6. Бог, богатство, деньги и капитал

6. Бог, богатство, деньги и капитал

Резюме многочисленных рецептов «быстрого счастья» можно свести к сакраментальному утверждению: «Существуют законы богатства. И они не менее реальны, чем законы земного притяжения и другие естественнонаучные законы. И здесь – как на суде: незнание закона не освобождает от ответственности. Непонимание законов богатства не является оправданием бедности. Денег в мире много. Их куда больше, чем вы думаете. Весь вопрос в том, как сделать, чтобы они были именно у вас».

Самоучители самообогащения содержат определенное позитивное зерно: они настраивают человека на отказ от негативного программирования своего сознания в пользу конструктивного решения материальных проблем. Но они фактически перепрограммируют его на противоположную крайность, заменяя порочную установку «Мне никогда не стать богатым» на столь же антинравственную формулу «Я стану богатым любой ценой».

В наиболее «продвинутых» пособиях по «философии успеха» и богатства утверждается, что Богатство – отметина Бога и является неотъемлемой частью человека. Можно ли допустить, что Бог беден? Вероятно, нет. А все мы БОГИ по своей сути. Вопрос только в том, что мешает нам проявить себя Богом, раскрыть свое богатство в жизни. Надо «переписать» мысли в голове и «заставить работать Бога, который внутри нас».

Быть бедным грех. Бедный человек является тяжкой обузой для всего общества, используя плоды деятельности трудолюбивых и, как следствие, зажиточных индивидуумов. К тому же «богатые нравственнее бедных хотя бы потому, что могут позволить себе больше». Кроме того, богатые «свободнее в поступках». Так почему же Ты еще пока не Бог?

Бог, согласно общепринятому определению, является квинтэссенцией идеального и совокупностью всех реальностей. Это сакральная персонификация Абсолюта, верховная личность, наделяемая высшим разумом, сверхъестественным могуществом и тождеством сущности и существования.

Уже Ветхий завет ясно и неопровержимо доказывает, что деньги является главным врагом Бога. Принятие золота и серебра в качестве денег сразу же отодвигает Бога в «андеграунд». Вся ветхозаветная история предстает как беспощадная, суровая и жестокая война верующих в единого Бога и поклонников золотого тельца, которого люди превращают в идола, превышающего достоинство самого Бога. Изгоняя торгующих из храма, Христос указывал на менял, которые под предлогом «нечистоты» языческих римских монет предлагали обменять их на «священные шекели» по грабительскому курсу.

Христианство представляет собой эзотерическое знание, в котором тесно переплелись эллинистические и еврейские корни. Оно не случайно в I веке н. э. пришло на смену идеологии атомизированного общества Древнего Рима и показало путь выхода из того искаженного состояния общественного сознания, которое существовало в самом мощном государстве Древнего мира.

Поэт и мыслитель Вяч. Иванов, любивший и изучавший различные культуры и восхищавшийся ими, хотел видеть христианство, дышащее двумя легкими. Его слова остались как программа и как надежда для христиан Запада и Востока. Латиняне совершают крестное знамение слева направо, византийцы – справа налево, но важно прежде всего то, что крестное знамение остается символом Спасителя, Иисуса Христа, который, как Солнце, освещает вершины гор, изливая свой свет на Восток и на Запад, дабы весь небосклон был освящен [61] .

Христианство внешне мягкое, доброе и преисполненное непротивления злу насилием – внутренне было абсолютно жестким, нетерпимым и несгибаемым учением. Христианство дало такой род героев, как мученики. Это люди, которые не убивали, но, напротив, позволяли безропотно жестоким образом убивать себя – и показывали, терпя страдания, что их истинная вера им всего дороже и все равно победит. Христианские мученики – герои духа, которые в чем-то выше античных и языческих героев. Последние погибали, совершая невероятные подвиги, а христиане терпели любые невероятные страдания, доказывая тем свою истину [62] .

Совместное исполнение религиозных ритуалов часто не имеет рационального смысла. Люди, строго говоря, даже по разному понимают, что они делают (не говоря о «значении» религии). Но сознание человека осмысливает и приписывает определенный смысл этим иррациональным действиям. Поэтому участие в совместных ритуалах с необходимостью побуждает людей чувствовать, что они солидарны и «правильно понимают» друг друга.

Для русских молитва определяется как «дыхание» Духа, «духовная» деятельность. И поскольку Дух является, можно сказать, душой Церкви, то всякая молитва церковна, ибо она творится в Церкви и усиливает единение верующих.

Гегель называет христианство абсолютной и бесконечной религией, которая уже не может быть превзойдена. В христианстве произошло, наконец, примирение бога и человека, религия достигла самосознания. «Конечное сознание знает бог лишь постольку, поскольку бог знает в нем себя; таким образом, бог есть дух, и именно дух своей общины, то есть тех, кто его почитает. Это – совершенная религия, понятие, ставшее для себя объективным. Здесь открылось, что такое бог; он больше не является чем-то потусторонним, неизвестным, ибо он возвестил людям, что он есть, и не просто во внешней истории, а в сознании. Итак, здесь мы имеем религию явления бога, поскольку бог знает себя в конечном духе. Бог совершенно открыт» [63] .

Но Бог, создавая мир, не создал денег. Деньги придумал человек.

На протяжении столетий не было вопроса, который привлекал бы к себе столь «живой» интерес и вызывал острые разногласия, как вопрос о том, что такое деньги. К сожалению, в современной популярной и «околонаучной» литературе ничего внятного и членораздельного не говорится не только об общественном идеале, социальной революции и национальной русской идее, но и о деньгах и глобальном капитале.

История возникновения денег и их эволюция синкретически связаны с товарным производством и обращением. Особое место среди товарных денег занимали, прежде всего, такие «продовольственные» деньги, как зерно и скот. В поэзии Гомера содержится упоминание о быках как мере стоимости в Древней Трое. Название «скот» достаточно долго после перехода к металлическим деньгам носили деньги и в Древней Руси. Со скотом связано происхождение слова «капитал», первоначально означавшее в старогерманском языке богатство.

Согласно устоявшейся мифологии, уже в античности на натуральные хозяйства накладывался связывающий города рынок с развитыми отношениями обмена, наемного труда и денежными связями. Практически рядом с крестьянским базисом существовали «капиталистические» наслоения. Ясно видел это движение к капитализму и решительно его отклонял Аристотель – ученик создателя теории идеального государства Платона.

В исследованиях отца аналитической мысли в западной философии Аристотеля дан не только социально-экономический анализ денег, но и содержатся размышления об их метафизической сущности. В экономическом плане деньги, по Аристотелю, возникают из необходимости обращения товаров, выступая в качестве всеобщего средства обмена.

После своего появления деньги быстро становятся самоцелью обмена, порождая бесконечную, неудовлетворенную страсть к накоплению не товаров, а именно денег. Эту страсть и занятие Аристотель называет хрематистикой (от «chremata»-деньги) и считает, что новая хозяйственная форма далека от собственно «экономики» (от греч. «ойкономия» – домоуправление) и нацелена на «получение прибыли». Она делает людей ненасытными и оправдывает стремление иметь все больше и больше.

Какова же объективная основа субъективных устремлений людей к бесконечному накоплению денег? Кто или что поддерживает эту страсть вопреки ее практической целесообразности? Ведь людям в конечном итоге нужны радости жизни за деньги, а не деньги сами по себе. В «Политике» Аристотель дает следующий ответ: «В основе этого направления лежит стремление к жизни вообще, но не к благой жизни; и так как эта жажда беспредельна, то и стремление к тем средствам, которые служат утолению этой жажды, также безгранично» [64] .

Ростовщичество как безмерное самодостаточное накопление денег ради денег следует считать противоестественным делом, которое должно всячески пресекаться. Насилие против ростовщичества в целом справедливо; оно в данном аспекте облагораживается и теряет свой негатив, так что в данном контексте насилию присущ до известной степени элемент добродетели.

Какую бы форму деньги не принимали, их присутствие в конечном итоге необходимо в любой экономической системе. Без денег не было бы всеобщего эквивалента, необходимого для сравнения относительных затрат. Деньги становятся самым важным из всех обмениваемых на рынке товаров, поскольку их по определению легче всего обменять. С деньгами в культуру проникает интеллект: с их помощью человек научился сводить качество к количеству.

Очевидно, что только с возникновением нетоварного первичного носителя могут полностью проявить себя потенции, заложенные в родовой категории денег. Наиболее развитой является такая стоимостная субстанция денег, первичный носитель которой не является товаром и формируется в сугубо денежной сфере. Этим объективным требованиям отвечают кредитные и бумажные деньги [65] .

Широкое распространение бумажных денег начинается с конца XVII века. А. Смит утверждал, что бумажные деньги должны рассматриваться в качестве более дешевого орудия обращения. Но легкость выпуска бумажных денег стала одной из причин того, что поначалу к новым платежным средствам относились с определенной долей скепсиса и осторожности. Поэтому процесс перехода от металла к бумаге занял около двух тысячелетий и был трудоемким.

Гегель отмечал, что «Деньги – форма единства и возможности всех вещей, связанных с потребностями» [66] .

Покрывало Мамоны [67] с денег снял К.Маркс. Его рассуждения о деньгах и их извращающей силе в мире отчуждения иллюстрируют понимание сущности человека: «Деньги низводят всех богов человека с высоты и обращают их в товар… Деньги – это отчужденная от человека сущность его труда и его бытия; и эта чуждая сущность повелевает человеком, и человек поклоняется ей» [68] .

Общественная теория К. Маркса является важнейшим и во многом фундаментальным, определяющим этапом в раскрытии «магического характера» денег. Деньги для Маркса стали символом буржуазной цивилизации. Придавая деньгам значение отчужденной сущности, он считал их худшим из свойств капиталистического строя [69] . Подобно тому, как человек, пока он опутан религией, умеет объективировать свою сущность, лишь превращая ее в чуждое фантастическое существо, так и при господстве эгоистической потребности он может практически действовать (заниматься «предпринимательской деятельностью»), лишь подчиняя свою деятельность власти денег как отчужденной сущности.

Опираясь на труды своих великих предшественников (А. Смита и Д. Рикардо), Маркс обобщил большой объем эмпирического материала и показал, что деньги «пахнут», представляя собой всеобщий товар, который выдвигается из мира «единичных» товаров и противостоит им, выражая их стоимость. Именно этот товар становится всеобщим эквивалентом.

Деньги – это специфический товар, в котором «снято» противоречие между обособленностью производителя и системой общественного разделения труда. Понятие «снятия» восходит к диалектической логике Гегеля. Для него «снятие» было одновременно отрицанием и удержанием положительного, сохранением в новом виде предшествующего противоречия.

Деньги уже «затаены» в товаре в виде неразрешимого противоречия. Оно проявляется в виде «наличного бытия» двух противоположных определенностей товарной формы продукта труда: «меновой стоимости» и «потребительной стоимости».

Маркс в «Экономических рукописях 1857-1859 гг.» характеризует деньги как стоимость, ставшую независимой от потребительной стоимости: «Деньги – это ставшая самостоятельной меновая стоимость (в качестве таковой деньги как средство обмена выступают всегда лишь мимолетно) в ее всеобщей форме… Деньги – это "экстракт всех вещей", в котором их особенный характер погашен, всеобщее богатство как краткое резюме и противовес его, богатства, распределению и распространению в мире товаров» [70] . Тем самым была раскрыта стоимостная субстанция денег и их качество эталона.

Стоимость через деньги выражается в цене. Поэтому вся система стоимостных отношений функционирует как денежно-ценовая. В производстве и обращении фигурирует цены как денежная форма стоимости. Деньги, а через них и цены пронизывают все сферы народного хозяйства, обслуживая целостное движение общественного продукта.

История показывает, что стоимость (товар и деньги) реально существовали до того, как проявились хоть какие-то признаки специфически.

Великий философ и экономист XIX века сам не умел обращаться с деньгами. Когда Энгельс унаследовал предприятие своего отца, он выписал Марксу пожизненную пенсию. Маркс мог метать копья в сторону капитализма при условии, что капиталистическое предприятие обеспечивало ему жизнь. капиталистического способа производства. Они были частными и побочными формами предшествующих капитализму общественных формаций.

Капитал (нем. «?apital», франц. «capital», первоначально – главное имущество, главная сумма, от лат. «capitalis» – главный) возникает на такой ступени развития товарного производства, когда рабочая сила становится товаром. Процесс вынужденной продажи пролетариатом как андерклассом своей рабочей силы и означал превращение простого товарного производства в капиталистическое. Пролетариат – слово латинское; им в античном Риме называли неимущих граждан, не владеющих никакими «активами», кроме «proles» – потомства. Точный перевод с латыни – «бедные размножающиеся» [71] .

«Работодатель» соединяет рабочую силу и средства производства. В результате их потребления после реализации вновь созданного товара он получает большую стоимость, чем та, которая была им авансирована. Это приращение, избыток над авансированной суммой, и есть прибавочная стоимость. Ее источником является присвоение капиталистом излишков, создаваемых неоплаченным трудом наемных рабочих сверх стоимости их рабочей силы [72] .

Наемные рабочие безвозвратно меняют время на деньги. Совокупная отчужденная сила как результат деятельности людей принимает форму стоимости, прибавочной стоимости и, наконец, капитала, устанавливающего свое господство над всеми сферами общественной жизни людей. Капитал становится субъектом, а люди объектом его власти. Капиталисты и богачи прекрасно понимают источники и рычаги своего благополучия и своей власти, но тщательно их скрывают, поэтому их власть – «сила без славы». Жажду доброй славы порождают доблесть и геройство. Слава сестра гигантов и спутница крайностей.

Общественный строй, пришедший на смену феодализму, первоначально назывался «гражданское общество». Французские историки, исследовавшие скрытые пружины побед и поражений Великой французской революции, открыли классы, и тогда новый общественный строй был назван «буржуазным» по имени господствующего при этом строе класса. И только после открытия тайны капитала как главного экономического отношения буржуазного общества это общество стало называться «капиталистическим».

Понятия «капитал» и «капитализм» относятся к числу явлений, динамизм и текучесть которых почти беспрецедентны. Единственным ключевым элементом общественного производства, который может служить доказательством «кровного» родства между всеми стадиями (торгово-ростовщической, промышленной и глобальной) развития капитала является частная собственность и «Я-центричное» мировоззрение.

Каждый экземпляр рода Homo humanus при капитализме становится просто товаром и счастье для него, если ему удается найти покупателя. Результат эксплуатации выступает не в форме натурального прибавочного продукта, а в форме денег. Деньги как всеобщий эквивалент олицетворяют в капиталистическом обществе любую потребность; они заключают в себе все многообразие товарного мира и могут трансмутировать в любой товарный продукт.

Деньги как «общая шлюха человечества» (У. Шекспир) есть первая форма проявления капитала, а капитал как последний институт собственности – это обращающиеся деньги, которые употребляются с производственной целью и постоянно увеличиваются.

Особенность современных денег состоит в том, что они являются не только формой существования самих вещей, рынка и капитала. Деньги подчиняются собственным законам и заняты в конечном итоге только сами собой. Деньги меняют свою сущность и из средства становятся конечной целью. Инверсия по отношению к деньгам от средств «к цели» оказывается для западного человека почти бесценной психологической находкой. Она позволяет практически все цели в конечном итоге сводить к деньгам, а все стоимости – к финансовой стоимости.

Ради денег люди готовы пойти почти на все. Из измерителя стоимости деньги превратились в абсолютную ценность. Почти все продается, то есть с охотой обменивается на деньги. Все проплаченное становится разумным. Деньги как высшая ценность и есть БОГ современного общества и материализованная «американская мечта». В настоящее время эта «мечта» принимает форму глобального капитала.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.