«Academia Petropolitana»

Надлежит… такое здание учинить которым не только слава сего государства распространилась, но и… польза в народе впредь была.

Из проекта Академии. Январь 1724 год

Российская большая наука, имеющая мировое признание, родилась в нашем городе. И не случайно национальная Академия наук называлась Петербургской, а сама себя она гордо именовала звучным латинским «Academia Petropolitana» – академия Петрополя, «града Петрова».

Идея ее создания – одна из самых сокровенных идей Петра, венец его культурных преобразований. Она вынашивалась на протяжении многих лет и, как большинство петровских крупных начинаний, соединяла в себе уже наработанный в Европе и «подсмотренный» там опыт с самобытными российскими традициями и национальными особенностями. И заблуждениями тоже… При этом – никакого прямого заимствования, слепого копирования, «пересаживания» на российскую почву, – непременная адаптация европейского опыта к российской реальности.

В результате в петровской России родился совершенно новый тип научного «здания», в котором преодолевалась типичная для европейских стран разобщенность научного, исследовательского сообщества («социетета», как подобные сообщества ученых людей именовались в петровском указе) и учебного заведения, университета. Опираясь на опыт Парижской Академии наук, авторы проекта Петербургской Академии четко разделяли «собрание ученых и искусных людей», которые «во учении прочих никакого попечения не имеют», и тех, кто такое «попечение» имел, преподавая в университетах.

Петровская программа культурных реформ исходила из того, что в России «следовать в прочих государствах принятому образцу» невозможно – нет кадров, того «множества ученых людей, из которых разные собрания сочинить можно». Кадры эти надо было создать, воспитать – сделать это без помощи Европы Петру не представлялось возможным. И вопрос, быть ли будущей Академии собранием ученых людей или учебным заведением решается необычно: не «или», а «и» – и тем и другим одновременно.

Впервые выстраивалась трехступенчатая модель, единый комплекс: академия – университет – гимназия. Академия утверждалась не как добровольное собрание ученых людей, а как государственное научное учреждение со своими программой, бюджетом и определенными обязанностями. И правами тоже: достаточно упомянуть о беспримерном в тогдашней России праве академиков избирать своего президента и об их праве присуждать ученые степени, то есть включать достойных в научное сообщество.

Так был решен главный вопрос и определена главная особенность Петербургской Академии наук.

И второе: что мыслилось основной задачей Академии в период ее создания – чисто научная деятельность или деятельность учебная? Очень любопытно, что в петровском указе «Об учреждении академии» не только подчеркивается, что «надлежит смотреть на состояние… как обучающих, так и обучающихся», и что «Академия также для приведения художеств и наук в лучшее состояние старается». Это «также» свидетельствует о приоритете задачи учебной в этот, ранний период истории Академии. Недаром предусматривалось, что члены Академии, «самолучшие ученые люди», обязаны были не только написать учебные пособия по своей научной дисциплине, но и еженедельно по одному часу читать лекции студентам, от чего «будет университету… прибыль».

И еще: Пётр был озабочен созданием Академии как единого научного коллектива, как «ученой коллегии», члены которой, служа науке, «для произведения наук друг друга вспомогать имеют»…

Создание Петербургской Академии наук было событием громадного значения – не только национального, но и европейского, общекультурного. По времени это стало последним великим делом Петра.

У Петербургской Академии многолетняя предыстория. «Модель» создавалась постепенно. Устройство в 1715 году в столице Морской академии – один из этапов. Очень важными были встречи и беседы Петра с великим немецким философом, математиком, историком, лингвистом Готфридом Лейбницем во время пребывания Петра в Европе в 1711 и 1712 годы; путешествуя по Европе в 1716 году, царь 25 мая посетил Ганновер, где жил Лейбниц и имел с ним беседу по проблемам развития образования и науки. Впечатления от встреч с учеными Германии, Дании, Голландии, Франции (Пётр был избран членом Парижской Академии наук) и Англии были наиболее серьезными и важными среди всех впечатлений, вынесенных из этого путешествия, продолжавшегося 21 месяц; программа культурной реформы формировалась постепенно, но целеустремленно.

Любопытна записка, написанная Алексеем Курбатовым и представленная царю. «Об установлении академии» называется она и подробно рассматривает вопросы финансирования, управления будущей Академии, ее размещение («чтоб от всех стран можно было надежно проходить»), обязанности членов Академии («испытуют они юных сердца и склонности» и должны «смотреть, чтоб во всей Академии один образ был языку и учению»).

Записка Курбатова, сохранившаяся в петровском архиве, не имеет даты; но то, что она составлена по «заказу» царя, не оставляет сомнений – настолько в духе идей Петра ее содержание. Чрезвычайно интересен и примечателен заключительный пункт, в котором «прибыль, которая из сей академии будет», определяется так: «Его императорское величество из своих подданных ученые люди получит; иноземцы будут приезжать в академию для обучения и деньги свои зде в земле тратить; которые поедут в иностранные земли… больше за один год научатся, нежели иной за десять лет» – и, следовательно, дешевле обойдутся казне…

Еще в 1718 году, возвратившись из европейского путешествия, царь, твердо решивший «зделать академию», поручает составление проекта советнику Фику, одному из ближайших своих сотрудников по разработке реформы управления – созданию коллегий. В 1719 году над подобным проектом работает и 27-летний Лаврентий Блюментрост, лейб-медик (личный врач) Петра. В поездке по Германии он встречается со знаменитым философом Христианом Вольфом и «обговаривает» с ним основные проблемы развития науки в России.

Пётр неоднократно встречался с Вольфом, обсуждая те же вопросы. Позднее Вольфу будет предложен пост президента создаваемой в Петербурге Академии, но он запросит огромную сумму, и проект будет отложен. В конце того же 1719 года Пётр в письме Вольфу излагал уже сложившуюся к этому времени идею слияния в единый научно-учебный комплекс Академии, Университета и гимназии при нем.

Л. Блюментрост

В 1720 году идею Академии как высшего учебного заведения светского направления разрабатывает в «Духовном регламенте» Феофан Прокопович. В следующем, 1721 году сотрудник Блюментроста Иоганн-Даниэль Шумахер, рекомендованный Лейбницем, совершает длительную поездку по всей Европе, знакомясь с коллекциями и книжными собраниями, встречаясь с рядом крупных европейских ученых, среди которых не только Христиан Вольф, но и будущие академики Петербургской Академии астроном и географ Жозеф-Николя Дели ль и анатом и зоолог Иоганн-Георг Дювернуа.

В 1723 году царь окончательно поручает составление проекта Академии Лаврентию Блюментросту. 22 января 1724 года в своем Зимнем доме Пётр знакомиться с готовым проектом, исправляет и дополняет его. В тот же день на своем заседании проект рассматривает Сенат и издает указ «Об учреждении Академии», в текст которого включен и одобренный царем проект Блюментроста. Через несколько дней, в феврале, президент будущей Академии начнет приводить свой проект в исполнение.

Но разработка идеи этим не завершилась. 1 декабря 1724 года один из ближайших сподвижников Петра механик и токарь «советник» Андрей Нартов подаст царю проект превращения будущей академии в «Академию наук и разных художеств» – не только архитектуры, живописи, скульптуры, но и различных ремесел: столярного, токарного, «фантанов и протчего, что до гидроики (гидравлики) подлежит», оптического, слесарного, «математических и лекарских инструментов» и т. п.

Идея эта, кстати, присутствовала и в проект Блюментроста: «Вольные художества и манифактуры, которые уже здесь заведены или впредь еще заведены быть могут, от помянутого заведения пользу имели, когда им удобные машины показаны и инструменты их исправлены будут». Век Просвещения диктовал свои законы: создаваемая Академия должна была иметь рациональное, практическое направление, выступать в качестве органа, где создавались, подвергались экспертизе и принимались меры по внедрению новых машин и различных изобретений (вспомним, что знаменитая французская энциклопедия называлась «Энциклопедией наук, искусств и ремесел» – ремесла ставились в один ряд с наукой и искусством).

Здание Академии наук (бывший дворец Прасковьи Федоровны). Фасады. 1741 год

Это прагматическое направление отразилось и в предполагаемой структуре Академии: три разряда – математический (математика, астрономия, география, навигация, механика), физический (теоретическая и экспериментальная физика, анатомия, химия, ботаника) и «гуманиора, история и право» (история, юриспруденция, экономия, политические науки).

Следует особо отметить, что программа занятий будущей Академии была подчеркнуто светской – только «внешние науки», богословское, теологическое направление в ней отсутствовало.

Практическая работа по созданию Петербургской Академии наук растянулось на два года и завершилась уже после смерти Петра. В течение всего 1725 года в российскую столицу приезжали приглашенные для работы в Академии ученые; к декабрю, когда Академия открылась, их собралось (включая адъюнктов) 17 человек, восемнадцатым был президент Лаврентий Блюментрост. Среди приехавших были математики и физики, философы и юристы, географ и зоолог, ботаник и анатом, логик и историк. Стоит подчеркнуть, что средний возраст этих первых восемнадцати составлял всего 29 лет!..

Торжественное открытие Академии состоялось 27 декабря 1725 года и происходило в великолепном трехэтажном доме, ранее принадлежавшем вице-канцлеру Шафирову; дом этот, на Петербургском острове, у начала Большой Невки, был конфискован у бывшего владельца, «отписан в казну». Сюда к 10 часам утра съехались (по льду через Неву) все знатные особы города: Меншиков и адмирал Апраксин, архиепископ Феофан Прокопович и зять Петра герцог Голштинский.

Академик Георг-Бернгардт Бильфингер произнес актовую речь по поводу открытия Академии и сделал доклад о магнитах, математик Якоб Герман, протеже Лейбница, сказал ответную речь. А потом состоялся парадный банкет, устроенный герцогом Голштинским в его доме.

Заседания Академии («конференции») проходили еженедельно, потом дважды в неделю – по вторникам и пятницам; иногда конференции эти были шумными – шли жаркие научные споры. Проходили также и публичные лекции, читаемые членами Академии; 2 марта 1728 года Делиль читал лекцию об учении Коперника, в октябре 1729 год лектором был молодой Леонард Эйлер – великий математик XVIII столетия.

С января 1728 года Академия наук начала издание первой регулярной (каждые вторник и пятницу) российской газеты «Санкт-Петербургские ведомости». Труды академиков печатались на латинском языке.

При Академии наук были библиотека и Кунсткамера, обсерватория, типография, анатомический театр, позднее – гравировальная и рисовальная палаты. В 1742 году Ломоносов создал первую в стране научную лабораторию – химическую. Все эти учреждения размещались, как и сама Академия (с 1727 года в здании, которое сооружалось – на месте нынешних Зоологического института и музея – для царицы Прасковьи Федоровны, а после ее смерти было достроено и передано Академии наук) в восточной части Васильевского острова – так более двух с половиной веков назад возник первый в России «район науки» – Академгородок, существующий и поныне.

В конце царствования Петра Россия переживала беспримерно быстрый рост культурного потенциала. Его результаты проявятся вскоре формированием «Ломоносовского круга» национальной интеллигенции, замечательными научными достижениями и открытиями, сделанными в Петербурге в XVIII столетии.

Христиан-Фридрих Вебер писал: «Царь умеет соединить полезное с приятным… Он принял все меры к тому, чтобы сделать свою столицу приятной и для всего ученого мира»…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.