Природа

Природа

А что природа делает без нас?

Кому тогда блистает снежный наст?

Кого пугает оголтелый гром?

Кого кромешно угнетает туча?

Зачем воде качать пустой паром

и падать для чего звезде падучей?

Ни для кого? На всякий случай?

Александр ВОЛОДИН, русский драматург, поэт

Не, не, я – о природе не как о месте для прогулок, гулянок и проч., и проч. И вправду, это всё – прочь! Тут ведь, в «Записках офигевшего человека» без лирики? Ну вот. Значит, без лирики, все всерьез: о природе как о месте жизни человечества.

Другими словами: я – о той природе, над которой мы царим. Ну или, во всяком случае, очень любим говорить, что мы тут, в природе, самые главные. Начальники, то есть.

Откуда же в нас, людях, эта самонадеянная уверенность в том, что человек – венец и царь природы? Что мы тут самые лучшие и можем по праву командовать теми, кто похуже нас будет?

Природа нас кормит. Это факт. Казалось бы, надо ее за это поблагодарить. Куда там! Мы убеждены: природа даст нам ровно столько еды, сколько нам надо, стоит захотеть. Мы даже готовы голодную степь или целину превратить в житницу: вот, мол, мы какие крутые. Сейчас уже очевидно: когда человек переделывает природу, это ни к чему хорошему привести не может.

Может быть, мы оттого считаем себя венцом природы, что научились разговаривать? Но, скажем, дельфины, как выясняется, тоже не просто так себе пищат, а со смыслом. Да и делает ли неумение разговаривать, скажем, ласточек или тигров менее счастливыми, чем мы с вами?

Может быть, мы загордились потому, что придумали искусство, продемонстрировав тем самым природе, что человек умеет сам себя анализировать? Но кто может с уверенностью сказать, о чем думает, скажем, волк, воя на луну, и что слышат в этом вое его сородичи?

Мы настолько мало, по сути, знаем природу и в большинстве своем, настолько плохо понимаем ее, что ставим себя над ней с той же беззастенчивой уверенностью, с какой, простите, любой хам ставит себя выше любого профессора только на основании того, что он, хам, наглее.

А может, и потому мы так возгордились, что именно человек дал имена всему сущему в природе, что, конечно, сильно возвеличивает нас в наших же собственных глазах? Облака ведь не ведают, что они облака; тигр не знает, что он – тигр; Волга не в курсе, что она – Волга и, когда несет волны свои в некий водоем, не в курсе, что это – Каспийское море. К слову сказать, названия, которые мы придумываем, подчас возникают довольно парадоксально.

До опытов бельгийского врача и алхимика Яна Баптиста ван Гельмонт все бесцветные пары назывались «воздух». Алхимик заметил, что пары-то разные, надо бы им название придумать. Ван Гельмонт, как и подобает настоящему алхимику, был человек образованный и вспомнил, что, согласно древнегреческому мифу, Вселенная начиналась с хаоса. И он записал это слово на свой, фламандский манер. Получилось «газ». Так что «хаос» и «газ» – это, в сущности, одно и то же. Но газ не знает, что его так «зовут». И хаос, кстати, тоже не в курсе своего имени.

Когда человек жил внутри природы, он боялся ее, поклонялся ей и с помощью разных ритуалов хотел выстроить с ней такие отношения, чтобы природа к нему благоволила. Потом система координат как бы изменилась: уже не человек стал жить внутри природы, а природа попала в плен всего того, что нагородил на Земле человек. После чего люди твердо и окончательно решили, что они тут, на Земле, самые главные командиры, а все, что создано природой, должно им служить.

Тезис о том, что человек – царь природы, обсуждению не подлежит. Нет, конечно, вывод этот может казаться поспешным, нелепым, глупым, недоказательным, высокомерным и каким угодно еще. Это дела не меняет. С ощущением собственного царственного отношения к природе человечество живет долгие века.

Совсем иной вопрос будоражит умы – в том числе и лучшие умы человечества: люди – это часть природы или же – чужаки, появившиеся здесь непонятно как?

Рассуждал над этой проблемой даже сам гениальный Кант! Например, философа потрясал тот факт, что человек – единственное существо на Земле, которое рождается с криком. Мы, люди, рождаемся громко, как бы сообщая всему миру: человек родился! Странное дело… Все остальные животные появляются на свет тихо, ведь окружающий мир полон врагов, и, если они узнают о рождении детеныша, запросто могут сожрать и его самого, и ослабевшую мать. Если верно, что человек был когда-то частью дикой природы, то род наш вряд ли бы выжил: наши далекие предки погибали бы, едва родившись.

Или вот еще вопрос, тоже кантовский: почему человек запросто может отравиться, а животное никогда? Почему мы – единственные на Земле существа, которые не могут отличить хорошую еду от плохой?

Альбер Камю вот тоже заметил: человек – единственное существо, которое не хочет быть самим собой. Звери не умеют притворяться, не умеют играть. Только человек – любой! – может прикинуться тем, кем на самом деле не является.

В свое время великий Георгий Александрович Товстоногов рассказывал мне, что Станиславский однажды увлекся на репетиции до такой степени, что начал кричать на живую лошадь, участвующую в спектакле: мол, неправильно ты, лошадь, мух отгоняешь! Эпизод забавный. Однако научить животное играть еще никому не удавалось – ни в театре, ни в цирке. Притворство – желание быть другим – вовсе не свойственно нашим братьям по разуму.

Христианские философы тоже считают, что человек «неотмирен». Замечательно сказано об этом у одного из самых известных христианских философов диакона Андрея Кураева: «Человеку мы можем сказать: «Ты таков, но ты должен быть другим». А в природных феноменах не может быть такого зазора между тем, что есть и что «должно» быть. Луну не осуждают за то, что ее не видно днем… Волгу не награждают «за самоотверженный труд в годы войны». Сибирские реки не наказывают за то, что они текут в Ледовитый океан вместо того, чтобы «проявить интернационализм», повернуть на юг и оросить своими водами пустыни Средней Азии… Если в природе «должно» то, что несвободно… то в области нравственности «должно» то, что избирается и достигается свободным усилием, то, что не вынуждено».

Николай Николаевич Дроздов рассказывал мне удивительную историю про львов. Оказывается, если у львицы погибает муж, иногда она находит себе другую пару. И тогда ее новый супруг убивает всех львят, родившихся от «прошлого брака».

У животных нет нравственности? У них нет доброты? Они не знают, что такое жертвенность?

У них нет нашей нравственности. Нашей доброты, нашей жертвенности. Наверное, если бы собака умела разговаривать, она бы задала нам немало вопросов по поводу нашей жизни. А вы можете себе представить, что рассказывают друг другу мыши или тараканы о нас, о нашей доброте, жертвенности и нравственности?

Люди и звери… Люди и птицы… Люди и насекомые… Мы не лучше и не хуже друг друга. Мы – разные. Мы очень разные. Иногда кажется: настолько разные, как жители разных планет.

Сенека заметил как-то на досуге: кто сказал, что умирать страшно? Разве кто-то возвратился оттуда? Почему же ты боишься того, о чем не знаешь? Не лучше ли понять намеки неба? Заметь: в этой жизни мы все время болеем – то этой болезнью, то другой. То нас донимает желудок, то болит нога. Со всех сторон в этом мире нас преследуют дыхание болезней, ярость зверей и людей. Со всех сторон нас будто гонят отсюда прочь. Так бывает лишь с теми, кто живет НЕ У СЕБЯ. Почему же тебе так страшно возвращаться из гостей домой?

Если поверить Сенеке, то мы действительно в гостях в этом мире. Впрочем, не надо быть Кантом, Камю или Сенекой, чтобы привести сотни примеров того, насколько мы отличаемся от прочих наших «соседей по планете».

Когда Господь создал людей, Он как выстроил отношения человека и природы? Он сказал: «Владычествуйте!» Владычествовать можно ведь по-разному. Например, ответственно или безответственно.

Человек же решил владычествовать по-простому: он – царь, природа – раб. И – давай командовать!

Тут, конечно, надо сказать, что мы, люди, сами себя тоже убиваем с невероятной прытью, что физически, что – морально. Однако охранять себя человек не желает категорически. Вот вы, например, можете себе представить Красную книгу исчезающих человеческих качеств, таких как, скажем, благородство, бескорыстие… Я нет. Хотя, если бы книга такая была и мы старались сохранить то, что в ней написано, – наша жизнь была бы лучше…

Красная книга природы существует. Когда человек «доцарствовался» до того, что из природы стали исчезать целые виды животных, он начал фиксировать эти самые исчезающие виды.

Многим из нас кажется, что Красная книга – это один такой большой том. Ничего подобного! Красную книгу может выпустить любой желающий, если он, конечно, страна или в крайнем случае – регион. Потому что каждая страна и каждый регион имеют полное право выпустить свой собственный список того, что исчезает во вверенной им природе.

Да, Красная книга – это всего лишь список. Не закон никакой, а простой перечень того, что находится в мире природы под угрозой. Так сказать, к сведению…

Сначала люди, потрясенные тем, что они сделали с природой, создали Всемирный союз охраны природы. Это случилось почти сразу после войны, в 1948 году. Союз начал, как нынче говорится, «изучать вопрос». Изучал аж 16 лет, и наконец в мир вышло первое издание Красной книги крошечным тиражом, для своих. Ну а потом уже эти издания расплодились.

Своя Красная книга была и в СССР. Есть она и в России, и еще аж в 30 регионах нашей страны. То есть реестры составлять мы здорово научились. А вот как сохранять то, что исчезает, – возникают большие проблемы.

Впрочем, про Красную книгу и так все знают. А вот про Черную книгу ведают, пожалуй, только специалисты. Черная книга – это список не погибающих, а уже погибших видов. Прочитав эту книгу, можно сделать, например, такой вот неприятный вывод: итогом пятисотлетнего освоения европейцами мировых ресурсов стало полное уничтожение 844 видов животных!

Убивали радостно, не задумываясь, с удовольствием.

Голландские колонизаторы в Южной Африке истребили целый вид зебры, потому что полосатое животное мешало им распахивать поля. Завоеватели Северной Америки изничтожили миллионные стада бизонов, чтобы обречь на голод индейские племена. Когда среди клерков Франции вдруг возникла мода на мусорные корзины, сделанные из слоновьих ног, на грани вымирания оказались слоны, обитающие на территории французской колониальной Африки…

У меня есть друг – один из руководителей российского отделения Гринписа Евгений Усов. Не вдруг найдешь человека, который бы настолько любил природу и настолько бы хорошо ее знал.

Я попросил Женю прислать мне какие-нибудь материалы, свидетельствующие о том, что человечество творит с природой. Практически мгновенно Женя прислал мне… 50 страниц довольно убористого текста.

Спокойно! Естественно, я перескажу вам лишь несколько фактов. Почитайте, пожалуйста, внимательно. Вот, что мы с вами – а именно те, кто называет себя «человек разумный» и царь природы, – творим с природой. Той самой природой, которую мы все еще называем иногда своей матерью.

В новую редакцию Красной книги занесено 44 838 видов, а год назад – год всего!!! – их было 41 415. При этом 38 % нового списка или уже перемещены в Черную книгу, то есть вымерли, или находятся под угрозой уничтожения.

82 % видов в этой Красной книге оказалось в большей опасности, чем в предыдущей. 82 %!!! Представляете? Списки составляются, но не меняется ничего!

По последним данным, как минимум 1141 из 5487 видов млекопитающих может исчезнуть. Вы понимаете, что это значит? Почти каждый четвертый вид млекопитающих на нашей планете находится на грани исчезновения.

Столь же радостно-безответственно человечество уничтожает, конечно, не только млекопитающих, но и птиц.

Один из первых американских орнитологов Александр Уилсон в 1810 году видел стаю странствующих голубей, которая пролетала над ним – внимание!!! – четыре часа! Стая растянулась на 380 километров. Уилсон подсчитал, что в этой стае был один миллиард сто пятнадцать миллионов сто тридцать пять тысяч голубей! В день такая армия птиц должна была съесть 617 кубометров всевозможного корма. Натуралист Фрэнк Лейн заметил, что это больше суточного рациона солдат всех воюющих стран к концу Второй мировой войны! Куда ж это годится? Вот голубей стали уничтожать, тем более они и в пищу годились… Последний представитель еще недавно многочисленного вида умер в сентябре 1914 года в зоопарке города Цинцинати. А еще раньше в штате Висконсин местные орнитологи установили мемориальную доску с надписью: «В память последнего висконсинского странствующего голубя, убитого в Бабконе в сентябре 1899 года. Этот вид умер из-за алчности и легкомыслия человека».

Мы, конечно, не думаем, что происходит с животными из-за глобального потепления. Нам не до этого!

Когда из-за тепла нет снега, заяц-беляк все равно меняет окрас на белый: он, бедняга, бессилен против законов природы. Белый заяц на черной земле – прекрасная мишень для кого угодно. И на зайцев стали нападать офигевшие, извините, медведи, которые – все из-за того же отсутствия снега – не могут впасть в привычную спячку.

Вы представляете эту практически апокалипсическую картину? На пожухлой, черной траве февраля неспящий и злой медведь от отчаяния нападает на зайца просто потому, что его очень хорошо видно: раздражает. Зайцы-беляки, к слову сказать, находятся на грани вымирания.

Досуг ли нам вообще думать, что происходит с природой из-за всяких экологических проблем, которые мы ей создаем? Недосуг, конечно. Что мы сделали с почвой, с воздухом, с водой? В этой ситуации нам еще иногда бывает жалко самих себя, а кто ж будет думать о «братьях наших меньших»?

Все наше поведение свидетельствует о том, что мы относимся к природе вовсе не как к матери, а как сильно пьяные гости к хозяину, которого они совсем не уважают.

Иногда складывается ощущение, что человек и природа находятся в состоянии войны. Причем, нападает не только человек.

Количество природных катастроф увеличивается невероятно, можно даже сказать: катастрофически увеличивается количество катастроф, которые насылает на нас обиженная природа.

По оценкам исследовательской организации Geoscience Research Group, количество природных катастроф в 1997–1999 годах возросло на четверть по сравнению с началом последнего десятилетия позапрошлого века. А по данным Всемирной конференции по природным катастрофам (Иокогама, 1994 год), количество погибших от природных стихийных бедствий возрастало ежегодно за период с 1962 по 1992 год в среднем на 4,3 %; число пострадавших увеличилось за этот же период на 8,6 %, а величина материальных потерь – на 6 %.

Вчитайтесь, вчитайтесь в циферки. Это ведь не о ком-то там речь идет, но о нас с вами, жителях Земли. Дело дошло до того, что в самом конце 1989 года Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию (№ 44/236), в которой период с 1990 по 2000 год провозглашен Международным десятилетием по уменьшению опасности стихийных бедствий.

Зачем провозгласили? Человек, как всегда, верил в то, что он сильнее природы?

Вера, конечно, дело хорошее, но тут не помогло. Специалисты Международного общества Красного Креста и Красного Полумесяца пришли к выводу, что ежегодно число природных катастроф в мире возрастает примерно на 20 %. А с 1996 по 2006 год смертность в катастрофах увеличилась с 600 тыс. до 1,2 млн. человек в год, количество пострадавших же возросло с 230 до 270 млн.

Есть ощущение, что природа, не выдержав того, что с ней делают, перешла в нападение. Природа обиделась. И, признаемся, есть за что…

Жил в СССР ученый и селекционер Иван Владимирович Мичурин. Иван Владимирович хорошо понимал, что для ученого в советской стране главное – не научные знания иметь, а поддерживать добрые отношения с партией, поэтому он позволял себе такие, например, высказывания: «Большевистская партия и советское правительство не только определили пути селекции, но и обеспечили ей широчайшее развитие».

Прочитаешь такие слова и невольно подумаешь, что название написанной Мичуриным в 1925 году работы «Как начинать посадку?» – выглядит пророчески. Хотя посвящен «труд» исключительно сельскому хозяйству и никакие иные посадки в виду не имелись.

Так вот, готовя к изданию третье (!!!) собрание своих научных произведений, Иван Владимирович написал в предисловии знаменитую фразу: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача».

В наше время фразу эту переиначили: «Мы не можем ждать милостей от природы после всего того, что мы с ней сделали».

Это просто шутка или это не просто шутка? Может быть, мы так относимся к природе, что просто вынуждаем ее делать с нами все то, что она творит? Мы первыми напали. Она терпела, терпела – и не выдержала, обиделась?

Мистика? Может быть… Еще раз повторю: мистика – это все то, что мы сегодня объяснить не умеем. То есть не то, чего не может быть в принципе, а что не поддается объяснению сегодняшней наукой.

Мы по-прежнему можем считать, что человек имеет право делать с природой что угодно, а она – безответна. Мы по-прежнему можем считать себя выше природы. Ну, если нас ничто ничему не учит, – можем считать так.

Великий Александр Моисеевич Володин спрашивал: что природа делает без нас? Она-то найдет, чем без нас заняться, а вот мы без нее погибнем.

И если действительно идет эта война между человеком и природой, то проиграем в конце концов мы, люди. С помощью ли мировой войны или с помощью какого всемирного природного катаклизма – но проиграем. Как бы ни развивалось человечество, природа все равно остается сильнее: она без нас сможет, мы без нее – погибнем.

Можно верить или не верить в разум природы. Можно верить или не верить в то, что мы – чужие в мире природы и только потому так над ней издеваемся. Однако нельзя не понимать: если мы не научимся уважать и беречь природу, она просто нас уничтожит. Она и так слишком долго и слишком много терпит.

Не знаю, есть ли у Господа терпение. Судя по тому, что происходит на нашей планете, есть. Однако подозреваю, что терпение Создателя не безгранично…

А? Что ты думаешь об этом, царь природы, человек?

Мне хотелось бы закончить эту главу словами немецкого философа Оскара Бернхардта Эрнста, взявшего себе странный псевдоним Абд-ру-шин: «В своем совершенстве, обусловленном законами Творения, природа есть самый прекрасный из всех даров, которых удостоились от Бога Его твари! Она не может принести им ничего (выделено мной. – А. М.), кроме пользы – до тех пор, пока не подвергается насильственному изменению, то есть искажению. Но эти земные люди направляют ее по ложному пути, и причиной тому – их всезнайство».

Интересно, а если бы все люди на Земле повторяли эти замечательные слова каждый день, наше отношение к природе изменилось бы? Или мы так и будем считать себя царями, пока нас не сбросят с трона и не отшвырнут в небытие?

Интересно, а может ли пропаганда правильного отношения к природе нам помочь?

С пропагандой вообще не вдруг разберешься.

Но попробуем?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.