Введение.
Введение.
1. Почему я говорю?
Главная часть.
2. Каково существующее положение («Что было, что есть?»)
3. Что должно быть вместо этого?
4. Как можно изменить существующее положение? Заключение содержит побуждение к действию: идти путем, о котором узнал оратор, и таким образом изменить существующее положение.
Разрабатывая структуру, думают о возможности эффективного воздействия главных мыслей на слушателя. Если их несколько, то каждой из них отдельно мы посвящаем отрезок речи, после чего соединяем отрезки друг с другом.
(Руссо полагал, что только любовные письма позволительно начинать, еще не зная, что собственно сказать; в таком случае их можно и заканчивать, не очень думая о том, что сказано).
Мы выделяем отдельные части нашей речи, однако переходы не должны быть внезапными. При наличии взаимосвязанных частей обеспечивается плавность перехода от одной части к другой. Если тем много, слушатели будут признательны, если сообщим, какие темы мы рассматриваем. Квинтилиан сказал, что такие объявления действуют, как придорожные камни; они указывают путнику, сколько ему предстоит пройти.
Подумайте: высокая степень эффективности речи зависит от искусной организации ее структуры.
3.3. О стиле речи (формулирование)
3.3.1 Общая часть
Химик Вильгельм Оствальд сравнил однажды язык с транспортным средством. Он писал: «Язык является транспортным средством; так же, как поезд везет грузы по железной дороге из Лейпцига в Дрезден, так язык транспортирует мысли от одной головы к другой». Это сравнение представляется метким, особенно для языка, который никогда не является эстетической самоцелью, но всегда служит для передачи фактов и мыслей.
Общий стиль речи (выбор слов, построение предложений) должен быть по возможности ясным, обозримым, гибким и «адекватным». Он не стремится к литературным высотам, но и не срывается в бездну вульгаризма.
Не соответствует ему лакированный язык школьных сочинений. В наши дни большой симпатией пользуется возвышенная манера беседы, очень популярная в докладах и речах для узкого круга. Важно стремиться к «адекватному стилю речи: он должен соответствовать реальному содержанию. Вместе с тем некоторым ораторам хочется напомнить ответ Готфрида Келлера молодому писателю-романисту на просьбу оценить книгу: «Сударь мой, Ваш стиль адекватен, но Ваша книга бесполезна».
Общий стиль языка не может быть охвачен правилами почти полностью. И тем не менее есть стилистические средства, которым, пожалуй, можно дать стабильную оценку (хорошее, полезное, плохое) и с которыми в последующем нужно поступать соответственно. Впрочем, именно общий стиль речи обеспечивает оратору обширное «игровое пространство».
После многочисленных «тренировок» развивается индивидуальный стиль речи.
Что может быть скучнее однотипно звучащих речей, которые произносят обучающиеся. Каждый оратор приобретает свои личные ноты. «Стиль является физиономией духа, вернее телесной оболочкой», -. пишет Шопенгауэр, и продолжает: -подражать чужому стилю - значит носить маску».
3.3.2 О стиле речи оратора
«В начале сотворил Бог небо и землю. И была земля необитаема и пуста, и было темно над бездною, и Дух Божий парил над водою». Так пластично перевел Лютер начало Библии. Что бы мы сказали, опиши он создание земли примерно следующим образом, растянуто и с использованием множества «застывших» существительных: «В начале со стороны Бога последовало сотворение как неба, так и земли. Последняя была необитаема и пуста, и стояла над всем этим тьма, и над водою имело место парение Духа Бога».
Мы, немцы, особенно страдаем от неумеренного употребления имен существительных и от недостатка глаголов. Существительные зачастую способствуют «окостенению», глаголы, напротив, подвижны и гибки. Там, где это возможно, мы с помощью глаголов вносим подвижность.
Канцелярский и юридический (крючкотворский) немецкий язык еще и сегодня вычурен и тяжеловесен. Людвик Райнерс в виде шутки знаменитое изречение Цезаря «пришел, увидел, победил» перевел на подлинный бюрократический немецкий язык: «После достижения здешней местности и ее осмотра мне представилась возможность добиться победы». В оригинале мы находим: три глагола, никаких существительных - наглядно, точно, неотразимо. Напротив, в канцелярском немецком стоят: один мертвый глагол, пять существительных - абстрактно, скрюченно, скучно.
Сегодня вряд ли еще говорят «доказать», но сплошь и рядом слышишь «привести доказательство». Нам лучше говорить «провести» вместо «придти к проведению», «отменить» вместо «прийти к отмене», «предложить» вместо «внести предложение».
Почему нужно вновь и вновь произносить «правительство отдало распоряжение» вместо «правительство распорядилось»? Ведь это короче, яснее, понятнее.
Широко распространено употребление «метких словечек». Эрих Драх полагает: «Меткое слово является необходимым инструментом ораторского ремесла. Тот факт, что их могут необоснованно употреблять во зло, не устраняет их необходимости».
Зачастую меткое выражение может быть одной фразой; оно может произвести риторический фурор, в основе которого лежит необыкновенно точная мысль, высказанная в выразительной, зажигательной форме.
4 X. Леммерман
Многие меткие слова и выражения благодаря своему хорошему или плохому воздействию вошли в историю. Таково меткое высказывание Бисмарка о «почтенном посреднике» между государствами, а также высказывание Бетмана Холлвега о «клочке бумаги», которым он в 1914 г. назвал договор о нейтралитете Бельгии. Это высказывание Ллойд-Джордж назвал (в одной из речей) самым действенным метким выражением времен первой мировой войны; оно доставило Германии бесчисленных врагов. Немецкий император Вильгельм Второй (одаренный, но не владевший собой оратор) своими меткими словечками, сказанными в аффекте бряцания оружием, также вызывал за рубежом большое недовольство («Наше будущее лежит на воде»). Я хочу с помощью этих немногочисленных примеров сказать лишь о том, как легко меткие слова могут стать роковым паролем. Так обстоит дело не только в большой политике, но и в любой сфере деятельности. Шаблонный формальный язык сегодня иной раз характерен для речи с идеологической направленностью.
К сожалению, часто используют много неопределенных, «стертых» слов и выражений, таких как «высший класс», «мило», или «это вещь», «дело». Следует отыскивать близкие по смыслу слова (синонимы), которые вносили бы ясность и разнообразие. Прежде всего остерегаются чересчур большого числа прилагательных, предназначенных для украшения. С другой стороны, обилие существительных без определений делает речь бедной и сухой. Мы помним о том, что многие слова имеют эмоциональную окраску. Есть разница между выражениями «высказывать умные вещи» и «болтать об умных вещах»; между словами «дама», «женщина» или «баба»*. (Приглашение на торжественный вечер для военных гласило: «От всего сердца приглашаются офицеры со своими почтенными супругами, унтер-офицеры со своими супругами, рядовые со своими женами».) «Лик», «лицо» и «харя» обозначают одно и то же. Но какое различие в значении! Никто не скажет «лик преступника», никто не скажет и «физиономия Шиллера».
Марк Твен однажды сказал: «Различие между правильным и почти правильным словом, как между молнией и светлячком». Вместо формулировки: «Над горами больше не дует ветер» Гете предпочел написать: «Горные вершины спят во тьме ночной».)
Один иностранный посланник пожаловался своему шефу на то, что немецкий язык чрезвычайно труден; зачастую два слова обозначают одно и то же: speisen - es-sen (есть), schlagen - hauen (бить), springen - hupfen (прыгать, скакать), senden -schicken (посылать). Министр ответил, что немецкий язык еще намного сложнее, чем это представляется господину посланнику: «Можно сказать: die Volksmenge isst (толпа ест), но нельзя вместо isst употребить speist; можно сказать: die Uhr schlagt(чacы бьют), но нельзя вместо schlagt употребить haut, можно сказать: die Tasse springt (чашка подскакивает), но нельзя вместо springt употребить hupft, - и Вы тоже являетесь посланником, Gesandter (от слова senden), но никак не Geschickter (от слова schicken)!» Если выбор слов осуществляют недостаточно тщательно, это может стать причиной недоразумений и беспрерывных споров. Столько
Автор приводит пример разностильной лексики: высказывать умные вещи - лексика нейтральная, болтать об умных вещах - лексика разговорная. Между этими выражениями такая же разница, какмежду словами «дама» и «баба». Первое как форма вежливости, а второе просторечие, с оттенком пренебрежения. Употребление разностильной лексики связано с авторским заданием, например, добиться комического эффекта: «валенки воздух тоже не озонировали» (И. Ильф и Е. Петров). При употреблении в речи соблюдают условие одностиль-ности. В толковых словарях русского языка слова снабжаются стилистическими пометами: книжное, высокое, разговорное, просторечие. Большинство слов межстилевые, нейтральные. Они лишены стилистической окраски и употребляются в любом стиле речи. (Подробнее см.: Современный русский язык. Ч. 1, - С. 51).
многозначных слов; «на некоторых, таких как "форма", "идеализм"…лежит пыль теорий и заблуждений столетней давности, они покрыты слизью и спутаны, и едва ли возможно отследить все запутанные разветвления значений… Здесь благодать не только тем лишенным ясности умам, которые охотно бродят на ощупь в густом тумане мыслей, но также и всем софистам и пустозвонам, желающим ловить рыбу в мутной воде» (Эрдман).
Употребление превосходной степени очень быстро сходит на нет. (Впрочем, оно легко вызывает возражения, как это заметил еще Бисмарк.)
Осторожнее с сокращениями слов. В джунглях сегодняшних списков сокращений многие читатели с трудом находят требуемое. Страсть к сокращениям процветает повсюду.
Слова- вставки и звуки, свидетельствующие о затруднении (а, ох, не) у ораторов всегда на старте. Между ними прокрадываются целые легионы таких словечек: «не правда ли?», «естественно», «н-ну», «н-да» и так далее. Ни один оратор не может от них избавиться полностью, но тем не менее каждый должен себя контролировать.
Как часто слышишь в телевизионных интервью грамматически неправильные слова и выражения.
Повторы слов, если они следуют непосредственно, производят впечатление неуклюжести. Как часто мы слышим высказывания наподобие следующего: «В качестве примера я хотел бы привести следующий пример: например, пример Англии…»
Мы обладаем большим пассивным запасом слов, которые понимаем, но гораздо меньшим активным запасом слов, которыми пользуемся.
Слова иностранного происхождения
Некоторые слова иностранного происхождения при их попытке перевести на другой язык становятся очень неуклюжими.
Так полагает и Шопенгауер, когда пишет: «Для некоторых понятий только в одном языке находится слово, которое заимствуют потом другие языки: таковы латинское «аффект», французское «наивный», английское «джентльмен» и многие другие. Подчас чужие языки выражают новые понятия даже с нюансами, которых собственный язык не имеет, и вместе с которыми мы теперь и это понятие воспринимаем. И тогда каждый, кого беспокоит точное выражение своих мыслей, применит это слово другого народа, не обращая внимания на выдумки педантичных пуристов».
С большим темпераментом выразился и Якоб Гримм в книге «О педантизме в немецком языке» (малый трактат 1): «Германия имеет обыкновение создавать рой пуристов, которые, подобно мухам, садятся на краешек нашего языка и тонкими щупальцами ощупывают его. Будь по их желанию…, так вскоре наша речь кишела бы жуткими образованиями вместо простых и естественных слов иностранного происхождения.
Сегодня мы смеемся над потерпевшими неудачу поборниками немецких слов. И тем не менее благодарны таким людям, как Цезен и другим за слова, сохранившиеся в немецком варианте: свобода совести, страсть, договор, автор, трагедия, ученик (в профессиональном обучении).
Мы установили, что многие из предложенных в конце 19 века онемеченных слов добились признания; соответственно, сосуществуют сегодня, например: билет - проездная карточка (Fahrkarte); аэроплан - самолет (Flugzeug); дефицит - недочет (Fehlbetrag); декрет - постановление (Verfugung); емкость (Kapazitat) - вместимость (Fassungsfermogen). С другой стороны, попытки перевода иностранных слов сегодня вызывают лишь улыбку.
Современному оратору рекомендуем придерживаться следующего правила: не употреблять слов иностранного происхождения, если их легко заменить немецкими словами.
Правильно говорят: употребление иностранного слова - это дело удачи. Даже в двух отношениях. Во-первых, правильно ли оно употреблено, во-вторых, понятно ли слушателю. Есть много иностранных слов, которые то и дело встраиваются в структуру нашей речи. В особенности они приобретают «хозяйские права» в качестве специальных выражений. Прежде чем употребить иностранное слово, оратор должен себя спросить, понятны ли специальные выражения также и слушателю. Лучше объяснить понятие подробнее, чем в недостаточной степени, в противном случае слушатели перестают понимать и слушать. В качестве негативного примера я приведу телевизионную передачу в апреле/мае 1986 г. Ученый-физик говорил о последствиях радиоактивного загрязнения после аварии на Чернобыльской АЭС. Его задача - разъяснить немецкому населению опасность случившегося. По большей части понимание достигнуто не было: речь изобиловала специальными терминами, которые не объяснялись или объяснялись не в достаточной мере, или объяснение давалось слишком быстро. При этом некоторые иностранные слова казались легко переводимы, но говорилось Containment вместо «защитная оболочка», профилактика вместо предупреждение, а шпинат, почва или целые регионы были контаминированы вместо «поражены» радиоактивностью, что было бы понятно каждому. Всегда избегать иностранных слов не следует, но употреблять их в речи нужно сдержанно, не давая «буйно разрастаться» в языке.*
Обратите внимание, как переход к рыночной экономике открыл шлюзы мощному потоку иностранных терминов. Некоторые ушли, а другие прочно вошли в нашу жизнь, приняв формы, свойственные русским словам: оффшорная зона, инвестиции, аудит, инфляция, дисконт, легитимность и т. д. Новая форма государственного управления в активный словарный запас ввела слова - спикер, сенатор, президент, импичмент, инаугурация. Этот процесс подтверждает мысль В. Белинского, высказанную еще в 19 в. «Изобретать свои термины для выражения чужих понятий очень трудно…» С новым понятием, которое один народ берет у другого, он берет и самое слово, выражающее это понятие.
Главное правило выбора слов гласит: просто, точно, наглядно и разнообразно.
«Заботьтесь о том, чтобы Ваши мысли имели хорошую упряжку слов»(Спэрджен).
Тайна хорошего оратора: берет обыкновенные слова и произносит необыкновенную речь.
3.3.3 О стиле предложений
Что такое предложение? В языкознании мы находим сотни определений. «Предложение является выражением одно- или многосоставного содержания мысли, с помощью высказывания, то есть фиксации слов»(Мориц Регула).
Ученый- языковед Ричард Мейер дал следующее разъяснение: «Под предложением мы понимаем полностью понятный (без всякого дальнейшего разъяснения) отрезок речи. Мы не предъявляем к предложению никаких специальных синтаксических требований: одного лишь возгласа наподобие «огонь!», одночленного вопроса типа «жив?», неопределенной угрозы вроде «вот я вам» совершенно достаточно для достижения общего понимания».
Наряду со смыслом предложения для оратора первоочередное значение имеет длина предложения.
В целом коротких предложений должно быть больше, чем длинных.
Предложения с длинными периодами пропускают мимо ушей. Многие придаточные предложения (Neben-satze) становятся туманными предложениями (Nebelsat-ze), так как их длина действуют на сознание подобно дымовой завесе.
Предложение следующего типа также труднообозримо. Если его произнести, оно почти непонятно слушателю: «Тот, кто покажет того, кто сбил дорожный указатель, который стоит на мосту, который лежит на пути, который ведет на Золтау, получит вознаграждение» (официальное объявление из газеты). Предложение с периодами для слушателя вроде бега с препятствиями. Каждая часть предложения - это барьер, который с трудом преодолевается.
Марк Твен с полным правом посмеивался над многими немецкими предложениями, в которых придаточные предложения сплетались одно с другим «точно дождевые черви в банке рыбака».
Что такое железная дорога, знает каждый. Но определение, которое дал имперский суд в решении от 17 марта 1879 года, настолько своеобразно, что до сих пор сохраняется в учебниках: «Железной дорогой называют предприятие, занимающееся повторным перемещением людей и вещей на значительные расстояния по металлическим опорам, которые благодаря их консистенции, конструкции и гладкости делают возможной транспортировку тяжелейших масс при соответственном достижении относительно высокой скорости движения транспорта, и благодаря этой особенности, в соединении с используемыми для создания движения транспорта кроме этого естественными силами - паром, электричеством, механической силой или животной мускульной деятельностью, при наклоне плоскости пути, а также с помощью собственной тяжести транспортных емкостей и грузов и так далее - способны при эксплуатации предприятия оказать сравнительно могущественное действие, в зависимости от обстоятельств лишь целесообразно полезное или даже губящее человеческую жизнь и вредящее здоровью человека».
«Каков натиск мыслей в периодах!»- сказал бы Мерике. Железная дорога берет реванш следующим образом: «Имперский суд является организацией, которая должна идти навстречу общему пониманию, но иногда сама не во всем может избежать появления не столь уж малых, а значит относительно больших ошибок в построении предложений на наклонной плоскости канцелярского стиля, сделавшегося несносным из-за витиевато выражающихся особ, подбрасывающего определения, способные оказать действие, вредное для человеческого чувства языка».
Адольф Дамашке приводит в своей книге «Популярное искусство речи» следующий пример из доклада одного профессора истории: «Подумайте, как прекрасен воин, который, доставив в Афины послание, возвестившее победу, которую афиняне, хотя они были в меньшинстве, одержали при Марафоне, умер». Это можно назвать риторическим вьющимся растением. Для слушателя была бы мучением выслушать и половину такого предложения.
Старое школьное правило справедливо и для речи: Новая мысль - новое предложение! И возможно больше предложений в активной форме: они увлекают слушателя больше, чем предложения в пассивной форме! (Простейший случай: «Я сразу узнал его» вместо «Он сразу был узнан мною».)
Вместо придаточных предложений мы образуем предложения по способу сочинения. (Уже Людвиг Райнер заметил, что в старой народной песне о королевских детях тоже не говорится: «Двое королевских детей, так любивших друг друга, не могли встретиться, потому что вода, разделявшая их, была слишком глубокой», но: «У короля было двое детей, они любили друг друга, но не могли встретиться, потому что вода, разделявшая их, была слишком глубокой».) Это, однако, не означает, чтобы оратор придерживался астматического стиля и категорически избегал длинных предложений. У многих ораторов мы находим при случае в момент кульминации оборот; пространно задуманный, он, однако, делится паузами на смысловые блоки, которые содержат важные высказывания. Например, «Мы, немцы, /не можем - даже в интересах укрепления нашей позиции на переговорах / - требовать от наших союзников, / чтобы они в вопросе, в котором на карту поставлена наша судьба, / как и их собственная, / добывали для нас успех в области обороны,/ в то время, как мы стояли бы рядом, засунув руки в карманы. Это исключено!» (Выступление Фрица Эрлера перед бундестагом, декабрь 1961 г). Здесь оборот состоит из семи частей. Но риторическим приемом является:
1) смысловая вершина высказывания не остается бесцветной и абстрактной (наподобие: «в то время как мы не участвовали бы в достижении успеха»), но использует пластическое, образное сравнение «засунув руки в карманы»;
2) для усиления высказывания следует короткое предложение. Никогда не нужно нагромождать обороты.
Ромен Роллан в своих воспоминаниях писал об ораторе Жоресе: «Когда он воспламенялся или возбуждался, то использовал необычайно длинные периоды; они катились подобно красным шарам, одно слово выскакивало вперед, пылающее, неожиданное и вколачивало содержание его мыслей во враждебнейшие умы».
Выдающийся оратор Бриан описывает действие стилистически неправильных высказываний (в книге «Франция и Германия»): «Зачастую гораздо большей убедительностью и силой воздействия обладают высказывания, которые под действием возбуждения, передающегося от окружения к оратору, грешат неправильностями. Они эффективнее и действеннее, чем иные грамотно построенные и тщательно приглаженные риторические творения».
В оборотах зачастую наблюдается неправильное согласование слов. Оборот легче начать, чем закончить. Если внимание недостаточно сконцентрировано, то легко теряется нить высказывания и заканчивают не так, как это было бы грамматически верно.
Неправильность согласования также может состоять в неполноте предложений, т. е. пропуске какого-либо члена предложения.
Приведем пример неправильного согласования внутри оборота. Английский государственный деятель Макдональд в 1924 г. перед вступлением на государственную должность после победы Лейбористской партии на выборах выкрикнул своим ликующим приверженцам: «Теперь, когда мы исполняем службу, - я последним буду считать своих цыплят прежде, чем они будут высижены; а цыплята еще не высижены, если даже яйца нормальны и производят впечатление способных развиваться в соответствии с естественными законами - если нам также представится возможность, то мы будем исполнять службу, чтобы пытаться преодолеть разнообразные и удручающие трудности, которые в настоящий момент гнетут нашу нацию, Европу и весь остальной мир».
Начало предложения «теперь, когда мы исполняем службу» совсем не развивается; также нет развития после вставки с полным юмора сравнением с цыплятами. Макдональд потерял обзор предложения, но примечательно, что нет грамматической ломки. Убедительность высказывания основана на противопоставлении веселого сравнения и последующей серьезной целевой мысли (цыплят высиживать - преодолевать удручающие трудности всего мира!) Мы констатируем: оратор привык к стилю, в котором длинные и короткие предложения чередуются и внутри оборота образуют отдельные фрагменты. Он остерегается втискивать слишком многое в одно предложение.
«Если же у оратора склонность к стилю ленточных червей, то предложения так длинны, что их нужно разрезать», - сказал Райнерс. Тяжело понимать длинные предложения. Короткие предложения в удобной, четкой формулировке уместны в убеждающих речах.
Предлагаем два маленьких приема, чтобы сделать текст свободным и прямолинейным. С этой целью в тексте употребляйте:
• больше простых предложений - меньше придаточных! (Пример: «Этот результат, который в значительной мере согласуется с прежними, нам очень четко показывает» Лучше: «Этот результат в значительной мере согласуется с прежними. Он нам очень четко показывает…»;
• употребляйте придаточные предложения времени со словом «затем» вместо «потом»! {Пример: «После того, как мы два часа дискутировали, мы достигли согласия». Лучше: «Мы дискутировали в течение двух часов; затем пришли к согласию». Точка с запятой является «талией» предложения!). Сегодня не рекомендуем допускать любые преувеличения, пафос и вычурность.
Однажды в докладе естествоиспытателя прозвучало такое предложение: «Эта потенция мира обладает в себе пластической способностью распространения бесконечной эволюционной диверсификации своих явлений». Разве он не должен был сказать просто: «Природа порождает бесконечно много разнообразных явлений?».
Оратор не должен держать себя неестественно. Витиеватая речь ведет к напыщенному стилю.
(Любитель простоты Маттиас Клаудиус очень ценил Клопштока, но однажды сказал: «Мы с ним совершенно различны. Если Клопшток зовет слугу, он восклицает так: "Ты, который кажешься меньшим, чем я, и все же равный мне, приблизься ко мне и быстро освободи меня, склонившись к нашей матери-земле, от мук, создаваемых гнетущей меня, осыпанной пылью, телячьей кожей". Я при этом сказал бы только: «Иоганн, сними мне сапоги!») Хороший оратор избегает любой неопределенности. Оратор, который сам не определился, но с чрезмерной осторожностью оперирует словами:«возможно», «желательно», «может быть» - вызывает отвращение.
Часто слышишь также: «На основе определенного опыта (или предположения) я решился…» Далее мы называем этот опыт или предположение. Неясность часто возникает, если неизвестно, к какому предшествующему существительному относятся последующие личные местоимения. (По поводу эпидемии бешенства бургомистр дал следующее объявление: «Если кто-либо выпустит своего пса свободно бегать кругом, тот будет расстрелян». Местный совет на следующем заседании раскритиковал эту формулировку, правда, не предложив ничего лучшего. На следующий день бургомистр придумал поправку. Все неясности были устранены. Предложение звучало так: «Если кто-либо выпустит своего пса свободно бегать кругом, тот будет расстрелян, пес».) Завершенные и отточенные формулировки зачастую настраивают слушателей скептически и приводят к полному равнодушию. (Остроумной, но утрированной и циничной была формулировка одного литератора: «Политика есть искусство раздобыть у богатого деньги, а у бедного - избирательные бюллетени, под предлогом защиты каждого из них друг от друга».)
Есть много причин, которые мешают слушателям (например, чрезмерное заострение внимания слушателей, высокопарная речь оратора, излишне частое повторение частей речи.) Ошибки, которые замечают у других, часто совершают сами, не замечая этого. ( Бисмарк рассказал, как он со своим приятелем-сокурсником хотел отучить одного торговца табаком в Геттингене от постоянного повторения слов. Однажды они говорили с торговцем, подражая ему: «Мы хотели бы, мы хотели бы, табаку, табаку, сто граммов, сто граммов, по двадцать крейцеров, по двадцать крейцеров…» И они развлекались после покупки, после покупки, еще долгое время, еще долгое время, беседуя с торговцем, с торговцем. Когда же покинули лавку, торговец, покачав головой, сказал, обращаясь к жене: «Ну надо же, ну надо же, смешные люди, смешные люди, каждое слово говорят дважды, каждое слово говорят дважды!» «Хорошее выражение ценно в той же мере, что и хорошая мысль» (Лихтенберг).
Я обобщаю самое важное для звучащей речи: лучше все-} го мы говорим, используя предложения, которые доступны на слух и благодаря этому понятны. Длинные и короткие предложения чередуем. И предпочитаем предложения в активной форме.
«Улучшить стиль - значит лучше высказать мысль, и ничего больше»(Ницше).
3.4 Риторические средства выражения
В последней главе мы рассмотрели основы искусства речи, следующий раздел посвятим анализу риторических средств, которые имеют особенное значение для построения речи.
Этот анализ - результат исследования речей разных эпох, в целях поиска ответа на вопрос: Какие средства выражения действенны в современной риторике! В древности были разработаны тысячи риторических средств, названных риторическими фигурами. Древние теоретики сводили все риторические фигуры в научные руководства. (Генрих Лаусберг проредил гигантский сад античной риторики, и результат представил в обозримом виде в книге «Справочник по литературной риторике».)*
Риторические средства позволяют представить содержание речи наглядно, увлекательно и убедительно, а значит, активно воздействовать на слушателя.
«Фигурами речи называются предложения и комплексы предложений, которые, становясь типическими формами, идентично повторяются? Таковы меткие выражения, которые всегда на языке. Они необходимы, чтобы сделать сообщение более коротким, быстро запоминаемым» (Карл Ясперс).
Для обдумывания:
• приводимые средства различны по своей ценности и потому используются в различной степени (например, сравнение чаще, чем преувеличение);
эти средства дают большие возможности, но ни в коем случае не должны использоваться все вместе в любой из речей;
многие средства применяются в тесной взаимосвязи, даже если они в целях систематики приведены отдельно (например, цепь влечет повышение, образ лежит в основе сравнения.
Обзор риторических средств и их воздействие на слушателя
* Lausberg H. Handbuch der literarischen Rhetorik. Munchen, 1979. 110
Риторическое средство Воздействие
1. Пример, подробность
2. Сравнение
3. Образ (метафора), образный ряд Образность
4. Рассказ (narratio)
5. Повтор
6. Разъяснение
7. Рафинирование (обобщающий повтор) Убедительность
8. Призыв (восклицание)
9. Цитирование
10. Перекрещивание (хиазм)
11. Повышение напряжения (климакс)
12. Противопоставление (антитеза)
13. Цепь
14. Промедление Увлекательность
(запаздывание)
15. Неожиданность (sustentio)
16. Предуведомление
17. Игра слов
18. Намек Эстетическое
19. Описание (парафраза) Образность
20. Преувеличение (гипербола)
21. Кажущееся противоречие (парадокс)
22.Вставка
2 3. Предупреждение или постановка возражения Коммуникативность
24. Мнимый вопрос (риторический) (подключ. слушателей)
25. Переименование (синекдоха)
Пример. Подробность. Сравнение.
Важнейшее правило гласит: Все абстрактное представлять наглядно с помощью метких сравнений и примеров, а также образов и включаемых в речь коротких рассказов. Если уровень образного мышления слушателей низок, то речь должна быть особенно наглядной.
«Сравнение представляет большую ценность, покольку оно объясняет неизвестные отношения с помощью известных» (Шопенгауер). Хорошая речь включает текстовые контрасты, создающие напряжение: стремительный - сдержанный, серьезный - веселый, построенный логически - эмоционально-образный.
Мы отыскиваем хорошие сравнения и примеры: они создают ясность, так как связаны с известным, а это известное служит мостиком, помогающим пониманию. Наглядными сделаем понятия и цифры.
К наиболее выразительным местам библии относятся те, в которых содержатся сравнения. Мы все запоминаем легче, когда это объяснено с помощью хорошо подобранных, метких сравнений и сопоставлений.
Некоторые примеры поясняем с помощью сравнений:
• сообщение о том, что огромная Южная Африка имеет всего 1,1 млн. жителей, наглядно с помощью сравнения (это даже не достигает числа жителей Гамбурга);
• то, что Конго имеет площадь 2,3 млн. кв. километров, а его население составляет 14 млн. жителей, мало что говорит. Но сравнение с Федеративной Республикой Германией делает пропорцию наглядной: Конго в десяток раз больше Западной Германии, и число жителей составляет всего 1/4 западногерманского населения;
• в одном маленьком городке судья рассматривал дело о транспортном происшествии. Удачное сравнение судьи рассматриваемый факт превратило в обвинение. Судья заметил, что в результате аварий, связанных с транспортом, погибло 16000 человек. Далее продолжил: «Уясните себе: каждый год в Германии истребляется такой город, как наш, только потому, что многие люди поступают так же легкомысленно, как Вы!»;
• на конгрессе учителей в Висбадене в 1962 г. профессор Генрих Роденштайн резко критиковал немецкую политику в области образования, которая не заботится о потребности страны в молодых учителях. Роденштайн прибегает к выразительному сравнению: принимаемые меры говорят о поразительной беспомощности и недальновидности. Ни в какой другой серьезно воспринимаемой профессии невозможно нечто подобное. Можете ли вы, например, представить, чтобы бундесвер недоукомплектованный танковый дивизион пополнял несколькими деревенскими пожарными командами? Или чтобы вместо отсутствующего вооружения хотя бы временно использовалось оружие, взятое из музеев, заряжаемое с дула? (Повышение эмоционального напряжения с помощью цепи сравнений; риторичес кие вопросы.) То, что нужно бундесверу, делают как само собой разумеющееся: на столе лежат миллиарды. Так неужели в стране экономического чуда не найдется примерно миллиарда, чтобы покончить с удушающим наше настоящее и наше будущее недостатком учителей?»
Наряду с развернутыми сравнениями, как бы издалека, используются сравнения, вставляемые в предложение в сжатом виде. Например, более выразительным, чем высказывание: «она раз сказала одно, а потом совсем другое» является предложение: «Да ведь она как флюгер -поворачивается туда, куда дует ветер».
Приведем примеры: Английский политик Эттли сравнил выборы на Востоке со «скачками, в которых участвует только одна лошадь. Победитель установлен заранее».
«Предприятия нашей экономики, как увядшие листья, лежат на земле» (Франклин Рузвельтт, речь по радио 4 марта 1933 г.).
Немецкий премьер-министр пригласил одного неудобного политика стать министром, и, усмехнувшись, он сказал: «В правительственную упряжку включается лошадь с тяжелым характером. С новой упряжкой я должен ездить осторожнее».
Сравнение редко обладает доказательной силой. Однако благодаря наглядности, а часто остроумию, оно охотно используется. Пресса прямо-таки «одержима болезненной страстью» к этому риторическому приему. Еще несколько примеров. Это из речи, произнесенной на первой неделе великого поста в 1986 г., причем гиперболы ораторов образны и четки.
Председатель Христианско-социального союза Штраус считал, что Иоганну Pay «должность канцлера и рубашка канцлера ему велики на три номера воротника»; председатель баварской Социал-демократической партии Хирземан сказал о Норберте Блюме, что тот является «карнавальным шутом с Рейна, который так же не годится представлять интересы работодателей, как черепаха для прыжков с шестом»; министр от Свободной демократической партии Бангеман охарактеризовал баварский парламент без Свободной демократической партии как «союз почитателей премьер-министра, в котором социал-демократы держат для Христианско-социального союза сборник псалмов».
Снова и снова констатируем: особенно хорошо запоминаются смешные сравнения.
Эксперт по транспортным вопросам хотел показать, что строительство улиц не может ни на шаг отставать от растущего количества автотранспорта и выбрал следующее сравнение: «Это как бег наперегонки между зайцем (строительство дорог) и ежом (автотранспорт). Еж все время кричит: А я уже здесь!».
Выразительную формулировку нашел Рудольф Аугштайн в своей речи о Рейнско-Рурском клубе: «Каждый знает, что экономический бойкот еще никогда не функционировал в мирное время, потому что деловой партнер, как крот, несмотря на любое эмбарго, докопается до цели».
Ллойд Джордж был великим оратором нашего столетия. Он обладал большим чувством юмора, и, прежде всего, верным чутьем. В сентябре 1914 г., выступая на большом собрании перед слушателями, спросил, может ли в Британской империи что-то значить клочок бумаги или любую бумажку можно без долгих слов разорвать. Напряжение в зале возросло, потому что никто не знал, куда клонит оратор. У слушателя первого ряда он взял грязную однофунтовую банкноту, высоко поднял ее и воскликнул: «Немецкий канцлер назвал договор с Бельгией о нейтралитете клочком бумаги. Чем является здесь эта однофунтовая банкнота? Бумагой - больше ничем! Ее можно сжечь, разорвать. Какова ее ценность? Клочок бумаги! И однако - что стоит за ней? Кредит всей Британской мировой империи!» Это сравнение вызвало в зале бурю возмущения против Германии. Меткое слово «клочок бумаги» с быстротой молнии облетело вокруг света. В заключение приведем сообщение в прессе о докладе гейдельбергского профессора астрономии Кинле. Исследователь во всеохватывающей модели сравнения делает наглядными размеры Вселенной. При помощи этого способа становятся очевидными размеры совокупностей, которые трудно себе представить: чтобы суметь сделать наглядными ближайшую окрестность солнца на удалении до 16 световых лет, необходимо, согласно профессору Кинле, пространство с куполом, имеющим радиус 155 км. Если в качестве центра взять, например, Бонн, то его границы пройдут примерно у Нимвегена и Мюнстера на севере, у Касселя на востоке, у Вормса на юге и у Намюра на западе.
На этом огромном куполе должны быть распределены 60 булавочных головок. Удаление каждой булавочной головки от других составляет круглым счетом 50 км. Если бы захотели от одной звезды к другой отправить посыльных со скоростью света, то есть 300 000 км в секунду, то в модели Кинли это могли бы изобразить самые медленные улитки. Они были бы удалены друг от друга на расстояние, равное расстоянию между булавочными головками, то есть на 50 км и передвигались бы в своем путешествии со скоростью двенадцать миллиметров в час или (едва-едва) один метр в три дня.
Приняв, что в модели улитка действительно отважилась бы предпринять путешествие в 50 км, она бы никогда не достигла ближайшей булавочной головки. Если бы она за год с трудом проходила только-только 120 м, то булавочная головка уже сместилась бы от своей исходной точки на 60 см. Это соответствует - относительно - собственному движению звезды.
Предполагая, что суперулитка имела бы возраст свыше 400 лет и фактически переместилась бы в течение этого времени на 50 км, то искомая булавочная головка уже опять отдалилась бы почти на 300 м - расстояние, которое от улитки опять потребовало бы два с половиной года.
То, что в модели профессора Кинли перемещается предельно медленно, в космосе должно мчаться с невообразимой скоростью света, то есть 300 000 км/сек. В течение часа пройденное расстояние составило бы свыше 1000 000 000 км. Но космические корабли не проходят в час и одну 33-тысячную часть этого пути. При сегодняшнем состоянии знаний и возможностей совершенно исключено, что человечество когда-либо покорит космическое пространство. Однако уже многое, что долгое время являлось совершенно невозможным, стало действительностью.
Образ (метафора), образный ряд
«Каждый язык - язык образов»(Буш). Образ - особая форма сравнения. Неизвестное опять соединяется с известным. «Две вещи в некотором отношении подобны»(Килиан), когда я для слова «страсть» говорю «жар», для слова «убежище» - «гавань» или о ком-то скажу «сердце из камня». Сегодня, например, очень употребительны образы из мира спорта: говорят - «министр забил в свои ворота», чтобы этим выразить: он вложил в свой замысел всю энергию и тем не менее получил результат, противоположный желаемому. Образное выражение - любимое средство риторики Черчилля, которым он успешно пользовался, когда обращался к чувству своих слушателей» (Хильдегард Гаугер).
Оратор в поисках ярких образов, которые выявят суть высказываемого. С чем я могу сравнить то, что хочу сообщить? Какое образное описание можно применить? Конечно, образы не создаются искусственно. Они приходят, когда мы зорко наблюдаем жизнь - людей и предметы и обдумываем в образах. Яркий образ остается в памяти людей, абстрактные рассуждения, как правило, нет.
Бывший федеральный канцлер Киссингер обладал образным языком. Вот несколько его сравнений: «Закон об обеспечении государственного бюджета был костылем, который помог преодолеть трудности только одного года». Или: «Мы едем в очень длинном туннеле, в котором долго не увидим свет».
Еще несколько примеров. Сторонники генерала де Голля во время и после немецкой оккупации считали маршала Петена предателем; он якобы встал перед Гитлером на колени, потому что спасовал. Когда Франсуа-Понсе, последователь Петена, был во Французской академии, он произнес речь, желая помирить сторонников де Голля с Петеном. Понсе полагал, что оба политика были необходимы Франции. Де Голль предпочел борьбу извне, тогда как Петен тактической ловкостью показных уступок уберег Францию от разгрома. В речи в качестве ведущих образов проходят два: де Голль - меч, Петен - щит Франции. Кто думает без предубеждения, сказал Понсе, тот должен констатировать, что «щит помог Франции достичь того, что решила огненная молния меча».
«Массы могут думать только в образах и находятся под влиянием только образов», пишет уже в 1895 г. французский психолог Ле Бон.
Бисмарк закончил одно (ставшее знаменитым) выступление в рейхстаге приглашением: «Господа! Мы работали быстро. Мы, так сказать, сажаем Германию в седло. Она может скакать!» Более действенным, чем высказывание: «Ведь господин Шульце не желает конкурировать с самим собой» является образное описание: «Мне еще не встречался мясник, который бы отстаивал вегетарианство».
С помощью образов можно многое представить нагляднее, но нельзя ничего доказать. Совершенно прав Эрдман, когда пишет: «Никогда не доказать чего-либо с помощью образа, и бессмысленно думать, что если две вещи похожи в одном отношении, то они похожи в других или даже в любых отношениях. Но именно в это охотно верят, и потому так легко с помощью выразительных аналогий делать очевидным самое лживое».
Разрушение образа
По настоящему точный образ всегда действен. Избегать надо его искажения. Так, бывает оратор хочет сказать образно, но при этом перескакивает с одного образа на другой; этот другой не имеет ни малейшего отношения к первому. Это ведет к разрушению образа. Приведу несколько примеров.
«Зуб времени уже осушил много слез», так закончил утешительную надгробную речь один оратор. В путевых заметках об Азии значилось: «В городе Гонконге находится грязь, которую моют». Характеристика Данте достигла высот в предложении: «Данте был человеком, который одной ногой еще стоял в средневековье, а другой - приветствовал утреннюю зарю нового времени». Представляется нечто пластическое.
Следующий коктейль из образов Фриц Гератеволь услышал в одной проповеди: «Скромные фиалки цветут, сияя, когда молот судьбы по наковальне сердца возбудил сияющие лучи». Эта сентенция произнесена выразительным громким голосом.*
В речах Вильгельма II нередки высказывания, подобные этому: «Ему понадобился океан типографской краски, чтобы замаскировать пути, которые совершенно очевидны». Цюрихский парламент был изумлен изобретением нового многоцелевого оружия, представленного одним депутатом: «Господа, дело идет об обоюдоостром мече, у которого выстрел происходит сзади».
Протокол заседания одного немецкого ландтага записал следующее дискуссионное сообщение: «Эти обстоятельства я освещаю острым ножом критики». Однажды депутат граф Бетузи призвал немецкий рейхстаг «схватить поток времени за клок волос». Несомненно, способ нелегкий.
Условие правильной речи - употребление слова с учетом его литературного значения, смысловой и стилистической сочетаемости. В приведенных автором примерах эти условия нарушены. Зуб не осушает, он грызет, жует и т. д. грязь не моют, а смывают, Данте не мог зарю приветствовать ногой.
Практическая стилистика дает правила использования лексических и грамматических средств языка. См.: Розенталь Д. Э. Практическая стилистика русского языка. - М.: Высшая школа, 1965. - С. 31.
От разрушения образа не застрахован никто. И, если это случается, даже очень серьезные собрания не прочь весело посмеяться. Вред для речи едва ли устраним.
Примечательно, что даже у такого выдающегося мастера слова, как Гердер, бывали срывы; и как нарочно, в речи на тему: «Причины дурного вкуса». Гердер говорил об упадке искусства речи в Греции так: «Когда свобода Греции гибла (искусства речи) огонь был в нем, в Демосфене; вспыхнувшее пламя пребывало в крайней нужде. Искусство речи пресмыкалось в школах или сидело в тесных судебных шкафах. Оно согнулось в пыли и искалечено». Хоп-ля - только что искусство речи еще было «огнем» и «пламенем», затем происходит удивительное превращение пламени в -пресмыкающееся, которое «согнуто» и «искалечено».
Короткие рассказы
Небольшие воспоминания о пережитом, вставленные в речь анекдоты - все это разнообразит речь. Хорошо действуют подробности и прямая речь. «Иногда богатые люди получают от высоких доходов мало счастья». Высказывание остается абстрактным, если его не сделать наглядным. Например: «Старый Рокфеллер зарабатывал в неделю более 1 миллиона долларов, но мог потратить на свою еду только 5 долларов, потому что был болен и питался кашей и картофельным пюре».
Любая действительно хорошая речь содержит некое действие. Оно не всегда сопровождается описанием событий. Ход мыслей можно выразить даже в диалоге. Прямая речь всегда оживляет.
Возьмем высказывание: «Он сказал, что хотел прежде поговорить с господином Мейером». Лучше будет: «Он сказал: "Прежде я хочу поговорить с господином Мейером".» Оживляюще звучит все, что мы из прошлого переносим в настоящее время. Не: «Три года назад случилось следующее: я вышел из ратуши и встретил господина Шульце…», но: «Это случилось три года назад. Я вышел из ратуши и встретил господина Шульце…» Ситуации, перенесенные в современность, действуют более пластично и непосредственно.
Зачастую память долго удерживает увлекательное описание события.