ДАВИД РЕУВЕНИ (1522–1525)

ДАВИД РЕУВЕНИ

(1522–1525)

Приведенные выдержки из дневника Давида Реувени, который он вел с 1522 по 1525 год, были взяты из уникального манускрипта, хранящегося в Бодлейской библиотеке Оксфорда. Этот манускрипт был приобретен вместе с другими рукописями, входившими в Коллекцию Майкла в 1848 году, а несколько лет спустя с него были сняты фотографическое факсимиле и обычная копия. Факсимиле осталось в Бодлианской библиотеке, а обычная копия была куплена Еврейской семинарией Бреслау. В 1867 году оригинал манускрипта пропал.

Судя по факсимиле, эту рукопись вполне мог создать секретарь Реувени, Соломон Кохен из Прато. Она резко обрывается и не сообщает нам о последующих приключениях Давида в Испании, Фландрии и Италии, а также о его переговорах с императором Карлом V.

Текст этого манускрипта часто публиковался, в частности в Anecdota Oxoniensia Нейбауэра; кроме того, отрывок из него в немецком переводе Биберфельда вышел в 1892 году в Лейпциге. Приведенный в этой книге рассказ взят из слегка сокращенного Эйзенштейном текста с некоторыми добавлениями, особенно в конце.

I

Я – Давид, сын царя Соломона (будь же благословенна память этого праведника!), и мой брат, царь Иосиф, который старше меня и который сидит на троне своего царства в пустыне Хавора (Хоргвара) и управляет тридцатью мириадами (мириада – 10 тысяч. – Пер.) племен Гада и Рейбена и половиной племени Манассея. Я совершил путешествие по приказу царя, моего брата и его советников, семидесяти старейшин. Они велели мне посетить сначала Рим и предстать перед папой, да восславится его имя. Я покинул их и десять дней странствовал по горам, пока не достиг Джедды, где сильно заболел и пробыл пять недель. Услышав, что в страну Эфиопию уходит корабль, я сел на него в Красном море и плыл три дня, а на четвертый день мы прибыли в город Суаким в Эфиопии. Я нанял дом и прожил в нем два месяца, пока болезнь не оставила меня. Мне ставили банки, и я потерял 50 фунтов крови: чтобы вылечить меня, на мое тело более сотни раз накладывали горячие гвозди. После этого я встретился со многими купцами, которые ехали из Мекки в царство Шебы, и я обратился к их главарю, потомку пророка исмаилитов, по имени Омар Абу Киамил. Я купил двух верблюдов и отправился с ними; в нашем караване было более 3 тысяч верблюдов. Мое здоровье улучшалось с каждым днем; мы пересекли огромные пустыни, леса и поля, на которых много добрых трав, добрых пастбищ и рек. Наше путешествие продолжалось два месяца; наконец мы прибыли в столицу царства Шеба в Эфиопии, где правит царь Омара, который живет на Ниле. Это черный царь, он повелевает черными и белыми, а имя его города – Ламула, и я пробыл у него десять месяцев. Царь разъезжает по своей стране – каждый месяц он посещает какое-нибудь другое место. Я ездил вместе с царем, и у меня в услужении было более шестидесяти человек, сыновей Пророка, которые ехали верхом; они относились ко мне с большим почтением. Все время, что я пробыл в Эфиопии с царем, я ежедневно постился, когда ложился спать и когда вставал, и молился день и ночь и избегал общества зубоскалов и любителей развлечений. На каждой остановке мне ставили деревянный домик рядом с домом царя. У царя есть женская прислуга и мужская прислуга и рабы; большая часть из них ходит голышом, а царица, наложницы и дамы облачены в одни лишь золотые браслеты, по два браслета на каждой руке и ноге; они покрывают свою наготу золотой цепью, вышитой вручную, и куском ткани в локоть шириной. Они обматывают его вокруг бедер и скрепляют спереди и сзади. Но их тело остается голым; в носу они носят золотое кольцо. Мужчины и женщины едят слонов и волков, леопардов, собак и верблюдов, и еще они едят человеческую плоть. Царь ежедневно вызывал меня к себе и говорил: «Что ты хочешь получить от нас, сын Пророка? Если желаешь рабов, верблюдов или лошадей, возьми их», но я ему отвечал: «Мне ничего от тебя не надо; но я слышал о славе твоего царства и приношу тебе этот подарок с любовью и удовольствием; смотри, я дарю тебе шелковое одеяние и 700 дукатов или золотых флоринов», и еще я говорил: «Я люблю тебя и дарую тебе прощение и желаю попасть в рай тебе и твоим сыновьям и дочерям и всем твоим домочадцам, и ты должен приехать на следующий год к нам в Мекку, место искупления всех грехов». После этого из города Мекки явился какой-то исмаилит, который оболгал меня перед царем, заявив: «Этот человек, которому ты веришь, вовсе не из семьи Пророка, а из пустыни Хавора». Услышав это, царь послал за Абу Киамилом и передал ему слова клеветника, и Абу Киамил сказал: «Я не знаю ни того ни другого, но я видел, что первый – почтенный человек, который ежедневно постится и боится Бога, и не ищет развлечений или женщин, и не любит деньги. Зато другой любит деньги, делает много зла и очень много говорит». Тогда царь сказал: «В твоих словах правда», и Абу Киамил ушел и рассказал мне обо всем. После этого о словах клеветника узнала царская жена, которая послала за мной и сказала: «Не оставайся в нашей стране, ибо этот новый человек, который прибыл из Мекки, оклеветал тебя перед царем самыми гнусными словами и он совещается со многими людьми, как сделать так, чтобы царь повелел тебя убить». И я спросил у нее: «Разве я могу уехать без разрешения царя?» На что царица ответила: «Сегодня вечером царь придет в мой дом, и я пошлю за тобой; ты должен предстать перед нами и попросить у царя разрешения, а я помогу тебе, и завтра ты спокойно уедешь». Поэтому, придя к царю, я бросился на колени и спросил: «В чем я провинился, в чем согрешил? Разве я не приходил к тебе с дарами, любовью и добротой и ничего не желал от тебя – ни серебра, ни золота, ни рабов, ни служанок, ни слуг. Этот негодяй, оболгавший меня перед тобой, любит деньги и говорит неправду. А я ведь прожил у тебя десять месяцев! Позови своих слуг и их господ и спроси их, знают ли они за мной хоть один грех, хоть одну вину? Поэтому, в доброте своей и ради Бога, разреши мне идти своей дорогой, и я буду молиться о тебе и благословлять тебя». И царица добавила: «Дай ему разрешение идти своей дорогой, ибо это почтенный и достойный доверия человек; мы не нашли в нем никаких изъянов, и все говорят о нем только хорошее». Тогда король спросил меня: «Что тебе нужно? Рабы, верблюды, лошади? Возьми их и иди с миром». И я сказал царю: «Мне не нужно от тебя ничего, кроме разрешения завтра на рассвете уехать отсюда, ибо я знаю, что здесь у меня появились враги; поэтому было бы хорошо, если бы ты послал со мной одного из своих достойных слуг, чтобы он проводил меня до дома Абу Киамила». Тогда царь послал за одним из своих слуг и велел ему сопровождать меня, и дал нам двух лошадей, и мы отправились в дом Абу Киамила и по дороге пересекли много рек и мест, где кормились слоны. Однажды нам встретилась река из ила и воды, в которой лошади, переходя ее, увязали в грязи по самое брюхо, и много людей и коней утонуло здесь. Но мы перешли эту реку, не слезая с лошадей, и возблагодарили Бога за свое спасение. Мы ехали восемнадцать дней, пока не добрались до Сенаара; на следующее утро я и мой слуга поплыли по реке Нил и провели в пути еще пять дней, пока я не достиг города Шебы, но он был заброшен и лежал в руинах, в нем есть деревянные домики, и Абу Киамил вышел ко мне и спросил: «Как это ты приехал от царя, и он не дал тебе рабов? Я знаю, что царь любит тебя, поэтому живи в моем доме, а я поеду к царю и попрошу за тебя». И я сказал: «Так я и сделаю». Но ночью, когда я спал в доме Абу Киамила, мне во сне явился отец, мир его праху, и сказал мне: «Зачем ты приехал в эту далекую землю? Уезжай завтра отсюда с миром, и с тобой ничего плохого не случится; если же ты станешь ждать, когда вернется Абу Киамил, знай, что ты умрешь». Проснувшись, я сказал Абу Киамилу: «Лучше я уеду отсюда, я не хочу, чтобы ты ехал из-за меня к царю». И утром я покинул Шебу, и Абу Киамил послал со мной своего брата, и мы десять дней ехали до царства Элгеля. Элгель расположен в царстве Шеба и находится под властью Омара, а царя Элгеля зовут Абу Акраб, и мы приехали к нему, и брат Абу Киамила сказал ему: «Царь повелел нам проводить этого господина, сына Пророка, сюда». Я прожил у царя Абу Акраба три дня, а потом отправился дальше. Мы с моим слугой добрались до горы Такаки, и я пришел к великому господину по имени Абу Алохаб; и он хотел, чтобы я пересек небольшую пустыню и добрался до земли Донгола. Я прожил в его доме шесть дней и дал ему 20 дукатов и кое-что из одежды. Его слуги наполнили водой шесть бурдюков и привязали к трем верблюдам, и я отправился в путь. Я, мой слуга и слуга Алохаба десять дней ехали по пустыне и видели много всадников, и я сказал слуге Алохаба: «Проводи меня до Масы, в пяти днях пути от этого места. Маса стоит на краю царства Шебы, на реке Нил», и он ответил мне: «Я сделаю так, как ты просишь, и, если хочешь, я поеду с тобой в Египет». Услышав предложение этого человека, я поклонился царю Небес и Земли, ибо боялся остаться в стране Шеба. Мы с ним прошли через начало пустыни, где много песка, и мы взбирались на песок, как на горы, и я постился три дня без перерыва, пока не достиг города Хавор; после этого я добрался до реки Нил, и предо мной предстал старый исмаилит из господ Египта; он подошел, поцеловал мои руки и сказал: «Входи, о благословенный господин, о господин, сын нашего повелителя, будь добр, войди в мой дом, и я приму твое благословение. У меня есть пища, продукты и место для жизни», и я пошел вслед за этим человеком, которого звали Осман. У него были жена и дети, и он приготовил дом для меня и моего слуги; после этого я отправил слугу Алохаба домой; я дал ему 10 дукатов, и он ушел.

И в этой стране ко мне явились пятеро юношей из двух племен, которые подарили мне двух маленьких львят, и я взял их с собой в Египет, и юноши вернулись к себе домой. Я прожил в доме старика вместе со своим слугой целый месяц, и этот почтенный старик сказал мне: «Смотри, твои верблюды ослабели и не смогут пересечь пустыни, их нужно кормить два или три месяца, чтобы они нагуляли жир, – только после этого они смогут отправиться в пустыню, где им три дня придется идти по песку и где не будет никакой травы, ни какой-нибудь другой еды для них, пока ты не дойдешь до Гирге, стоящего на реке Нил неподалеку от Египта». Тогда я за 20 дукатов купил у старика верблюдицу, толстую и здоровую, а он приобрел для меня за 70 дукатов двух сильных верблюдов, а своих верблюдов я отдал ему по той цене, по которой когда-то приобрел. После этого господа из этого города и его окрестностей принесли мне муку, ячмень, рожь, баранину и говядину – это была десятина, которую они выплатили старику и сложили в его доме. Но из всего этого я взял только то, что годится в пищу верблюдам, а остальное отдал старику и беднякам в подарок, сказав старику: «Пойдем со мной к царю Мехмелу». Мы предстали перед царем и его слугами, когда он пил финиковое вино и ел баранину без хлеба. Царь обрадовался мне и сказал: «Благословен тот день, когда наш господин, сын нашего господина Пророка, пришел к нам, и я желаю, чтобы ты жил в моем доме, и, если захочешь, я воздам тебе почести и прославлю тебя». На это я ответил так: «Будь же благословен перед Господом, я буду молиться о тебе, я дарую тебе прощение и отпущение всех твоих грехов».

14-го дня месяца кислева я выехал вместе со своим слугой из дома старика и со многими другими людьми отправился в пустыню. Я всегда постился и молился Богу, ложась спать и вставая, двигаясь вперед и путешествуя; я решил не есть и не пить [во время пути], а ел и пил только раз в три дня и три ночи. Когда мы ехали от одного оазиса до другого, я тоже не ел; в этой пустыне считается, что если до колодца надо ехать три дня, то это очень близко, а некоторые колодцы находятся в четырех, а то и пяти днях пути. Мы пили только ту воду, которая была у нас в бурдюках, до самого Гирге, а до него сорок пять дней пути. Среди нас был человек, который умел находить дорогу в пустыне, словно лоцман в море, ночью при помощи звезд, а днем – при помощи своих знаний, ибо эта пустыня похожа на огромное море. Этот мудрый человек сказал мне: «Поедем ко мне домой; я помогу тебе добраться до Египта». Этого человека звали Шалом, по-арабски – Селим. Его дом находится в миле от границы пустыни, и я поехал к нему домой, на берег Нила. Он дал мне кров, постель и одного из своих слуг, чтобы тот ухаживал за мной. Мы со слугой прожили здесь двадцать дней; я продал своих верблюдов за 120 золотых флоринов и в маленькой лодке добрался по Нилу до Ворот в Египет. Здесь меня задержали турки-исмаилиты, которые стали осматривать мою поклажу и ящики, желая взять с меня десятую часть, и еще они потребовали, чтобы я заплатил им 20 флоринов за слуг. Но, увидев львят, которых я вез с собой, они стали просить меня подарить им этих львят, обещая освободить от пошлины и уплаты десятины. Так что я отдал им львят и ничего не платил, и турки воздали мне великие почести. Их радость не знала границ, и они объяснили мне, что отправят этих львят турецкому царю.

II

Каир и Палестина

Я вошел в Каир в день новолуния в месяц адар 5283 (1523) года. Я путешествовал с человеком, у которого в Каире были друзья, и он сказал мне: «Переночуй сегодня у меня и пробудь до утра, а завтра я подыщу тебе подходящее жилье». И я отправился к этому человеку вместе со своим рабом и всеми вещами.

У него был большой дом с высокими деревьями; мне предоставили здесь комнату и положили передо мной хлеб и сыр. Я сказал: «Я не ем сыр, дайте мне яиц», и я поел и спал до утра. Утром я достал свои золотые монеты и сказал: «Пойдем со мной, я продам это золото евреям, потому что они лучше разбираются в делах, чем обычные люди». Он пошел со мной в еврейский квартал и встал у входа в лавку, где сидели еврейские менялы. «Кто у вас главный?» – спросил я на иврите, чтобы исмаилиты нас не поняли. Один еврей сказал: «Я провожу тебя к нему», и мы пошли в дом р. Авраама (Де Кастро), начальника монетного двора. Это был самый уважаемый еврей в Каире. Я сказал ему: «Я – еврей и хочу прожить у тебя три или четыре дня, и я хочу сообщить тебе один секрет. Покажите мне дорогу в Иерусалим. Мне не нужно от тебя ни золота, ни серебра, ни еды, а только пристанище». Р. Авраам ответил на это: «Я не могу допустить, чтобы ты остановился в моем доме, поскольку ты явился в обличье исмаилита, и, если ты станешь жить в моем доме, мне от этого будет плохо». Я сказал ему: «Сделай мне это одолжение из любви к Богу и старейшинам, ибо одно доброе дело порождает другое». Он ответил: «Для меня и всех израильтян, живущих в Египте, было бы лучше всего, если бы ты вообще не появлялся в моем доме». Так что я покинул его дом и отправился вместе с исмаилитом в дом одного исмаилитского купца, чье имя по-еврейски звучит как Захария, а по-арабски – Яхия, сын Абдаллы. После этого я продал ему своего эфиопского раба за 200 широких флоринов и отправился с несколькими торговцами из Каира в Тазу. Мы добрались до большого лагеря, похожего на ханский, где мне предоставили одну из верхних комнат, и вместе со мной жил еврейский купец из Бейрута, по имени Авраам Дунац. Я пробыл в ней два дня и не обменялся с ним за все время ни единым словом; весь день я молился и ни с кем не разговаривал. Закончив молитву, я обратился к нему и спросил, как его зовут, и еще спросил: «О чем ты молишь Бога во время этого сезона? О дожде или о росе?» Он ответил: «О дожде», а потом сказал мне, что видел много исмаилитов, даже потомков Пророка, но никогда не встречал такого мудрого человека, как я. Я сказал ему: «Пo моим расчетам, у вас сегодня праздник, день Пурима». Он ответил: «Да, ты прав» – и спросил меня: «Кто сказал тебе об этом?» Я ответил, что в нашей стране много евреев и мудрецов, дома которых стоят рядом с моим, и у меня есть друзья среди евреев, которые едят за моим столом плоды, но не мясо и любят меня, а я – их. А он рассказал мне, что в его стране евреи не разговаривают с исмаилитами или потомками Пророка, поскольку они ненавидят евреев и собак любят больше, чем израильтян. И я сказал этому еврею: «Не бойся и не огорчайся, ибо, когда нам всем придет конец, Всемогущий сбросит дурных людей на землю, и вознесет низких над высокими, и позволит тебе понять самые сложные вопросы и увидеть смятение среди царей. А теперь, Авраам, сделай мне одолжение и найди мне купцов, которые отвели бы меня в Иерусалим, к Храму, но сначала в Хеврон». Он сказал, что сделает это, нашел человека с осликом и договорился обо всем. Я не хотел выдавать этому человеку свой секрет, но потом, в начале путешествия, поведал ему о том, как все началось. Иосиф, меняла и владелец лавки, пришел ко мне со своим братом, Иаковом, и их престарелым отцом, который все еще жил. Они провели со мной около двух часов, но я ничего не рассказывал им о своем деле, только обозначил его. Через Авраама евреи прислали мне хлеба и мяса, и я пробыл в Газе пять дней.

Хеврон

19 адара 5283 (1523) года я выехал из Газы в Хеврон и ехал день и ночь, пока не подъехал к нему в районе пещеры Макфела. Это было 23 адара, в полдень. Хранители пещеры явились поцеловать мне руки и ноги и сказали: «Входи, о благословенный господин, сын нашего Господа». Два хранителя мечети Авраама, великие мудрецы, назначенные руководителями всех хранителей и судей Хеврона, взяли меня за руки, ввели в пещеру и сказали: «Это могила отца нашего, Авраама»; и я помолился в ней. Потом они показали мне небольшую часовенку по левую руку, где стоит гробница матери нашей Сары, а между ними – молельня исмаилитов. Поверх гробницы Авраама в большой мечети находится гробница Исаака, а рядом с ней – могила Ревекки, поверх могилы Сары; у подножия гробницы Авраама есть план могилы Иакова, которая находится в другой большой мечети, а рядом с планом – могила Лии, сбоку от Сариной. Я пожертвовал им 10 флоринов на покупку оливкового масла для ламп и сказал, что этот план неверен, ибо Авраам, Исаак и Иаков лежат в одной подземной пещере, а вовсе не на поверхности. Они отвечали: «Ты говоришь правду», и я попросил их показать мне эту пещеру и пошел за ними. Они показали мне колодец с лампой, горящей днем и ночью, и спустили эту лампу на веревке в колодец, и в отверстие это колодца я увидел дверь высотой с человеческий рост. Я понял, что это и есть та пещера, и возликовал в душе; я отослал исмаилитов и молился у этого колодца до тех пор, пока молитва не закончилась. После этого я позвал старшего из смотрителей и сказал им: «Это не дверь в пещеру, есть еще другая дверь»; и они ответили: «Это так. В старые времена дверь в пещеру находилась в центре большой мечети, в которой ты видел план гробницы Исаака». Я попросил их показать мне место, где была дверь, и пошел за ними. Они свернули ковры, лежавшие на полу в мечети, и показали мне место, где была дверь. Теперь там лежат большие камни и свинцовые грузы, и ни один человек не может сдвинуть их с этого места. Я велел им положить ковры на место и спросил, известно ли им, кто построил дверь в пещеру. Они взяли какую-то книгу и прочитали вслух, что царь, второй после Магомета, соорудил ворота в пещере после того, как исмаилиты отвоевали Святое место у христиан. Этот царь послал в пещеру четырех человек со свечами; они пробыли в ней час и вышли наружу. Трое из них умерли сразу же, а четвертый прожил еще три дня. Царь спросил, что он видел в пещере, и выживший ответил: «Я видел три формы: нашего отца в гробу, который стоит на месте верхнего плана, а вокруг него – много ламп и книг, а поверх него – покрывало из красивой материи; рядом с нашим отцом Авраамом покоятся наша мать Сара и Исаак и Ревекка над их головами, и наш отец Иаков и наша мать Лия у их ног; вокруг гробниц стоят лампы, и на каждой лампе виднеется изображение: на мужских могилах изображен мужчина, а на женских – женщина. Лампы в наших руках погасли, но в пещере сиял яркий свет, подобный солнечному, и стоял приятный запах, похожий на запах фимиама. Когда мы проходили мимо могилы Ревекки, мужское изображение на гробнице Исаака громким голосом обратилось к нам, и мы не могли прийти в себя до тех самых пор, пока не покинули пещеру». Царь велел закрыть дверь в пещеру, и она остается закрытой до этого дня.

Накануне субботы я молился у отверстия колодца и глядел на дверь, ведущую в пещеру, до самого рассвета, а утром я снова начал молиться и молился до самого вечера, а в воскресную ночь молился и не спал до самого утра. Двое старцев сказали мне, что на третий день молитв мне будет подан знак, и я пробыл все эти дни в пещере, гадая, что это будет. Утром в воскресенье смотрители радостно позвали меня и сказали: «Наш господин и пророк, возрадуйся с нами, ибо у нас большая радость. В фонтане мечети появилась вода, которой не было целых четыре года!» Я пошел вместе с ними, чтобы посмотреть на эту воду. Она была хорошей и чистой и пришла в фонтан из дальних краев.

Иерусалим

Я выехал из Хеврона 24 адара и отправился в Иерусалим, но на дороге нам встретились разбойники. Мои спутники сказали мне: «Наш господин, сын Пророка, перед нами – враги», и я ответил им: «Не бойтесь их и не пугайтесь, они сами боятся и не тронут нас». Не успел я это сказать, как со стороны Хеврона появился турецкий судья с многочисленными слугами. Увидев их, разбойники убежали, и я отправился с ним в Иерусалим. Я вошел в него 25 адара 5283 (1523) года и в тот же самый день посетил Святая святых. Когда я подошел к святилищу, все исмаилитские охранники склонились передо мной, поцеловали мне ноги и сказали: «Входи, о благословенный господин, сын нашего повелителя».

Двое старших охранников отвели меня в пещеру, находящуюся под Эбен Шетией, и сказали: «Это – место пророка Илии, и это место царя Давида, и это место царя Соломона, и это место Авраама и Исаака, и это место Магомета». Я ответил им: «Теперь, когда я увидел все эти места, вы можете идти, ибо я хочу помолиться здесь, а утром дам вам милостыню». Они ушли, и я сразу же понял, что все их слова были лживыми. Я молился до тех пор, пока не явились исмаилиты, чтобы помолиться здесь. Они покинули двор Храма через два часа после наступления темноты. Я спустился под Эбен Шетию. Тогда охранники погасили все лампы во дворе, за исключением четырех, а перед тем, как закрыть ворота, проверили, не остался ли кто в пещере. Они нашли меня и сказали: «Покинь это место, ибо мы охраняем его и не можем позволить, чтобы кто-нибудь здесь ночевал». Мы дали присягу царю, и, если ты не уйдешь, мы попросим правителя выгнать тебя против твоей воли». Услышав эти слова, я вышел со двора, они заперли двери, и я всю ночь молился и постился за оградой двора; так прошел мой четвертый день. Утром, когда исмаилиты пошли помолиться во двор Храма, я вошел вместе с ними, а когда они закончили свою молитву, я громко закричал: «Где охранники? Пусть они предстанут предо мною!» и я сказал им: «Я – ваш господин, сын вашего Повелителя, Пророка. Я пришел издалека в этот святой дом, и моя душа желает оставаться здесь на ночь – не спать, а молиться». Когда четыре охранника подошли, чтобы выгнать меня, я сказал им: «Я ваш господин, сын вашего Повелителя: если вы не будете ссориться со мной, я вас благословляю; если же нет, то я отомщу вам, написав царю Турции о ваших дурных поступках». Они ответили: «Прости нас на этот раз, ибо мы хотим служить тебе, быть твоими рабами все время, пока ты будешь молиться в святом доме, и выполнять твои приказы». Тогда я дал им 10 дукатов милостыни и пробыл в Святая святых пять недель в посте и молитве. Я ел хлеб и пил воду только накануне субботы и весь день до ее завершения и молился под Эбен Шетией и над ней. Позже от царя Иосифа, моего брата, и его старейшин явились десять гонцов; они узнали меня и стояли передо мной в святилище.

На вершине купола храма исмаилиты установили знак, похожий на полумесяц, смотрящий на запад; в первый день Пятидесятницы 5283 (1523) года он повернулся на восток. Увидев это, исмаилиты громко закричали, и я спросил: «Почему вы кричите?» – и они ответили: «За наши грехи полумесяц развернулся на восток, а это дурной знак для исмаилитов». В воскресенье исмаилитские рабочие поднялись на купол и развернули полумесяц на запад, но в понедельник он снова оборотился на восток, пока я молился, и все исмаилиты кричали и плакали и пытались снова вернуть его на место, но им это не удалось. Наши старейшины говорили мне: «Когда ты увидишь, что полумесяц развернулся в другую сторону, иди в Рим», и я увидел Ворота милосердия и Ворота покаяния и вошел в святилище. Это большое сооружение, похожее на верхние здания, и я сделал то, что старейшины велели мне сделать под святилищем, там, куда нет доступа никому, и после того, как я выполнил то, что приказали мне старейшины, полумесяц повернулся на восток. Я поднялся на Масличную гору и увидел там две пещеры, а потом вернулся в Иерусалим и взошел на гору Сион. В городе есть два места для поклонения; верхнее находится в руках христиан, а нижнее – в руках исмаилитов. Исмаилиты открыли его для меня и показали мне пещеру, сказав, что это могила царя Давида, мир его праху, и я помолился на ней. Потом я отправился к верхнему месту поклонения, которое открыли для меня христиане. Я вошел туда, помолился и, вернувшись в Иерусалим, отправился в дом еврея по имени Авраам Хагер. Он плавил металл неподалеку от синагоги, а рядом сидели женщины, очищавшие церковные канделябры от воска. Я спросил, как его зовут, и он ответил: «Авраам». Тогда я отослал исмаилитов, сказав им: «У меня есть дело к этому плавильщику». Они удалились, и я спросил его: «О чем ты молишься в это время года – о росе или дожде?» – и он ответил: «О росе» – и был очень удивлен. Я долго разговаривал с ним, но не сказал, что я еврей. Но когда я, перед отъездом из Иерусалима, в третий раз пришел к нему домой, я сказал: «Сделай для меня модель, изображающую Венецию, Рим и Португалию». И он изготовил для меня такую модель, поскольку был сефард и приехал сюда из Европы. Я сказал ему, что хочу поехать в Рим, и он спросил: «Зачем?» – и я ответил: «Я еду с добрыми намерениями, но цель моей поездки – это секрет, который я не могу раскрывать, и я прошу твоего совета, как мне добраться туда». После этого я дал ему письмо, которое я написал в Иерусалиме, и сказал: «Передай это письмо в руки р. Исаака нагида».

Я покинул Иерусалим 24 сивана 5238 года; первые 5 миль меня сопровождали исмаилиты на конях. Дальше я поехал один и прибыл в Газу в месяце таммузе и остановился в том же месте, где останавливался в первый раз. Ко мне пришел старый еврей по имени Эфраим, продавец пряностей, и я сказал ему: «Сходи и скажи Иосифу, меняле, чтобы он явился ко мне, и пусть принесет с собой весы для золота и серебра и рисунки монет. Придите ко мне вместе в присутствии исмаилитов». Старик так и сделал, и оба они явились ко мне, и я спросил Иосифа, менялу, как здоровье его престарелого отца и его брата Иакова, и он ответил: «Они здоровы». После этого передо мной предстали четыре человека, и я сказал им: «Я – еврей, и мой отец – царь Соломон, и мой брат Иосиф, который старше меня, сейчас правит тридцатью мириадами евреев в пустыне Хавор». В ту ночь мы ели и пили вино, которого я не пробовал с того самого дня, когда я покинул Хавор. После этого мы со старым Эфраимом пошли в дом еврея по имени р. Даниил. Он самый богатый еврей в Газе, и к тому же честный и набожный, и он рассказал мне обо всех турецких правителях, приезжавших в Газу. У р. Даниила красивый и храбрый сын, по имени Соломон, которого, однако, евреи ненавидят, считая дикарем. Я позвал его, посадил рядом с собой и сказал: «Сойди с дурного пути, пока Иерусалим еще не взят; если ты не раскаешься, твоя кровь падет на твою голову», и он поклялся мне, что раскается. Раввин Самуил прислал мне со старым Эфраимом тысячу приветствий и просил в этот вечер отведать вместе с ним субботний ужин. Я так и сделал и пробыл у него до полуночи, а потом попросил их показать мне синагогу и пошел и молился там почти два часа. Потом я вернулся в дом раввина Исмаила и сказал ему: «Если хочешь оказать мне услугу, то ради Бога, и любви к старейшинам, и ко всему Израилю найди мне побыстрее судно, идущее в Александрию». Они сказали мне, что на этой неделе уходит корабль в Дамьетту, который отвезет туда евреев из Иерусалима, и что старик, р. Эфраим, поедет со мной. Я сказал им: «Будьте же благословенны в Господе, откажитесь от своей ненависти и вернитесь к Богу, чтобы Он ускорил наше освобождение и освобождение всего дома Израилева, ибо так говорили старейшины». Я уехал из Газы 15 таммуза 5283 года, и через два дня был уже в Дамьетте, где я снял дом, а потом пошел в дом еврея по имени р. Мордехай, чей брат, р. Самуил, живет в Каире. Я провел с ним субботу, а в воскресенье от отвел меня на берег моря, и мы двадцать дней ехали на верблюдах по этому берегу. Я сел на корабль и 24 таммуза добрался до Александрии и поехал к хану, и ученый каббалист, р. Мордехай, приехал ко мне, и я сказал: «Я – еврей, брат царя, правящего над пустыней Хавора, и я прошу тебя помочь мне добраться морем до Рима». Р. Мордехай ответил мне: «Иди к консулу, и он посоветует тебе, что надо делать, ибо он достойный человек». Я пришел к консулу и сказал ему: «Я – брат царя, правящего в пустыне Хавор, и приехал сюда по приказу моего брата, царя Иосифа, и по совету семидесяти старцев, и я хочу встретиться с папой римским, а потом – с королем Португалии. Посоветуй мне, что я должен сделать, и найди мне корабль, который отвезет меня [в Рим]». Консул ответил: «Скоро уходит судно, идущее в Пулью, но я боюсь, что у меня будут неприятности, если я помогу тебе, поэтому советую тебе дождаться галеры в Венецию, на которой исмаилиты и отвезут тебя в Италию». Я вернулся к себе и пошел в дом названного раввина Мордехая. Туда явился молодой человек по имени Иосиф, отец и мать которого были из Неаполя, а жена – из Турции, и я попросил Мордехая разрешить молодому человеку отправиться со мной в Рим. На это он сказал: «Пусть этот молодой человек едет с тобой, он станет твоим переводчиком в Риме». Тогда я вернулся домой и пробыл здесь до наступления нового, 5284 года. Вечером под Новый год я помолился в маленькой синагоге. Хозяина ее звали Исаак Букапци, и он, вместе с евреем по имени р. Вениамин, присоединился ко мне в молитве. Я провел здесь два новогодних дня и уехал домой, а во время праздника Кущей (шатров) я первые два дня гостил у р. Мордехая. Я жил в Александрии, пока не узнал, что в Венецию скоро отправится галера; тогда я явился к большому турецкому паше за разрешением на выезд. У него были влиятельные господа, и я сказал ему: «Надеюсь на вашу доброту, потому что люблю [Бога] и Пророка, и буду молиться за вас Пророку, чтобы он отправил вас в Рай; вызовите капитана галеры и прикажите ему отвезти меня в Венецию». Они так и сделали и послали со мной своих слуг и велели капитану взять меня с собой, и он сказал: «Так я и сделаю».

III

Из Александрии в Рим

Мы с моим слугой, Иосифом, выехали из Александрии в середине кислева 5283 (в ноябре 1523) года, и я постился весь день и молился день и ночь и взял с собой из Александрии всякого рода еду для Иосифа. Но ему это не помогло, потому что все наши продукты перемешались с христианскими. Он ел из их посуды; я кричал на него, но ему было все равно. Когда мы добрались до Кандии, я накупил разных продуктов, но христиане и капитан нажаловались мне, что Иосиф украл у пассажиров корабля хлеб и вино. Мне было стыдно за него, но поделать ничего не мог, ибо мои слова на него не действовали. Когда мы прибыли в Венецию, я поселился в доме капитана, который предоставил мне комнату, и я постился в его доме шесть дней и шесть ночей, а когда закончил молиться, то увидел человека за своей спиной и спросил его на иврите: «Кто ты?» Он ответил: «Еврей», и я спросил, кто сообщил ему, что я остановился здесь. Он ответил: «Твой слуга Иосиф говорит, что ты – святой посланник». Я спросил, как его зовут, и он ответил: «Элканан». В другой раз этот Элканан явился с евреем по имени р. Моисей Кастилис, который был художником. Я сказал р. Моисею: «Мне очень нужны 7 дукатов, ибо мой слуга Иосиф беден и болен, а я потратил на него и в Александрии много денег». Я пошел вместе с р. Моисеем в гетто (место, где живут евреи), и уважаемый еврей по имени р. Мазлия подошел ко мне, и я попросил его одолжить мне денег, и он ответил, что нам надо сходить к р. Хийе. Мы пошли к нему, и я сказал ему: «Я – еврей из пустыни Хавор, святой посланник семидесяти старцев». Но он решил, что я над ним насмехаюсь, так что я сказал: «Мне нужно 7 дукатов, поговори с… и выясни, смогут ли они дать мне столько денег». Он ответил: «Если другие евреи дадут, то я и прибавлю свою долю». Я сообщил ему, что сегодня шестой день моего поста, и объяснил, что я ем только после наступления темноты, и попросил его прислать мне немного вина. Я вернулся в дом капитана, где я остановился, но р. Хийя ничего мне не прислал. Так что мне пришлось поужинать одними яйцами, хлебом и водой. Однако уважаемый р. Мазлия сделал все, что мог, и р. Симон бен Ашер Мешуллан пришел ко мне и сказал: «Я слышал, что ты – святой посланец семидесяти старцев и едешь в Рим; расскажи мне, куда они тебя послали, и я дам тебе в спутники двух евреев и оплачу все расходы». Я сказал ему: «Я еду к папе; что же касается остального, то могу сказать лишь то, что пекусь о благе Израиля. Если ты дашь мне двух спутников, которые проводят меня до Рима, то сделаешь доброе дело, и они принесут тебе хорошие вести». После этого я с р. Моисеем, художником, отправились в дом капитана, попрощались с ним и, забрав мои вещи, явились в дом р. Моисея в гетто; и р. Мазлия пришел ко мне, и я попросил его найти мне судно, идущее в Рим. Он выполнил мою просьбу, и в ту же ночь я сел в маленькую лодку и добрался на ней до корабля. Я снова соблюдал пост. Мы с Иосифом отправились в путь в пятницу, в новолуние, в месяце адаре 5284 года (примерно в марте 1524 года) и провели на корабле субботу, пока не прибыли в Пезаро. Здесь я остановился в доме р. Фолиньо и сказал ему: «Сделай мне одолжение, направь меня на путь к Риму, поскольку я не хочу терять ночь». Он пошел и нашел для меня лошадей, и мы с Иосифом отправились в другой город, где жили евреи. И так каждый вечер мы останавливались в новом городе в домах евреев, пока, наконец, не прибыли в полдень, накануне Пурима, в Кастель-Нуово, неподалеку от Рима. Я остановился в доме еврея по имени р. Самуил и провел у него Пурим, и в тот день я купил обруч для прыжков[78], с помощью которого проделал то, что велели мне старцы, и на следующий день я прибыл в Рим, слава богу!

IV

Я, Давид, сын царя Соломона, праведной памяти, из пустыни Хавор, вошел в ворота города Рима пятнадцатого дня месяца адара 1524 года; и ко мне приблизился идолопоклонник из Венеции и заговорил со мной по-арабски, что меня сильно рассердило. Я сел на коня и отправился во дворец папы, а мой слуга ехал впереди; со мной также отправились евреи. Я вошел в палаты кардинала Эгидио; и все кардиналы и принцы собрались посмотреть на меня, а с означенным кардиналом был р. Иосиф Ашкенази, его учитель, и врач р. Иосиф Сарфати. Я говорил с кардиналом, а мои слова переводил ученый человек, явившийся со мной, и евреи слышали все, что я сказал кардиналу, а я сказал ему, что я сообщу все, что должен был сообщить, только папе. Я пробыл во дворце кардинала весь день, до кануна субботы, и он пообещал завтра же рассказать обо мне папе. Я ушел вместе с р. Иосифом Ашкенази и р. Рафаилом, стариком, который жил в его доме, и мы отведали субботней еды и легли спать; утром я пошел с ними в синагогу, чтобы принести благодарность за спасение от бед перед свитком с текстом Закона. На всем пути к дому означенного р. Рафаила нас встречали мужчины, женщины и дети; здесь я постился в ту субботу. Весь этот долгий день, до самого вечера, сюда приходили мужчины и женщины, евреи и идолопоклонники, желавшие увидеть меня. Кардинал Эгидио послал за р. Иосифом Ашкенази и сообщил ему, что папа очень обрадовался и пожелал увидеть меня в воскресенье до 11 часов. Так что утром, перед утренней молитвой, мне дали коня, и я отправился в Боргетто-Санто-Джиле в дом старика, зятя р. Иосифа Сарфати, и помолился здесь. Ко мне явилось много евреев, храни их Господь и умножь их число в тысячу раз! В 8 часов я прибыл в дом папы и вошел в комнату кардинала Эгидио, а со мной – около дюжины старых уважаемых евреев. Увидев меня, кардинал встал со стула, и мы пошли, я и он, в апартаменты папы, и я говорил с ним. Он милостиво принял меня и сказал: «Это – дело Божье», и я произнес: «Царь Иосиф и его старцы велели мне передать тебе, чтобы ты заключил мир с императором и французским королем, обязательно, ибо, если ты заключишь этот мир, сделаешь благо для себя и для них. Они просили также, чтобы ты написал письма этим двум государям и передал их со мной, и они помогут нам, а мы поможем им; и напиши также письмо царю пресвитеру Иоанну (то есть царю Абиссинии)». Папа ответил мне: «Что касается государей, с которыми ты просишь меня заключить мир, то отвечу тебе, что это невозможно, но если тебе нужна помощь, то обратись к португальскому королю; я напишу ему, и он сделает все, что нужно. Его страна лежит недалеко от твоей; португальцы ежегодно совершают путешествия в открытом море, чего никто в других странах не делает». Я ответил папе: «Я сделаю так, как ты хочешь, не сворачивая ни вправо, ни влево с того пути, который ты мне указываешь, ибо я служу Богу и больше никому, и я буду молиться о твоем благополучии и здоровье всю свою жизнь». И папа спросил кардинала: «Где остановился посол?» – и тот ответил: «Его приняли евреи», и досточтимые евреи, присутствовавшие в зале, сказали ему: «Пусть посол живет у нас. Мы воздадим ему почести во имя твоей чести», и папа ответил им: «Если вы воздадите ему почести, я оплачу все ваши расходы», а я сказал папе: «Я хочу приходить к тебе каждые два дня, ибо лицезреть тебя – это все равно что лицезреть Бога». Папа ответил, что он приказывает кардиналу Эгидио сопровождать меня всякий раз, когда я захочу к нему прийти, и я покинул покои папы и отправился вместе с евреями, радуясь и ликуя в своей душе. Я вернулся в дом старика на Санта-Джиле, но хранитель Аарон разозлился, что я остановился в доме старика, и сказал кардиналу, что хранители и вся община приготовили для посла дом и выделили для меня слуг, поскольку я не мог оставаться один. Кардинал написал мне, что я должен пойти с ними, и я пошел. Они приготовили для меня прекрасный дом с тремя большими хорошими комнатами; у хозяина дома, которого звали Иосиф, было три сына: старший – Моисей, средний – Вениамин и младший – Иуда; они все прислуживали мне, и я прожил в их доме шесть недель. В течение пяти дней я приходил к кардиналу, ибо другие кардиналы приходили в его дом и с утра до вечера совещались со мной, и я постился в этом доме шесть дней без перерыва. В пятницу для меня вскипятили воду и положили в нее много трав. Это было сделано из любви ко мне; мне сказали, что это лекарство надо выпить после голодания, но душа моя была утомлена; я очень хотел пить; мне дали горячей воды, и я напился до отвала. Из-за нее у меня начались сильные боли в животе, ибо я не привык пить горячую воду после поста. Я шесть раз постился в Иерусалиме, по семь дней и ночей, и в Венеции – шесть дней и шесть ночей, и после всех этих постов не пил ничего, кроме холодной воды с большим количеством сахара, и чувствовал себя хорошо. Но они желали мне добра, давая горячую воду, поскольку не знали моего организма, благослови Бог всех домочадцев хранителя и его самого! Меня поразила страшная болезнь, и я сказал им: «Приготовьте ванну с горячей водой, ибо я хочу принять ее», и тогда явился человек по имени Йомтоб Халеви, который приготовил мне ванну и хорошую постель для сна. В тот день я потерял много крови, которая облепила все мои конечности, и я послал за врачом р. Иосифом Сарфати и сказал ему: «Посмотри, в каком я состоянии; если хочешь сделать себе имя, разреши мне остаться в твоем доме и не покидай меня, пока я не поправлюсь». Он так и сделал, и я прожил в его доме три месяца. Он оплатил все расходы и покупал все, что я просил, благослови Бог его самого и всех его домочадцев! Он кормил меня и давал различные лекарства, кипятил вино, которое я пил, нагревал травы и клал их мне на ноги, мыл мне ноги и смазывал их, брал оливковое масло и наливал его в большую бадью; я залезал в нее, мылся в горячем масле, а потом вылезал и ложился на хорошую постель, и они всякий раз меняли простыни. Я лежал на кровати словно труп; они видели в моей моче песок, а это плохой знак, а я говорил им, что не умру от этой болезни, поскольку должен еще привести Израиль в Иерусалим, построить алтарь и принести жертву; но я не мог спать из-за сильных болей и пребывал между жизнью и смертью, и они сказали мне: «Тебе надо причаститься – это не приблизит смерть, но и не отдалит ее». Я рассердился и сказал: «Идите с миром, я не хочу причащаться, ибо верю, что Бог не оставит меня и спасет от смерти». Они удивились силе моего характера и обрадовались этому, и в тот же самый день я, по воле Бога, хорошо пропотел и вылечился от своей болезни. Мои слуги были при мне: Хаим, и Кантор, и Маттатия, и Йомтоб, и Давид Пирани, и Симха, и Соломон Габани, и арабский еврей Шуа, и его брат Моисей, и третий, по имени Саббатай; все они пребывали в доме р. Иосифа Сарфати и днем и ночью ухаживали за мной и спали в этом доме. Я позвал р. Иосифа Сарфати и сказал ему: «Приготовь мне горячую ванну», и он приготовил ванну в синагоге сефардов, и я вымылся в ней; а Иуда Кутунья приготовил для нас пир, через час после моего купания. Потом я вернулся в дом р. Иосифа Сарфати, но не хотел жить здесь из-за того, что в доме были больные люди, и я попросил врача, р. Моисея Абудархина, найти мне другое пристанище. Он ответил, что в его доме есть хорошая комната и что три его сына, Иосиф, Самуил и Исаак, будут за мной ухаживать. Я пробыл в его доме со среды до воскресенья; у него была взрослая дочь, умевшая читать Священное Писание, которая молилась утром и вечером. В субботу она веселилась и танцевала от счастья, а в воскресенье ее поразила чума, и мудрая женщина по имени Рабит, учившая детей и эту самую девушку, пришла ко мне и сказала: «Молись о дочери р. Моисея Абудархина, ибо вчера вечером у нее начался сильный жар». Как только я услышал эти слова, то призвал р. Моисея и попросил: «Отведи меня в сад, я хочу побыть в саду», и я послал за моими слугами и тремя сыновьями р. Моисея и пошел с ними в сад. Мы пробыли там весь день, до наступления темноты, и я послал Иосифа вместе с р. Моисеем к его отцу и велел передать ему, что я появлюсь в его доме только через восемь дней, когда его дочь выздоровеет. Иосиф ушел и вернулся и сказал мне, что его отец приготовил мне комнату в доме р. Исаака Абудархина, его дяди, и все необходимое для меня, и я пошел с ним в дом этого дяди. Но это был плохой дом, и в нем стоял дурной запах; но у р. Исаака была достойная жена по имени Перна, которая знала арабский и была мудрой женщиной. Я жил у них, и три сына р. Моисея тоже, пока их сестра не начала поправляться. Они все прислуживали мне, а все расходы взял на себя р. Моисей Абудархин. Его брат, Авраам, ежедневно навещал меня и приносил подарки, но в ту же неделю дочь р. Моисея умерла, и ее братья жили со мной, пока не истекли сорок дней. Я провел в этом доме три месяца, исключительно из любви к ним, ибо дом был очень плохой, и христианским господам пришлось посещать меня в самом неподходящем месте. После этого я послал письмо кардиналу и сообщил, что я ушел от Иосифа Сарфати, потому что в его доме я подхватил болезнь, что теперь я живу в совсем неподходящем для меня доме. Он немедленно прислал весть служителям, велев им подготовить для меня и четверых моих слуг хороший, приличествующий моему положению дом. Служители наняли для меня четыре комнаты и заплатили за полгода вперед, и мои слуги убрали все комнаты и приготовили мне хорошую кровать, а в большой комнате устроили синагогу, где поместили свиток Закона и тридцать зажженных ламп. Слуги ухаживали за мной из любви к Богу и не просили у меня никакой оплаты, и клялись, что поедут со мной, куда бы я ни пожелал, а мой писец, р. Илия, учитель, сын Иоаба, и его брат Веньямин, певчий, остались со мной и ухаживали за мной все время, что я жил в Риме. Того же слугу, который приехал со мной из Кандии, этого негодяя Иосифа, я снабдил одеждой и деньгами и отослал к его отцу в Неаполь, поскольку он ежедневно ругался и спорил с моими слугами, желая подчинить их себе. К тому же он оклеветал меня перед доном Мигуэлем, послом португальского короля, заявив, что я явился сюда, чтобы вернуть марранов назад в иудейскую веру; об этом узнали марраны, проживающие в Риме, и решили его убить; мне удалось упросить их не причинять ему вреда, и я отослал его прочь, и прожил в этом доме до Нового года.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.