Экскурс в историю

Экскурс в историю

Как уже утверждалось, Гоа – самый малюсенький штат Индии. Кроме того, он еще самый-самый по нескольким, более радостным для россиян показателям. Например, тут самый дешевый алкоголь во всей Индии. Штат самый европеизированный, что тоже немаловажно для русского самочувствия (мы ведь себя определяем как часть Европы :)). Самый христианский, хоть и не нашей ветви этого культа, не православием славится, но католицизмом. Здесь самые высокие цены на продукты, ну, в этом трудно разглядеть плюсы, и к тому мы сами же являемся причиной – спрос рождает предложение, иногда убивая здравый смысл. Туризм расхолаживает и располагает к легким и большим, по меркам Индии, деньгам. Бывшие рыбацкие деревеньки становятся курортными поселками. Рыбаки и крестьяне – домовладельцами и хозяевами постоялых дворов и бунгало, сдаваемых в аренду туристам, праздно отдыхающим сезонникам и пытающимся пустить корни. Но так было не всегда.

Итак, узнав из рекламного проспекта, что Индией Гоа стал лишь в 1962 году, а до этого являлся заморской территорией родины портвейна, вы, возможно, озадачитесь: а что этот парадайс представлял собой до того ? Ведь не может же такого быть, чтобы лакомый и удобный во всех отношениях благодатный кусочек земли не являлся яблоком раздора или согласия в более далекие времена? Истории всегда надо верить с оглядкой, ибо пишут ее люди, они подстраивают факты под свои нужды и понимание. Порой специально их искажают или искренне недопонимают произошедшего. Ведь у людей есть своя корысть, и они обладают таким орудием самообороны, как лукавство, а у некоторых искажение истории происходит не со зла, а просто от банальной фантазии. Потом неточности и ошибки накладываются одна на другую. Последующие поколения додумывают и прибавляют свое. А мы всю эту «художественную литературу» читаем и делаем уже свои выводы. Так и получается «испорченный телефон» истории, религии и так далее. С развитием средств коммуникации и массовой информации положение усложняется и усугубляется. В Интернете одна статья в корне противоречит другой. Как докопаться до правды и надо ли людям ее знать? Некоторые скажут, что, мол, есть летописи, официальные документы. А кто их составлял и писал? И кто этим занимается сейчас, какую чушь про наше время будут читать потомки? Я, кроме общеизвестных источников, предпочитаю общаться с людьми. Причем желательно пожилыми, далекими от националистических понятий и мало интересующимися политикой. Когда обобщаешь услышанное от «простых» людей, сопоставляешь это с почерпнутой информацией от людей «сложных», вот тогда и вырисовывается картина, уже более приближенная к действительности, нежели официально принятая.

На самом юге штата есть река под названием Кушавати, ее скалистые берега и являются началом предгорья Западных Гат, или Гхат (в разных языках произносится по-разному). Тут находятся пещеры, в которых недавно было обнаружено наскальное творчество товарищей, живших аж двенадцать тысяч лет назад. То есть во времена неолита. Я сам не так давно об этом узнал и побывал в них случайно, во время разведывательной поездки в соседний штат в поисках добытчиков меда диких пчел, обитающих в джунглях. Пещеры находятся в настолько укромном месте, что знали о них лишь местные жители, а историки и археологи их не беспокоили вопросами. В Индии так принято, что если вас не расспрашивают, то и нечего приставать к другим с рассказами. Благодаря этому стоянка первобытного человека не подвергалась нашествию ученых и туристов и сохранилась в первозданном виде, как будто сообщество недавно встало из-за камня, служившего столом, и отправилось на рыбалку, даже не убрав помытой посуду. Спустя некоторое время, этак с десяток тысяч лет, а именно за десять веков до появления ПРОЕКТА, послужившего основой начала нашей эры, мы можем найти первое упоминание о местности в истории. Было все примерно так: случилась на севере Индостана сильнейшая засуха, приведшая к голоду и прочим неприятностям. Как всегда бывает в «неспокойные времена», пришла людям в голову мысль об эмиграции. Кто куда. И вот часть семей брахманов-сарасватов, в количестве девяносто шести штук (насколько скрупулезны и точны были первые индийские летописцы! :)), добралась до наших краев. Впоследствии они тут прижились и включили свое место жительства в состав империи Мауров, или Маурьев. Было это примерно за триста-двести лет до так называемой нашей эры.

Далее империи сменялись, царства рушились и возрождались вновь. Индуистский Гоа процветал, хотя современного названия у местности еще не существовало. Строились города, на побережье – порты. Налаживались связи и торговля с восточным побережьем Африки, Аравийским полуостровом, островом Ланка. Так исторически сложилось, что главным Богом и покровителем являлся великий и бескомпромиссный Шива, соответственно в почете были члены его семьи и окружение, описанное в эпосах. С тех пор утекло много воды в богатом реками Гоа, однако божественные привязанности в наше время тоже возродились после многих веков главенства ислама, а затем и христианства. Все возвращается на круги своя.

Сначала под ярким солнцем полуострова Индостан начала отвоевывать себе место молодая религия, пришедшая с запада, с просторов Аравийского полуострова. Дели стала столицей султаната. Потом, на заре четырнадцатого века, мусульмане завоевали территории царства, в которые входил и Гоа. На эти годы приходится самый расцвет науки, искусства, градостроительства не только в наших пенатах, но и по всей территории Индии. Молодые муслимские правители считали себя прогрессивными деятелями и рьяно брались за дело. Они отстроили на реке Мандови город, назвали его Ила, ныне он более известен под именем Старый Гоа. Здесь бойко развился экспорт-импорт, начали культивировать специи и фрукты, появились невиданные доселе арабские скакуны. Кстати, за все те годы, что я нахожусь в Гоа, я не видел ни одной лошади, слонов хватает, есть один облезлый верблюд, но вот с лошадьми – напряженка, видимо, их забрали с собой сумевшие спастись от христиан мусульмане, а португальским католикам не привита любовь к этим милым копытным. Ислам в то время скорее всего был более терпимой и плюралистической религией, чем та, в какую ее пытаются трансформировать сейчас. Индуизм с ним вполне уживался и даже был в приятельских отношениях. И управление областью проводилось на паритетных началах, ну или что-то вроде того.

Во второй половине пятнадцатого века государство Бахманидов, провинцией которого был Гоа, достигло наивысшего расцвета и могущества. И тут, как водится, не обошлось без нашего брата. Брата того звали Афоней, фамилию он носил вполне русскую – Никитин, а по профессии и бывшему роду занятий подвязывался купцом в Тверской губернии, или уезде, или области, не знаю, как тогда называли на Руси сии административные единицы. Это был наш первый соотечественник, положивший начало российскому дауншифтингу. Чем мы с вами можем сейчас по праву гордиться. История умалчивает, поэтому я не могу с уверенностью утверждать, добрался он до Гоа или нет. Скорее нет, ибо в противном случае он мог затеряться в эйфории и мы о нем ничего бы не услышали в дальнейшем. Но совсем недалеко от границы нашего штата, в Махараштре, ему поставили памятник как незаурядному гражданину иностранной державы, посетившему эти края. Как это принято у дауншифтеров, он написал книгу, в которой живописал все свои индийские похождения. Интернета тогда еще не существовало, посему после трех лет тусовки он решил отправиться на родину, чтобы лично передать в издательство рукопись, которая вышла в свет под названием «Хождение за три моря».

К концу пятнадцатого века царство Бахманидов стало загибаться, области решили взять «столько суверенитета, сколько смогли унести», и оно развалилось на несколько частей. Гоа приобрел своеобразную автономию. Правил тогда Юсуф Адиль Шах – личность в истории одиозная. Первым делом он отгрохал себе дворец на месте, где в будущем появился город Панаджи, который сейчас является столицей штата, а в дворце сейчас расположились государственные органы власти. Шах нашел новый путь пополнения своей казны, благо порт, расположенный в устье реки, на которой стоит дворец, стал перевалочным пунктом для паломников в Мекку, с которых он и стал собирать паломнические взносы.

Тут на восток обратили свое внимание европейцы. И первыми подсуетились португальцы. Сначала некий Диаш, кому мы обязаны происхождением названия самой южной точки Африки – мыс Доброй Надежды, ломанулся сюда. Вышло это, как обычно, по недоразумению. А в 1497 году Васко да Гама решил повторить его авантюру, прошел по тому же маршруту, но заблудился, и его отнесло к арабам. Там он разжился местным «сусаниным», но тот не смог отвертеться, как его коллега с поляками, и таки привел корабли Васьки в Индию. Высадилась его братва на территории нынешней Кералы (самый южный штат Индии). И поняли они, что тут есть чем разжиться и чем поживиться. В то время не было учреждено международного антимонопольного комитета, всю торговлю специями, шелком и прочей экзотикой из Юго-Восточной Азии захапали себе арабы, а португальцы никак не могли поделить мировые водные пространства с другой «владычицей морей» – Англией. Любители портвейна приободрились от такой удачи и сообразили, что наступил их звездный час. У них созрел план стать в этой области пищевой промышленности магнатами. Что на какой-то исторический период они и воплотили в жизнь. Сразу после успешного вояжа Васко свою экспедицию в Индию снарядил другой патриот крепленого напитка – Педро Альвариш Кобраль. Правда, он переборщил с количеством загруженного на корабли портвейна, иначе как можно объяснить, что эскадра его промахнулась мимо полуострова Индостан и команда пришла в себя лишь в Бразилии. С досады, выдув все оставшиеся бочки, они отправили одну каравеллу домой в качестве «гонца», чтобы та привезла, чем догнаться и опохмелиться. Забили с ней стрелку в Индии, куда отправилась основная часть компании. История умалчивает, но план скорее всего сработал, эскадра добралась до индийской земли, и португальцы обосновали первое поселение. Произошло это на территории все того же штата Керала, теперь там располагается крупный город Кочин. Чтобы окупить поездку, они сложили на корабли все, что плохо лежало у местного населения, и отчалили восвояси. Когда в Лиссабоне Альвариш «подбил бабки», то чуть не заработал цирроз печени от восторга, в котором находился, обмывая наживу. Такого навара он себе и представить не мог.

Вот так, с огоньком и «энтузизизмом» и началось освоение европейцами западного побережья Индии. Они принялись шнырять вдоль берега, и больше всего им глянулись наши места. Здесь и бухт хватало, и береговая линия была очень удобна для мореходства, и прибрать находилось чего. Одна проблема заключалась в том, что уже существовала вторая столица султаната Биджапура, город Ила, главным шахом которой был Юсуф Адиль. Португальцы решили, что для них и их богоугодного дела такая безделица вовсе не проблема, и они ее быстро устранили, захватив крепость. Однако недолго им пришлось отмечать победу, ибо шах возгневался и показал захватчикам истинную исламскую кузькину мать. Да так, что бравый кабальеро-конкистадор по фамилии Альбукерки еле ноги унес и сумел спастись от смерти лишь благодаря гуманности тогдашних незлопамятных мусульман. Затаивший же злобную обиду Альбукерки вернулся в Гоа через полгода и поступил так, как это было принято у средневековых европейцев, то есть подло. Он нашел предателя, который по совместительству в свободное от основной работы мелкого правителя время подрабатывал пиратом или просто разбойником (историки разошлись во мнении), и с его помощью захватил крепость. Описывать, что же происходило в следующую пару дней, нет смысла, книжка эта может попасться детям. Скажу лишь, что за первую ночь португальцы вырезали шесть тысяч мусульман, по большей части женщин и детей, так как гарнизон, состоявший из наемников, разбежался и мужчин в городе было немного.

Вот и началась новая история Гоа, а с ним и всей Индии. Арабские и индийские купцы не были вояками, это были люди торговые, и у них имелся свой, абсолютно мирный кодекс поведения. Торговля и сосуществование нескольких вероисповеданий регулировались этическими и моральными канонами и законами. Поэтому, столкнувшись с диким, не вписывающимся в восточную философию поведением, как бы сейчас сказали, «отморозков» из дремучей и вонючей средневековой Европы, индийцы на несколько десятилетий лишились жизненных ориентиров и воли. Что, в конце концов, и послужило причиной длительной колонизации их страны, и не только португальцами. Флот их был исключительно торговый, не предназначенный для нападений и грабежей. Завоеватели, наоборот, почувствовав свое могущество и безнаказанность, потеряли все остатки совести. В течение нескольких десятилетий они навели ужас на жителей огромной территории земного шара, от мыса Доброй Надежды до Японии. На море творился полный беспредел. Грабежи, пиратство, истребление мирных жителей и набеги на береговые поселения. Португальцы стали хозяйничать в Индийском и частично Тихом океане, а центром этой колониальной империи был Гоа. Он на пару с Лиссабоном приобрел репутацию крупнейшего мирового рынка работорговли. В Индии даже существовала поговорка: «Благо, что португальцев немного, как тигров в джунглях, иначе они бы истребили весь род человеческий».

Управление колониальными территориями, как это водится в огромных империях, велось непосредственно из центра, указы изданные метрополией, не согласовывались между колониями. Каждая мнила себя автономией и вела отдельную политику. Губернаторы назначались за взятки, по блату и «командно-территориальному признаку». С тех пор в мировой политике и методах управления мало что изменилось, лишь придумали слово «демократия», чтобы напустить побольше тумана и запудрить электорату мозги. А также для оправдания агрессий, ибо раньше они совершались во имя веры, а теперь во имя демократии. Вот почему любой враг португальцев в простодушном восприятии индийцев представлялся им союзником. Эта доверчивость, в конце концов, и привела к захвату Индостана англичанами. Она сыграла с индийцами такую печальную шутку, расхлебывать которую пришлось до середины двадцатого века, а последствия в развитии и ущерб национальному самосознанию чувствуются до сих пор.

Главная задача любой оккупации и колонизации – это власть, власть над людьми, которых надо заставить работать на тебя. Власть и деньги тождественны. Власть всегда пытается захапать себе как можно больше денег, деньги в лице их обладателей всегда стремятся во власть, поближе к власти, чтобы регулировать и влиять на нее. Ибо они, ДЕНЬГИ, и есть ВЛАСТЬ. В этом аспекте с властью в течение последнего тысячелетия изменений также не произошло. Поменялись лишь формы и терминология. И различные объединения, сменяя друг друга, правят этим миром до сих пор. Пока еще правят.

В то время, в самый разгар махрового Средневековья, Европу держала в страхе и фанатизме святая христианская инквизиция. Управление практически всеми государствами осуществляли королевские фамилии, в разной мере контролируемые так называемым духовенством. Наряду с Испанией Португалия была «законченной» христианско-инквизиторской державой. Поэтому первым пунктом в программе освоения и подчинения заморских территорий у «носителей истинной веры» значилось показать «дикарям и язычникам» «путь к спасению» в том виде, как они его себе представляли. То есть «развесить местному населению по ушам» свои представления о Боге, чтобы те поменьше задумывались о происходящем и, воспринимая тот бред как благость, работали на завоевателей. Приносили подношения и безропотно выполняли приказы. Кого-то можно было облохатить проповедями во славу суперрелигии. Совсем фанатам выдать индульгенции и пообещать отпущение грехов, Рай в загробный период существования. Тех, кто поумнее, но без совести, – банально купить. И все это «...во славу Господа нашего...», главное «не ропщите, ибо – во искупление...» и так далее. Сейчас происходит примерно та же фигня, лишь технологии и наука нашли более действенные средства массового облохачивания. В наше время эту задачу можно сформулировать следующим образом – необходимо ОТФОРМАТИРОВАТЬ дикарям мозги и ИНСТАЛЛИРОВАТЬ НОВОЕ РЕЛИГИОЗНОЕ ПРОГРАММНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ.

Как гласит история, христианство отметилось в Индии еще на заре нашей эры. Спасаясь от иудейского преследования, христиане бежали из Святой земли трех религий. В обход Персидского залива, через территорию современного Ирана и Пакистана они добирались до Индостана. Обвиненная официальной Церковью в суперапокрифичности теория повествует, что Иисус наш Христос сумел избежать экзекуции на Голгофе. Та прилюдно свершившаяся трагедия, как утверждает она, была не чем иным, как инсценировкой. Далее господин Иисус инкогнито отправился по описанному мною выше маршруту. Тормознулся в Гималаях, где вел жизнь проповедника, окруженный почетом и учениками. Умер он глубоким старцем и похоронен в Кашмире. Могила его, всегда ухоженная, не остается без внимания приверженцев этой легенды. Я сам посещал ее, правда в юные годы, и даже знакомился со служителем, ухаживающим за ней. По вероисповеданию он мусульманин. Кстати, дело это потомственное и родовое, его семья занимается им уже более тысячи лет. Оно и немудрено, Кашмир – штат с преобладанием ныне исламской веры, мусульмане тут везде.

Некогда, как раз в те времена, когда по нему путешествовал просветленный философ и мыслитель, назначенный впоследствии Богом, Кашмир являлся оплотом буддизма и перекрестком караванных путей. Ислам, пришедший сюда в виде своей суфийской ветви, был настолько плюралистичен, что мог мирно сосуществовать с кем угодно. Он внимал или хотя бы прислушивался к речам мудрецов, невзирая на их веру. Лишь бы они «в натуре» были мудрецы, а не маскирующиеся под них пустобрехи, как это случается обычно. Даже сейчас, когда ситуация в штате накалена, так как он является спорной территорией между индуистской Индией и исламским Пакистаном, да еще китайцы отчинили себе кусочек, здесь не редкость увидеть места, где бок о бок молятся и те и другие и даже христиане, а святыни у них общие.

Однако первые проникновения христиан в индийские земли никак нельзя было назвать миссионерством. Просто тогда не было такого понятия, и положение христианства совсем не располагало к подобным порывам. Выжить бы. За прошедшие полтора тысячелетия оно подросло, окрепло, а подростковый период у многих ознаменовывается агрессивностью и неадекватностью, помноженными на непоколебимую уверенность в своей правоте и неправоте других. Первых католических попов подогнал в Гоа еще Василий де Гамович, не мудрствуя, он просто ссадил с корабля служивших на них капелланов и определил им дальнейшее место справления культовых нужд в виде экзотического берега Индии.

Если с мусульманами у португальцев был только один вид общения, при помощи кинжалов, то к индуизму они относились более лояльно, могли предварительно и поговорить, и гуманно выслушать ответ. Однако надо было гнать план по окатоличиванию туземцев. И тут уже все методы считались неплохими. Несильно вникающие из-за языкового, ментального и религиозного барьера в суть христианской идеи, индусы про себя понимали лишь одно – «хоть горшком назовите, только в печку не ставьте». А до этого тоже доходило, и на кострах сжигали, и звания «ведьм» и «колдунов» со всеми вытекающими из этого последствиями присваивали. Крестили целыми деревнями. Но обращение в христианство проводилось то с коммерческими порывами, то из-под палки и носило по большей части формальный характер. Короче, и пряник и кнут – все шло в дело. Конечно, представители таких каст, как БРАХМАНЫ или КШАТРИИ, предпочитали смерть смене религии, даже ВАЙШЬИ, и те кобенились. Но ШУДРАМ принятие христианства давало больше плюсов, нежели минусов. Шудры – низшая каста, предназначенная для тяжелых и неквалифицированных работ, они не могут за себя ничего решить без одобрения брахмана. Ни тем более заключить брачный союз с представителем другой касты. Они вообще ничего не могут и ни на что не имеют права. Уровень их интеллекта под стать положению. Конечно, для них обращение в католиков – решение многих проблем, как казалось бы. Некоторые думали, что таким образом можно обмануть КАРМУ, выйти из кастовой системы и зажить припеваючи, повесив в углу дома распятие и шествуя по праздникам с куклами новых святых на носилках. Но бесплатный панир (индийский полусыр-полутворог) бывает лишь в тех устройствах с пружинками, которые привезли с собой завоеватели, чтобы ловить непуганых крыс и мышей (для индуистов крыса – животное, уважаемое многими богами, это не тот городской монстр, к которому привыкли мы).

Имея дело с некоторыми христианами в Гоа, я вполне согласен с этим предположением. Их предки явно перекрестились из шудр. Но, слегка понимая индуизм и менталитет носителей этой религии, я не уверен в правильности вышезаявленной теории. Терпимость индуизма и индуистов, принятие всего, что тебе дается ЖИЗНЬЮ и КАРМОЙ, вера в то, что дано оно не просто так, а за допущенные в одной из жизней грехи и во искупление их при нынешней, дабы в следующих подняться на ступени выше, дает повод усомниться в массовости этого явления. Хотя и не исключает того, что подобные случаи происходили.

Слухи о миссионерских подвигах и рьяном охристианивании заблудших азиатов дошли и до папаши римского. В те годы им работал Павел № 3. Для римских пап существует возрастной ценз, не младше скольки-то там лет. От насыщенной жизни в борьбе за папское кресло они довольно быстро впадают в маразм. И отвесить им на уши большую порцию лапши не составляет труда. По крайней мере, так было в те далекие времена. Иначе Паша № 3 должен был сообразить, что его разводят припапские кардиналы и прочие приживалы. В очередном припадке эйфории он присвоил Гоа статус епископства. Соответственно, послал туда крупного сановника. А границы епископства определил ни много ни мало – аж от Африки и до самых до окраин. Самым крайним местом на земле португальцы в те времена считали Японские острова.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.