Подготовка приданого для дочерей российских императоров

Подготовка приданого для дочерей российских императоров

Вплоть до Павла I этот вопрос решался, основываясь «на традициях прошлых лет». Традицию системной подготовки приданого для царских дочерей в России заложила жена Павла I императрица Мария Федоровна. У нее было пять дочерей, и поэтому «системная» немка выработала определенные стандарты комплектации приданного для своих дочерей. Этот вопрос на законодательном уровне был решен двумя документами.

5 апреля 1797 г., в день своей коронации, Павел I огласил «Учреждение об Императорской фамилии». Если свести законоположения к кратким формулировкам, то на 1797 г. вырисовывался следующий сценарий: приданое выплачивалось из бюджетных средств («на оное производить отпуски из общих Государственных доходов» (п. 10); «Княжна крови Императорской, принадлежа Государству, и Государем замуж выдаваемая, от Государства приданое свое получает, которое из государственной суммы, по учрежденному от нас в § 10 назначению, выдаваться имеет» (п. 63). Дочери великих князей получали приданое в полном объеме, предусмотренном законом (п. 19). Дочери, рожденные от великих княжон, рассчитывать на государственное приданое не могут («ничего от Государства и от Департамента Уделов требовать не имеют».

(п. 20). Приданое выплачивается, если брак заключается по воле императора (п. 25). Великие княжны после получения приданого, других денежных выплат требовать не могут (п. 47). Отец обязан обеспечить дочь «по возможности своей вещами, платьем и прочим, что в приданое обыкновенно дается» (п. 63). При вступлении великих княжон в брак «с чужестранными государями» необходимо составлять брачный контракт («делать условии в формальных о тех супружеских негосиациях; что наблюдать должен министр удельного департамента, вместе с канцлером иностранных дел» (п. 66)). Определялись конкретные денежные суммы приданого, прямо зависевшие от степени «родства Ея с Императором, от которого прямою происходит линею»: дочерям и внукам по 1 000 000 руб.; правнукам и праправнукам по 300 000 руб.; происходящим от правнуков Императорских и далее, каждой по 100 000 руб., распространяя сие на все последующие роды мужских поколений крови императорской (п. 77).¹²²

13 июня 1797 г. супруга Павла I распорядилась «впредь ежегодно откладывать по 30 000 руб. для заготовления приданного для наших детей, то есть чтобы можно было помаленьку приготовлять белье и запасать кружева и другие вещи, кои исподволь покупая, обойдутся гораздо дешевле, нежели когда вдруг в них нужда будет».⁷²³

Александр III в 1886 г. несколько скорректировал суммы приданого капитала великих княжон и княжон крови императорской, оставив в неприкосновенности основные принципиальные положения 1797 г. Корректировка была следующей: дочерям и внукам императора, «от которого прямою происходят линею», по 1 000 000 руб. Правнукам и праправнукам по 100 000 руб. «Происходящим от праправнуков Императорских и далее, каждой по 30 000 руб., распространяя сие и на все последующие роды мужских поколений крови императорской».⁷²⁴

О том, как выплачивались эти деньги, свидетельствует великая княгиня Мария Павловна (Младшая), вышедшая замуж в 1908 г. Так, она упоминает, что «…по условиям моего брачного контракта, я сама должна была нести все расходы по нашему домашнему хозяйству, мне не хотелось начинать тратить свой капитал…».⁷²⁵ Надо заметить, что материальные отношения в семье Марии Павловны были довольно сложными в связи со смертью матери⁷²⁶ и вторым браком отца невесты.⁷²⁷ Поэтому Мария Павловна упрекала чиновников Министерства Императорского двора в том, что «материальная сторона нашего альянса была с самого начала плохо урегулирована и моей тетей, и русским двором. Из-за недопонимания и упущений, вызванных отчасти небрежностью некоторых чиновников при Дворе, я лишилась важных привилегий, давно установленных по традиции, и оказалась втянутой в многочисленные неприятности, связанные с имуществом дяди⁷²⁸, из которого тетя Элла⁷²⁹ пользовалась только процентами, а наследницей была я….Брачный контракт был составлен и подписан министрами обеих стран и скреплен государственными печатями».⁷³⁰

О том, как поступали деньги из России в Швецию, куда Мария Павловна уехала после замужества, она также пишет: «Мои деньги находились в России. Сначала мне платили проценты через атташе русской дипломатической миссии, который выступал в роли моего личного секретаря в российских делах и следил за моей перепиской на этом языке… было решено выплачивать мне деньги через придворного казначея, который контролировал мои хозяйственные счета. Мы были должны содержать большой дом, и все мои деньги уходили на это, так что у меня практически ничего не оставалось на личные расходы. Когда я ездила, например, в Париж, я не могла купить себе одежду в лучших модельных домах – я покупала готовое платье в «Галери-Лафайет» и носила туфли фабричного производства».⁷³¹

Номенклатура предметов, входивших в приданое великих княжон, выходивших замуж, сложилась еще во времена императора Павла I. Начало было положено комплектацией приданого великой княжны Анны Павловны, старшей дочери императора, которая выходила замуж в 1799 г. Впоследствии этот перечень предметов копировался на протяжении десятилетий для следующих поколений великих княжон. Сам перечень предметов поражает как своей продуманностью, так роскошью, и богатством. В этом чувствуется рука императрицы Марии Федоровны, педантичной, умной немки, получившей в свое распоряжение фактически неограниченные финансовые ресурсы. Богатство приданого было немыслимым по скромным немецким масштабам. Да и не только немецким. В архивных документах приводится внушительный перечень «золотых вещей», которые получала невеста. Это – церковная утварь, кофейный и чайный сервизы. Среди множества серебряных вещей значился и «сервиз столовый». Были серебряные позолоченные вещи, такие, как «туалет с позолотою». Каждый из сервизов и туалетов расписан в документах по предметам. В позолоченном туалетном наборе перечислены различные коробочки, баночки, лопаточки, рукомойник и колокольчик. Были и фарфоровые вещи, такие как «сервиз столовый, писанный по золотому полю с итальянскими видами, а по бокам розанами». Примечательно, что мать, императрица Мария Федоровна, желала, чтобы все эти вещи напоминали дочери о ее родине. Поэтому в перечне предметов упоминается и «стол бронзовый, на коем доска фарфоровая покрытая кобальтом и украшенная золотом по средине в клейме с пукетом и вокруг оного надпись «Память нежной матери»». Огромный перечень включает не только мебель, материи и обои, но и вещи попроще. Такие, как «кухонная посуда медная и оловянная».⁷³² «Отдельной строкой» в перечне значатся ювелирные изделия огромной ценности.

Эта традиция упрочена в 1840 г., когда по предложению министра Императорского двора князя П.М. Волконского на изготовление приданого для невест императорской фамилии был выделен особый фонд, складывавшийся из ежемесячных поступлений в 50 000 руб. ассигнациями.

Установленная процедура комплектации приданого и перечень вещей стали почти обязательными для всех последующих поколений невест из рода Романовых. Русский Императорский двор был достаточно консервативен, и если что-либо в приданом и менялось, то это только внешний вид вещей, согласно господствующей на тот момент моде. Примечательно, что материальное благосостояние жениха совершенно не принималось во внимание. В любой ситуации приданое должно было быть укомплектовано в полном объеме, согласно традиции, поскольку речь шла о национальном престиже. Все дети и племянники были равны, в мире им всем назначалось представлять Российскую империю. Незыблемой суммой был по этой же причине и приданный капитал в один миллион рублей серебром, наполовину выдаваемый после свадьбы, наполовину депонируемый в государственном Заемном банке на родине невесты с годовой выплатой ей процентов.

Сроки для подготовки стандартного приданого были подчас очень сжатыми. Тогда на полную мощность задействовался потенциал поставщиков Императорского двора, по статусу должных в кратчайшие сроки поставить все необходимые предметы по разумной цене и самого высокого качества.

В номенклатуру предметов обязательно входил комплект предметов церковной утвари для походной церкви, поскольку русская православная княгиня сохраняла свою веру и после отъезда на чужбину.

Вел. кн. Ольга Николаевна. 1848 г.

Обязательны были самые разнообразные предметы роскоши: роскошные русские меха, драгоценности, мебельные гарнитуры и экипажи, серебряные обеденные и туалетные сервизы, фарфор и стекло, столовое и постельное белье, настольные украшения, оловянная кухонная посуда, вазы монументальные и вазы ночные. Огромное место в приданом занимал гардероб, включавший ткани, кружева, «не сшитые платья» – вплоть до туфель и сорочек для жениха.

Несмотря на первое впечатление неимоверной роскоши приготовленного приданого – все это были вещи только для первоначального обзаведения молодой семьи, необходимые для еды, сна, одежды, передвижения и молитвы. Правда, все предметы были отменного качества и исчислялись сотнями штук.

В 1840-х годах вышли замуж две дочери Николая I – Александра Николаевна и Ольга Николаевна. Брак Александры был неожиданным, и потребовались героические усилия чиновников Министерства двора и придворных поставщиков для формирования стандартного приданого невесты из российского Императорского дома.

Как это было принято в Министерстве Императорского двора, приданое «строили» на основании прецедентов. Эти извлеченные из архивов прецеденты и определяли фирмы, среди которых распределяли престижные заказы. Фирмы-производители, как правило, были «поставщиками Императорского двора». Для сохранения престижной марки «поставщика Императорского двора» эти фирмы подчас шли на заведомые убытки, поскольку Министерство двора требовало от них представить «такое же количество предметов и за такую же цену», инфляция не принималась во внимание. Этот мотив проходит через многие документы – «стоимости не превышать». Если же превышение стоимости и происходило, то, как правило, прилагалось основательное обоснование «излишних» денежных затрат.

Вел. кн. Александра Николаевна. 1860 г.

Иногда для этих документов был характерен деловой стиль, изредка эмоциональный. Так, парижский фабрикант Дениер, ведущий французский бронзовщик эпохи историзма, писал: «В пылу работы, увлеченный желанием исполнить к лучшему, я превзошел указанные мною… цены, но признаюсь, что, работая для одного из богатейших и пышнейших европейских дворов, мне трудно было быть остановленным экономией нескольких лишних тысяч франков».⁷³³

Несмотря на консервативность и традиционализм, при комплектации приданого принимались во внимание и личные вкусов «заказчика», поэтому все образцы проходили через процедуру обязательного личного утверждения не только царственными невестами, но и их матерями.

При заказах вещей внимательнейшим образом отслеживались конъюнктура рынка и множество сопутствующих деталей. Патриотизм во внимание не принимался. Главное внимание уделялось качеству и художественной стороне изделий. Так, в 1840-х гг. при формировании приданого дочерей Николая I заказать фаянсовый сервиз в Англии у знаменитого Веджвуда было дешевле, чем в России. Кареты выгоднее было заказать мастерам Придворного ведомства в Петербурге. При заказе столового белья выбирали между Александровской мануфактурой и голландским торговым домом в Петербурге «Гармсен, Ланганс и К⁰». Выбрали голландцев, они, при всех прочих равных, предлагали более короткие сроки выполнения заказа.

Несмотря на жесткий контроль за ценами, художественная сторона заказа в таком деликатном деле, как приданое, все-таки доминировала. При отборе поставщиков ориентировались в первую очередь на многолетних партнеров Министерства Императорского двора: Императорские фарфоровый и стекольный заводы, Выборгский стекольный завод, Шпалерную мануфактуру, мебельную фирму братьев Гамбс и Английский магазин «Никольс и Плинке».

Профессору Академии художеств Антону Виги поручили по предварительно составленным эскизам, написать образа для иконостаса походной церкви. Вильгельму Кейбелю, известному петербургскому ювелиру, автору русских орденов и короны 1826 г., доверили самое дорогое: исполнить «для церкви утварь серебряную густо, вызолоченную». Серебряную без позолоты утварь поручили изготовить мастеру Кудряшеву. Придворным ювелирам Кемереру, Янашу и вдове ювелира Ян надлежало кроме обручальных колец создать заново или переделать из старого девять гарнитуров из жемчуга, бриллиантов и всех родов драгоценных камней. Для драпировки стен купцу и «почетному гражданину Погребову⁷³⁴ по выбранным у него образцам поручили заказать на лучших московских фабриках шелковые обойные материи». 9 июля 1843 г. Кабинет Е.И.В. испросил разрешения «заказать мастеру Гамбсу в спальню Ея Высочества точно такую же и в том же числе золоченую мебель, какая была приготовлена в спальню же для Е.И.В. Великой Княгини Марии Николаевны, подтвердив Гамбсу, чтобы позолота была сделана лучше и прочнее первой».⁷³⁵ На это последовала собственноручная резолюция министра Императорского двора кн. П.М. Волконского: «Высочайше поведено исполнить и заказать Гамбсу сделать мебель сверх спальной и в уборную… но наперед представить рисунки… для выбора Ея Высочества». Рядом с резолюцией министра приписка, видимо, вызванная прошлым опытом работы с поставщиком: «Гамбса обязать подпискою отвечать за прочность мебели в течение года со времени поставки». Другими словами, от мебельщика потребовали годовую гарантию на изготовленную им мебель. При комплектации набора кухонной посуды министерство обратилось к «цеховому мастеру медных дел» Александру Юрину, исполнившему ранее эту же часть приданного для старшей дочери Николая I – Марии.

Надо подчеркнуть, что никакие многолетние связи придворных поставщиков не гарантировали получение престижного заказа. Эскизы, образцы, реестры могли идти в работу только после прохождения обязательной процедуры «Высочайшего утверждения» и тщательного анализа соотношения «цена – качество». Особенно значимым было мнение самих царственных невест.

При распределении заказов периодически прибегали к тендеру. Например, в 1843 г. разгорелась борьба между фирмой «Никольс и Плинке» и петербургским бронзовщиком Феликсом Шопеном за право изготовления бронзового плато. Каждая из сторон стремилась склонить Министерство двора в свою сторону дополнительными «бонусами». Так, Шопен предложил три варианта изделия и при этом брался бесплатно вычистить плато великой княжны Ольги Николаевны, изготовленное еще в 1840 г. Это плато в качестве элемента приданого ожидало своего часа на складах Министерства двора. В результате министерство, решая свои задачи, передало плато из приданого Ольги в приданое великой княжны Александры Николаевны. Но немедленно заказало аналогичное плато для Ольги повторно. В результате к началу августа 1843 г. удалось раздать большинство заказов.

К осени 1843 г. контуры приданого великой княжны Александры Николаевны начали очерчиваться. Быстрее всего сформировали гардероб. Отвечала за его комплектацию графиня Баранова. Счета и выплаты содержат подробный перечень всех тех, кто поставлял свои товары в гардероб великой княжны Александры Николаевны: берлинская фирма братьев Римплер – за шелковые ткани; Август Матиас – за 7 аршин кашемира из Москвы; школа Императорского человеколюбивого общества – за шитье блуз и 20 аршин вышивки для туалета; истопник Воробьев – за разъезды; футлярный мастер Дюдитер – за сделанные сундуки и шляпные картонки; жена капельдинера Сундукова – за шитье 18 наволочек; модный магазин «Этьен и Вед ель» на Большой Морской – за мантилью; банкир барон Штиглиц – за вексель для оплаты шелков по счетам парижского магазина «Шардон Лагаш»; магазин персиянина Хаджи Ханова в Петербурге – за турецкие шали; магазин «Дюшон» на Невском проспекте – за помаду, мыло и одеколон; фабрикант Сапожников – за 23 аршина марселина; фабрикант Шульц – за булавки и шпильки; начальница сиротского приюта – за разное шитье; голландский магазин «Крюйс» – за 27 кусков батиста; почетный гражданин Иван Лихачев – за два русских парадных платья, вышитых серебром и золотом; дочь губернского секретаря Анна Ильина – за метки на 34 платках и т. д. и т. п.⁷³⁶ Как видим, разброс в поставщиках весьма широк, от солидных фабрикантов и банкиров до дочери губернского секретаря. И, тем не менее все они делали весьма срочное и ответственное дело.

Примечательно, что все поставки для Императорского двора, шедшие из-за границы, пропускались беспошлинно. Прибывший из Англии с фабрики Веджвуда фаянсовый сервиз на 100 персон не облагался никакими таможенными сборами. Но при этом предписывалось жестко контролировать этот канал поступления вещей в Россию, «чтобы под сим предлогом никому из-за границы не привозилось контрабанды».⁷³⁷

Венчальная корона

Во второй половине XIX в. императорская семья разрослась настолько, что потребовалась определенная стандартизация в расходах на «высочайшие свадьбы». Так, в 1894 г. чиновники Министерства двора, при планировании «малых свадеб» великих князей составили справку, прогнозируя последовательность свадеб подрастающих великих князей, стараясь стандартизировать расходы по этим свадьбам, учитывая малейшие нюансы в положении различных ветвей императорской семьи по отношению к трону. Если свести материальную составляющую великокняжеских свадеб в таблицу, то получится следующая картина⁷³⁸ (см. табл. 56).

Таблица 56

Такая разница в средствах, отпущенных Кабинетом на свадьбы великих князей, диктовалась рядом соображений. Во-первых, великие князья Сергей и Павел Александровичи были младшими сыновьями императора Александра II и младшими братьями правящего императора Александра III. Это сразу же придавало их свадьбам приоритетный статус, который выливался в крупные денежные отпуски из средств Кабинета.

Говоря о свадьбе Сергея Александровича и Гессенской принцессы, в православии великой княгини Елизаветы Федоровны, следует упомянуть об очень важной свадебной «новинке». Дело в том, что к свадьбе, состоявшейся в 1884 г., специально изготовили венчапьную корону, с 1884 г. и до 1917 г. она украшала головы всех невест российского Императорского двора. Точнее до 1908 г., когда эту корону возложили на голову великой княжны Марии Павловны (Младшей). Из императриц эту корону последней использовала Александра Федоровна, вышедшая замуж за Николая II в ноябре 1894 г.

До 1884 г., традиционно к венчанию представительниц Императорской фамилии изготовлялась каждый раз новая брачная корона. В 1856 г. камер-фрау А.А. Эллис «отпустила придворному ювелиру Болину бриллиантовые шатоны для украшения венчальной короны великой княжны Александры Петровны, присовокупляя к сему, что по совершении бракосочетания шатоны будут с короны сняты и возвращены в коронные бриллианты». Эта свадебно-парадная амуниция иронично именовалась «Императорскими доспехами»⁷³⁹, включавшими в себя обязательное придворное платье из серебряной парчи, горностаевую мантию, бриллиантовую корону и жемчуга.

Традиция изготовления венчальной короны к каждой свадьбе прервалась в 1884 г. и изготовленный ко дню бракосочетания великого князя Сергея Александровича и великой княгини Елизаветы Федоровны венец разбирать не стали. В изготовлении венчальной короны в 1884 г. использовали часть нашивок (80 шт.) «бриллиантового борта» камзола и кафтана императора Павла I, работы Леопольда Пфистерера (1767 г.).⁷⁴⁰ Их прикрепили серебряными нитями к малиновому бархату каркаса венчальной короны. Крест на короне составляют камни, снятые с бриллиантового эполета работы начала XIX в. Судя по всему, корону изготовили ювелиры фирмы К.Э. Болина (серебро, бриллианты, бархат; высота 14,5 см, диаметр 10,2 см). После того как венчальную корону изготовили, ее внесли в Опись предметов Бриллиантовой комнаты под № 369: «Венчальная императорская корона, украшенная 9 солитерами (из коих 6 больших в кресте и 3 малых на верхней части короны) и 80 гранитюрами, по 4 бриллианта в каждой. 20 465 руб.». Позже, карандашом в Описи приписано: «Солитеры взяты из № 45 и ганитюры из № 57».⁷⁴¹ Эта корона обошлась Кабинету в 20 465 руб.

Венчальная императорская корона после 1917 г. разделила судьбу большей части коронных бриллиантов. Она была продана из Гохрана в ноябре 1926 г. антиквару Норману Вейсу. Затем перепродана на аукционе Кристи в Лондоне 26 марта 1927 г. антиквару Фаунсу за 6100 фунтов и хранилась в галерее Вартски в Лондоне. Последней ее владелицей стала Марджори Пост, которая приобрела корону в 1966 г. на аукционе Сотби. В настоящее время венчальная императорская корона хранится в Иконной комнате Музея Хиллвуд близ Вашингтона.

Возвращаясь к свадьбам великих князей в 1880-х гг., обратимся к свадьбе великого князя Константина Константиновича (1884 г.) и Петра Николаевича (1889 г.). При их равном статусе (и тот и другой были внуками Николая I и племянниками Александра II) имелись некоторые нюансы. Дело в том, что Петр Николаевич женился на православной черногорской княжне Милице и этот брак был крайне по сердцу Александру III. С другой стороны, отношения Александра III с дядей Константином Николаевичем были крайне напряженными. Вместе с тем уровень свадебных расходов не мог быть одинаковым «копейка в копейку» по определению. При одинаковом порядке расходов Сергея и Павла разница в средствах, отпущенных Кабинетом на их свадьбы, составляла порядка 57 000 руб. Разница в средствах, отпущенных на свадьбы Константина и Петра, – 25 000 руб. Другими словами, порядок расходов определялся, прежде всего, статусом жениха, законодательными нормами и «традицией прошлых лет», а не нюансами родственных отношений.

Если более детально рассмотреть подарки, отпущенные Кабинетом для великого князя Константина Константиновича, чья свадьба вылилась в самую скромную для Кабинета сумму, то «стандартный набор» выглядел следующим образом⁷⁴² (см. табл. 57).

Таблица 57

Что касается статьи «другие расходы», то по этой статье проходили подарки родителям невесты и слугам, ее воспитывавшим. Так, в 1884 г. из Кабинета для подарка сестре невесты принцессе Августе Саксен-Альтенбургской, герцогине Саксонской были выданы бриллиантовые знаки ордена Св. Екатерины I ст. на 4790 руб. Состоящей при великой княгине Елисавете Маврикиевне «г-же Зебах» отпущен браслет с сапфиром и бриллиантами за 1200 руб. Пастору церкви Св. Петра Финдейзену, который совершал бракосочетание «по обряду евангелическо-лютеранской церкви», подарен перстень за 525 руб.

Кроме этого, конторе двора великого князя Константина Николаевича, отца жениха, возместили некоторые расходы по подготовке свадьбы: «на изготовление подвенечного наряда» (5373 руб. 50 коп.); «расходы по прибытию Ея Высочества из-за границы» (3085 руб.); «устройство на дворе Мраморного дворца особой галереи для подъезда золотых карет» (1385 руб. 42 коп.). Всего «в возврат израсходованных оною по случаю бракосочетания» средств выплатили 9844 руб. 72 коп. Были и другие мелкие расходы Кабинета, которые и вылились в весьма «скромную» сумму в 65 739 руб. 72 коп. Этот список еще раз подтверждает то, что германских и прочих невест русские женихи одевали и «украшали» за свой счет.

В результате анализа «традиции прежних лет» в 1896 г. установили стандартный «отпуск» из средств Кабинета на великокняжеские свадьбы в максимальном размере в 150 000 руб.

Конечно, как и на сегодняшних свадьбах, гости одаривали молодых. Конечно, и речи не было, чтобы свадьба «окупилась», поскольку не те масштабы и у молодых, и у гостей. И тем не менее подарки, дарившиеся молодым, становились важной частью формирующегося материального фундамента молодой семьи. Особое значение имели подарки царствующей императорской семьи. Материальный «размер» подарка определялся лично императором, конечно, после консультации с императрицей. Например, когда в феврале 1914 г. выходила замуж племянница Николая II – великая княжна Ирина Александровна, то императорская семья не поскупилась. Тут сказался и статус невесты, и то, что отец невесты – великий князь Александр (Сандро) Михайлович, был другом юности Николая II, не говоря уже о том, что царь просто очень хорошо относился к своей младшей сестре – великой княгине Ксении Александровне. С учетом всех этих нюансов, «вследствие полученных Личных указаний Их Императорских Величеств» из Камерального отделения Кабинета Е.И.В., «были представлены» в качестве подарков: во-первых, «колье жемчужное из 2 ниток, в 136 зерен, весом 186 ¹⁷/₃₂ карата, с бриллиантовым фермуаром от ювелира Болина ценою в 40 000 руб.»; во-вторых, «два живописных образа в серебряных окладах Спаса Нерукотворного и Федоровской Божией Матери… на каждый из образов поставлены ювелиром Фаберже по 4 аметиста»; и, в-третьих, «свадебное блюдо и солонка от фабриканта Овчинникова ценою в 650 руб. и 125 руб. К солонке ювелиром Фаберже приделан серебряный грифон и выгравирована надпись «9 февраля 1914 г.»».⁷⁴³ Кроме этого, подарками из Кабинета одарили близких невесте людей: законоучителя, англичанку и няню.

Семья вел. кн. Александра Михайловича и вел. кн. Ксении Александровны. 1911 г.

Особое положение по своему статусу занимали свадьбы цесаревичей и императоров. За весь имперский период истории России состоялась только одна императорская свадьба в ноябре 1894 г., все остальные императоры женились, будучи наследниками.

Женитьба последнего российского императора Николая II, состоявшаяся 14 ноября 1894 г., запомнилась очень многим. И не роскошью этой свадьбы, а потому, что свадьба наложилась на похороны. Буквально. Хронология событий была следующей. В апреле 1894 г. состоялась помолвка цесаревича Николая Александровича и принцессы Гессен-Дармштадской Алике. Тогда цесаревич подарил принцессе обручальное кольцо с розовым жемчугом.⁷⁴⁴

Гофмаршапьская часть, извещенная об этом событии, уже 11 апреля 1894 г. создает комиссию по подготовке к бракосочетанию. Комиссия начинает активную работу: составляются списки гостей, формируются сметы расходов, начинают заказываться вещи, требовавшие длительного времени на их изготовление. В мае составлен проект Манифеста по случаю бракосочетания. Комиссия перешла к проработке обычных «милостей», должных войти в манифест. С середины августа 1894 г. Административный отдел Кабинета Е.И.В. разрешил начальникам Гофмаршальской и Конюшенной части приступить к закупкам «всех тех предметов, изготовление которых требует времени».⁷⁴⁵ На этом, собственно, все и закончилось.

Дело в том, что в июле у Александра III диагностировали быстро развивавшийся нефрит.⁷⁴⁶ 1 0 октября 1894 г. Алиса Гессенская срочно прибыла в Ливадию, где умирал Александр III. 20 октября 1894 г. Александр III умер, и цесаревич Николай превратился в императора. Был объявлен по традиции годичный траур, при этом как само собой разумеющееся свадьбу отложили на год. Однако Алиса, к этому времени уже Александра Федоровна, «надавила» на Николая, тот, в свою очередь, имел тяжелый разговор с матерью, вдовствующей императрицей Марией Федоровной. В результате этих очень непростых и тяжелых семейных разговоров было принято решение прервать траур на один день. Это был день рождения императрицы Марии Федоровны – 14 ноября 1894 г. Похороны Александра III в Петропавловском соборе состоялись 7 ноября, то есть свадьба должна была состояться ровно через неделю после похорон императора.

После этого решения, принятого, судя по документам, 12 ноября, механизм подготовки к свадьбе молодого императора вновь лихорадочно заработал. Времени уже почти не оставалось. Поэтому в оставшиеся два дня успели только распорядиться доставить к 13 ноября в Придворный собор из Кладовой Камерального отделения вещи, необходимые для бракосочетания: образ Спаса Нерукотворного, в золотом окладе и ризе с сиянием из драгоценных камней; образ Федоровской Божией Матери в золотом окладе с сиянием из драгоценных камней; два обручальных кольца с двумя солитерами в одном футляре; серебряное блюдо с солонкою.⁷⁴⁷ Правда, не надо было приглашать гостей, поскольку множество первых лиц Европейских домов оставались в Петербурге после похорон Александра III. И хотя заявлялось, что среди гостей будут только самые близкие, но тем не менее Большой собор Зимнего дворца был буквально забит родственниками, высокими гостями и сановниками.

Подобные «скоропалительные» свадьбы сопровождались «мобилизацией» ресурсов придворных поставщиков. Тем более что Александра Федоровна приехала из Англии, по меркам российской аристократии, «голая». Поэтому платье для невесты срочно шили в Петербурге проверенные и надежные мастера-модельеры. В результате 14 ноября 1894 г. в день свадьбы невесту по традиции одевали в Малахитовом зале Зимнего дворца перед знаменитым золотым зеркалом императрицы Анны Иоанновны. Платье оказалось таким тяжелым, что Александра Федоровна с большим трудом выдержала длинную церемонию. Особенно был тяжел длинный шлейф платья.⁷⁴⁸

Возвращаясь к вопросу о «русском» приданом немецких невест, следует отметить, что это была общеевропейская традиция, как мы это видели на примере выплат дочери Павла I. Для России, «русское» приданое для немецких невест было очень важным делом, прежде всего для самой правящей императорской семьи. Дело в том, со времен Петра I русские великие князья женились на протестантках, родившихся в карликовых немецких государствах с очень громкими названиями. Приданое за ними, конечно, давали, но по российским меркам оно было просто смехотворным и совершенно не давало возможности молодой женщине, уже русской великой княгине, вести ту жизнь, которую требовал ее статус. Поэтому свадебный подарок императора в 100–150 тысяч – это был тактичный подарок если не «на бедность», то на первоначальное обзаведение. Будущая жена Николая I упомянула, что в день свадьбы, который был и днем ее рождения (1 июля), она «получила прелестные подарки, жемчуг, брильянты; меня все это занимало, так как я не носила ни одного брильянта в Берлине, где отец воспитал нас с редкой простотой». Эта традиция, когда немецкие невесты приезжали в Россию, не имея ни одного бриллианта, сохранялась вплоть до 1894 г., когда замуж за российского императора Николая II выходила гессенская принцесса Алике.

Конечно, особое внимание придавалось формированию приданого невесты цесаревича. Когда в 1840 г. было принято решение о женитьбе цесаревича Александра Николаевича (будущего Александра II) на Марии Гессенской, то в сентябре 1840 г. повелением императрицы Александры Федоровны создается специальная комиссия, которая должна была в кратчайшие сроки подготовить приданое для немецкой принцессы. Ключевыми фигурами этой комиссии стали секретарь императрицы коллежский секретарь Иван Павлович Шамбо⁷⁴⁹ и камер-фрау Анастасия Александровна Эллис, отвечавшей за сохранность императорских регалий и коронных бриллиантов.

Они распределили между собой «роли» и представили это распределение обязанностей на утверждение министра Императорского двора князя П.М. Волконского. Фактически главной в «приданой» компании стала женщина – камер-фрау Эллис, она не только подписывала счета, но и являлась материально ответственным лицом, которое должно было отчитаться за отпущенные кредиты. И.П. Шамбо брал на себя контакты с властными структурами, решая различные организационные вопросы и состыковывая различные ведомства. 27 сентября 1840 г. император Николай Павлович утвердил все организационные предложения комиссии.

Примером деятельности И.П. Шамбо в подготовке приданого цесаревны Марии Александровны стала «таможенная история». Дело в том, что «по примеру прежних лет» вещи, выписывавшиеся из-за границы, должны были присылаться «на адрес Ея Величества… без досмотра» и сдаваться прямо в Зимнем дворце непосредственно камер-фрау Эллис под расписку. Эту схему в числе прочего и утвердил Николай Павлович 27 сентября 1840 г. Однако после того, как И.П. Шамбо направил соответствующее письмо «таможенникам», те сочли необходимым «выйти» на самого императора с докладом. Дело в том, что в 1830-х гг. Николай Павлович начал последовательную борьбу с «высочайшей контрабандой», когда родственники царя, пользуясь своим положением и традицией «прежних лет» не платили ввозные пошлины на товары, выписываемые из-за границы. Кроме того, слуги великих князей и княгинь также использовали возможность ввезти в Россию партию контрабандного товара, зная, что багаж их хозяев не подлежит таможенному досмотру. Поэтому в августе 1838 г. состоялось высочайшее повеление, по которому «в случае объявления разными лицами Высочайших повелений о пропуске вещей без досмотра, разуметь один беспошлинный пропуск».⁷⁵⁰

В результате по обращению таможенного руководства император принял компромиссное решение: товары для приданого цесаревны ввозить в страну беспошлинно, но при этом проводить обязательный таможенный досмотр прямо в Зимнем дворце.

Далее начались собственно закупки, для чего из Государственного казначейства в три приема⁷⁵¹ было отпущено 100 000 руб. сер. В результате из этой суммы к осени 1841 г. израсходовано 75 028 руб. Оставшиеся 24 972 руб. распоряжением Николая I возвращены обратно в Государственное казначейство.⁷⁵²

На что потрачены эти 75 000 руб.? Прежде всего на свадебное и бальные платья невесты, а также придворную «женскую форму» введенную Николаем I еще в 1834 г. По первому большому счету от 11 декабря 1840 г. надворной советнице Красовской за 4 шлейфа и 4 сарафана, вышитые золотом и серебром, выплатили по четырем счетам 6811 руб. По второму счету (16 декабря) – золотошвейке Ломан за вышитые золотом и серебром 2 шлейфа, сарафан и 2 бальных платья уплатили 5728 руб.⁷⁵³

Традиционно очень много покупалось тканей: голландского полотна, тюля, кашемира, бархата, кисеи, атласа, батиста, перкаля. Из этой ткани подопечные императрице Александре Федоровне дома для бедных получали работу по изготовлению простынь, наволочек, ночных рубашек и пр. В результате убивалось два зайца – закупать ткань оптом было значительно дешевле, чем брать готовые вещи, и, кроме того, давалась оплачиваемая работа для призреваемых. Так, в Санкт-Петербургских школах Женского Патриотического общества работницам платили «за вышитие наволочек, кофточек, простыней, вензелей на платках» и т. д.

Конечно, покупалось и множество вещей. Преимущественно в модных магазинах Парижа и Лондона. Причем закупки шли также оптовыми партиями. Например, в Париже для цесаревны закупили 24 дюжины перчаток на 432 руб. и 84 пары шелковых чулок. Покупались и знаменитые брюссельские кружева.

Крупные заказы размещались и в петербургских модных магазинах. Например, в модном магазине «Сихлер» «за платье и уборы» уплачено 5792 руб. Размещались заказы и среди «отечественных производителей»: петербургский мастер изготовил для молодой семьи 18 сундуков для белья и платьев (878 руб.); портному Мальчину уплатили 288 руб. за 6 дюжин панталон (72 шт. – !!!), сшитых для цесаревны; парикмахеру Этиену уплатили 57 руб. за две пары туфель и подушку для венчальной короны. Традиционно, с учетом петербургского климата, позаботились и об обуви для цесаревны. Для нее заказали три пары полусапожек (голубых, пунцовых и черных) по 60 руб. и три пары туфель (белых, пунцовых и голубых) по 50 руб.⁷⁵⁴

Дали возможность заработать и придворнослужителям, включая камер-фрау Эллис. Ей, за шитье и мечение белья, разные покупки и на выдачу вознаграждения служащим выплатили 838 руб.

Кроме самого приданого капитала, который тут же обращался в процентные бумаги, невестам определенная сумма выдавались «на булавки». О структуре этой суммы можно судить по документам 1866–1867 гг., когда составлялось приданое для цесаревны, а впоследствии императрицы Марии Федоровны, жены Александра III. О средствах, выделенных на формирование приданого датской принцессы Дагмар, говорит то, что она, прибыв в Россию в сентябре 1866 г., уже к концу ноября 1866 г. потратила около 55 000 руб. сер.⁷⁵⁵

На что тратились деньги очередной цесаревны? Как следует из счетов, большая часть средств тратилась российской стороной «на первоначальное обзаведение» молодоженов. В числе прочего, это были многочисленные одеяла, простыни и наволочки. Примечательно, что, составляя приданое для молодоженов, традиционно старались дать возможность «заработать» различным учреждениям, содержимым за счет государства или за счет благотворителей. Например, в Демидовском доме призрения занимались «меткой» английских пикейных одеял и простыней (по 1,5 дюжины), скатертей обычных и чайных (по 2 дюжины), салфеток, легких больших одеял (6 штук), легких малых одеял (6 штук) и юбок (1 дюжина).⁷⁵⁶

Примерно тем же самым занимались девушки в Александрийском сиротском доме, 2-й Адмиралтейской школе, Московской Патриотической частной школе (за шитье сорочек длинных – 35 шт. и за шнурки – 2 дюжины), Александрийской школе, отделении Васильевской школы (за вышивку батистовых платков), Петербургской частной школе, Сухаревской школе, Выборгской школе (за ночные сорочки, большие и маленькие пульфики), училище солдатских дочерей, Рукодельной школе, состоящей под покровительством кн. Шаховской и г-жи Веневетиновой, и т. д. Таким образом, заказы распределялись так, чтобы, с одной стороны, приобщить как можно больше простых людей к изготовлению «царского приданого», а с другой – дать возможность этим «подшефным» учреждениям слегка заработать на почетном царском заказе. Следует заметить, что все подготовленное приданое, следуя традиции, несколько дней демонстрировалось в залах Зимнего дворца. И конечно, весь петербургский бомонд придирчиво «инспектировал» выставленные вещи.

Кроме этого, подготовка части приданого заказывалась статс-дамами, приставленными к новоиспеченной цесаревне. Опытные статс-дамы хорошо знали, у кого и по какой цене следует заказывать те или иные необходимые для новобрачных вещи. Прежде всего обеспечивалась необходимыми вещами сама торжественная церемония венчания. Видимо, у датской невесты свадебное платье было все же свое, но за вышивку и серебро для венчального шлейфа российской стороной уплачено 2000 руб. Кроме этого, 500 руб. уплатили за вышивку пунцового фрейлинского шлейфа 500 руб.⁷⁵⁷

Несколько позже (счет от 8 ноября 1866 г.) для Марии Федоровны заказан придворный, шитый золотом сарафан, который цесаревна должна была одевать во время многочисленных придворных церемоний. Эти золотошвейные работы обошлись в 2750 руб. сер. (шитье золотом по белому муару: шлейф с принадлежностями 1900 руб. и сарафан к нему 400 руб.; шитье золотом по синему бархату: принадлежности к шлейфу – 150 руб. и сарафан – 300 руб.⁷⁵⁸ Кроме этого, у г-жи М. Крупцинской был заказан шлейф «зеленый бархатный золотом, шитый с принадлежностями» за 500 руб.⁷⁵⁹

Тогда же на «приданые деньги» купили «амуницию» для первой брачной ночи. Дело в том, что по традиции жених заходил в спальню к молодой жене в тяжелом халате, расшитом серебряными нитями. Молодая жена встречала мужа в таком же халате. Так вот, халат невесты обошелся в 48 руб. и туфли к нему «из серебряного глазета с лебяжьим пухом» стоили 7 руб.⁷⁶⁰

Традиция «постройки» свадебных халатов сохранялась в императорской семье вплоть до 1916 г., когда были сыграны последние «большие» свадьбы. Об этих халатах остались упоминания мемуаристов. Так, великий князь Александр Михайлович, женившийся на дочери Александра III великой княжне Ксении Александровне, упоминал, как весной 1894 г. он осматривал выставку приданого, которая была устроена в Зимнем дворце: «В конце зала стоял стол, покрытый приданым жениха. Я не ожидал, что обо мне позаботятся также, и был удивлен. Оказалось, однако, что, по семейной традиции, Государь дарил мне известное количество белья. Среди моих вещей оказались четыре дюжины дневных рубах, четыре ночных и т. д. – всего по четыре дюжины. Особое мое внимание обратил на себя ночной халат и туфли из серебряной парчи. Меня удивила тяжесть халата. «Этот халат весит шестнадцать фунтов», – объяснил мне церемониймейстер. «Шестнадцать фунтов? Кто же его наденет?» Мое невежество смутило его. Церемониймейстер объяснил мне, что этот халат и туфли по традиции должен надеть новобрачный перед тем, как войти в день венчания в спальную своей молодой жены. Этот забавный обычай фигурировал в перечне правил церемониала нашего венчания наряду с еще более нелепым запрещением жениху видеть невесту накануне свадьбы. Мне не оставалось ничего другого, как вздыхать и подчиняться. Дом Романовых не собирался отступать от выработанных веками традиций ради автора этих строк».

Таким образом, из этого отрывка мы видим, что при замужестве царской дочери великому князю Александру Михайловичу, также как датской принцессе Дагмар, по традиции формировали приданое. Описаний подобных выставок в мемуарах множество. Так, когда в 1841 г. выходила замуж будущая императрица Мария Александровна, то ее приданое было выставлено в трех залах Зимнего дворца: «Целые батареи фарфора, стекла, серебра, столовое белье, словом, все, что нужно для стола, в одном зале; в другом – серебряные и золотые принадлежности туалета, белье, шубы, кружева, платья, и в третьем зале – русские костюмы, в количестве двенадцати, и между ними – подвенечное платье, воскресный туалет, так же как и парадные платья со всеми к ним полагающимися драгоценностями, которые были выставлены в стеклянных шкафах: ожерелья из сапфиров и изумрудов, драгоценности из бирюзы и рубинов».⁷⁶¹ Примечательно то, что традиция устраивать выставку приданного в залах Зимнего дворца сохранялась вплоть до начала XX в.

Возвращаясь к приданому Марии Федоровны (1866 г.), следует иметь в виду, что теми же статс-дамами при «поддержке» чиновников Гофмаршальской части велись массовые закупки необходимых для молодоженов вещей в магазинах Парижа, Лондона и Берлина. Судя по документам, первый из заграничных «французских» счетов выписан 7 октября 1866 г. Причем закупки были весьма крупными. Например, в конце октября в Петербург из Парижа прибыл ящик с шелковой материей весом в два пуда и ценою в 5000 франков.

Примечательно, что все посылки из-за границы, как и во времена Николая I, вскрывались в Зимнем дворце только в присутствии таможенных чиновников. Однако если в николаевские времена таможенные пошлины за свадебные вещи не уплачивались, то при Александре II после осмотра прибывшего товара немедленно уплачивались все положенные пошлины. Например, 29 октября 1866 г. на Петербургскую Главную складочную таможню перечислено 785 руб. 89 коп. таможенных пошлин. Таможенным чиновникам, приезжавшим в Зимний дворец, оплачивались и транспортные издержки.⁷⁶² Надо также заметить, что таможенные пошлины соответствовали огромным счетам из заграничных магазинов. Так, только один из «французских» счетов был оформлен на 14 240 руб.

Самые разнообразные товары закупались и в петербургских магазинах. Значительная часть товаров в приданое цесаревны закупалась без ее ведома и участия. Например, в магазине «Д. Цвернера на Невском проспекте возле Пассажа № 46» куплены 4 новые медные грелки (по 11 руб.), 2 новых утюга с плитками и подставками (по 11 руб.) и даже такой необходимый предмет, как «новый дорожный стул с медным горшком, подушкою, замшею обитою доскою и кожаным чехлом» за 56 руб.

Огромный счет на 2591 руб. поступил от «седельного мастера», который изготовил на заказ различные сундуки и чемоданы для возможных путешествий молодоженов. Это были «специализированные» сундуки для платьев со шляпами, просто сундуки для платьев, шляпок, чепчиков и белья. Каждый из сундуков снабжался внутренними полотняными чехлами, со специальными ячейками под конкретную вещь. Чемоданы шились мастером из зеленого сафьяна. В этой же мастерской были изготовлены две «железные дорожные кровати, полированные, обтянутые парусиной и тиком», с двумя чехлами для них и двумя дорожными матрасами. При этом одна сторона матраса шилась из оленьей замшевой кожи, а другая – из красного сафьяна. Это также – одна из традиций Императорского двора, когда у каждого из членов большой Императорской семьи имелась своя «походная раскладушка». Несмотря на то что к этому времени они уже путешествовали на поездах, но традиция «спать на своем», на так называемых походных кроватях, сохранялась. Спальный «комплект» завершали две подушки красного сафьяна, набитые конским волосом.

Часть товаров в петербургских магазинах закупалась, видимо, после личных консультаций с цесаревной или по ее выбору. Конечно, цесаревна сама шоппингом не занималась, но образцы товаров доставлялись для нее в Аничков дворец. Вполне возможно, что именно Мария Федоровна отбирала товары из «Специального магазина мужского белья Артюра» на Невском пр., 23. Товаров этих было взято много, судя по счету, на 530 руб. Сама выбирала она и обувь. Обувь такая вещь, которую надо мерить. Судя по счетам, этому удовольствию цесаревна Мария Федоровна предавалась с азартом. Только за два месяца (сентябрь и октябрь 1866 г.) она приобрела 55 пар обуви на 691 руб. сер. Действительно, «бедная принцесса». Причем, исходя из того, что две первые пары обуви («башмаки белые атласные с обтянутым каблуком Луи XV» за 14 руб.) оплачены счетом от 30 сентября 1866 г., остальная обувь куплена фактически за октябрь 1866 г. В «Реестре обуви», среди прочего, упоминаются 6 пар башмаков «бронзовой кожи обтянутый каблук Луи XV» за 42 руб.; 7 пар туфлей разного цвета, обшитых кружевами, и 21 пара «сопожков разного цвета шелковых с обтянутыми каблуками Луи XV». Кроме обуви, по этому же счету куплены две пары деревянных колодок «для направления и чищения сапожков» за 10 руб.⁷⁶³

Данный текст является ознакомительным фрагментом.