Глава 46 Пророк Илия / Элиягу Ганави. (Млахим I, 17–19, 21; Млахим II, 4)

Глава 46

Пророк Илия / Элиягу Ганави. (Млахим I, 17–19, 21; Млахим II, 4)

Библейский пророк Элиягу имеет мало общего с Элиягу еврейского фольклора. «Фольклорный» Элиягу — это тот, кто незримо посещает каждый пасхальный «седер» в миг, когда дети замечают, что убавилось вино в чаше Элиягу (кос Элиягу), которая ставится на стол специально для него. Он присутствует на каждом обрезании, где для него приготовлен особый стул (кисэ Элиягу).

В фольклоре Талмуда и еврейского средневековья Элиягу посещает на земле святых, ученых и просто попавших в беду евреев. Один из самых поздних библейских пророков, Малахи, обещает, что именно Элиягу совершит последнее чудо перед приходом Машиаха: «И он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их» (Малахи, 4:6), разрешив все споры евреев по религиозным вопросам; когда спустя столетия мудрецы Талмуда не могли найти согласия по тем или иным проблемам, они откладывали споры «до прихода и разрешения их Элиягу».

Из самых разных, но неизменно добрых ролей, которые отводит ему фольклор, казалось бы, следует, что исторический Элиягу — пророк, который появляется в книгах Млахим, — был добрым, приятным и обходительным человеком. Но это вовсе не так! В Библии нет пророка более неистового, нетерпимого и бескомпромиссного. Бродя по холмам Израиля в набедренной повязке и с посохом в руке, Элиягу объявил настоящую войну идолопоклонству и царице Изевели (финикиянке — жене царя Ахава, см. гл. 45) за то, что она насаждала в Израиле культ Баала. Во время продолжительной засухи он бросил вызов сразу 450 жрецам Баала, привезенным Йоавом: каждая сторона должна была зарезать быка, возложить его на жертвенник и воззвать к своему богу. Пусть израильтяне сами увидят, чей бог ниспошлет огонь, чтобы принять жертву. Жрецы Баала читали свои молитвы, бросались в исступленные танцы и, отчаявшись, начали вонзать в свои тела ножи, так что кровь текла по ним. Но ничего ровным счетом не происходило.

И тогда Элиягу молит Б-га показать свое могущество. «И ниспал огонь Г-сподень». Толпа израильтян, наблюдавшая эти состязания, застыла в почтении и непроизвольно повторяла: Гашем гу гаэлоким, «Г-сподь — он (один) Б-г» (Млахим I, 18:39). До сих пор, спустя 3000 лет, эти слова звучат в конце службы Йом-Кипура. Затем толпа под предводительством Элиягу убивает всех 450 жрецов Баала.

В другой раз, когда царица Изевель губит Навота, чтобы его виноградник достался царю Ахаву (см. гл. 45), Элиягу ждет, пока царь не становится соучастником ее заговора, и затем проклинает Ахава: «Ты убил, а еще и наследуешь?» (Млахим I, 21:19).

Почему же именно этот неистовый пророк стал добрым дедушкой — волшебником еврейских легенд? Есть по крайней мере три причины: две из них основаны на тексте Библии. Во-первых, Библия предполагает, что Элиягу не умер; на глазах своего ученика Элиши он внезапно вознесся на небо в огненной колеснице (Млахим II, 2:11); за исключением Эноха (Брейшит, 5:22–24), это единственный библейский персонаж, которого миновала смерть. Бессмертие само по себе уже дает достаточно оснований считать возможным возвращение Элиягу на землю.

Во-вторых, нет и более подходящего для совершения чудес пророка. Два удивительных деяния Элиягу — умножение пищи и воскрешение мертвых, по-видимому, стали прообразом тех чудес, которые были приписаны Йешу спустя восемьсот лет.

Но третье — и самое подходящее — объяснение я слышал от своего отца. Присутствие Элиягу на «седере» и обрезании связано именно с его гневом. Сразу же после победы над жрецами Баала Элиягу бежит от взбешенной Изевели в пустыню, где сорок дней проводит в одиночестве. В течение этого времени Элиягу гневно взывает к Б-гу: «Оставили завет Твой сыны Израиля… и остался я один» (Млахим I, 19:14); вероятно, это значит, что он — единственный еврей и единственный монотеист, который остался на земле. Но Б-г не позволяет Элиягу замкнуться в собственной праведности. Он дает пророку новые поручения и отправляет его обратно к людям. И вот именно в этой преувеличенности обвинений Элиягу в адрес всех евреев и лежит объяснение его многочисленных явлений. Тот, кто счел себя последним евреем, был осужден стать постоянным свидетелем вечности Израиля, присутствовать при заключении каждым еврейским мальчиком завета с Б-гом, и на каждом праздновании «седера» (до наших дней обрезание и «седер» — наиболее исправно соблюдаемые еврейские ритуалы) Элиягу стоит в длинной череде тех отчаявшихся евреев, кто ошибочно предсказывали конец еврейского народа (см. «Исчезающий американский еврей»).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.