вся завалена разными деревянными досками с изображениями человеческих голов, рук, ног и копыт домашних животных; все эти доски нанесены богомольцами, которые привозят их с собой из отдаленных мест: у кого болит голова, рука, тот везет доску с изображением головы, руки и т. д.; у кого падает скот, тот бросает на дорогу доску с изображением какого-нибудь члена скотины… Из этих досок образуется ежегодно новая плотина для прохода, но не проезда (ездить нельзя) богомольцев. На конце плотины, близ велятичской дороги, устроена маленькая часовня, в которой хранится копия чудотворного образа Божией Матери; при часовне – небольшой колодец, в котором вода освящается ежегодно, в день Покрова Пресвятой Богородицы (1 октября), когда по преимуществу собирается множество народа». Подобное паломничество на «Молодиковой неделе происходило и для поклонения Марьиногорской чудотворной иконе Богоматери. Паломники собирались со всех уголков Минской губернии в церковь, где проходило торжественное богослужение.

Чудотворная Минская икона Богоматери

Особо почиталась в XIX в. Минская икона Божией Матери, которая, согласно церковному преданию, приведенному Евгением Поселянином в «Сказаниях о чудотворных иконах Богоматери» (1919), одной из первых явилась на Руси и была помещена в первой выстроенной в X в. князем Владимиром Десятинной церкви. По преданию, «около 1500 года на Киев напали татары и разграбили его. Подверглась разграблению и Десятинная церковь: один татарин сорвал с хранившегося в ней чудотворного образа Богоматери все драгоценные украшения, а саму икону бросил в волны реки Днепра. Однако образ Владычицы Небесной через некоторое время чудесным образом приплыл по воде в Минск и остановился на реке Свислочи, против древнего замка минских удельных князей, где и был обретен жителями города. Последние заметили св. икону Богоматери потому, что от того места, где она остановилась, исходило необыкновенное сияние. Св. икона тотчас же была извлечена из реки Свислочи и торжественно при большом стечении местных городских и окрестных жителей перенесена в замковую Богородице-Рождественскую церковь. Так как это обретение чудотворного образа Божией Матери произошло 13 августа, то и празднование ему было установлено в этот же день. Позже ее поместили в униатском Свято-Духовом монастыре, который после ликвидации унии стал православным. В 1852 г. ее одели в новую серебряную ризу – дар верующих. Церковь Свято-Духова монастыря, где находилась икона, с открытием в Минске православной архиерейской кафедры получила название Петропавловского кафедрального собора. В начале XX века в этом кафедральном соборе находилась Минская икона Богоматери».

В конце XIX – начале XX в. в Беларуси появляются протестантские течения (так называемой второй волны протестантизма). Это баптизм, евангельское христианство, мистическое учение Кондрата Малеванного (последователи пятидесятничества), адвентизм седьмого дня. В этот период происходит формирование основных элементов протестантских обрядов и праздников, которые в общих чертах и неизменной сущности дошли до нашего времени. Изменилась, как мы увидим далее, только форма их проведения, как более модернизированная в соответствии с современностью. Основой для выработки протестантской (баптистской и евангельско-христианской) обрядности служили лютеранские служебники, а также сборники гимнов, которые состояли не только из протестантских стихов и песнопений, но и из православных. Несмотря на отсутствие в первые десятилетия существования протестантизма в Беларуси точно разработанных правил проведения богослужений, у протестантов уже существовали общие определенные элементы богослужебной практики. Это обязательное знание и толкование Священного Писания всеми без исключения верующими, что занимает почти что главное место в богослужении, а также обязательное пение псалмов (нередко с музыкальным сопровождением) на тогдашние популярные мелодии; цитирование стихов (нередко собственного авторства).

Что собой представляли протестантские общины и как происходили в них богослужения, не только обычные, но и праздничные, отличавшиеся разнообразием оформления, музыкой и тематикой проповедей, – эти сведения можно найти в исследованиях церковных историков. Так, А. И. Миловидов дал описание Виленской баптистской общины в начале XX в., где велись проповеди и богослужение на русском языке. Интересно, что, скорее всего, это были предшественники пятидесятников, поскольку, согласно описанию, «у виленских верующих проявлялась мистическая вера в живое, непосредственное общение с Богом в их молитвах, в которых они доводили себя до такого религиозного экстаза, до такого возбуждения и нервозности, что присутствующим изредка казалось, что вот-вот все “собрание” сорвется с места и помчится с истерическим выкриком: “накатило, накатило”» (речь, возможно, идет об обряде крещения Святым Духом). Автор отмечал (по итогам посещения той же общины), что «нельзя не признать мелодичности и красоты некоторых баптистских стихов, например, “Взойдем на Голгофу”, “Новое сердце дал мне Господь”. Мотивы заимствованы из лютеранской и англиканской церковной музыки, есть и мелодии, вероятно, из светских опер. Толкования (Священного Писания) считаются вдохновленными Святым Духом, озаряющим верующих. Нельзя не отметить также твердое знание сектантами наизусть параллельных мест из Библии, хотя это знание чисто механическое и синонимичное, например, встречается слово “возрождение” и сразу же из разных углов комнаты цитируются параллельные места, где применяется это слово».

В другой статье в «Могилевских епархиальных ведомостях» (1910. № 5) характерной особенностью протестантского богослужения определяется свободная трактовка молитв: «Молитва, чтение и проповедь не заключаются в известных пределах, не выполняются по чиноположению; действующим лицом может быть каждый член общества и даже женщины, за исключением проповеди, которая не разрешается женщине».

Протестантские историки свидетельствуют, что в общинах при богослужении особое внимание всегда уделялось музыкальному сопровождению. В самом начале возникновения белорусских протестантских общин там существовали хоры. Так, в 1912 г. в Гомельской баптистской церкви А. Я. Дубоделов организовал небольшой хор, который пел на богослужебных собраниях. В Витебске сразу же после организации церкви в 1910 г. Г. К. Шейнгардт создал хор. В знаменитой, одной из старейших общин баптистов в Беларуси – Утевской (в деревне Уть Добрушского уезда Могилевской губернии) существовал хор, который состоял из более чем пятидесяти хорошо подготовленных хористов, которыми управляли два регента.

В деревнях протестанты, нередко не имевшие определенных мест для молитвенных собраний (как, например, в Полоцком уезде), устраивали их в частных домах. Некоторые верующие кроме воскресных и праздничных дней собирались и по будням, в четверг или в субботу вечером. У верующих обычно не было единого определенного времени для молитвенных собраний: некоторые собирались в 10–11 часов утра, другие – в 5–6 часов вечера. Протестантские миссионеры (и баптисты, и евангельские христиане, и адвентисты) для проведения молитвенных собраний в городах выбирали кварталы, населенные фабричным рабочим классом, а вне пределов городов – глухие деревни и хутора. Они организовывали кружки молодежи, целью которых было моральное, физическое и умственное совершенствование сектантской молодежи под руководством духовных учителей и взрослых членов общин, причем «молодежь обоих полов проводила время за совместным чтением книг духовного и нравственного содержания, гимнастическими упражнениями, шитьем и т. д.». При молитвенных домах были организованы воскресные школы, которые давали верующим первоначальные знания о вероисповедании и духовно-нравственном воспитании. Протестантские проповедники очень активно самыми разнообразными средствами проводили миссионерскую деятельность. Например, в начале XX в. с целью евангелизации баптисты устраивали публичные собрания в театрах и трактирах, распространяли тысячи дешевых книг и брошюр, организовывали настоящие детские праздники с новогодними елками и раздачей подарков; основывали благотворительные организации, бесплатные столовые, швейные мастерские и даже устраивали летние миссионерские прогулки на пароходах.

В начале XX в. христианские праздники оставались важной частью жизни белорусов. В этот период отмечались те же праздники и почитались известные святые, совершались паломничества к чудотворным иконам. Одним из главнейших праздничных событий церковной жизни этого периода стало перенесение мощей преподобной Евфросиньи Полоцкой из Киева (где они находились с 1187 г., когда были вывезены монахами из Иерусалима) в Полоцк (1910). В 1913 г. был установлен специальный праздник в честь перенесения мощей преподобной Евфросиньи в Спасскую церковь – первый воскресный день после праздника Покрова Божией Матери. Первый подобный перенос состоялся 6 октября 1913 г.

В 1912 г. в слуцком Свято-Троицком монастыре торжественно отметили 300-летие со дня преставления блаженной княгини Софии. К юбилею настоятель обители архимандрит Афанасий (Вечерко) впервые составил небольшое жизнеописание святой. В воскресенье 18 марта 1912 г. в праздник Входа Господнего в Иерусалим «со всех Слуцких церквей после литургий пришли крестные ходы в Свято-Троицкий монастырь, где собравшиеся соборно совершили панихиду по блаженной Софии, княгине Слуцкой».

Торжественный перенос мощей св. Ефросиньи Полоцкой. Крестный ход. 1910 г.

Источник: сайт Спасо-Ефросиньевского монастыря

В начале ХХ в., по свидетельству этнографа Ч. Петкевича кроме главных христианских праздников Пасхи и Рождества Христова белорусы на Полесье торжественно два раза в год отмечали праздники, посвященные Богородице (Большая и Малая Пречистая) и четыре раза в год: «Ачышчэнне Божай Маці (Стрэчанне, 2.02), Благавешчанне Прасвятой Багародзіцы (25.03), Вадзенне (Введени

В послеоктябрьскую эпоху в новом советском государстве, в том числе и Советской Беларуси, конституционные права и свободы гарантировали как религиозную, так и антирелигиозную пропаганду. Первые шаги советской власти в отношении церкви (например, принятие Декрета об отделении церкви от государства) были довольно демократичными. Однако вскоре наступает эпоха тяжелых испытаний, гонений и страданий, так как условия для религиозной деятельности на территории БССР уже с начала 1920-х гг. ухудшились. Началась жестокая борьба с религией.

Икона св. Софии Слуцкой

Портрет св. Софии Слуцкой

С самого начала существования советского государства дни проведения религиозных праздников регламентировались, к ним были приурочены особые дни отдыха. Так, согласно постановлению наркома труда БССР (1929), во время религиозных праздников служащие и рабочие имели право на освобождение от работы, «если это не повлечет за собой прекращения работы на учреждениях и предприятиях». Позднее же государственные власти начали борьбу с религиозными праздниками, пытаясь их запретить и заменить новыми, революционными зрелищами, о чем свидетельствуют архивные документы 1920—1930-х гг.

Так, во время проведения Мозырским отделом народного образования ревизии школ в 1923 г. одновременно была проведена «кампания для окончательного искоренения вредных в воспитательном отношении традиций». При этом в документах отмечается, что «большинство шкрабов (школьных работников) участвует в религиозных праздниках. Прошедшие рождественские каникулы в селах праздновали с детьми и шкрабами несравненно более установленного в циркулярном распоряжении Наркомпроса срока, и никто на местах из учителей не делал родителям учащихся и самим учащимся разъяснения о вредности перебоя в школьной работе, который создается… благодаря глухому поощрению праздника “Коляд” со стороны шкрабов. В результате потеряно до 10 дней горячей рабочей поры в школьной работе».

Особым нападкам подверглись самые главные праздники – Пасха и Рождество. Инициатором новых революционных празднований и авторами сценариев были комсомольские организации. Так, по сообщению газеты «Звязда» от 9 января 1923 г. (№ 6), по инициативе ЦК КСМ в Минске были проведены «комсомольские колядки». Рождество было «отмечено» показом агитационной пьесы и уличным антирелигиозным карнавалом. На площадках были представлены живые картины: «ад – рай», «Бог», «избиение младенцев», «рождение революции» и т. д. Под звуки оркестра, исполнение комсомольских песен и колядных частушек, свистков, рожков и т. д. карнавальное шествие направилось к площади Парижской Коммуны (бывшая Троицкая), где должны были демонстрироваться живые картины под аккомпанемент «политического раешника». В довершение на площади была сожжена статуя Бога. В то же время религиозные праздники продолжали отмечаться населением не только деревень, но и городов, о чем свидетельствует упомянутая статья в газете «Звязда»: «В то время, как комсомольцы праздновали свое Рождество (в Минске), нэпманы повалили на бал-маскарад в Гостеатр». В публикации дана отрицательная оценка участникам праздника – «нэповская молодежь, почетные граждане Немиги, спекулянты, валютчики».

В 1930-х гг., после создания Союза воинствующих безбожников, началась активная разработка и внедрение антикалядных и антипасхальных кампаний, которые включали в себя работу в школах и учебных учреждениях, распространение инструктивных писем, где были поставлены конкретные задачи – например, во время антипасхальной кампании организовать массовые зрелища на открытых площадках, чтобы отбить у населения желание посетить церковь в пасхальную или рождественскую ночь. От профсоюзов, органов труда и власти, ответственных за зрелища, требовалось, чтобы «все театры и кино в пасхальную ночь функционировали». В парках устраивались народные гуляния с эстрадными выступлениями, карнавальными действами, спортивными играми, антирелигиозными лотереями и аукционами и т. д. На улицах и площадях, вблизи которых находились наиболее посещаемые церкви, работали кинопередвижки, эстрады-передвижки, работа которых перемежалась летучими митингами. При этом платных мероприятий в пасхальную ночь стремились не проводить. Начало зрелищ старались приурочить до 10 часов вечера с той целью, чтобы они продолжались до окончания богослужения. Одним из методов борьбы с религиозной обрядностью, как уже отмечалось, было перенесение дней отдыха.

В качестве примера действия атеистической пропаганды можно привести следующий документ. Это постановление собрания крестьян и крестьянок д. Лошница (Борисовский район Минской области) о замене «стародедовской ярмарки на Михайлов день большим культурным обслуживанием». Там же дано обещание «не пить никаких спиртных напитков». А в целях борьбы с пьянством и самогоноварением (отмечено, что на праздник каждый год на самогон тратили до 2 тыс. пудов ржи), на граждан «в подпитии» было решено накладывать штраф в размере трех рублей. Во время всех трех праздничных дней в Лошнице было запрещено проводить вечеринки, кроме тех, что организовывал народный дом. Тех же хозяев, которые позволят организовать вечеринки в своих хатах, было решено штрафовать в размере 25 рублей.