Яичко упало и разбилось
Яичко упало и разбилось
Общеизвестная сказка про Курочку Рябу, которая снесла не простое, а золотое яичко, имеет многочисленные варианты, одни из которых вспоминается мне всякий раз, когда хоть в общественной, хоть в деловой, хоть в политической жизни страны случается непредвиденное несчастье. Адаптированный вариант сказки, который знает наизусть любой ребенок, читавший с мамой книжки или смотревший мультики, всегда представлялся мне нарочито неполноценным. Ну, снесла курочка яичко. Ну, мышка бежала, хвостиком махнула. Ну, упало яичко и разбилось. Ну, даже, предположим, дед и баба плачут. Ну и что? Зачем было это рассказывать? (Хотя вопрос, разумеется, риторический, ибо многие сказки рассказывались, надо полагать, просто для того, чтобы занять ребенка какой угодно болтовней, пока не заснет.)
Зато тот вариант сказки, о котором пойдет речь ниже, завораживает меня, как завораживают шторма, извержения вулканов или торнадо всякого человека, имеющего возможность наблюдать их с безопасного расстояния. Итак, жили-были дед да баба, и внучка еще жила с ними в нашем варианте. У них была курочка-татарушка (вероятно, рябых кур называли татарками по сходству пестрых перьев с разноцветными платьями татарских женщин). Снесла курочка яичко, не простое, а костяное и расписное в нашем варианте. Бабка положила яичко на полку (пока еще ничто не предвещает беды). Мышка бежала, хвостиком махнула (досадная, конечно, халатность). Яичко упало и разбилось.
Не надо думать, что на этом сказка заканчивается. Ничуть не бывало. Увидев яичко разбитым, дед принялся плакать, хотя разумнее было бы сдержаться, ну подумаешь — яйцо. Увидев деда плачущим и узнав о трагической судьбе яйца, бабка принялась не просто плакать, но и метаться по дому. И можно предположить, что костяное и расписное яйцо было важным элементом продовольственной программы семьи, но бабка металась до тех пор, пока не сломала печку. Огонь же из сломанной печки вырвался, полыхнул и охватил стропила. Изба загорелась, и бабка погибла в огне. В свою очередь внучка, увидев деда плачущим, узнав, что трагически разбилось яйцо, став свидетельницей разрушения печки, пожара в доме и гибели бабки в огне, не придумала ничего лучшего, как только пойти в амбар и удавиться.
И думаете, тем беды кончились? Нет. Мимо горящего дома, мимо повесившейся внучки, обугленной бабки, рыдающего деда и разбитого яйца шла просвирня, женщина, выпекающая просвиры для церкви. Она имела неосторожность спросить у деда, что случилось, и так потрясена была его ответом, что от горя разбросала по земле и растоптала просвиры, которые несла в церковь.
А прямо следом за просвирней в церковь поспешал дьяк. Он увидел, что просвиры растоптаны внучка удавилась, бабка сгорела, дед рыдает, яичко разбилось, и перед лицом этакого несчастья посчитал своим долгом взобраться на церковную колокольню, сбросить оттуда вниз и разбить все колокола.
Теперь, когда мы изучили предлагаемый русской сказкой алгоритм поведения людей в чрезвычайных ситуациях, нас не должна удивлять реакция попа, пришедшего в церковь служить обедню. Разумеется, увидев разбитые колокола, растоптанные просвиры, удавившуюся внучку, сгоревшую бабку, рыдающего деда и разбитое яйцо, поп (в знак солидарности, наверное) пошел и изорвал в клочки все церковные книги.
На этом известный мне катастрофический вариант сказки про Курочку Рябу заканчивается, и слава богу. Страшно подумать, как могла бы продолжиться сказка, если бы к обедне приехал, например, барин. Он что, спалил бы собственную усадьбу и усадьбы нескольких соседей? Или забрил бы всех своих крестьян в солдаты?
А если бы губернатор, не приведи господь, прослышал о катастрофе, постигшей описываемую нами деревню? Страшно подумать, какие чудовищные разрушения сей облеченный властью государственный муж учинил бы во вверенной ему губернии.
Совсем уж не хочется думать, как сложились бы события, если бы известия о злоключениях яйца, деда, бабки, внучки, просвирни, дьяки, попа, барина и губернатора дошли бы до государя. Что было бы? Воина? Мор? Репрессии? И все из-за разбитого яйца?
Данный текст является ознакомительным фрагментом.