С любовью к русскоязычной читательской аудитории

С любовью к русскоязычной читательской аудитории

В этой небольшой книге собраны работы Жанны Григорьевны Долгополовой (Бинус), написанные на русском языке в течение 2002–2011 гг. – в тяжелое для нее время, когда она, страдая от неизлечимой болезни неизвестного происхождения, лишилась возможности заниматься преподавательской деятельностью и участвовать в профессиональных конференциях по славистике. Большинство статей опубликовано в русскоязычных эмигрантских изданиях и сетевых журналах, а две публикации помещены в «Новом литературном обозрении», московском журнале, наиболее открытом идеям западной гуманитарной культуры. Родные и друзья Жанны, собравшие этот сборник, посчитали нецелесообразным включать в него сугубо профессиональные публикации по лингвистике и методике преподавания русского языка англоязычным студентам. Те, кого интересуют ее профессиональная деятельность, могут найти информацию в разделе «Об авторе», которая дает представление об объеме филологических и педагогических интересов Жанны Долгополовой.

Очень трудно писать вступление к книге близко знакомого, дорогого человека, с которым связывают тебя такие повороты судьбы, как эмиграция, реализация себя в новой духовной обстановке и умение сохранить себя в себе и себя для других такой, какой тебя создала жизнь в том русском мире, глубинную связь с которым ты ощущаешь как корни, уходящие в «родную почву». Но «почва» и «почвенничество» – термины XIX века, а к началу XX столетия их заменило понятие «место в жизни», порожденное экзистенциализмом и эпохой глобальных этнических и геополитических переворотов. В личной и профессиональной жизни Жанны Долгополовой эта экзистенциальная формула реализовалась в трех жизненных планах. Эмигрировав в Израиль, она сохранила связи с миром русской культуры и сыну Грише, которого вывезла из Питера четырехлетним малышом, сумела передать эту живую связь с родным-неродным языком в такой полноте, что, повзрослев, он преподает русское (наряду с австралийским и новозеландским) кино, телевидение и электронные средства информации в University of New South Wales, Сидней, Австралия, а также является директором ежегодного русского кинофестиваля в Австралии – самого большого русского кинофестиваля за пределами России. На уровне «социального» общения Жанна с профессиональным умением помогала своим бывшим соотечественникам, культурные горизонты которых были ограничены монолингвизмом, по-новому взглянуть на старую и новую Россию, лучше понять судьбу и жизнь евреев в диаспоре и на новообретенной родине в Израиле. В обзорных статьях и рецензиях, написанных по-русски, она всегда исходила из того, чем сама была взволнована, что удивляло ее новизной и оригинальностью постановки вопроса. Этими новыми идеями и поворотами мысли она спешила поделиться с читателями, делая это с большим тактом, не навязывая им авторитарных суждений, а наоборот – стремясь вовлечь их в дружеский обмен мнениями.

Жанна Долгополова уехала из Ленинграда в 1972 году, одном из самых суровых по отношению к «отъезжантам» в Израиль. Филолог-русист с хорошим знанием английского языка, она не знала иврита и была лишь в общих чертах знакома с историей еврейства, что психологически и эмоционально делало эмиграцию сложной, болезненной. Для словесников перемещение в пространстве культурного и языкового общения особенно травматично: иностранный язык, сколь хорошо он ни изучен, все равно остается в чем-то «другим», образные и эмоциональные нюансы которого переживаются как нечто иное, не то, с чем ты пришел в жизнь. Помню, как незадолго до отъезда Жанна передала мне слова одной из ее подружек из университетского семинара, которая, узнав о ее решении эмигрировать, воскликнула: «Нет, нет! Мы обручены с русским языком, мы обречены ему!» В этом патетическом высказывании есть большая доля истины: одолеть неизбежную боль ностальгии такому эмигранту очень трудно, потому что даже люди, с детских лет свободно владеющие двумя языками, ощущают себя в этих разных языковых культурах по-разному. Эмиграция помогает одному профилю более четко прорисоваться на фоне другого, создает двойную перспективу, но найти формы словесного выражения такому двойному видению дано не каждому. Ведь даже Набоков и Бродский в каждом отдельном случае создавали не переводы, а разные художественные версии одного и того же экзистенциального сюжета. Убедившись в этом и на личном, и на профессиональном опыте, Жанна приняла близко к сердцу ощущение культурной обделенности, коммуникативно-языковой неполноценности, от которого страдали, оказавшись за рубежом, многие из ее бывших соотечественников. Последнее десятилетие своей жизни она провела в виртуальных беседах о русском языке, литературе и культурно-исторической памяти с эмигрантами – россиянами по рождению. К этой широкой аудитории она приобщила и читателей из современной России, пожелавших получить лучшее представление о русской зарубежной периодике, а в кругу профессионалов – американских университетских коллег и студентов-славистов.

Темы и сюжеты индивидуальных публикаций показывают, как Жанна Долгополова сумела осмыслить свой профессиональный и эмигрантский жизненный опыт и сделать его полезным для расширения культурных горизонтов «русских американцев». Статьи помогают бывшим советским евреям преодолеть безъязычие и узнать много нового о самих себе, о своем народе, о судьбах предыдущих еврейских эмигрантских поколений, о трагедии Холокоста, по-новому и глубже понять историю борьбы за предупреждение геноцида, за культурную самоидентификацию.

Свои публикации Жанна помещала по большей части либо в «Новом журнале», либо в изданиях, которые, возникнув по инициативе объединения «Друзья беженцев из Восточной Европы», стали во многом голосом еврейской эмиграции третьей волны. Это в первую очередь журнал-газета «Шалом», издаваемая с 1977 года на русском языке в Чикаго, а также возникшие независимо от каких бы то ни было конфессиональных или политических спонсоров сетевые журналы, из которых «Заметки по еврейской истории» можно считать наиболее авторитетным.

«Новый журнал», редактором которого в настоящее время является Марина Адамович, был основан в 1942 году писателями М. Алдановым и М. Цетлиным. С 1946 по 1959 годы его главным редактором был гарвардский профессор истории, культуролог и политолог М.М. Карпович, далее – известный в русском зарубежье романист Роман Гуль. За годы своего редакторства М.М. Карпович, ученый феноменальной лингвистической одаренности и академической эрудиции, не только сделал «Новый журнал» компендиумом тщательно комментированных сведений об историко-культурных и геополитических событиях в жизни сталинской России, гитлеровской Германии, Западной Европы и Америки, но и превратил его в живой архив самоописания и хранилище культурной памяти эмиграции. «Новый журнал» помог и эмигрантам из России, и американским интеллектуалам, знакомым с русским языком, увидеть и оценить сложный процесс вживания россиян в мир европейской и американской социальной жизни, политической истории, в широкие сферы литературы, музыки и театрально-исполнительского искусства современности. Сумев оценить и понять эти уникальные достоинства русского эмигрантского издания и осознавая свою профессиональную компетентность как языкового и культурного билингва, Долгополова предложила себя «Новому журналу» в качестве одного из авторов и опубликовала там ряд обзорных статей и рецензий.

Статьи, помещенные Жанной Долгополовой в «Новом журнале», вполне соответствуют духу этого ведущего в российском зарубежье эмигрантского издания. Публикации разбиваются на несколько групп. В одних обсуждается вклад беженцев от войн и революций в культурную жизнь Америки, страны многонациональной по этническому составу и потому наиболее гостеприимной и веротерпимой по отношению к эмигрантам. Такова рецензия на книгу Джозефа Горовица «Деятели искусства в изгнании: как беженцы от войны и революции XX века преобразили исполнительское искусство Америки». Особая ценность работы Горовица, считает Долгополова, в том, что автор не только включил в рассмотрение эмигрантов из Германии, России и других славянских стран, но и развернул сравнительный анализ «немецкой» и «русской» эмиграций. Если беженцы из Германии, олицетворяя себя именно со своей родной культурой, как иммигранты привезли в Америку «свой высокий профессионализм, немецкую школу и германскую одержимость, то “русские в Америке” в большинстве своем адаптировались, с успехом создавая американское искусство». «Где я, там и Германия», – любил повторять о себе Томас Манн, создавший в эмиграции три романа на родном языке, но Набоков и Бродский, прожив каждый около двадцати лет в США и сохраняя свою преданность русскому языку, стали ощущать себя и американскими писателями. И в художественно-эстетическом сознании российской читательской элиты Иосиф Бродский не сливается с поэтом и эссеистом по имени Joseph Brodsky, который, написав на английском языке медитативное эссе «The Condition We Call Exile», великодушно предложил друзьям найти для этого текста переводчика на русский.

В рецензиях Долгополовой прослеживается специфика того особого взгляда со стороны на русский язык и культуру, который может быть приобретен только в условиях эмиграции или миграционной жизненной практики. Таковы критические наблюдения над хрестоматией «Русский век: сто лет русской повседневной частной жизни» (материалы собраны Г. Пахомовым и Н. Лупининым) и комментарии, касающиеся наблюдений журналистки Мишель Берди, которые она, начиная с 2002 года, вела в еженедельных колонках англоязычной газеты «Moscow Times» и опубликовала под заглавием «Цена русского слова: познавательный и развлекательный путеводитель по русской культуре, языку и переводу». Как опытный преподаватель-славист и переводчик, Долгополова обратила особое внимание на возникновение типично постсоветских фразеологических сочетаний, построенных по старым моделям: «Летайте самолетами Аэрофлота – Летайте Аэрофлотом – Летайте Квонтасом, Дельтой, Алиталией». Обсуждение социолингвистических, структурных и политических процессов, изменяющих постсоветское пространство и стимулирующих/осложняющих развитие альтернативных путей интеграции, ведется Долгополовой на основе работы Е.И. Пивоварова, опубликованной на русском языке в петербургском издательстве «Алетейя». Предложенное в рецензии рассмотрение географических, экономических, этнических, экологических, политических и оборонных факторов интеграционных процессов расширяет прежние культурно-исторические горизонты «Нового журнала».

В третьей группе рецензий Долгополова прослеживает судьбы семей самого разнообразного этнического происхождения, волею обстоятельств проделавших тяжкий путь из эмиграции домой, на родину, которая «гостеприимно» отворила для скитальцев двери тюремных камер и ворота лагерей. Об этом рассказано в рецензиях на книгу Мары Мустафиной «Секреты и тайны: дело харбинцев», и под таким же углом представлен перевод мемуаров Зинаиды Шаховской «Таков мой век» (оригинал написан по-французски и издан в четырех книгах). Долгополова останавливает внимание читателей на рассказах Шаховской о том, как она после окончания Второй мировой войны в качестве специального корреспондента союзных армий побывала в лагерях для перемещенных лиц, остарбайтеров и советских военнопленных и какое отчаяние и бессилие испытывала она, видя, как страны Запада, оплоты мировой демократии и гуманизма, не желая портить отношений с Советским Союзом, их союзником в борьбе с фашизмом, согласились на депортацию и послушно выдавали сталинским властям русских невозвращенцев, заклейменных позорными именами изменников и коллаборантов.

Наконец, последнюю группу составляют выбранные «по любви» и по профессиональным интересам разборы историко-литературных исследований – книги американского профессора русской литературы Елены Краснощековой «Роман воспитания – Bildungsroman – на русской почве» (монографии опубликованной санкт-петербургским издательством «Пушкинский фонд»), сборника статей «Утопия “звериности”, или репрезентация животных в русской культуре» (серии «Труды Лозанского симпозиума» под ред. Л. Геллера) и книги Л. Бердникова «Шуты и острословы: герои былых времен».

Если «Новый журнал», возникший по инициативе деятелей первой волны эмиграции, охотно принимал публикации Жанны Долгополовой, то она сама с искренним энтузиазмом помогала своими статьями журналу «Шалом» – первому еврейскому периодическому изданию на русском языке, выходящему в Чикаго. Профиль и специфика этого русского еврейского эмигрантского издания уникальны. Возник «Шалом» в 1977 году как газета по инициативе объединения «Друзья беженцев из Восточной Европы», при поддержке известного рабби Шмуеля Нотика. Но по мере нарастания прилива эмигрантов третьей волны («лиц еврейской национальности», как их именовали в СССР) «Шалом» стал увеличивать листаж, превратился в журнал, так что от прежнего газетного формата сохранилась только обязательная (но очень информативная) рубрика на первой-второй страницах под заглавием «Из бесед Любавичского ребе». Успеху журнала и его распространению далеко за пределами среднезападного региона, да и США в целом, способствовал удачный выбор главного редактора – Евсея Цейтлина, литератора, историка литературы и культуры и собирателя материалов по истории еврейства на территориях бывшей Российской империи и СССР. Заслуги Цейтлина в превращении журнала «Шалом» в «один из немногих интеллигентных еврейских журналов на русском языке» были признаны в серии передач «Виртуальный круглый стол “Шалому – Шалом!” (к 30-летию журнала)».

Отвечая на вопрос ведущего: «Как бы вы анонсировали этот журнал?», Борис Кушнер, один из эмигрантов, помещающих там свои публикации, ответил: «“Шалом” предлагает своим читателям уникальное сочетание статей и бесед по иудаизму с литературными и публицистическими произведениями»; историк Гарри Любарский особо отметил, как решительно, но не агрессивно «Шалом» ведет борьбу с ксенофобией и приобщает еврейских эмигрантов к их корням, а израильская писательница Дина Рубина (свободно владеющая ивритом, но пишущая исключительно на русском языке) высказалась с максимальной авторитетностью: «Издание газеты или журнала на языке меньшинства всегда – подвиг».

За последние десятилетия ассортимент тем и проблем, освещаемых журналом «Шалом», расширился и обогатился. И Жанна не столько нашла удачную «нишу» для помещения своих публикаций в «Шаломе», сколько способствовала возникновению новых рубрик в журнале, поставившем себе целью расширение культурных горизонтов читателей из русско-еврейской «алии» в Америке. Ее заинтересовало, существуют ли подобные «Шалому» издания в других странах и как они там функционируют, применительно к местной языковой и этно-лингвистической ситуации, какую информацию извлекают из этих публикаций евреи, говорящие на русском языке и живущие как в диаспоре, так и в Израиле. Об этом можно узнать из статьи «Народ Книги в мире книг» (о санкт-петербургском книжном обозрении, выросшем из маленького двухстраничного информационного листка, «который рассылали в помощь библиотечным работникам при еврейских общинных центрах в России и странах Ближнего Востока») и из обзора «По страницам иерусалимского журнала “Время искать”». Из рассказа Долгополовой становится ясно, что история петербургского книжного обозрения как бы дублирует историю «Шалома». Это издание тоже возникло при поддержке еврейских общинных федераций и комитетов США, а выжило и превратилось в полноценное информационное издание широкого профиля благодаря энтузиазму директора санкт-петербургского общинного центра и умелой работе членов его редколлегии. Наряду с обзорами книг и других периодических еврейских изданий в этом журнале, выходящем шесть раз в год, печатаются критико-аналитические и полемические разборы философских и историко-этнографических трудов (солженицынского исследования «Двести лет вместе» и его философско-исторического антипода – книги Я.И. Рабиновича «В поисках судьбы: еврейский народ в круговороте истории»). «Я читаю “Народ Книги в мире книг” от корки до корки, – пишет Долгополова, – оставляя напоследок самый первый, большой и яркий раздел журнала». Этот раздел, не имеющий специальной рубрики, рассказывает о знаменитых российских евреях настоящего и прошлого, ученых-просветителях, переводчиках Талмуда, составителях словарей, ученых, художниках, оригинальных писателях и переводчиках русских классиков. В противоположность этому петербургскому, по-преимуществу информационному изданию, иерусалимский русский журнал «Время искать» задуман как полемический, подвергающий обсуждению самые спорные и «болевые» вопросы времени и вечности – такие, например, как историчность или мифологичность книг Второзакония и Иисуса Навина, резкие столкновения в обсуждении сионистской идеологии, которые привели к формированию двух антагонистических политологических и академических направлений: постсионизма и неосионизма, или споры относительно принятия будущей конституции Израиля. Обзоры Жанны Долгополовой существенно обогащают знания еврейских русскоязычных читателей США об актуальном прошлом и настоящем их «исторической родины» и современного Израиля.

Еврейский народ, как известно, – народ книги. Но не менее хорошо известно и то, как трудно было сохранить свиток, страницы рукописи и книги в условиях трагического существования в таких транзитных лагерях, как Терезин, и в польских еврейских гетто. Что заставляло их обитателей подбирать обрывки оберточной бумаги, утаскивать со столов начальства карандаши, при свете коптилки урывая часы ото сна записывать то, что хотела сохранить не их личная, а именно коллективная, народная, этническая память? Как могло прийти в голову умирающим от дистрофии и авитаминоза еврейским женщинам собрать, записать, захоронить в недоступных для обысков местах кулинарные рецепты? Не могли ли привести лагерные разговоры о еде к развитию самых ужасающих дегенерационных процессов и психозов – ведь известны (и в специальных тайных отчетах блокадного Ленинграда были зафиксированы) случаи трупоедства! Как же могли бывшие домовитые хозяйки-еврейки, бабушки и матери голодающих женщин и детей вести из вечера в вечер разговоры о том, что и как ими подавалось к каждодневному или праздничному столу? Оказывается, наоборот: «Лагерный разговор о еде, – объясняет Долгополова, – прежде всего утолял голод и рисовал картины дома, семейной близости, застольной радости, поднимал дух и возбуждал воображение, зарождал надежды и тем самым помогал выжить». Об этом рассказано в статье, опубликованной в «Шаломе», «Кухня в нашей памяти: наследство женщин Терезина».

Другая интересная статья, «По следам героя Диккенса», рассказывает о приключениях знаменитого в свое время еврейского правонарушителя по имени Исаак (Айки) Соломон, родом из Англии. Соломон послужил прототипом диккенсовского Фейджина (в русских переводах Фейгина) – пресловутого скупщика краденого из «Оливера Твиста», а как неукротимый авантюрист, бежавший в Австралию, несколько раз менявший тайные места проживания, паспорта, жен, удостоился специальной эпитафии в «Новом Ньюгеймском календаре» и был описан как наиболее примечательная фигура в истории австралийского уголовного мира в книге двух раввинов, историков по образованию, Леви и Бергмана, «Australian Genesis: Jewish Convicts and Settlers 1788–1850 (London, 1974)». Рассказав об этом примечательном диккенсовском прототипе, Жанна Долгополова дополнила свою статью переводом главы об Айки Соломоне из этой книги.

По инициативе редактора Цейтлина, «Шалом» расширил раздел беллетристики, где начал публикацию переводов рассказов еврейских писателей диаспоры (либо непосредственно с идиша, либо через посредство английского языка). По различным английским и американским альманахам и сборникам, типа «Лучшие рассказы года», Долгополова разыскала, снабдила био– и библиографическими сведениями и перевела ряд рассказов американских, австралийских, английских евреев-эмигрантов, писавших о жизни евреев диаспоры в прошлом и в наши дни. Эти переводы стоило бы издать отдельным сборником, рассказав в предисловии о том, как умело найденные ею речевые обороты передают тонкие нюансы таких ощущений и переживаний, как разлуки, боль эмиграции, радость соединения с родными, уехавшими раньше них, наконец – обращение к родным корням, обретение своего природного еврейского облика.

Наконец, недавно возникший сетевой журнал «Заметки по еврейской истории», так же как и альманах «Егупец» института иудаики, не знающие ни территориальных, ни узкопрофессиональных границ, авторы и читательская аудитория которых определяются общей заинтересованностью в понимании и обсуждении самых разнообразных проблем, привлекли Долгополову широтой тематики, отсутствием программы и заведомо отобранного ассортимента обсуждаемых проблем. Из семи больших историко-аналитических обзоров, помещенных в этих журналах, хочется особо выделить три: подробнейший разбор книги американского историка Тимоти Снайдера «Земли, кровью умытые: Европа между Гитлером и Сталиным», а также статьи «Сэр Николас – британский Отто Шиндлер» и «Рафаэл Лемкин – отец “Конвенции о предупреждении преступления геноцида”». Нет смысла и надобности суммировать содержание этих глубоко синтетических работ. Их надо прочитать самим.

В заключение – отбирая статьи и иллюстрации для публикации, издатели сборника продолжили и продолжают вести с Жанной Долгополовой те задушевные, интересные и обогащающие их разговоры и дискуссии, которые она так умело вела с родными, близкими друзьями, читателями-собеседниками.

Нина Перлина

Данный текст является ознакомительным фрагментом.