Начало проповеди

Начало проповеди

Крестившись, Иисус начинает Свою проповедь. Она, собственно, и составляет содержание Евангелия. Всё остальное занимает сравнительно небольшое место. Хотя и проповедь в Евангелии – не самое важное, потому что самое важное в нем – Сам Христос.

Встреча с Ним происходит в жизни каждого из нас. И никогда нельзя сказать, в какой именно момент это может случиться, на какой из страниц Евангелие перестанет быть для нас книгой и станет ключом к живому диалогу со Христом. Заранее предсказать это невозможно. Поэтому каждый должен научиться читать Евангелие самостоятельно и ни в коем случае не подменять чтение Евангелия чтением толкований. Толкование может только навести на какую-то методу, на какой-то способ, который нам подходит; оно поможет понять, но не заменит Слова Божиего. Через толкования встречи со Христом не произойдет. Это важно понять, потому что человек конца двадцатого века склонен к такого рода подменам. Наша задача – научиться тому, что в средние века называли lectio divina – «божественное чтение», включающее в себя молитвенное осмысление текста и размышление над ним, из чего вырастает наша собственная к Богу обращенная молитва.

В ежедневной практике чтения Евангелия очень важно идти именно этим путем, чтобы из евангельского текста вырастала наша личная молитва, чтобы научиться говорить со Христом.

Нужно уметь вглядываться в два-три, пусть несовершенных, перевода, которые есть под руками. Даже сопоставление славянского текста с Синодальным переводом дает очень много – при том, что каждый из переводов сам по себе может оказаться для читателя не так уж и ценен: Синодальный страдает множеством недочетов, славянский просто устарел. И тем не менее при сличении их многие трудные места проясняются.

…Крестившись, Иисус приходит в Свой город, в Назарет. В субботний день в синагоге Ему подают свиток – книгу пророка Исайи. Развернув, Он начинает читать: «…“Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне благоприятное”. И, закрыв книгу и отдав служителю, сел; и глаза всех в синагоге были устремлены на Него. И Он начал говорить им: ныне исполнилось писание сие, слышанное вами» (Лк 4: 18–21).

Здесь перед нами описание субботнего богослужения в синагоге, в высшей степени напоминающее то, что происходит каждый воскресный день в любом православном храме. Иисус читает Слово Божие, затем отдает свиток служителю, который его уносит, и начинает проповедь на тему только что прочитанного текста: «Ныне исполнилось писание сие, слышанное вами». Здесь опять связь между Ветхим и Новым Заветами – не только на уровне текста, но и в плане богослужения. Наше новозаветное богослужение выросло из ветхозаветного.

Итак, «Дух Господень на Мне, ибо Он помазал Меня», т. е. сделал Меня Христом, чтобы возвещать Благую Весть нищим. Благая Весть – Евангелие, возвещаемое нищим. «Блаженны нищие…», начало Нагорной проповеди, – оно отсюда, из того места 61-й главы книги пророка Исайи, что было прочитано в субботний день в синагоге Назарета. Именно в этот момент, прочитав это место, Иисус в первый раз обратился к людям с тем, из чего потом вырастет Нагорная проповедь.

Заметим в качестве предварительного наблюдения: в Новом Завете присутствуют как минимум три варианта Нагорной проповеди. Первый – в 4-й главе Евангелия от Луки, второй – там же, глава 6-я, начиная с 20-го стиха, наконец, третий – в Евангелии от Матфея, глава 5-я. Поэтому, чтобы полнее понять Нагорную проповедь, мы должны сличить эти три ее варианта. Только сделав это, можно услышать, что говорит нам Христос; если не попытаться сопоставить их, получится в высшей степени поверхностное чтение, духовно неполезное и полное подмен – когда мы вкладываем свои мысли в евангельские слова и таким образом подменяем ими то, что говорит нам Христос. Получается демонстрация своего «я» на фоне Евангелия, а не духовное чтение. Вот еще одно объяснение того, почему Евангелие в Новом Завете доведено до нас не один, а четыре раза, почему Новый Завет включает в себя благовествования от Матфея, Марка, Луки и Иоанна, а не какое– то одно синтетическое повествование.

«Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим…» Христос – Машиах, что на иврите значит «помазанник», призванный «благовествовать нищим». Отсюда слова «блаженны нищие» в первом варианте Нагорной проповеди. «И послал Меня исцелять сокрушенных сердцем…» Здесь вспоминается 50-й псалом, стих 19-й: «Сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже» и другие стихи.

«И послал Меня исцелять…» Иисуса посылает Бог, а Иисус посылает учеников, апостолов. Слово «апостол» и означает «посланный». На иврите это

Потому что в их языческом сознании еще не сложился образ Бога, которым они подменили бы Бога Живого. В сознании же иудея ко времени Илии-пророка такой образ уже сложился. Поэтому, когда происходит что-то, не соответствующее его представлениям о Боге, иудей просто не воспринимает происходящего. Бог творит чудеса, а человек их творить не может – для иудеев это аксиома, поэтому они отвергают чудеса, которые Бог творит руками Илии и Елисея. В их сознании застыло: чудотворец только один – Бог. Без сомнения, это так, но того, что Бог может творить чудеса руками людей, они уже принять не могут, потому что формула «чудотворец один только Бог» заслоняет от них действия Бога, становится в их сознании ложным богом, закрывает от них реальность. Посылка «Никто не может творить чудеса и прощать грехи, кроме Бога» – верная. Но она приводит к неверным выводам, когда превращается в окаменелый, застывший образ, а в результате отрывает человека от Бога.

Язычник же в силу своей непросвещенности ничего не знает об этих образах Бога и поэтому воспринимает Его действия со всей дикарской наивностью и простотой. В этом смысле он находится в выигрышном положении.

Сегодняшний язычник тоже зачастую находится в лучшем положении, нежели православный человек, потому что его религиозное сознание не сковано застывшими образами, его не пугает то, что может испугать человека, привыкшего к тому или иному способу богообщения. Например, существовавшая в средние века практика чтения Евангелия лицом к народу была вытеснена чтением лицом к алтарю. Когда на Западе литургический язык, латынь, стал непонятен тем, кто говорил по-французски, по-итальянски и тем более по-немецки, и когда у нас, на Востоке, славянский язык стал непонятен простым людям, стоящим в храме, тогда казалось, что, действительно, читать Слово Божие лицом к людям, которые в это время зевают, а то и дремлют, – кощунство. Священнослужители повернулись лицом к алтарю. Сегодня чтение Евангелия лицом к народу кем-то воспринимается как кощунство, как вызов основам православия, хотя, конечно, никакого вызова в этом нет – наоборот, это возврат к подлинной, освященной столетиями традиции.

Понятно, почему на Западе появилась практика причащения мирян только Телом Христовым, без Святой Крови – по неосторожности прихожане могли опрокинуть Чашу. Мы тоже предупреждаем причащающихся, чтобы, подходя к Чаше, они не крестились и не делали резких движений, чтобы избытком почтения к Святым Дарам не совершить этого смертного греха. Однако призывы к осторожности довели дело до того, что люди стали причащаться крайне редко, чуть ли не раз в год, а то и раз в несколько лет, как было в последний период средневековья, когда многие верующие причащались лишь раз в жизни – перед смертью. В прошлом веке священники стали рекомендовать причащаться каждый пост, четыре раза в год, и это казалось невероятным – зачем так часто? Но ведь древняя Церковь утверждала, что если человек участвует в Литургии, он не может не причаститься, как не может не причаститься священник, совершающий Литургию.

Существует практика, согласно которой диаконы после произнесения ектеньи не участвуют в совершении таинства. Но большинством архиереев это осуждается. То же и мирянин: если он участвует в Литургии и не причащается – это грустно. Но происходит это оттого, что миряне стали приходить в храм неподготовленными, оторвались от церковной жизни, противопоставили себя Церкви. Поэтому и пришлось духовенству возводить плотину между мирянами и Евхаристией. Один вид плотины – на Западе: мирян перестали причащать Святой Кровью, другой – на Востоке: мирян причащают крайне редко или не причащают вообще.

По той же причине был ограничен круг обязанностей диаконов. Диаконское служение для того именно и установлено, чтобы служить Святым Тайнам. Священник, завершив Литургию, может совершать другие таинства. А диакон запасными Дарами причащает больных, детей, посещая дома и больницы. Так было раньше, но ввиду недобросовестного отношения диаконов к своему служению это было запрещено Восточной Церковью (но сохранилось на Западе).

Важно понять, что все эти запреты – ритуальные, носят временный характер и введены в силу печального состояния церковной жизни, в силу неблагочестия как мирян, так и священнослужителей. Это относится и к чтению Евангелия лицом к алтарю. Понятно, что читать Евангелие людям, не понимающим ни слова в языке, на котором идет служба, стоя лицом к ним, а не к престолу, кощунственно. Но когда молящиеся все понимают, – совершенная нелепость читать Слово Божие, стоя к ним спиной. Это разрушает приход. Тем не менее, повторю, чтение Евангелия лицом к людям воспринимается как скандал. Подобно тому, как застывший образ Бога препятствовал благочестивому иудею увидеть в чудесах Илии-пророка чудеса, творимые Богом руками Илии, изменение каких-то внешних форм нашей церковной жизни вводит в смущение благочестивых, добрых и чистых людей. Ведь и иудеи, считавшие, что Илия-пророк кощунствует, тоже были добропорядочными, очень верующими и богобоязненными. Но образ Бога, сложившийся в их сознании, закрыл от них Бога Живого.

Наш опыт вчитывания в Священное Писание должен помочь нам научиться видеть Бога Живого, вступать в диалог с Ним, прорываясь через застывшие в нашем сознании Его образы. А таковые поджидают нас повсюду. Чтобы образ застыл, не нужно веков, десятилетий, достаточно одного дня. Поэтому к живому евангельскому тексту нужно подходить в высшей степени целомудренно и трепетно, помня, что это текст особый, помня, что, как говорит евангелист Лука, «много вдов было в Израиле», но ни к одной из них не был послан пророк Илия, «а только ко вдове в Сарепту Сидонскую» (4: 25–26). Потому что те вдовы жили с неким застывшим образом Бога, в отличие от вдовы из Сарепты Сидонской. «Много также было прокаженных в Израиле при пророке Елисее, – подчеркивает далее апостол, – и ни один из них не очистился, кроме Неемана Сириянина» (4: 27). Каждое слово здесь подобно пощечине. Понятно, почему, услышав это, все в синагоге исполнились ярости. Потому что, действительно, для присутствовавших в синагоге сказанное было оскорбительно. Много прокаженных в Израиле, а послан был Елисей к этому грязному язычнику Нееману. Этот грязный язычник оказался ближе к Богу: его сознание не было отягощено окаменелыми образами.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.