Художник Никас Сафронов
Художник Никас Сафронов
О нем при жизни слагаются легенды. Молодой, 45-летний художник сейчас переживает творческий пик своего искусства. Его имя стало нарицательным, а полотна — символом той противоречивой эпохи, в которой мы живем. Творчество его — это своеобразная смена вех. Большой любитель, знаток и почитатель живописи прошлого, Никас выплескивает эти знания в своих разнообразных и разножанровых полотнах. И ни к чему упреки в его адрес: если можно сегодня ехать в Петербург с Ленинградского вокзала, жить в Екатеринбурге Свердловской области, соединить воедино двухглавых орлов и сталинский гимн, то отчего же художник — жрец искусства не может соединить кубизм и сюрреализм, яркость и плоскость, лоск и пастозность?
Те критики его искусства, которые хотят упорядочения от его творчества, должны признаться, что в XXI веке традиционные суждения чаще всего ошибочны. Никас Сафронов и есть то мозаичное зеркало своей эпохи, индикатор взлетов и падений и нивелир вкусов русского общества, где многое возможно благодаря нашему размаху.
Сегодня Никас Сафронов, бесспорно, входит в четверку самых популярных в народе художников: его ставят в один ряд с Шиловым, Глазуновым и Церетели. Последний, правда, больше скульптор-монументалист. Все они очень разные, и в творчестве, и в мастерской технике своих работ — однако что-то общее объединяет их. Это общее — огромный пафос любви к своей многострадальной Родине, грандиозность задач и великий масштаб их воплощения.
А в России ничего не делается вполноги. «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить!» — эти строки Тютчева сполна можно отнести и к живописи Никаса. Никас — творец, работающий во многих жанрах. В России его принято называть художником-авангардистом, однако, по моему глубокому убеждению, это вовсе не так. Никас — безусловный индикатор тенденций. Он дитя общества, сын своего времени, в котором проснулся интерес к прошлому, но приукрашенному.
Множество полотен Никаса, словно обложки журнала «Караван историй», дарят зрителю встречи с любимыми персонажами. Тут и отдыхающая Клеопатра, и томная Джоконда, и молочница Вермеера, и серьезный Владимир Ильич, и элегантные дамы Гирландайо, и тропининская «Кружевница», венециановская «Крестьянка», и Мадонна Бенуа кисти Леонардо, и мальчики Шардена, и дожи Тициана. Узнаваемость огромного числа его живописных композиций — свидетельство глубокой эрудированности маэстро в области ярчайших страниц истории искусств.
Книги — лучшие друзья Никаса. Из Италии и Англии, где он часто бывает, он всегда возвращается с увесистыми и прекрасно иллюстрированными изданиями по истории искусства. Учиться — так у Великих мастеров, писать — так по классическим непревзойденным примерам. О нет, вовсе не копиизм движет творчески-горящим, невероятно продуктивным и неугомонным Никасом. Его волнует «эффект преломления» — преломления большого хрестоматийного искусства в калейдоскопе современности. Отсюда — мазки Робера Делоне, частые вкрапления из сюрреалистических полотен великого сказителя кисти Сальвадора Дали, волнующие, дребезжащие под лучами заходящего солнца морские дали Уильяма Тернера, подвешенные в воздухе и работающие на просвет вкрапления композиций Рене Магритта. А рядом с ними — дикие образы африканской саванны и южноамериканской пампы, тигрицы, гиены, кошки, орлицы, львы и куропатки.
В живописи Никаса прочитываются два направления. Это полотна, идущие от сердца мастера, крик его души, и полотна более рациональные, сдержанные, идущие часто от сердца художника к сердцу заказчика. Но как бы то ни было, главное в искусстве и жизни Никаса Сафронова — это тема женщины. Ее, прекрасную и необузданную, элегическую и упрямую, капризную, только порой, но всегда созданную из грез Никаса несправедливо упрекают в эротизме, что же тогда говорить о живописи Буше с его знаменитыми портретами дам над биде, у ночной вазы, или в нетривиальных позах «малых одалисок» на турецких диванах раскинувшихся? Или о «больших гаремах» на полотнах позднего Энгра? Или о «непристойностях» на полотнах Курбе? Только те, кто не знает историю живописи, только те, кто не видел концертов Мадонны или парижских показов Готье и Гальяно, способны углядеть в полотнах Никаса что-то сексуально-настораживающее. Да, Никас — настоящий московский Дон Жуан, он Казанова новой России, и вовсе не удивлюсь, что доживу до того времени, когда о его творчестве и частной жизни будет снят художественный фильм большим режиссером, по сценарию друга художника Виктора Мережко.
А Никас обожает своих героинь, всех этих изящных моделей, заснувших обнаженными и навсегда вошедших в историю во всей своей красе и женственности. Мирно спят ли, дремлют ли они, эти светские дамы на шкурах неубитых медведей, в облаках нейлонового тюля, мягких складках лионского шелка. И всегда — эффект «неузнаваемости». Кто они, эти прекрасные жрицы любви, гетеры новой России, скрывающиеся, будто на венецианском карнавале под личиной диких зверей или под полупрозрачными вуалями, мягкими складками, обрамляющими их лицо?
И все же глаза, безусловно глаза его моделей, дают возможность заглянуть во внутренний мир заказчиц или мимолетных пассий художника. Они дрожат, дребезжат и раздваиваются, словно пришедшие в живопись Никаса со знаменитого фотопортрета легендарной маркизы Луизы Казатти работы Ман Рея. Что сказать? И тут Никас прав, объединяя в незыблемом конгломерате фотоискусство и живопись, реальность и почудившееся. Одним из зримых достоинств его работ являются руки его моделей. Ведь силу и обученность художника и рисовальщика скорее всего видишь именно в прорисовке кистей рук. Нет, Никас не прячет их, а показывает свое мастерство. Эти руки сродни элегичным пальцам портретов на полотнах нашего самого виртуозного светского портретиста Серебряного века — Савелия Сорина.
И все же — портреты, репрезентативные, парадные, светские портреты — и есть, вероятно, настоящее кредо Никаса. Порой выполненные в технике фотореализма, в обрамлении графичных мазков, работы эти — галерея лиц Новой России, умных и честных политиков, мудрых и тактичных руководителей, дарящих народу все свое духовное богатство. В этих камерных работах так много характерного, что некоторые из них, уверен, вскоре будут даже репродуцированы на российских почтовых марках, если этого еще пока никто не сделал.
Среди парадных заказных портретов такие шедевры этого жанра, как портрет президента Путина, портрет мэра Москвы Лужкова, портрет президента Турции Сулеймана Демиреля, портрет президента Азербайджана Гейдара Алиева и некоторые другие. В очевидном сходстве с моделями есть что-то от стилистической выписанности портретов Зинаиды Серебряковой; в композиционном построении, креслах, драпировках и книгах — парадность полотен Помпео Батони, а в тающих вдали архитектурных пейзажах — дань нашему времени переоценки ценностей и грандиозной работы по восстановлению утраченных архитектурных символов. И пусть восстановление величественного Храма Христа Спасителя будет во веки веков ассоциироваться с именем мэра, новые вехи еще надлежит построить — на нашем еще веку Москву обязательно украсят великолепные Красные Ворота архитектора Ухтомского и Сухарева башня и Страстной монастырь «со стаей галок на крестах». И все это когда-то тоже станет фоном парадных портретов прозорливых политиков, которые напишет в будущем Никас Сафронов. Его серия политического портрета — своеобразная антология управления Россией на рубеже двух тысячелетий. Художник нередко обращается и к теме рыцарства: тут и латы генерала Лебедя, тут и кольчуга президента Горбачева, друга художника и его опоры в годы перестройки, периода, когда о Никасе серьезно заговорили.
И в старину, и теперь парадные и «придворные» живописцы часто работали по наброскам и зарисовкам. Сегодня фото-и видеоматериалы стали новым подспорьем художникам, и этому не стоит удивляться. Конечно, заказчики требуют не только портретного сходства но и некоторого приукрашивания, но, позвольте, не чувствуем ли мы того же на полотнах Бронзино и Аллори, Натье и Лампи-старшего?
Иное дело камерный портрет, полный трепетного отношения к модели. Его мы видим на портретах звезд отечественной богемы или шоу-бизнеса и их иностранных коллег, уже обремененных лаврами всемирной славы. Таков портрет актера Кирилла Лаврова, Татьяны Васильевой, кинодраматурга Виктора Мережко, кинорежиссера Эльдара Рязанова, художника Зураба Церетели.
Иными глядят на нас звезды мирового шоу-бизнеса, получившие в подарок от художника их замечательные портреты во время их гастрольных визитов в Россию. Список этих персонажей внушителен и впечатляющ. Тут и Элтон Джон, и Тина Тернер, и Стинг, Софи Лорен, Джек Николсон, Монсеррат Кабалье, Мик Джаггер, Дэвид Боуи, Жан-Поль Бельмондо, Хулио Иглесиас, Анни Жирардо. Список можно дополнять, и время сделает его еще более солидным. В большинстве своем работы эти улетели в частные резиденции звезд и заняли достойное место в их художественных собраниях. Никас и его герои — это тема огромной фотолетописи, в которой мастер, всегда красивый, обладающий евангельской внешностью, стоит рядом со своими героями. Эта среда «богатых и знаменитых» и есть питательная почва, на которой взошло дарование Никаса, оценить которое в полной мере поможет лишь время.
Как же оценен талант Никаса Сафронова современниками? В стране, где были уничтожены почти все собственные титулованные дворяне с 1000-летними историями рода, появилась острая нужда в титулах. В 1995 году Российское дворянское общество пожаловало художнику титул графа, а два года спустя — и князя. Сафронов стал почетным гражданином города Ульяновска, в котором он родился 8 апреля 1956 года. Там же выпускают водку «Сафронов» и пиво «Никас». Он также стал почетным гражданином Баку, где он писал портреты президента и его приближенных. Там же ему был пожалован особняк под мастерскую. Он — почетный гражданин Саратова, где его также ценят власти. В Москве мэр города помог ему с приобретением квартиры, мастер награжден международным орденом святого Станислава, святого Константина Великого и святой Анны II степени.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.