7.1 II. О «мелких» случаях
7.1 II. О «мелких» случаях
Утро. Звонка на урок еще не было. Я записываю на доске упражнения. Группа девочек и мальчиков подбегает ко мне: «Илико плачет!» Илико — сдержанный мальчик. И если он плачет, значит, случилось что-то серьезное.
— Почему плачет?
Илико стоит у гардероба, лицом в угол.
— Потому что Сандро обидел его!
— Илико постригли, а Сандро его обзывает!
Надо принять меры. Но какие?
Можно подозвать к себе Сандро и во всеуслышание строго сказать, что он плохо поступил, и потребовать извиниться перед Илико. Это один вариант.
Можно сказать девочкам, которые подбежали ко мне, чтобы они пристыдили, осудили Сандро за такое недружелюбное поведение. Это второй вариант.
Можно подозвать Илико к себе, посмотреть, как его постригли, и похвалить: «Ты стал красивее, выглядишь, как настоящий мужчина. Я тоже любил в детстве так стричься!» При этом не напоминать, что его кто-то обзывал. Это третий вариант.
Могут быть и другие варианты.
Какой из них мне выбрать?
Если я стану осуждать Сандро, то этим унижу мальчика в глазах его товарищей по классу. А вдруг он вовсе не хотел обидеть Илико? Конечно, обзывать нельзя, но детям не так легко научиться управлять своими эмоциями, научиться быть тактичными, внимательными друг к другу.
Если поручить девочкам осудить и пристыдить Сандро, то они так «пристыдят» его, что потом уже Сандро будет жаловаться на девочек. И тогда появится новая задача с двумя неизвестными, решить которую станет сложнее.
Если же, разряжая обстановку, положусь только на свой авторитет («Ты стал красивее!»), возможно, другие не поддержат меня (не зная, что меня нужно поддержать).
Важно восстановить ущемленное самолюбие Илико, и поэтому необходимо, чтобы дети поддержали меня. А если случится так, то и Сандро, само собою, будет осужден. Но чтобы заставить Сандро задуматься о своем поведении, чтобы предотвратить подобные его поступки в будущем, я должен поговорить с ним серьезно, с глазу на глаз
Я продолжаю записывать на доске упражнения и шепчу стоящим около меня малышам:
— Я позову сейчас Илико к себе, кое-что скажу ему, а вы поддержите меня. Хорошо?
И зову мальчика:
Илико, принеси, пожалуйста, большую линейку! Илико вытирает слезы и несет линейку.
Сандро стоит поодаль. Он знает, что дети пожаловались мне, и наблюдает, что будет дальше.
— Ты что, постригся? — радостно удивляюсь я. — Покажи, как тебя постригли!
Илико не спеша снимает шапку.
— Повернись! Наверное, хороший парикмахер попался! Хорошо постриг! В детстве я тоже любил стричь волосы вот так, очень коротко, но тогда стригли не так хорошо, как сейчас. Надо мной ребята смеялись, какими только словами ни дразнили. Но я не обращал на это внимания. А через две-три недели у меня уже были кудри на голове… Знаешь, так ты мне больше нравишься, выглядишь, как настоящий мужчина! Не так ли, ребята?
И тут девочки и мальчики единодушно поддержали меня, даже те, кто только что вошли в класс и ничего не знали о происшедшем.
Элла. Мне нравится Илико таким!
Гига. Я тоже хочу так постричься!
Ия. Конечно, хорошо! Отчего ты стесняешься снять шапку?
— Ребята, смотрите, какие я готовлю для вас задания! — специально отвлекаю всех от разговоров по поводу стрижки Илико.
А на уроке, когда дети нашептывали мне свои решения, я подошел к Сандро и шепнул на ухо: «Задачу эту ты решил правильно, но вот с Илико поступил некрасиво! Если хочешь стать настоящим мужчиной, то на перемене подойти к нему и скажи: «Извини, Илико. Я не хотел тебя обидеть!» Я буду наблюдать, как ты это сделаешь!»
Спустя некоторое время я подошел к Илико и тоже шепнул ему: «Если к тебе подойдет Сандро с извинениями, то, пожалуйста, прости его и скажи, что уже все забыл. Хорошо?»
Они так и поступили…
…На первой перемене девочки привели ко мне Тенго и Вахтанга.
— Они ругали друг друга и говорили плохие слова! — возмущена Майя. Что мне делать? Наказать мальчиков? Нет, я хотел бы, чтобы эти малыши задумались о своих поступках. И тут у меня появляется идея.
— Дети, я сейчас дам им такое задание, после выполнения которого они, думаю, поймут, что нельзя так обращаться друг с другом. Мне нужно сорок листков с этими пословицами, чтобы раздать их всем детям, — говорю я провинившимся. — Берите эту страничку и перепишите каждый по 20 штук. Будете переписывать на переменах. Должны закончить послезавтра. Надеюсь, вы поймете, почему я поручаю вам это дело! Вот вам бумага, на которой будете писать!
На страничке из настольного календаря — четыре пословицы:
Доброе слово опускает саблю. От хорошего слова миру светло.
Дурное слово друга делает недругом.
Злое слово камнем на сердце падает.
Мальчики взяли страничку и тут же начали писать.
Через неделю я устрою в классе дискуссию на тему «Доброе слово — лекарство». Тенго и Вахтанг, по всей вероятности, будут самыми активными участниками этой дискуссии, и они сами поговорят там о себе…
…На большой перемене я повел детей в парк. Дети начали играть. Вдруг мы обнаружили, что пропали куда-то Ния и Элла. Начали их разыскивать. Я волнуюсь. Волнуются и дети. Куда они могли исчезнуть? Дети осуждают поведение девочек: как они могли уйти куда-то без разрешения? Заканчивается перемена. Наконец, они являются, держа в руках букетики полевых цветов.
— Это Вам! — говорят девочки и протягивают мне цветы. Но не успел я им ответить, как со всех сторон раздались возмущенные голоса ребят.
— Куда вы бегали? Почему без разрешения пошли? Вы сорвали нам игру!
— Мы хотели нарвать цветов для учителя! — оправдывается Элла.
— Зачем ему цветы, вы его так огорчили!
— Он так волновался из-за вас!
— Как вам не стыдно!
— Мы всюду вас искали!
Видя, как дети сами воспитывают друг друга, я подумал, что самое лучшее в данном случае — не мешать этому общему возмущению.