Возраст не старил ее
Возраст не старил ее
В 1855 году в Ботлихе родилась девочка, которую нарекли Хадижат и которая еще подростком заставила волновать своей красотой сердца молодых людей.
С каждым годом девочка росла и ввысь, и вширь, достигнув к зрелости 180 см роста и около 100 кг веса. Но от этого она нисколько не потеряла своей привлекательности.
Теперь о ней могли вздыхать только самые рослые и сильные джигиты Ботлиха.
Из них смелее всех действовал Муртузали. Он жил в верхнем квартале села – Тад-авале, а Хадижат обитала в нижнем – Горт-авале. В той части, где проживала девушка, имелся холодный родник. Там впервые и заметил красавицу Муртузали. Видимо, он о себе был высокого мнения, раз, даже не переговорив с девушкой, не узнав, что и как, сразу отправил сватов. Те вернулись с таким ответом: «Она у нас единственная дочь, и в верхний квартал отдавать не собираемся. Кроме того, Муртузали не родственник нам, пусть ищет ровню себе».
Такой ответ не обескуражил молодца. Муртузали в самые разные времена суток искал встречи с девушкой, еще несколько раз посылал сватов, но те, как и в первый раз, получили от ворот поворот.
Родственники Хадижат предположили, что незваный жених может пойти на опрометчивые шаги, поэтому утроили бдительность.
Вскоре по Ботлиху прошел слух, что Муртузали женился на соседской девушке. Жители аула вздохнули, сказав: «Слава Аллаху», понимая, что гроза на этот раз миновала и верхний, и нижний кварталы.
Хадижат была белолицей красавицей, однако не сидела сложа руки дома словно княгиня, а работала в поле наравне с другими, и нередко ее можно было видеть с копной сена на спине величиной в целую арбу.
Тем временем спокойно вздохнула и Хадижат, которой Муртузали нисколько не нравился – ростом с гору, косматый, обросший, крупные черты лица, а ладони – что огородная лопата.
Дни сменялись днями, в горном ауле происходили разные события. То человек умер, то ишак свалился в пропасть, то к такому-то из Темир-Хан-Шуры приехал родственник – царский офицер. Каждый такой случай становился целым событием в тихом горном селении. Затем снова наступала такая скука, что хоть криком кричи.
И вдруг на ботлихском ясном небе разразился гром: исчезла Хадижат. Где только ни искали, в какие только закоулки ни заглядывали, какие только скалы ни облазили, вплоть до того, что снарядили гонцов в окрестные села, хотя родители Хадижат догадывались, что ее могли умыкнуть люди назойливого Муртузали. И если дело не доходило до кинжалов, то только потому, что не покидала мысль: а вдруг дочь сама сбежала в верхний квартал?
Три дня в высочайшем напряжении затаился аул. Уж в который раз пришли сваты. Что делать? Как быть? Вернуть Хадижат? Кто на ней после случившегося женится? Убить послов – не только кровников приобретешь, но и позору не оберешься. Но и на этот раз сваты вернулись ни с чем. Правда, им не сказали ни «да», ни «нет». В течение года родственники Хадижат не признавали случившегося факта, а когда узнали истину, простили.
А случилось вот что. Отчаявшись получить руку красавицы, Муртузали решил похитить ее. Была устроена засада. Однако не одна ночь прошла, пока его люди близ мечети замерли, когда по «темному коридору» (Бец’агкъват) домой возвращалась Хадижат.
Ее никто не сопровождал. Такая удача! На нее набросили бурку, завернули в другую и понесли на руках. Ни кричать, ни биться не было смысла. Заперли в одной из комнат родственников на случай, если люди девушки вздумают совершить нападение на дом Муртузали. До этого дело не дошло. Хадижат стала женою молодца. Перед этим она спросила:
– Ты ведь женат, меня хочешь второю женою сделать?
– Нет, – отвечал Муртузали и рассказал следующее.
После тщетных усилий мирно решить вопрос понял, что родители могут запереть девушку под замок. Чтобы усыпить их бдительность, Муртузали объявил, что он женится, и привел к себе домой дальнюю родственницу.
– В ту же ночь, – рассказывал он Хадижат, – как я с друзьями похитил тебя, она ушла к себе.
… Эту историю мне поведал внук Хадижат и Муртузали Гаджи-Магомед Андалов, человек с высшим сельскохозяйственным образованием, живущий в Ботлихе.
По его рассказу, дед умер от тифа в 20-е годы. По этому поводу бабушка сокрушалась: «С таким трудом Муртузали женился на мне, чтобы так рано покинуть этот мир».
Когда ее младший сын погиб на фронте, она много дней плакала, вся опухла. Положенное по обряду сделали, корову зарезали, мясо раздали.
Память у бабушки была исключительной. Я нарочно спрашивал у нее: «Ты видела Зелимхана?»
– Да, – отвечала она и начинала рассказывать истории, связанные с чеченским абреком.
И что интересно: с годами Хадижат ничего не меняла в своем повествовании, ни убавляя, ни прибавляя что-либо от себя. Я ей не меньше благодарен, чем матери. С ней чрезвычайно интересно было беседовать, слушать ее. А какую ласку она раздавала нам, детям, внукам, да и соседским ребятам, которые прибегали посидеть, погреться около нее. Брат бабушки Махама бобылем прожил до 80 лет, она и за ним ухаживала, кормила, похоронила.
Может, потому, что она была доброй, возраст не старил ни ее лицо, ни ее тело. Бабушка скончалась в 1972 году в возрасте 117 лет.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.