«Пьяная Луга» и трезвая Гатчина

«Пьяная Луга» и трезвая Гатчина

Проблема борьбы с пьянством была весьма актуальна не только для жителей сельской глубинки Петербургской губернии, но и для жителей уездных городов. Лужские обыватели сетовали, что потребление вина принимает угрожающие размеры. Недаром даже бытовало такое выражение, как «пьяная Луга», и оно, к сожалению, соответствовало истине.

«В 1912 году, по 1 сентября, выпито лужскими горожанами 21246 ведер, и в уезде потребовалось вина 67 778 ведер!!! – ужасался обозреватель "Лужской газеты". – Пивных лавок в нашем маленьком городке, насчитывающем десять тысяч жителей, двадцать, трактиров с продажей крепких напитков три, казенных винных лавок три, погребов с продажей казенного вина один и… вокзал, где можно пить всю ночь. Кроме того, в городе сильно развита тайная продажа вина: в так называемых "Егоровских домах" и "Быковой деревне" в любое время можно раздобыть вина сколько угодно, и бороться с этим злом трудно до тех пор, пока не будет увеличено наказание за тайную продажу вина».

Пристанищем «разных подозрительных личностей» и «рассадником алкоголиков» называли лужане трактир под названием «Луга», находившийся в Усачевом переулке, на углу Никольской улицы. «Водка распивается здесь открыто, и в кануны праздников расходится ее, обыкновенно, пять-шесть четвертных», – негодовал современник.

Другое злачное место помещалось на углу Псковской и Покровской улиц, в доме Малева. Эта пивная торговала днем и закрывалась в «законное время», но после того часа открывалась калитка, ведущая во двор, и туда беспрепятственно пропускались все запоздалые посетители и даже солдаты. Там они имели возможность предаваться поклонению Бахусу хоть до самого утра, чем и занимались, – кто во дворе, кто в сарае. Когда же посетитель напивался, хозяин пивной Карякин лично выставлял его на улицу, а если сам не мог справиться, то звал на помощь работников. Нередко вспыхивали драки. «Не мешало бы запретить г-ну Карякину впускать в свою пивную нижних чинов и устраивать на улице кулачные бои, а такие случаи бывают почти что каждое воскресенье и каждый праздник», – возмущался современник.

«Пьяную репутацию» имел и вокзал. По праздничным дням тут царило необычайное веселье. Перрон вокзала служил едва ли не единственным местом для прогулок горожан. Публика тут дефилировала самая разношерстная – офицеры и купеческие сынки, реалисты и гимназистки, деревенские парни и приказчики, солдаты с кухарками и горничными. Молодежь флиртовала, а степенные мамаши и благородные отцы семейств, сидя на скамейках, следили за своими подопечными, втайне надеясь, что «авось клюнет». Кухарки и горничные предавались излюбленному занятию – лузганью семечек. А по соседству, в вокзальном буфете третьего класса, устраивались пьянки.

«К стыду нашему, пьянство процветает и среди интеллигенции и даже поощряется, – продолжал возмущаться обозреватель на страницах "Лужской газеты". – Выпивший наибольшее количество пива у Сенкевича или водки в "Дудках" считается чуть ли не героем: компаньоны к нему относятся с каким-то почтением, а непьющих совершенно игнорируют».

Что же являлось причиной такого, казалось бы, повального пристрастия к спиртному? На вопрос «Почему пьете?» многие лужские обыватели часто отвечали: «От скуки». «Но почему обывателям скучно? – вопрошал современник, и находил причину: Нет у нас ни музыкальных кружков, ни собраний, ни лекций, нет, наконец, общедоступного семейного собрания, где каждый мог бы за минимальную плату развлечься чтением, обмениваться мыслями, поиграть на бильярде и вообще отдохнуть от дневных трудов. Есть, правда, у нас "семейное собрание", но оно открыто только для избранных, так как, во-первых, членский взнос в пятнадцать рублей в год не по средствам среднему обывателю, а во-вторых, не каждого туда и пустят…»

Боролись с пьянством в уездных городах по-разному. В Гатчине, например, в марте 1907 года бывший священник Павловского собора А.И. Западалов основал Общество трезвости. Поначалу оно существовало при братстве под названием «Кружок трезвости», а затем, с 1910 года, получило самостоятельное управление и приняло собственный устав. Среди форм деятельности общества было участие, по примеру Петербурга и многих городов России, во «Всероссийских праздниках трезвости». Одна из таких акций проходила в Гатчине 28 и 29 апреля 1913 года.

О начале «праздника трезвости» возвестил в десять часов утра колокольный звон Павловского собора. После литургии и краткого слова о вреде пьянства состоялся крестный ход. «Картина величественная, – описывала действо газета "Гатчина". – Яркое солнце своими лучами освещало все – и кресты, и хоругви, и море голов. Впереди были поставлены большие иконы трезвенников, сооруженные ими на их медные гроши, а за духовенством выстроились старосты-трезвенники и сборщицы с кружками со щитами-значками "белый голубок" и с жетонами с надписью "Трезвость – счастье народа"».

По всей Гатчине проводился кружечный сбор. Сорок шесть сборщиков принесли к вечеру 231 рубль 99 копеек. «Для Гатчины, казалось бы, и мало, – отмечал обозреватель газеты "Гатчина". – Но всякое даяние благо. Спасибо и за это. Спасибо говорило Гатчинское общество трезвости всем, кто откликнулся на призыв его и потрудился в пользу его. Важно не то, что собрано мало, а существенно важно то, что есть еще в этом, хотя и "скучном тихом" городе, люди, у коих добрые души и отзывчивые на горе своего ближнего сердца!»

На собранные деньги, а также на членские взносы Общество трезвости предполагало построить «зало» для духовных чтений и бесед. До сих пор они проводились в тесном и неудобном помещении духовной школы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.