5.1. От рассеяния до зарубежья

5.1. От рассеяния до зарубежья

Несомненно, одной из самых важных для самосознания и самоощущения эмигрантов служит смысловая группа: рассеяние – эмиграция – зарубежье – беженцы – беженство – колония – сетльмент. Совершенно очевидно, что в дореволюционном и советском узусе такого ряда просто не существовало, его сложение произошло только в эмигрантском речевом обиходе, когда прежде разрозненные, не имевшие семантических точек соприкосновения лексемы получили дополнительные семантико-оценочные компоненты, позволившие словам приобрести семантическую близость и сформировать смысловой ряд, пронизанный семантико-градуирущими отношениями. Ключевой термин ряда эмиграция – один из частотных в эмигрантской публицистике, он появился на страницах газет практически сразу же с первыми беженцами из Советской России. Однако исторические ассоциации понятия с Французской революцией 1789 г., с точки зрения эмигрантов, лишь внешние, поверхностные, коренящиеся в сходстве наименования, в содержательном же плане такое сопоставление едва ли уместно:

Русская «эмиграция» не имеет прецедентов во всемирной истории. Чаще всего её сравнивают с французской конца восемнадцатого века, – и, конечно, между этими двумя явлениями есть кое-какие общие черты сходства. […] Индивидуально же между современным русским «беженцем» и французским е?migre? очень мало общего [В. Набоков. Мы и Они] (Руль. 1920. 2 дек. № 14).

Слово употребляется и в свободном виде, и со своими определениями (второе намного чаще в газетных текстах), призванными уточнить столь разностороннее для эмигрантов понятие: национально-мыслящая эмиграция, национальная эмиграция, русская эмиграция, белая эмиграция, белая военная эмиграция, дальневосточная эмиграция, многоплеменность эмиграции.

Часть эмигрантов пыталась как можно быстрее и безболезненнее адаптироваться в новых бытовых, социальных, экономических условиях, отказываясь от русских традиций, постепенно утрачивая живую связь с другими выходцами из России. Поэтому неслучайно очень скоро в эмигрантском узусе в противовес термину «национальная эмиграция», т. е. сохраняющая свою национально-этническую идентичность, появилось обозначение «денационализировшаяся эмиграция», т. е. утратившая желание скорейшего возвращения на Родину, утерявшая свою «русскость», приспосабливающаяся или даже уже приспособившаяся к зарубежной жизни:

Эмиграция же, денационализированная, утерявшая свою российскость, нас не интересует вовсе (Сигнал. 1939. 1 апр.).

В отличие от существительного эмиграция, глагол эмигрировать довольно редок в эмигрантской прессе (он используется преимущественно в социал-демократической):

Вожди профессиональных союзов жестоко преследуются советским правительством. Многие из них расстреляны, многие находятся в тюрьмах и концентрационных лагерях или эмигрировали (Руль. 1920. 1 дек. № 13).

Напротив, монархическая, национально-патриотическая пресса сознательно избегает этого глагола, и для обозначения данной семантики (бегство за границу) используется другой синоним – книжный глагол рассеяться (или причастная форма рассеянный):

…наша Родина попала под иго III Интернационала, а мы рассеялись по всем странам мира в качестве беженцев-эмигрантов (Рус. голос. 1934. 29 июля. № 173).

Всех верных долгу русских воинов, рассеянных по Зарубежью, сердечно поздравляю с наступающим Праздником Светлого Христова Воскресения (Рус. голос. 1939. 9 апр. № 418).

Смысловым эквивалентом термина эмиграция в монархической прессе часто выступало стилистически и прагматически окрашенное слово изгнание:

Мы же [эмигранты] бедны, без почвы под ногами, без власти. Но борьбу продолжаем вот уже 20 лет в изгнании (Рус. голос. 1939. 5 марта. № 413).

Причины использования такого синонима, конечно, неслучайны, ибо изгнание – одно из ключевых библейских понятий: это калька от греч. diogmos – «изгнание, преследование». Апелляция к историческому прошлому активизировала и слово ссылка (русский эквивалент славянскому обозначению изгнание):

Как взяться живыми руками за голое тело Русской политической жизни отсюда, из изгнания, из ссылки? (Младоросская искра. 1933. 5 янв. № 26).

Собирательное значение «диаспора, расселение по разным странам» передавалось при помощи книжного по стилистике существительного рассеяние (чаще) и зарубежье (реже):

К чести комитета надо сказать, что он много потрудился и достиг цели. На его призыв принять участие в выставке откликнулось большое число лиц из многих мест русского рассеяния во главе с великой княгиней Ольгой Александровной… (Рус. голос. 1939. 16 апр. № 419).

На этом Совещании информационными докладами было установлено, что в некоторых странах русского рассеяния, как в Чехословакии и Юго-Славии [sic], денационализация «захватывает не только детей, но даже и часть взрослого рабочего населения, и с каждым годом становится все глубже и заметнее» (Дни. 1925. 6 февр. № 684).

Словообразовательный ряд рассеять(ся), рассеяние требует дополнительных пояснений, поскольку за этими обозначениями эмигранты видели культурно-историческое содержание и перекличку времен. Термин рассеяние – точная калька греч. отглагольного существительного diaspora (от глаг. diaspeiro – «разбрасываю вокруг, рассеиваю»). В Библии все слова данного словообразовательного ряда (рассеяться, рассеяние, рассеянный, рассеять и т. д.) играют ключевую роль. Именно использование данного слова помогало многим эмигрантам соотнести свое пребывание за границей с аналогичным историческим событием, позволяя черпать в этом духовные силы в томительном ожидании вернуться в Отчизну и строить, воссоздавать новое общество.[177]

Обозначением компактного расселения и проживания эмигрантов или беженцев (не только русских) обычно служило слово колония:

Русская колония в Берлине [название заметки] (Возрождение. 1919. 9 окт. № 83).

Хорошо известный русской колонии артист и автор популярных песенок Ник. Гриневский приглашает русскую публику встретить Новый год в ресторане «Гейша»… (Руль. 1930. 1 янв. № 2766).

Другое название колонии, американизм сетльмент (англ. settlement – «поселение, колония»), использовалось в речевой практике русских, живущих в Китае. Европейским русским термин если и был знаком, то как варваризм:

…русские эмигранты хорошо себя зарекомендовали и на иностранном сетльменте, находящемся в руках англичан и американцев (Сегодня. 1930. 7 янв. № 7).

Существительное зарубежье появляется в эмигрантской публицистике (судя по нашим материалам) в 1930-е гг.:[178]

3 года мировой войны слишком медленно ликвидировали превосходительных лакеев и чиновников в генеральских погонах, распоряжавшихся судьбами армии и страны, этих людей, которые до сих пор порочат русское имя в зарубежьи [sic] (Единый фронт новой России. 1936. 19 янв. № 19).

От слов эмигрант, эмиграция образовалось относительное прилагательное эмигрантский. Оно становится заметно активнее в прессе с конца 20-х – начала 30-х гг. вместе с утратой ярких политических коннотаций, присущих ему в эмигрантском речевом обиходе в первые годы беженства: 1) состоящий их эмигрантов (эмигрантская масса, эмигрантские круги, эмигрантское офицерство, эмигрантская толща Парижа, эмигрантская молодежь, эмигрантские семьи, эмигрантский центр); 2) принадлежащий к эмигрантам (эмигрантские экономисты); 3) свойственный, присущий эмигрантам (эмигрантское существование, эмигрантский активизм).

Потребность эмигрантов осознать себя как единую, сплоченную силу рождает прилагательное общеэмигрантский. Часто это прилагательное использовалось в печатных органах, издаваемых и курируемых «активистами», представителями молодого поколения, проводящими активную подготовку к возвращению на родину:

Харбинский Русский Клуб отметил столетнюю годовщину первого исполнения русского национального гимна особым общеэмигрантским собранием… (Младоросская искра. 1933. 10 июля. № 31).

Итак, смысловой ряд эмиграция – беженство – изгнание – ссылка – рассеяние – зарубежье – колония – сетльмент в эмигрантской публицистике является одним из семантически и словообразовательно разработанных. К концу 1920-х гг. термин эмиграция (эмигрант, эмигрантка) становится ведущим, ключевым, теряя прежний ассоциативный шлейф – в дореволюционном узусе эмигрантами считались российские революционеры-подпольщики. Возможное влияние на активизацию слова эмигрант мог оказать и французский язык, где языковые прототипы (е?migre?, е?migration) использовались как обозначения, нейтральные в номинативном и стилистическом отношениях. Напротив, производные беженец (беженка, беженский, беженство) повышаются в стилистическом ранге и становятся экспрессивно-оценочными синонимами словообразовательного ряда с ключевым словом эмигрант. Самым нейтральным в стилистическом отношении являлось прилагательное зарубежный, послужившее словообразовательной базой существительного зарубежье, которое отмечается с начала 1930-х гг. Подчеркнем еще раз: судя по данным языка, перелом в психологии эмигрантов наступил именно на рубеже 1920–1920-х гг.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.